- О, это ты, любимый? Ну что сказал Оракул? Опять разделил нас?
- Вайя, любимая, ну что ты так волнуешься? На сей раз все будет хорошо. Мы отбываем вместе, прямо сейчас. Но какое-то время мы не увидимся, потому что Там будем искать друг друга! Ты готова?
- Ох, как же это хорошо, Агдас, что мы снова будем рядом! Что такое каких то несколько лет, по сравнению с тысячелетием, например?! В прошлый раз я тебя почти двести лет ждала! Целых три твоих воплощения! Оракул как будто проверял нас на прочность. А без тебя – даже звезды светят не ярко, пространство сужается… Без тебя душа моя становится маленькой, как песчинка и мечется по просторам вселенной бесцельно… Самое главное, не разминуться бы… Думаешь, мы узнаем друг друга Там?
- Даже не сомневайся! Мы же с тобой две половинки одной души. Я узнаю тебя даже, если ты будешь березкой на берегу реки…
- А вдруг я появлюсь на свет в таких условиях, что не смогу тебя узнать? Например, буду слепой?
- А интуиция? Забыла, что она у тебя сильнее моей? Ты узнаешь меня, даже если будешь слепоглухонемой! Я уверен в тебе! И я люблю тебя!
- Я тоже тебя очень люблю…
Двое влюбленных, взявшись за руки, летели навстречу новой судьбе, сквозь звездный дым Млечного пути… Воронка мироздания разделила их на время, чтобы потом интуитивно, на ощупь, они искали друг друга в огромном пространстве нового измерения под названием Жизнь на Земле.
***
Сквозь мутное от пыли окно маленькой однокомнатной квартирки пробивался слабый пучок солнечного света. На подоконнике стоял еле живой кактус, который периодически забывали поливать. Кругом царило запустение. Казалось, что здесь уже лет двадцать никто не живет. Но впечатление оказалось ложным. На этой жилплощади обитали два пенсионера, давно позабытые своими родственниками. Муж и жена. Анатолий Васильевич и Варвара Степановна. Был у них когда-то сын Володя, но он погиб в ДТП, не дожив и до двадцати пяти лет. Сын оставил после себя только внука, с которым обоим старикам не довелось увидеться. Сноха в скором времени быстро выскочила замуж еще раз, и уехала с внучком на край света. Поминай как звали… Старикам осталась от сына только могилка на кладбище за городом. Была еще дочь, Татьяна. Она давно уехала в Москву на заработки. Писала поначалу, что всё у нее хорошо, но денег мало зарабатывает, поэтому прислать пока ничего не может. Со временем письма стали приходить всё реже и реже, и вот уже лет десять как от нее ни слуху, ни духу. Старики пытались искать её через милицию, но ничего не вышло. Юристы им предлагали подать в суд и объявить дочь умершей, чтобы не платить лишнего за коммунальные услуги. Но они на это не решились. А вдруг дочь все-таки объявиться. И получилось, что старость свою старики стали бедовать вдвоем. Болезни навалились одна на другую, да и пенсия маленькая, на лекарства не хватало. Помочь стало некому. Варвара Степановна, как могла, занималась хозяйством, на улицу выходила не каждый день, из-за тяжелого перелома ноги, который случился с ней пять лет назад. Нога ныла не только на погоду, но и просто так, делая каждый её шаг мучительно болезненным. Из-за этого приборка в доме давалась ей с трудом. Полы она еще могла протереть кое-как, а вот о мытье окон никто в доме уже и не вспоминал. Кроме того, она жаловалась на сердечные боли, которые иногда заканчивались приступами. Два года назад, Варвара Степановна даже в больницу попала. Врачи констатировали микроинфаркт. Анатолий Васильевич, как всякий мужчина, готовить и стирать не умел, ремонт ему тоже был уже не по плечу, зато все магазины и другие дела, связанные с выходами из дома, были на нём. По сравнению с женой, Анатолий Васильевич «бегал» быстро, но время от времени мучился гипертонией. Так проходили день за днём, неделя за неделей, год за годом. И чем дальше время летело, тем было тяжелее и тяжелее. Старость, она никому жизни не красит. Но они не унывали. По воскресеньям устраивали себе маленькие праздники. Когда в парк сходят, уток покормить, а когда и пирогов напекут. Тесто на пироги, правда, всегда было без излишеств, но все-таки дрожжевое. Зато начинка - из капусты с яйцом! На буднях яйца они себе позволить не могли, но для воскресенья денег было не жалко. Сядут вечерком, стол скатеркой покроют и чай с пирогами пьют, судачат о том о сём. Хорошо им было вдвоем. О детях они себе запретили вспоминать, потому как всё равно уже ничего не поправишь, только душу разбередишь. Но других тем для разговоров находилось всегда много. Детство своё вспоминали, молодость, как встретились, как женились, могли и политикам косточки поперемыть. Книжки друг другу читали, газеты. Тем и жили.
***
- Толенька, ты мне сегодня почитаешь? – однажды, как часто бывало, попросила Варвара Степановна. Настроение у нее было хорошее, и она хотела, чтобы воскресный вечер прошел интересно. Если бы не возраст, то в её просьбе можно было бы углядеть едва уловимое кокетство. Впрочем, Варвара Степановна еще с молодости отличалась задорностным нравом.
– А то сегодня мысли какие-то неприятные одолели не на шутку. Надо как-то отвлечься. Сон плохой видела, будто бы стены в доме у нас рушатся, а я лежу и не могу двинуться. Страшно так стало. Слава богу, проснулась вовремя, а то бы еще от страха на тот свет отправилась…
- Варь, а ты вчера на ночь успокоительное пила? Ведь прописал же тебе доктор! Забыла что ли?
- Да нет, не забыла, а все равно уж видно не помогает… Нервы стали ни к черту!
- Ни к черту у неё! Забыла поди, да признаться не хочешь! Так дойдешь совсем до ручки! Чего я с тобой делать буду, если ты взбесишься ненароком или помрешь от страха ночью? – Анатолий Степанович усиленно делал вид, что сильно сердится, хотя на свою ненаглядную Вареньку он всерьез сердиться не умел. Несмотря на прожитые вместе пятьдесят пять лет, он до сих пор души в ней не чаял. А уж как по молодости любил, так просто до безумия. Правда, всегда делал вид, что относится к ней с прохладцей, а в душе, втайне от всех, ревновал к каждому столбу и даже к работе. Хорохорился, на девок заглядывался для виду, а сам пропадал по своей Варьке.
- Да ничего делать не будешь, похоронишь, да и женишься. Ты же у меня ещё о-го-го какой! Орел прямо! Бегаешь еще как мальчик. – Варвара Степановна явно кокетничала по своему, по стариковски, а Анатолий Васильевич опять усиленно делал вид, что не слышит всех этих шуточек жены. Сами мысли о смерти были ему не приятны и даже немного пугали. Жутко хотелось задвинуть их в самый глубокий угол своей души. Поэтому он продолжал брюзжать:
- Сегодня обязательно выпей на ночь что положено! Поняла?! Сам проверю, так и знай!
- Ты читать то будешь, проверяльщик? А то я уже заскучала!
Ладно уж, почитаю тебе, чтобы снова кошмары не снились. А что сегодня читать будем? Идеи есть?
- А как же! Чего-то хочется такого внушительного, чтобы подумать можно было. Давай что ли Салтыкова-Щедрина? Про Головлёвых… Вот семейка то была еще та! Как начнешь о них думать, так свои кошмары уже вроде бы и ничего!
- Ох, придумала тоже! Это ж тоска смертная! Они же там как пауки в банке друг друга грызут! Давай что-нибудь более веселенькое почитаем? А, Варь?
- Ну что, например?
- Ну-у…, про Шерлока Холмса, или про Пуаро? Всё веселее, да и занимательно. Будем за убийцей следить.
- Ой, Толя, ты же как лет пятьдесят из детства то вырос! А всё детскими сказками увлекаешься!
- Господи, Варя, ну что ты такое говоришь! Какие сказки? Эти романы, между прочим, про взрослую жизнь, да и логические цепочки размышлений совсем не детские. Написано легко, весело.
- Да чем весело? Вот чем, скажи мне? Убийства и человеческие пороки. Да и читано-перечитано уже по сто раз!
- А Головлевы – не человеческие пороки? И тоже всё уже читано. Ну, Варь, ну давай детектив почитаем! Ты же знаешь, как я их люблю. Ну… а?
- А, ладно, давай! Пуаро, так Пуаро… Про Головлёвых я потом сама почитаю. Начинай…
- Угу, а где мои очки, не видела?
- Ох, сколько раз тебе говорить, что очки твои на полочке в ванной! Бросаешь их где попало, а я подбирай …
Наконец, нацепив очки на нос, Анатолий Васильевич начал читать:
- «Зло под солнцем. Часть первая. Когда капитан Роджер Ангмелин постоил себе в 1782 году дом на острове в заливе Лезеркомб, все вокруг сочли это крайне эксцентричным поступком. Человек из хорошей семьи…»*
Варвара Степановна детективов не любила, но под них ей замечательно дремалось. Раз уж слушать придется не то, что хотелось, то хоть подремать. А еще можно было, закрыв глаза, вспоминать детство, молодость и своего Толика:
– Какой же красивый, шельмец, был, а? Сколько ж девок на него заглядывались… И я тоже, о себе забывала, когда на него смотрела… До спазмов дыхательных доходило… А ведь влюбилась то в него еще в детстве, сразу как познакомились. Ей, Варваре, девять лет было, а Толику – почти двенадцать. Он тогда самокатом её сбил. Коленку разбила, больно было до ужаса, но перед таким красивым мальчиком плакать ей не хотелось, поэтому она мужественно терпела и смотрела на него во все глаза. А Толик тогда бросил свой самокат, подбежал к ней и спросил:
- Живая? Чего под машину бросаешься? Что, смотреть по сторонам тебя мама не учила?
- Учила, только у тебя не машина, а самокат! – Варька уличила его в преувеличении, а он сделал вид, что не заметил. Впрочем, как и на протяжении всей своей дальнейшей жизни Толик, а впоследствии Анатолий Васильевич, никогда не замечал того, что категорически ему не нравилось.
- Учила! А чего тогда не смотришь? Не видишь, здесь дорога проходит? Осторожней надо…- и уже мягче потом спросил:
- Больно, да?
- Немного.
- Далеко живешь? Давай я тебя к маме отведу.
- Не надо, лучше дай покататься.
- А ты сумеешь, он ведь не для маленьких?
- Я уже большая, понял! В третий класс хожу. А кататься меня дядя учил!
- Ну, смотри, упадешь опять, еще одну коленку расшибешь!
- Не упаду, я же говорила тебе, что уже умею кататься!
- Ну, что ж, ладно. А тебя как зовут?
- Варя.
- Смешная ты Варя, на березку похожа. А меня Толик зовут. Ну, давай, я посмотрю, как ты кататься будешь.
Варя взяла самокат и поехала. Ровно, не вихляясь. И прямо спиной чувствовала, что мальчик смотрит на нее с уважением за то, что она не соврала и в самом деле умеет кататься.
- А ты ничего! – сказал Толик, когда она вернулась. – Не рёва! Пошли коленку промоем, во-о-н там кран торчит, где баба Галя воду для мытья парадной берет. Пошли! А то заражение будет!
- Пошли – Варька глядела на Толика во все глаза, и с каждой минутой он нравился ей всё больше и больше, даже не смотря на то, что он был уже почти взрослый, а она еще мелкая.
- Толь, а почему ты меня березкой назвал? И почему я смешная? – улыбаясь, спросила Варька, внутренне надеясь, что Толик скажет, что она красивая.
- Да твоё платье, белое, в грязи очень характерно измазалось, прямо как на березке рисунок… И рожица испачканная… - Толик засмеялся, а Варе хотелось от обиды разреветься и убежать. – Как же, чумазая она! И платье грязное! Господи, а я так хотела ему понравиться!
- Ничего, мы сейчас тебя отмоем! – веселился Толик, а Варя смущенная и краснеющая, молча, шла рядом с ним.
- Ну вот, и порядок – сказал он, когда Варька отмыла лицо и коленки. – Теперь бы подорожник найти. Надо на рану прилепить, чтобы заживало быстрее.
После того, как Варя умылась и привела себя в порядок, она заметно повеселела. Ей было радостно бежать рядом с мальчиком, который теперь занимал всё её мысли. Толик еще час катал Варьку по двору на самокате, а потом отвел домой и сдал на руки маме.
- Какой вежливый мальчик! - восхитилась мама. – Он кто? Твой друг? – Варька только кивнула и покраснела.
- А как его зовут?
- Толик его зовут – выпалила Варвара и убежала в комнату, чтобы мама не заметила её красных щек. Но мама заметила. Улыбнулась слегка загадочной улыбкой и подумала, что девочка уже подросла и, кажется, влюбилась. – «Надо бы познакомиться с этим Толиком, да и с родителями его тоже, на всякий случай…» - подумалось ей. – «Хотя, конечно, рановато еще влюбляться то. Да ведь разве запретишь? У каждого свой возраст… Надо бы повнимательней за ней глядеть, кабы что не вышло…».
Но мамины волнения были излишни. Варька училась хорошо, уроки все делала, домой из школы приходила вовремя, так что всё было просто отлично. И Толик теперь постоянно присутствовал в жизни Варвары. То гулять за ней зайдет, на самокате кататься, то из школы домой приведет, то в кино вместе бегают. Очень приличный был паренек. Мама и с отцом его познакомилась, благо случай подвернулся удачный. Шла она как-то с Варей в воскресный день с прогулки и во дворе столкнулась с Толиком и его родителем. Подошла сама и представилась. Потом разговорились о детях. В общем, хороший получился разговор. Впечатление произвел положительное. Счастливый был Толик, у него отец всю войну прошел и героем домой вернулся, в отличие от Варькиного, который погиб в самые первые дни… И Варькина мать осталась одна, без мужского плеча. Тяжело конечно было им, но жить можно. Анна Витальевна, Варькина мама, была учительницей младших классов. И хоть зарплата выходила не высокая, зато уважение к себе имела большое. Многие её знали, здоровались на улице, ценили за доброту и честность. Отец Толика, Василий Васильевич, был по профессии инженером. На работу вернулся, положение имел. Так что волноваться за то, что Варька дружит не понятно с кем, было уже не нужно. С этим мальчиком Варю можно было отпускать спокойно. Так и шло, ровно, надежно, счастливо, а потом Толика в армию призвали… Трудно Варьке было без него, одной… Кавалеров, правда, много за ней ухаживало, один даже свататься приходил… Но, ей кроме любимого Толика никто не был нужен. После школы пошла в медицинское училище, получила диплом сестры милосердия… Вскорости Толик вернулся, и прямо с вокзала с букетом к ней прибежал. Даже домой не зашел. Так больше никуда её от себя и не отпускал…до самой свадьбы…
- Варь, а Варь!!! Спишь что ли? Я кому читаю то??? - слова доходили до сознания Варвары Степановны как через слой ваты. – Варвара!!! Ну все, я тогда больше не читаю вслух, раз ты не слушаешь! – обиженно вскричал Анатолий Васильевич.
Варвара Степановна не хотела возвращаться к действительности, уж больно приятные были воспоминания. Но чувство сострадания к ближнему не позволило ей дальше молчать:
- Да слушаю я, Толь, слушаю… Просто глаза закрыты, так интереснее получается.
- Да что я тебя не знаю что ли! Опять о чем-нибудь этаком вспоминала!
- Ну, а коли знаешь, чего спрашиваешь?
- Да просто так, обидно немного. Я читаю, а ты где-то в облаках… Удостовериться хотел.
- Ну, удостоверился? Что дальше?
- Ничего. А где была то? Что вспоминала?
- А тебе зачем? Ты же за Пуаро следишь… Убийца то уже обозначился? Или еще нет?
- Ага, значит, все-таки не слушала – сказал Анатолий Васильевич и победно улыбнулся.
- Ой, ну не слушала. И что? Я спросила, главный убийца уже обозначился?
- Нет еще – проворчал муж. - А все-таки, куда ходила, расскажешь?
- Ну тебе то что? Вот пристал! Детство своё вспоминала!
- А-а-а-а! Наверное еще и самокат вспомнился, да?
- Ну ладно, угадал! Люблю я это вспоминать…
- Конечно любишь, ведь это наша с тобой первая встреча. Ты же влюбилась тогда в меня, невооруженным глазом видно было, хоть и малая еще… - Анатолий Васильевич уже не просто улыбался, а сиял счастливой улыбкой.
- А ты что же не влюбился? Если нет, то зачем я тебе такая маленькая сдалась? – Варвара Степановна тоже счастливо улыбалась. Уж сколько раз они проигрывали между собой этот разговор и каждый раз получали истинное удовольствие, когда пересказывали друг другу подробности своих детских чувств…Сколько раз! И каждый раз, как первый! Эта своеобразная игра доставляла им радость, которой в реальной жизни у них было не так уж и много.
- Да, Варька, ты хоть и маленькая была, но ужасно хорошенькая. Я заметил тебя еще раньше, только не знал как познакомиться. Боялся, что повода не найду. А тут такое везение… Я на самокате, и ты выскакиваешь прямо под колеса…
- Ну уж и везение! Я тогда коленку разбила и перепачкалась вся.
- Зато со мной познакомилась!
- Слушай, Толь, а почему я? Что девчонок симпатичных твоего возраста не было во дворе что ли? Я, по крайней мере, человек пять помню: Танька была Сладкова, Галька Волобуева, еще две сестрички-подружки имен их уже не помню… Ну, а Милка Селезнева, так та вообще за тобой хвостиком тянулась. Куда ты, туда и она... А ты стал со мной дружить, хотя она красивее меня была! – последняя фраза была произнесена Варварой Степановной особенно ехидно.
- Много ты понимаешь в женской то красоте ! М-да… О! А ты откуда знаешь, что Милка за мной бегала?! Признавайся, следила за нами, а потом сама под самокат и бросилась?
- Да ну тебя, окаянный! Только плохое думать горазд! Я так не поступила бы никогда! И вообще, я что-нибудь другое придумала, если бы сама познакомиться с тобой решила. Я приличная девочка была, скромная! Понятно? – старушка посмотрела на мужа особенно нежно и слегка кокетливо улыбнулась.
- А Милка эта и после нашего знакомства за тобой бегала. Плакала даже, я видела… Ну а все-таки, почему я?
- Не знаю, Варь. Я как первый раз тебя увидел, так больше ни о ком думать не хотел. Или не мог. Казалось, что я тебя тысячу лет знаю… Как будто ты – это часть меня…
- Знаешь, ведь у меня такие же ощущения были… Будто бы мы и раньше с тобой знакомы были. Странное такое чувство, не обычное. Как будто души наши родственные, или вообще одна на двоих. А ведь так и получилось, Толь. Вместе мы уже больше пятидесяти лет. Разве могут две разные души так долго рядом жить? Нет! Только… если одна на двоих… Душа то…
- Верно, Варь. Всё верно говоришь. Одна у нас душа, одна на двоих… Счастливо мы с тобой прожили, если бы не… - Варвара Степановна резко прервала мужа:
- Не надо, Толь! Не надо! Не порти вечер! Все равно уже ничего не изменишь…
- Варь, а ты знаешь, что я тебя сейчас люблю так же, как тогда, в молодости?! – плавно и нежно изменил тему Анатолий Васильевич.
- Знаю, Толь. Только наверное не так же, но все равно сильно. Качественно по-другому, но это сути дела не меняет. И я тебя очень люблю…- помолчав немного, она добавила:
- Знаешь, чего я боюсь больше всего на свете? … Боюсь тебя пережить, что я тогда делать буду? Я ведь без тебя и дня прожить не могу… А тут… Бессмысленно всё будет…
- А ты не думай об этом. Что нам с тобой и подумать не о чем? – сказал Анатолий Васильевич, хотя сам понимал, что эта мысль и ему последние годы житья не дает. Не то, чтобы он смерти страшился, а просто боялся остаться на этом свете без Вареньки… Действительно, бессмысленно всё тогда будет…
- Ладно, Толя. Лучше читай дальше!
- Так ты же опять уснёшь… Да и приустал я что-то сегодня. Голова начинает болеть. Может, спать уже будем? Утром, после завтрака еще почитаем, или погулять сходим? Обещают, что целый день солнечно будет.
- Пошли-ка, Толя, по таблеткам ударим! Ты свои, а я свои. А то забудем еще. Действительно спать уже пора. Завтра будет новый день, поглядим - увидим… Утро вечера мудренее.
- «Если будет» - подумалось Анатолию Васильевичу… - «Чего это вдруг такая мысль вылезла наружу…, не иначе нервы сдавать начали. Не порядок!»
- Варь, а где у тебя твоё успокоительное? Я что-то плохо последнее время засыпать начал, может и мне тоже выпить?
- Выпей, золотко, выпей! Валерианка еще никому не вредила. – улыбнулась Варвара Степановна, выпила свою порцию, еще какие-то зверские сердечные витамины и отправилась спать. Вскоре, привалился к ней под бок и Анатолий Васильевич.
- Варь, а Варь, спишь уже?
- Нет еще. А что?
- Знаешь, Варь, я вот всё время думаю… Интересно, а там, куда мы уходим после смерти, какая жизнь? Ты же тоже в это веришь, правда?
- Ох, Толик, ну и вопросы ты горазд задавать на ночь глядя! А если серьезно, то может быть там что-то и есть. Я вот чувствую, что есть. Иначе, зачем всё это!
- Что это?
- Да жизнь эта вся! Зачем тогда, если нет ни начала, ни продолжения! Мне кажется, что жизнь на Земле, это только лишь путешествие души, как командировка. Понимаешь?
- Верно говоришь, вот мне так тоже кажется. Путешествие из рая в ад. Ну, ни в прямом смысле конечно. Может там и не рай никакой, а тут не ад, но жизнь там должна быть лучше нашей, здешней. Да и в книжках так пишут. Интересные все-таки времена пошли… Теперь про такое можно прочесть, о чем раньше даже и не думалось. А если бы кто-то сказал тогда, то я подумал бы, что это пациент психиатрической клиники. А вот теперь и сам начал верить. Так легче как то. Ведь порог не за горами… А сегодня так голова что-то болит, что невольно мысли не хорошие просятся…
- Ой, Толь, не надо, а! Мне страшно! Я боюсь, что останусь без тебя…., или ты без меня… Как доживать в одиночестве? Мне кажется, что нет ничего страшнее этого. А я тебя так люблю!
- Мы все равно там встретимся, что бы ни случилось! Я найду тебя, даже если ты будешь песчинкой во вселенной! Я так люблю тебя, Варенька! Так люблю…- Анатолий Васильевич обнял жену, и они лежали теперь вместе, счастливые и умиротворенные. Как в молодости когда-то. Будто и не было этих пятидесяти пяти лет супружества…
***
Варвара Степановна уже уснула, а Анатолию Васильевичу не спалось. Голова болела всё сильнее и сильнее… Таблетки не помогли. Последнее время всё, что выписывал ему врач, уже не лечило. Он лежал тихо, боясь пошевелить рукой, на которой заснула любимая, и мысли не давали ему покоя. Вспоминалась опять молодость. Как Варька его в армию провожала, а потом письма писала такие теплые, милые, что у него до сих пор душа разворачивалась от удовольствия. Он помнил почти каждую строку её писем. Помнил, как напрягался и переживал, когда она написала, что к ней Валька Петрунин свататься приходил. Как этот самый Валька подарки её матери приносил, да и Варьке тоже. Сама то она, смеясь, всё это описывала, потому что только Толика своего ждала, а он, находясь так далеко от нее, с ума сходил, ревновал, и чуть из армии не сбежал. Слава богу, что уже немного оставалось до демобилизации. А как только поезд дальнего следования прибыл на перрон родного города, Толик прямо на вокзале купил цветов, и к Варьке свататься поехал. Анна Витальевна тогда еще смеялась, что даже домой не зашел. Да и Варьке еще восемнадцати не исполнилось. Какая свадьба то! Зато, когда срок Варькиного совершеннолетия подошел, то уже всё было подготовлено. Какая же Варька тогда красивая была! Да и он тоже не промах! Все-таки хорошо, что Любовь есть на этой Земле. И мы такие счастливые!
Анатолий Васильевич и сам не заметил, как задремал. На этот раз ему виделся темный силуэт чего-то, похожего на Замок, далеко-далеко на горизонте. А перед ним еловый лес. И Анатолий, еще молодой и полный сил, продирается сквозь него, потому что в замке его ждёт кто-то, кого он должен увидеть. Нутром чувствует, что встреча эта очень важна. Руки уже в кровь изодрал, а ельник всё не кончается… И вдруг, лес расступился, и перед взором измученного путника возник прекрасный дворец-замок, где впереди виднелось огромное крыльцо. Дверь призывно отворилась, и Анатолий поспешил войти. Потом что-то подхватило его и понесло вперед. Огромный колонный зал проносился мимо с неимоверной скоростью… Распахнулась еще одна дверь, а его вынесло в пространство света и такой умиротворяющей радости, что хотелось кричать от счастья. И где-то там, впереди, еще ожидала долгожданная встреча с кем-то, кто был очень важен. Анатолий пока не понимал с кем и зачем, но чувствовал – нужно это…
- Здравствуй, Агдас! Ну, вот и ты! Я рад тебе! - Оракул обнял вновь прибывшего.
- Господи, я что умер? А Варенька там осталась?! Одна?! - Агдас еще не совсем пришел в себя, после дальнего путешествия.
- Не волнуйся, Вайя тоже скоро появится. Ей уже не долго осталось. По нашим временным меркам всего несколько минут. А ты, Агдас, молодец! Вайю свою вычислил даже раньше, чем мы предполагали, и Программу полностью отработал… Так что с повышением тебя! На следующем уровне тебе останется еще одно воплощение. Не скажу что легкое, да еще и со смещением во времени, но последнее… Это я обещаю.
- А Вайя? Со мной пойдет?
- И да, и нет!
- Как это? Она что же, придет позже, а уйдет раньше? Или мы будем в разных временных континуумах?
- Она будет рядом, будет любить тебя, но не будет твоей… К тому же, ей предстоит родиться мужчиной.
- Боже, нет!!! Я не хочу так! Любовь двух мужчин – это же…
- Нет, нет! Ты понял не верно. Ты не будешь мужчиной, ты родишься женщиной, но Вайя будет принадлежать другой. Это самое трудное испытание для вас. Зато, если Вы его пройдете, то попадете наверх иерархии. Будете едины. И оба родитесь в теле одного Ангела-хранителя, чтобы уже не расставаться…
- Даже не сомневайся, Оракул! Мы и это испытание пройдем! А сколько у нас будет времени до следующего воплощения?
- Отдохнуть удастся, не волнуйся!
- Хорошо бы! Скорее бы уже Вайя вернулась! Я так по ней соскучился!
***
Утром, когда солнышко пробилось сквозь мутные окна, Варвара Степановна проснулась и еще сонная, накинув халат поверх ночной сорочки, заковыляла в ванную.
- Толь, я уже проснулась! Просыпайся, соня! – крикнула она, открыв кран с водой. Вода зажурчала, зафыркала и полилась, громко заявляя о себе шумом. После ванной она отправилась в кухню ставить чайник. К чаю сегодня оставались пирожки, вчера напеченные Варварой Степановной. Настроение было отличным. Да и нога почти не болела.
- Толя, я уже воду на чай поставила! Просыпайся! А то опоздаешь! – опять возвестила она громким криком. Ответа не последовало, и Варвара Степановна решила, что нужно принимать решительные меры.
- Ну ты соня, Толик! Вставай говорю, а то всё на свете проспишь. Сейчас чаю попьем и гулять пойдем. Ну, вставай сейчас же! – женщина подошла к кровати, где, казалось, так сладко дремал её любимый муж, и начала его тормошить.
- Толик, просыпайся! Ты сколько вчера успокоительного выпил? … Толя, слышишь меня? Ты что? Толя!!! Толя, ты что? Вставай, Толечка! Господи, Толя, ты что умер? Толя!!! – сердце в груди Варвары Степановны сдавило стальными клешнями, но она еще не совсем поверила в то, что произошло, однако страх потерять любимого уже родился:
- Толечка, милый, ну вставай же! Ты что, решил бросить меня, да? Это не по-мужски, слышишь! Я не верю, что ты мог вот так вот уйти, не попрощавшись… - слезы лились рекой, а Варвара Степановна, держась рукой за сердце, быстро как могла, поковыляла к телефону… «А вдруг Толечка еще жив?» - надеялась она. Сердечная боль усиливалась, но женщине это было всё равно. Она только хотела успеть вызвать врачей пока сама не потеряла сознание. «Господи, наверное, его еще можно спасти?» - шептала Варвара Степановна пока шла до телефона. Но вера в то, что любимый еще жив, тихо гасла… Муж уже не дышал, а плечо, за которое женщина пыталась его будить, было холодным. Варвара Степановна потянулась рукой к трубке, а губы, как будто сами по себе, озвучивали страшные мысли, которых несчастная женщина боялась всю жизнь:
- Ну вот и всё! Теперь я совсем одна! - Переведя дух, Варвара прошептала, обращаясь к мужу:
Счастливый ты, Толя! Счастливый! Первым ушел! А я? Что мне делать? Что? Я же никогда без тебя не жила, да и одна тоже никогда … Вот он сон то, в руку оказался… - Варвара Степановна утерла слезы рукавом халата и набрала номер скорой помощи.
- Алло, скорая? – очень медленно произнесла она. Каждое слово давалось ей с таким трудом, как будто оно весило центнер или более. - Девушка, кажется, у меня муж умер! Приезжайте скорее, потому что я тоже сознание теряю, боли в сердце очень сильные…. А муж лежит и не шевелится…
- Кому вызываете? Фамилия! - возвестила девушка из трубки.
- Иванов Анатолий Васильевич…
- Возраст!
- Семьдесят шесть…
- Ваше имя скажите?
- Иванова Варвара Степановна, семьдесят три года.
- Записала. Адрес Ваш какой?
- Адрес? Какой адрес? Ах, ну да… Зеленая улица, дом 15, квартира 78.
- Домофон есть?
- Да…
- По номеру квартиры?
- Да.
- Записала, ждите, сейчас бригада будет… Женщина, как Вы себя чувствуете? Сможете дверь в квартиру открыть?
- Сердце очень болит, дышать трудно…
- Женщина, попробуйте все-таки открыть… а то врачам трудно будет и время потеряем… Сможете?
- Наверное, да.
- Хорошо, врачи уже едут… - в трубке послышались короткие гудки, а Варваре Степановне еще нужно было собрать последние силы в единое целое, чтобы попытаться открыть дверь. Она сделала над собой неимоверное усилие, медленно подошла к двери и открыла её. Как только у нее это получилось, сознание покинуло несчастную женщину, она провалилась куда-то в черноту, а чайник на плите сообщил пронзительным свистом, что он уже вскипел…
***
Татьяна медленно поднималась по лестнице, предвкушая, что вот сейчас откроется дверь, и она наконец-то увидит отца и мать… Тяжелая сумка с подарками оттягивала плечо. Татьяна чувствовала, как виновата перед родителями за те годы, которые прошли в разлуке … Сколько раз порывалась написать, но каждый раз одергивала себя, понимая, что писать ей нечего… Дни её были похожи один на другой, ничем не отличаясь. Побудка, завтрак, разводка на работу, обед, снова работа, потом ужин и отбой…Ничего нового, никаких впечатлений от жизни, ничего, чем бы можно было гордиться. Ничего, о чем можно было бы сообщить родителям. Целых двенадцать лет… Расплата за беспутную жизнь… и убийство сожителя… Двенадцать лет, выброшенных из жизни.. «Ну, ничего, я уже почти дома, наверстаем…» - думала она, поднявшись на свой этаж. Рука нащупала звонок и нажала на кнопку, а глаза уставились на дверь в немом недоумении. К двери была прикреплена бумажная лента с печатью, которой обычно опечатывают бесхозные квартиры. «Что это?» – удивилась она. «Зачем это здесь? А мама с папой где?»
Татьяна сделала еще несколько звонков, но дверь так и не отворилась. Из соседской двери выглянула любопытная девчушка лет семи и уставилась на Татьяну.
- Вы к Ивановым? - спросила она, не отрывая любознательного взора.
- Да, к ним, но тут дверь опечатана. Ты не знаешь, что случилось? Где они?
- А они умерли два месяца назад. Вы разве не знаете? Вы что давно здесь не были?
Внутри, где-то в области сердца, душа Татьяны сжалась в комок. «Не успела»… - колоколом билось в мозгу…
- Марина, ты с кем там разговариваешь, - послышался женский голос из-за двери.
- Бабуль, да тут тётя какая-то к Ивановым звонится, вот я с ней и разговариваю. Она не знает, что они умерли…
- Марина, а ну марш в комнату. Кто тебе разрешил двери всем подряд открывать? Иди, я сама поговорю. – На пороге соседской квартиры появилась солидная пожилая женщина. Татьяна сразу узнала её. Это была мамина подружка тётя Зина, с которой они часто пили чай по вечерам у них дома...
- А Вы кем им будете? – строго спросила она.
- Тетя Зина, а Вы меня не помните? Я Таня, дочь Варвары Степановны…
Тетя Зина только руками всплеснула, задохнувшись от удивления..
- Таня? – медленно спросила она.
- Да, это я, тетя Зина. Что не узнать?
- Да где уж там. Ты же лет двадцать как пропала. Думали померла. Только Варя с Толиком верили, что ты вернешься… Надо же! Жаль, что не дождались….Изменилась, ничего не скажешь. Я бы на улице встретила, не признала. Да что мы тут стоим, проходи, я сейчас чай поставлю, поговорим…
- Не, тётя Зина, я пойду, пожалуй. Ключи то наверное в милиции?
- Нет, ключи у меня. Я тогда участковому сказала, что если ты появишься, то отдам. Он и оставил. Так что забирай и иди домой. – Зинаида на несколько секунд исчезла и вернулась уже с ключами.
- На вот! Поди устала, отдыхать будешь? Завтра чай приходи пить, расскажешь, где была, что делала так долго!
- Да нечего рассказывать, теть Зин. Опоздала я. Горе то какое!
- Соболезную, Танюш… Ладно, пошла я. Тебе тоже видимо время нужно, чтобы новость осознать… Иди, милая. Нужда будет, заходи. Помогу чем смогу…
- Теть Зин, а кто моих хоронил? И где? Не знаете?
- Ну, как же, знаю.. Всем подъездом и хоронили… Хорошие люди были… Скинулись и похоронили… Володину могилу знаешь? Вот недалеко там и положили обоих…
- Теть Зин, я деньги отдам, у меня есть…
- Ты иди, отдыхай, с этим потом разберемся.
- Спасибо Вам, за родителей…
- Иди, дочка, иди… всё потом…
Татьяна вошла в квартиру. Всё было так же, как тогда, когда она уезжала. Только сквозь слой времени проступило то, от чего Татьяна разрыдалась как маленькая. Запустение. Запустение везде. На окнах, на стенах, на полу… Черные, уже почти непрозрачные стёкла… Вороха старых газет, стопки непоставленных на полки книг… Сломанный, еще ламповый телевизор… Старая, изломаная мебель… Всё это указывало на то, в какой жуткой нищете и болезнях доживали её родители.
- Бедные мои… Виновата… Господи, как виновата! – шептала Татьяна, сквозь слезы оглядывая комнату.
- Надо пустить в эту квартиру свет… В квартиру, и в жизнь…
Она открыла в комнате окно, затем сняла куртку, кинула её на кровать и прошла в ванную. Засучив рукава, Татьяна взяла ведро, налила в него воды, добавила марганцовки, и прямиком отправилась к кухонному окну. Огляделась вокруг, заметила тряпку на раковине…
- Вот так, - сказала она, - как раньше, я всегда начинаю мыть с кухонного окна… Да будет Свет!
***
Коридор казался длинным и темным. Или это был тоннель? Варвара бежала вперед, не понимая зачем. Но что-то влекло её всё дальше и дальше… Она бежала, коридор вращался и, казалось, тоже летел навстречу. Получалось, что девушка ступала и по полу, и по стенам, и по потолку… Неизвестно, сколько это продолжалось, но казалось, что целую вечность, пока не появился яркий пучок света далеко впереди. С той самой секунды, как только первый лучик показался в конце тоннеля, свет проникал в темноту всё быстрее и быстрее… И уже через несколько секунд Варвара вырвалась в ослепительное пространство, где было спокойно и радостно. Вокруг не было ничего, кроме ослепительного света.
- Вайя, любимая, здравствуй!- услышала она знакомый, и такой любимый ею голос. - Оракул сказал, что мы скоро встретимся… Вот и случилось... Я ждал тебя…
- Толик, это ты? А я где?... О, Господи, я вернулась… Как хорошо… Агдас.., любимый, я снова с тобой?! Обними меня, а то я так испугалась, что долго тебя не увижу…
- У нас есть еще время побыть вместе… Полетели… Пространство ждёт нас…- Агдас обнял любимую и они исчезли в космической пыли, влюбленные и счастливые…
* -цитата из книги Агаты Кристи "Зло под солнцем"
фото - из интернета.