Иосиф Мотрич,
«ЗА УПОКОЙ ПОГИБШИХ ШАХТЁРОВ»,
холст, масло.
***
…Станица Брюховецкая – одна из крупнейших в Кубанской степи. Её жители всегда славились хлебопашеством и вольным характером. Из неё в большую жизнь вышли знатные политики, военачальники, деятели культуры. В ней-то и увидел свет мой земляк – Иосиф Аксентьевич Мотрич. Произошло это в далёком 1922-м году.
Семья Мотричей – даже по меркам далёких лет – считалась немалой. В ней было восемь детей. Отец, Аксентий Иосифович, и мать, Марфа Архиповна, работали в поле и на подворье от темна до темна. Рано привыкали к труду и ребятишки. Общим усилием каждый был сыт, одет, обут. Но когда, в конце 1920-ых, колхоз отобрал у Мотричей двух лошадей – семье пришлось несладко. А спустя несколько лет на Кубань пришёл великий голод. Станица буквально вымирала. И люди, помутившись рассудком, опускались до каннибализма…
Но отец и мать Мотричи, еле двигаясь от истощения, делали всё, чтобы в доме не переводились… карандаши. Потому что сын Иося любил рисовать. И «это дело» получалось у него замечательно. Чего стоила забота о таланте юного художника – знали только его родители. Но сейчас – вспоминая о детской поре – Иосиф Аксентьевич говорит, что отец ему даже краски покупал (роскошь для сельского мальчишки тех лет – невероятная)...
Шли годы.
В июне 1941-го началась война. Через месяц с небольшим Иосифа призвали на фронт. Пехотная часть, в которой он служил, знала только один путь – на восток. То было горькое время великого отступления… Длилось оно до начала 1942-го. Тогда – вблизи украинской Барвиновки – соединения Красной армии попали в окружение. Сотни солдат и офицеров оказались в плену. Иосиф Мотрич был среди них.
Рассказывать о фашистской неволе Иосиф Аксентьевич не любит. Больно ему ворошить дни, полные унижений. А дней тех набирается больше тысячи. В концентрационных лагерях Иосиф мучился три года – вплоть до победного 1945-го…
***
После войны Мотрич приехал в Кузбасс. Точнее, в одну из его «угольных жемчужин» – в Киселёвск.
Талантливого парня приняли художником в шахтоуправление «Востокжилстрой» (позднее – КШПУ). В работе было много официоза. Мотрич рисовал плакаты, оформлял стенды, готовил всякого рода лозунги. Но – не тяготился этим. Потому что, придя домой, он погружался в мир истинного творчества. Часто выходил на этюды. Пробовал себя в разных живописных жанрах. Общался с лучшими художниками города.
В 1946-м Иосиф женился. Его избранницей стала Марфа Митичкина из Севска. Все отмечали, что пара сложилась на редкость замечательная. И дети у них росли – под стать родителям: красивые, трудолюбивые, талантом не обделённые. Хорошо рисовал старший сын – Анатолий. Мало в чём уступала ему дочь – Зоя. А сын Владимир сложился, со временем, в одного из лучших живописцев Киселёвска.
«Гены!» – скажет читатель. И будет прав. Но сводить всё только к генетике было бы наивно. В доме по улице Толбухина каждодневно витал дух творчества. Мольберты… запах красок... альбомы репродукций с картин великих мастеров… Всё это было для младших Мотричей родным и привычным. Как тут не рисовать, когда папа часами «водит» кисточкой по холсту, и просто, доходчиво объясняет, что такое колорит, перспектива, и прочие премудрости «художества»?
Личный пример… Лучшего метода воспитания нет, да и, наверное, никогда не будет.
***
Звёздной порой для Иосифа Аксентьевича стали 1980-е годы. На них пришёлся пик его официального признания. Картины Мотрича выставлялись на городских и областных выставках. Они всё чаще привлекали внимание специалистов, отбиравших работы для конкурсных вернисажей самого высокого уровня. С творчеством нашего земляка знакомились тысячи москвичей и гостей столицы. А известные художники, входившие в состав конкурсных жюри, выделяли Мотрича среди сотен других соискателей престижных наград. И они (эти награды) своего героя находили. В активе Иосифа Аксентьевича – медаль ВДНХ за картину «Рождённые в новую жизнь», и звание Лауреата Всесоюзной выставки, посвящённой 40-летию Победы – за «Портрет матери».
В те годы Мотрич приглашался к участию в областных семинарах самодеятельных живописцев, выезжал на дальние пленэры – в Горную Шорию и в Горный Алтай. Домой он привозил множество этюдов, часть из которых воплощались потом в продуманные, хорошо прописанные картины. А «между делом» немолодой уже человек (разменявший седьмой десяток лет)… учился! Иосиф Мотрич – выпускник Московского университета народного творчества имени Н.К.Крупской. Того самого, который открыл миру гениального художника-самоучку из соседнего с Киселёвском Прокопьевска – Ивана Селиванова.
Вместе с известными всему СССР Александром Загуляевым и Василием Лунёвым Иосиф Мотрич стал, в 1980-х, олицетворением киселёвской живописи, символом её успеха и признания.
***
Иосиф Мотрич – известный мастер пейзажа и натюрморта. Но его главные творческие удачи, на мой взгляд, связаны не с этими жанрами. Лучшие картины Иосиф Аксентьевич писал не с натуры, а по воспоминаниям. Так был создан «Портрет отца», с которого предстаёт бравый казак в походной амуниции начала 20-го века, и «Портрет матери» («Моя мама и её семья»), в котором есть что-то от иконописи. Памятью далёких лет подсказан сюжет картины «Кубань – моя Родина», где скрупулёзно точно и очень живо, тепло показан один из уголков казачьей станицы.
Воспоминанием о колхозном детстве дышит сюжет картины «Осенняя страда». Но реальное время происходящего на холсте – скорее всего, рубеж 1960-1970 годов. Об этом говорит марка заехавшего на поле грузовика, стиль одежды селян, и кой-какие детали в обмундировании солдата, помогающего землякам с уборкой картофеля. Он только что демобилизовался. И сразу же «включил» себя в напряжённый ритм сельских будней. Картина – многофигурная, что уже само по себе является достоинством. Но при этом каждый персонаж тщательно прописан, выполняет только ему отведённую роль, - то есть, не случаен. Качество «Осенней страды» таково, что она вполне могла бы войти в фонд областного или столичного музея. И – не затерялась бы в нём.
Особой темой для Иосифа Аксентьевича была и остаётся тема Великой Отечественной войны. Он работает с ней более полувека. Сроднился с ней, выстрадал её. Но никогда – в планах даже – не пытался представить в красках суть фашистского концлагеря. Годы, проведённые в нём, остались в Мотриче кровоточащей раной. Бередить он её не хочет. И – не может…
***
Жизнь в горняцком городе, и работа в Киселёвском шахто-проходческом управлении, диктовали своё. Из-под кисти Иосифа Мотрича вышли десятки картин, посвящённых угледобытчикам. Вот она – «Шахта «Киселёвская». Вдоль узкоколейки с вагонами, доверху заполненными углём, идут со смены горняки. Одного из них встречает дочурка. Сюжет – прост, как та узкоколейка. Но есть в нём что-то и от большого лирического начала. Ребёнок, счастливый от того, что с папой всё в порядке, и усталый отец, склонивший голову к дочери – это, наверное, и есть апофеоз шахтёрского труда. Очень важного. Очень непростого. И не всегда милостивого к горняку.
А вот – скорбящая вдова на картине «За упокой погибших шахтёров». Женщина пришла в храм с маленьким сыном. Вместе они ставят свечки перед иконой Богоматери. А рядом с иконой – как некий символ жертвенности – лежит шахтёрская каска. С лампочкой… наполненной тихим... грустным мерцанием.
***
Иосиф Мотрич – старейший художник города. Недавно ему исполнилось 89 лет. Возраст почтенный… Но в глазах этого человека, прошедшего через боль испытаний, нет усталости от прожитого. В них – свет и любопытство ребёнка, смотрящего на мир всегда как в первый раз. И открывающего для себя что-то новое, неизведанное.
С приходом 2000-х годов Иосиф Аксентьевич участвовал в областных выставках «Шахтёрский характер», и не раз входил в число их призёров. Он как бы доказывал молодым, что «есть ещё порох в пороховницах», а солидный возраст – не более, чем паспортная данность.
Уверен: Иосиф Мотрич не раз ещё возьмётся за кисть, и завершит не одну картину.
Долгих лет ему, здоровья, и новых творческих удач!