П Е С О Ч Н Ы Е Ч А С Ы
В одной дальней деревушке жил старик со старухой. Было у них три
сына и одна дочь. Сыны, как в силу вошли, в город подались. Скучно им
показалось в лесной деревушке. А дочка с родителями осталась. Летом
огород полет, корову пасет да венки плетет. Зимой же кудель прядет
и песни поет.
Однажды зимней порой постучался к ним в окно мужик бородатый.
- Пустите переночевать, добрые люди.
- Заходи, человече. Угла не жалко. Поешь блинков, запей чайком и
ложись на лавку. Нынче ночи длинные, спи себе, силенок набирайся.
Поел мужик, поблагодарил и лег на лавку. Скоро и старики угомони-
лись, залезли на печь, и, знай, посапывают. Только дочка сидит на при-
печке и кудель прядет. Ниточка бежит, на веретено наматывается. И так
весело прялочка прядет, так душевно девушка поет, что подумалось пут-
нику: "Вот и нашел я, кого искал. Возьму я в жены себе эту девушку.
Будем вечерами сидеть рядком, и есть блинки с медком". Повернулся на-
бок и проспал до утра.
Выглянуло солнышко из-за леса, а хозяева уже на ногах. Старуха печь
топит, старик дорожку до ворот от снега чистит. Дочка коромыслице в
руки и айда по воду, только ведра позванивают. Принесла водицы, а ще-
ки с морозца румяные, чисто яблочки наливные. Глянул на нее путник
и топнул ногой.
- Хоть гони меня, хозяин, хоть собаками трави, а не жить мне теперь
без такой красоты. Сделай милость, отдай за меня свою дочь.
- Что ты?! Что ты, мил-человек? Одна она у нас теперя. Коли хочешь,
оставайся у нас жить. Да и не мешало б ее спросить...
- И то верно. Она молодехонька, а ты, милок, бородищей пол метешь, -
сказала свое слово старуха.
- Ну, коль не гож вам с бородой, то, может, глянусь вам такой?
Он выпрямил два пальца на правой руке и будто ножницами отрезал
себе бороду. Утер ладонью подбородок и вовсе исчезла щетина с его
лица. Трижды повернулся на одном месте, и старая его одежонка прев-
ратилась в дорогой наряд. Стоят старики, рты открыли, и сказать не
знают что.
- Вот диво, так диво! Был старик с бородой, а стал молодешенек. Мы
люди простые. Этаким выкрутасам не обучены. Искал бы ты, мил-человек,
себе жену в другом месте. Что-то боязно нам отдавать свою единствен-
ную дочь в руки чародею...
Смутился жених, а потом и говорит:
- Уж таким я уродился. Все в нашем роду чудеса творят, но худа от
этого никому еще не было. Загляни в мои глаза, погляди на руки мои.
Нет в моей душе и капли злобы или зависти... Все есть у меня. Жену
вот себе искал, да такую, чтоб душа была чистая, как зорька утренняя.
Много больших городов и глухих деревень прошел, много разного лю-
да перевидал, а вот такую, родниковую душу, впервые встретил. Отдай
за меня дочь свою и ни о чем не беспокойся.
- Зоей ее зовут. А мы все Зорюшкой звали, и ты зови ее так...
Видать, судьба такая. Бери уж, коли, приглянулась, - развела руками
мать.- Вот, доченька, погляди на него и свое слово скажи. Тебе жить,
вот и решай. Не думали, не искали, само так получилось.
- Как зовут тебя? - Только лишь спросила Зорюшка и глянула ему в
глаза. А отвести свой взор уже не смогла.
- Май, - выкрикнул отец, когда я родился. И пожелал, чтоб я был та-
ким же щедрым на добро, как май на тепло.
- Май - судьба моя! - прошептала девушка и протянула к нему руки.
Благословили их отец с матушкой, вытерли светлые слезы и сели за
стол чай пить да дела семейные обговорить.
- Погостите в моем доме, а понравится, так и вовсе оставайтесь у меня
и живите на доброе здоровье, - предложил старикам зять.
Переглянулись отец с матерью и загрустили.
- Погостить мы бы рады, да как покинешь дом родной? Коровенку, лоша-
денку и курочек с десяток на кого оставишь? Одни мы теперь остались.
- Это горе не горе. Покличу я брата своего меньшого. Он, хоть и
большой любитель поспать, но все, что ему велят, в точности, исполнит.
Только нужно ему показать и рассказать, что к чему. Уж будьте покойны,
ничего не забудет. Все сделает.
- Ой, ли? - усомнился отец.
- Поживем денек, другой, сами увидите.
На том и порешили.
Вышел Май на крыльцо, приложил ко лбу кольцо, и у ворот появился
парень в широкой нездешней одежде.
- Заходи, братец, в дом. Мы уже ждем тебя, - и, войдя в дом, объяснил
родителям невесты. - Это и есть
мой младший брат - Тихон. Мать очень любила его и звала "Тиша" за
то, что ни словом, ни помыслом, не противился ей. Все исполнит,
как велено, и тут же уснет. Чистейшей души человек.
Обнялись старики с новым родственником, за стол посадили. Стали
угощать да приглядываться. А он, знай, чаек попивает и головой кивает.
Дескать, все сделаю, как скажете. Мать все в глаза ему заглянуть пы-
тается, но только чего там высмотришь, коли серые они у него, будто
болотным туманцем укрыты. А что за тем туманом, поди, разбери? Отец
все о хозяйстве толкует, что да как делать надо. А потом и о при-
даном заговорил.
- Мы люди не богатые. Злата-серебра для дочери не напасли. За-
пасы наши просты: есть сундук, а в нем холсты, сарафаны и платки,
ниток шерстяных мотки...
Замахал зятек руками.
- Полно, полно! Господь с вами! Все, что сделано руками, останется
в доме, с вами. А то, что будет нужно нам, я выстрою из песка. Погос-
тите в доме нашем, все, как есть, мы вам покажем...
Переглянулись старики, пожали плечами.
- Видно, так у вас ведется. Будь, по-вашему, что ж нам делать остается.
Погостим маленько, да края нездешние поглядим, - сказал старик.
Целый день Тихон ходил за стариком. Все приглядывался, что да как
он делает. А старик рад такому вниманию, и все, чему научился за
многие годы, рассказывает и как ловчее сделать, показывает. К вечеру
устал сердешный. Тихон и говорит:
- Завтра разбуди меня утром. Вот, как сами проснетесь, так и буди.
А все, что нужно делать, я сделаю сам. Но вы все же, вслед за мной хо-
дите и, ежели что не так, то подскажите.
Поужинали, и спать легли. А утром, только пропели петухи, слезли с
печки старики. Тихон уже на лавке сидит, их дожидается. В углу, рядом
с кадкой, в которой поросятам картошку толкли, ровно два пузатых бу-
тыля этак один на другом стоят и горлышками склеились. Нижний почти
доверху мелким желтеньким песочком наполнен.
- Чего это такое? Отродясь такой посудины не видал, - полюбопыт-
ствовал старик.
- Песочные часы. Вот переверну я их и, через узенькое горлышко
посыплется песочек. И так будет сыпаться до самого захода солнца.
А я буду поглядывать на них, и знать, сколько времени утекло и ско-
лько еще осталось до вечера.
Старик пожал плечами, а про себя подумал: "Человек он не здешний.
Видать, он так привык. Пусть себе пересыпает песок. Ничего худого
в этом нет".
Тем временем старуха печь топит, а Тихон во всем ей помогает. Ста-
рик за лопату, снег от крыльца отгрести, и он тут как тут. То по воду
к колодцу сходит, то скотину обиходит, а после того как сделает, к песоч-
ным часам подбежит, ногтем о стекло постучит и опять за работу. Так
и день минул, а как солнышко закатилось, песочек весь и высыпался.
- Всю работу я перенял. Поезжайте и гостите, сколько пожелаете.
А я все сделаю, точь-в-точь, как сегодня.
Старики не нарадуются. "Это ж в кои веки отдыхать будем! То-то ра-
дости!" Легли спать, а Тихон перевернул песочные часы и сам спать
завалился. Да так на одном боку до утра и проспал. А как петухи за-
пели, песочные часы сами перевернулись. Вскочил тут Тихон с лавки,
глаза протер и за работу. Печь истопил, кашу сварил, пол подмел, снег
от крыльца откидал. Старики диву даются.
- Какой понятливый парень! Все ладно спроворил. Ни чуть не хуже
меня самого. Завтрашним утром и отправимся в дорогу.
Утром все повторилось. Часы сами перевернулись, и Тихон принялся
за работу. Хозяева глядят и похваливают: "Вот молодец! Ничего не упус-
тит. Все делает хорошо, старательно, а главное - все вовремя". А Май
только улыбается и поторапливает стариков в дорогу.
Наконец все принарядились и вышли за ворота. Тихон им даже рукой
не помахал. Но на него никто не обиделся. "Занят человек работой. Не
до любезностей ему, - подумали хозяева, оглядываясь на родные окна.
Тем временем подъехали сани, запряженные тройкой лошадей, и послушно
остановились. За кучера сел Май. Остальные укутались тяжелыми тулу-
пами. Но только с места тронулись кони, как поднялся сильный ветер.
Едущие и охнуть не успели, как оказались на берегу песчаного залива.
Волны ласкового моря облизывали пологий берег. По небу плыли редкие
тучки. Солнце по-летнему припекало, удивляясь: "Откуда же тут взялись
эти люди, сидящие в санях, закутанные в тулупы?" И люди оглядывались,
протирали глаза, спрашивали друг дружку:
- Не снится ли мне все это? Вместо снежных заносов песок. Ни кустика,
ни деревца не видно. Где же дом твой, зятек наш дорогой? - спросил, не
на шутку обеспокоенный старик.
- А дом я свой с собой ношу. Негоже ведь оставлять его без хозяина.
При этих словах он топнул ногой. В тот же миг исчезли сани вместе
с лошадьми. Потом набрал в горсть песка, пропустил его меж пальцами.
Что-то сказал, и вновь поднялся ветер. Закрутил песок так что и свету
белого не видно стало. А как все улеглось, на берегу залива уже стоял
белокаменный дворец. Вокруг него дивный сад: цветы цветут, птицы
поют.
- Вот и дом мой! Заходи, женушка дорогая! Будь в нем хозяйкою. За-
ходите и вы, матушка с батюшкой. Поди, устали с дороги? - улыбаясь
спросил зять.
- Какая там дорога? Дай Бог в себя прийти. Вот чудо, так чудо...-
приложив руку ко лбу козырьком, оглядывался старик.
- Вот уж не думали, не гадали, что наша Зорюшка во дворце жить будет.
Видать планида у нее такая, - рассуждала старуха, стараясь поспеть,
вслед за молодыми, подобрав полы широкой шубы.
Вот неделя, другая проходит. Молодые не наглядятся друг на друга,
не наговорятся промеж собой. И старики не скучают. Все дивятся раз-
ным диковинкам. Пробуют кушанья разные да на море поглядывают.
- Видать это и есть край земли. Вода с небом соединилась. Дальше
и нет уже ничего, - глядя на море, решил старик. - А ну, как вытечет
вода через край и небо на землю упадет? Пойду я зятя спрошу. Он,
видать, мозговитый мужик.
Рассказал старик Маю все, что его беспокоило, а сам на берег погля-
дывает, не убавилась ли вода?
- Стояли Небо и Земля до нас, стоять будут и после нас. А что
будет потом, так об этом только Всевышнему ведомо. Нам об том и
печалиться нечего.
Вернулся старик к своей старухе и говорит:
- Надежный мужик достался нашей Зорюшке. Вот как умно рассудил,
лучше и не скажешь...
Побродив босиком по мокрому песку и не зная чем занять себя, добавил:
- Что-то людей нигде не видать и работы никакой нет. Хоть бы дорож-
ки подмести. Так нет, все чисто да ладно. Не привык я столько вре-
мени шататься без дела.
- Я уже давно об этом подумываю. Встанешь утром, ни тебе печь топить,
ни корову доить. Прямо-таки барыня барыней. Пойдем в море искупаемся,
хоть вспоминать будет чего.
Прошла еще неделя, за ней другая, будто волоком, тащится. Совсем ста-
рики приуныли. Заметил это зять и спрашивает:
- Что-то невеселы вы, матушка с батюшкой. Али обидел я вас, чем нев-
значай? Вы уж простите меня за ради Христа...
- Что ты, что ты, зятюшка наш дорогой! О таком житье мы и мечтать не
смели. В покое да в сытости живем. Чисто в раю. Только и честь надо
знать. Пока мы тута со старухой в покоях нежились, в нашем краю весна
наступила. А мне еще борону чинить надо. Ежели спехом на пашню выехать
придется, вовсе зубья растеряются. Не прогневайся, дело-то крестьянское,-
развел старик руками. - Вспахать и посеять вовремя надо. Да и истос-
ковалась душа по землице-матушке. Отпустил бы ты нас домой? И братец
твой, поди, ждет нас, не дождется.
- И мне охота поглядеть на родительский дом, - погладила по мужнину
рукаву Зорюшка.
- Что ж, не невольники вы, а гости. Быть, по-вашему.
Опять откуда ни возьмись, появились сани, запряженные тройкой лоша-
дей. Надели старики шубы и уселись рядком, а с ними Зорюшка в тулуп
завернулась. Поднялся ветер и исчез дворец белокаменный. Тронулись
с места сани и вмиг оказались в лесной деревеньке, у ворот их род-
ного дома. Оглянулись старики, а снег уже растаял. Скворцы по обо-
чине ходят, травинки для новых гнезд собирают. Вошли в ограду, а там
Тихон деревянной лопатой машет, будто снег отбрасывает. Переглянулись
старики, но ничего не сказали. Жаль обижать доброго человека. Выпус-
тили скотину, чего ей в хлеву томиться, и открыли окна в избе.
Пожимает старуха плечами и никак в толк не возьмет.
- Все вроде так и не так. Пол подметен, и в хлеву прибрано. Вот
только Тихон ходит в такую теплынь в шапке и в стоптанных валенках.
Будто и не замечает, что хозяева вернулись. Сонный он какой-то. Словно
подняли его, а не разбудили. Чудно как-то...
Молодые и в дом заходить не стали. Перешли через дорогу и в лес
подались. Захотелось им на подснежники взглянуть да птиц послушать.
Старики же стали по хозяйству хлопотать. Весна пригревает да поторап-
ливает и блинков домашних захотелось.
Тихон то воду носит, то скотину кормит. И все молча, в землю гля-
дючи, будто боится запнуться. Старуха уловила момент, заглянула в его
глаза, да так и оторопела. Шепотом говорит старику:
- Что-то неладно с ним. Глаза словно туманом укрыты. И ходит он,
как деревянный. Чего это с ним?
- Вот воротятся из лесу дети, я спрошу у зятя. А так, чего там:
странный, конечно, ну и что с того? Все мы не без этого...
Вечером, оставшись наедине с Маем, старик и поведал ему обо всем.
Улыбнулся Май. Ничего на это не сказал, а только в избу вошел, поднял
песочные часы и ну их трясти. Песок в них так и плещется, а Тихон по
двору мечется. Потом сел посреди двора, головой мотает и глаза ладо-
нями протирает. А старики в окошко глядят и головами качают.
- Не в себе он, как есть, не в себе.
Огляделся Тихон по сторонам, поднялся с земли и в дом вошел. Поздо-
ровался, расцеловался с братом и с притихшими стариками, стал о здо-
ровье расспрашивать. Будто, не они, а он откуда-то вернулся.
Сели всем семейством за стол, поели блинков, запили чайком и спать
легли. Только, с утра опять неладное стало твориться с Тихоном. Еще
и петухи не пели, а он спохватился, натянул на ноги валенки, побежал
в сени и, гремя ведрами, побежал к колодцу. Но ведра только до ворот
донес. Бросил их на землю, вода вылилась на дорогу, а он и не оглянулся.
Вбежал в дом, схватил веник и давай пол подметать. На середину все
смел, бросил веник и в хлев побежал.
- Ач-хи! Господи Исуси! Да что это деется? Пылищу поднял, хоть то-
пор вешай. Ач-хи! - осеняя себя крестным знамением, зашептала старуха,
слезая с печи и берясь за брошенный веник.
- Свихнулся он, наверно. Поживи-ка один... Видать, не сладко приш-
лось ему тута, пока мы в море купались.
Зять посмотрел в угол и вздохнул.
- Опять он за свое. Песочные часы тому виной. Они проклятые...
Соскочил Май с постели, схватил часы, сунул под мышку и вон из избы.
Вернулся уже вместе с братом. Сел на лавку и брат рядышком, глаза
потупивши. Май и говорит:
- Разбил я те часы и песок по ветру развеял.
- Ай-я-яй! Жалко ведь. Всю жизнь мы по солнцу жили, а тут часы.
Хорошая, нужная вещь в доме. Зачем же разбивать их было? Пускай бы
стояли себе в углу. Кому они мешали?..
- Часы, они завсегда вещь хорошая. Только это не простые часы, а
волшебные. И придумали их люди никчемные, ко всякому делу равнодуш-
ные.- И, покосившись на брата, продолжил.- Они и живут-то на свете,
будто мухи сонные. Ни о чем не думают, ничему не удивляются, ни к
чему не стремятся. День на день у них похож. Им даже прикинуть в
уме, что хорошо, а что плохо, и то лень.
Тихон еще ниже голову склонил, а Май с укоризной продолжил:
- Вот и брат мой такой. Всего один день и прожил с вами по-людски,
когда учился по хозяйству управляться. А потом уснул. И пока вы у
меня гостили, он проспал.
- Как же так? Ведь он и печь топил, и за скотиной ходил...- недо-
уменно спросила старуха.
- У лени свои уловки. Он ведь волшебные часы поставил. Они ему
напоминали: когда и чего делать. Но думать часы не умеют. Весна пришла,
а он все так же деревянной лопатой машет, будто снег отбрасывает. Вот я,
чтоб разбудить его, часы стал трясти, он и проснулся. Таращит глаза
на нас, словно не знамо, откуда воротился. Ночью же опять уснул. Под утро
часы перевернулись, песочек и посыпался. Только, когда я его будил,
песок в часах и перемешался. Он и стал чудить, хватаясь, то за одну,
то за другую работу. А спроси его, чего он делал? Он и не помнит ни-
чего. Точно так же, как утром мы забываем, чего во сне делали.
- Чудно это. Век живу, а не слышал о таком. Если б сам не увидел, то
и не поверил бы. Что ж делать теперя ему, бедолаге? Посоветуй, коли
знаешь? - обратился старик к зятю.
Май подумал, подумал и говорит:
- А не оставить ли его тут? Пускай с вами поживет. Весна ведь. Что
ни день - у крестьянина новая забота. Тут уж не до сна ему будет.
А ежели чудить начнет, так вы матушка, отыщите где-нибудь такие вот
песочные часы и кочергой их, кочергой. Он и проснется. Как и я, он
волшебной силой обладает. Многое может вам помочь. А главное - незло-
бивый он вовсе. Одна беда: равнодушие душу его студит.
- А ты, что ж молчишь, сынок? - обратился старик к Тихону.
- А я чего? Я ничего. Чего велите, то и делать буду, - растерянно
пробубнил парень.
- Оно то так. Только крестьянину смекалка нужна. Ну да ладно. По-
живешь у нас, приглядишься. И нам подмога, и тебе на пользу. А вы при-
езжайте через годик, тогда и поговорим, - предложил старик.
Уехали Май с Зорюшкой в свой дворец жить, а Тихон остался. Землю
пашет, коней купает, кулеш варит, грибы собирает и даже здешние песни
распевает. Что ни день, то новые заботы. Старик как-то и спрашивает:
- Не надоела ли тебе наша крестьянская жизнь?
- Не-э. Я и вовсе бы тут остался, коли позволите.
- А чего ж? Живи милок, живи себе на доброе здоровье.
Как-то пошел старик с Тихоном на рыбалку. Сели под кустик, закинули
удочки и стали ждать. Только рыбацкое счастье не на каждый день вы-
падает. Всего-то три окунька плещутся в ведерке. Солнце вон уже куда
поднялось, а рыбаки тоскливо поглядывают на поплавки и стыдно им домой
идти без улова. Тихона от долгого сидения в сон клонить стало. Старик,
заметив это, говорит:
- Пойдем, сынок, домой. Уха, видать, сегодня мимо нас проплыла.
Тихон протер глаза, взглянул на ведерко. Опустил руку в воду, достал
речного песку, пропустил его меж пальцами, что-то шепнул, и в ведерке
столько рыбы появилось, что тесно ей там стало, на траву выпрыгивает.
Старик глянул, даже руками сплеснул.
- Вот так улов! Ай да рыбак! Ну, будет теперь рыбки и на уху и на
пирог...
В другой раз собрался старик крышу чинить. Покликал Тихона и стал
с ним советоваться, как да что лучше сделать. А он стоит, зевает. Ста-
рик рассердился, но ничего не сказал. Взял топор, заткнул за пояс и в
лес пошел. Но только вышел за калитку, оглянулся и не узнал родного
дома. Новая, просторная изба, с высоким крыльцом, стояла на том месте.
А на крыльце Тихон стоит, улыбается. Вернулся старик домой, сунул то-
пор под лавку и говорит:
- Силен ты, паря. Силен... В новый дом надо бы еще и хозяйку мо-
лодую, - и лукаво подмигнул Тихону.
Зимовали в новой теплой избе. А как снег сошел, приехали погостить
Май с Зорюшкой и внука старикам показать привезли. То-то радости
в доме. А Тихон, оставшись наедине с братом, решительно сказал:
- Тут я останусь, со стариками. Невесту себе присмотрел. Женюсь и
жить буду. Год прошел, как день один. Я и не заметил. Многому научился.
Многое понял. И чем больше делать умеешь, тем сноровистей управляешься.
Оглянешься, а тебе еще лучше сделать хочется. Так-то вот!
- С выздоровлением брат! Теперь тебе песочные часы не понадобятся...
Улыбнулся Май и похлопал брата по плечу.
7 марта 2001г