Ночь расправляет покрова и наливается темью, чтобы оттенить сияние звёзд и прозрачность их ареалов, высветить серебряную пыль Млечного Пути и показать свою непостижимую глубину. Синяя кайма её ниспадает на контур окоёма и колышется в мерцании фонарей и в дыхании спящей зари. Луна светло-ореховым оком обозревает засыпающий город, в котором затерялась я и миллион мне подобных отражений Вселенной. Время втягивает в себя заботы, усталость, трепет ресниц, вздохи и стоны, шёпот листьев и всхлипы шагов и шин автомобилей, спешащих к своим постелям горожан…
Я выхожу на балкон и начинаю впитывать ночь: её блики, запахи, звуки, прикосновения…
Дыхание ночи прерывисто, ветрено и наполнено ароматом цветущей акации. Я отзываюсь на её вздохи каждой порой потеплевшей от волнения кожи и жду сокровенного часа, когда ночь опрокинет всё живое в обморочный сон, и я останусь с ней наедине.
Но она не торопится успокоиться и бормочет заговоры, и вызванивает колыбельные песни, и шелестит страницами забытых у изголовий романов, и пересчитывает листья на деревьях и былинки трав…
И, наконец, наступает момент, когда ночь замолкает.
Молчание ночи величественно и похоже на чистый лист, ждущий откровений. Прошлое утонуло в нём, настоящего нет, потому что нет событий: всё впереди.
И меня тоже нет – я отдаюсь во власть тишины, растворяюсь в ней и в созерцании. И начинаю грезить. И вижу, как звёзды вытягивают свои лучи в тонкие нити и те сплетаются в серебряную паутинку с пульсирующими узелками. Я касаюсь их подушечками пальцев и слышу неозвученное… и осмысляю дарованный мне заговор ночи:
– Ночь морочит очи очень, и не точен ночи очерк, и пророчеств одиночеств ночь подстрочник набормочет, и изрочит в многоточья ночь источник мочи отчей… Ночь печалью мироточит, заточенье в ночи прочит: без отсрочек, проволочек – зри воочью этой ночью звёздный росчерк…
Сочный, звонкий звук заговора, как било извлекает ноты из серебряных узелков – и зазвенели колокольчики! Я наполняюсь заданным ритмом и выскальзываю из объятий ночи – к монитору! Там ждёт меня чистая страница…
Стихи ворочаются, не желая являться на свет, – они просятся обратно в густую синеву, но я знаю, что тогда они растают бесследно, как это бывало не раз, когда я уступала им или ленилась записать. И я вытягиваю их строчку за строчкой:
Звёзды – многоточья ночи,
В гнёздах их скоплений сочен
Свет мерцающих Престолов –
И сквозь кольца ореолов
Ночь печалью мироточит…
Лунным светом позолочен,
Млечной пылью оторочен
Таинств бархатный покров –
И каймой сакральных слов
Серебром в стихи отстрочен…
Я перечитываю написанное и не понимаю: почему я написала именно так, а не иначе? И почему вместо счастья от сотворённого мне тревожно? Не то! Совсем не то! Лучше бы я эту ночь спала…
Беспокойство гонит меня на балкон, свериться ритмами с пульсом ночи – но всё уже безвозвратно ушло! Ночь просветлела синевой, засобиралась в другие города и веси, засуетилась, зашумела…
Просыпается город, оживает лаем собак и щебетом птиц, шорканьем автомашин, и редкими выкриками прохожих. Выбивают дорожные песни из рельсов ранние поезда, одно за другим вспыхивают в домах окна и хлопают калитки.
Я стою, опершись на перила, и проговариваю строки только что написанных стихов, всё более отчуждаясь от них. Сна ни в одном глазу и я решаю встретить рассвет…
…Ночь тихо уходит, гася за собой звёзды, и тает за шёлковым пологом над ложем зари – и та поднимается, прихорашивается, выстилает разноцветными лентами девичьего убора горизонт и розовеет от смущения перед встречей с пылким солнцем…
И сразу раздаются первые несмелые трели птичьего гимна утренней заре. Солист хора позволяет собратьям распеться – и вот уже разлилась дивная песня по всей округе, расплескалась обещанием счастья.
Успокоившись, я слушаю ликование соловьёв и наполняюсь ожиданием радости…
Иллюстрация: http://larazzz.blog.ru/?page=10