Предисловие
Изучать прогностику - теорию и практику современного научного прогнозирования - можно по-разному. Можно обратиться к любой из примерно полутысячи книг, вышедших на русском языке за последние 30 лет и посвященных различным вопросам того, как разрабатывать прогнозы, усвоить её содержание и последовать рекомендациям автора. Значительная часть этой литературы, включая переводные работы, вышедшей до 1982 г., дана в “Рабочей книге по прогнозированию” /см. библиографию/. Можно взять за основу любой из учебников или учебных пособий, также перечисленных в приложении. Кстати, к ним относится и упомянутая “Рабочая книга”, специально предназначенная для этих целей. Но лучше всего, после предварительного ознакомления с литературой или прослушав соответствующий вводный курс, принять личное участие в конкретной прогнозной разработке, на личном опыте начать освоение сложной профессии прогностика /теоретика прогнозирования/ или прогнозиста /разработчика прогнозов/.
К сожалению, не у каждого, приступающего к освоению прогностики, есть возможность прослушать вводный курс, получить консультацию, пройти практику Предлагаемая вниманию читателя работа как раз и призвана прежде всего служить пособием начинающему, знакомя его с одной из комплексных методик разработки прогноза.
Разумеется, при желании читатель волен избрать иной объект исследования.
Часть1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ
ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО ПРОГНОЗА.
1. Секрет эффективности технологического прогнозирования.
К 1927 г. в СССР в основном завершилась борьба за власть между преемниками Ленина. Власть окончательно закрепилась за группировкой, выдвинувшей
своим вождем Сталина. Как и всякая новая власть, эта тоже постаралась произвести впечатление на народ каким-то начинанием. На сей раз это была идея “пятилетки” - пятилетнего плана развития народного хозяйства страны, в ходе реализации которого предстояло выбиться из отсталых стран в передовые и вплотную приблизиться к “социализму”. Пропагандистская шумиха вокруг “пятилетки” поднята была изрядная. Но потребовались и научные предплановые разработки.
В частности, возник вопрос: можно ли предвидеть, что произойдёт после реализации плана, дать прогноз состояния страны к исходу “пятилетки”?
Попытки дать такой прогноз, что называется, с налета успехом не увенчались. Ведь если состояние страны будет предугадано достаточно точно, то тогда к чему план? А коль скоро разрабатывается план - причем тут предсказание? По сути принимаются решения, которые в принципе способны перечеркнуть любые предсказания. Получается: либо план - либо прогноз, третьего не дано.
Решение проблемы нашел выдающийся русский философ и экономист В.А.
Базаров-Руднев. В своей статье “Принципы построения перспективного плана” /”Плановое хозяйство”, 1928,2/ он предложил ориентировать прогноз явлений, поддающихся планированию, вообще управлению, не на предсказание, а на повышение эффективности плановых и других решений. Сделать это он предлагал путем сочетания “определенной целевой установки” /он назвал такой подход “телеологическим”/ и “генетического научного обоснования её осуществимости” /”Исходя из анализа прошлого, чисто генетически выяснять возможности будущего”/.
Тем самым как бы заранее “взвешивались” возможные последствия намечаемых плановых решений, повышался уровень их объективности и, следовательно, эффективности,
Статья Базарова осталась непонятой его коллегами, видимо, непереведенной на другие языки и потому неизвестной за рубежом. Она затерялась в библиотечной пыли до 80-х годов, когда была обнаружена и сначала частично, а затем полностью воспроизведена в печати.
Здесь вряд ли уместно распространятья на тему о том, насколько “неумест-на” была статья Базарова - и аналогичные работы - в российской обстановке кон-ца 20-х гг. Ныне общеизвестно, что все пресловутые советские “пятилетки” 1928-1990 гг. в значительной мере представляли собой политический блеф, поскольку маскировали милитаристскую сущность экономики. Цифры были одни, а реальность, мягко говоря, несколько иная. И все попытки подвести под этот блеф “научную базу” - а они приняли в 50-80-х годах поистине титанический характер - конечно же, не могли быть ничем иным, как более или менее изощренной имитацией научной деятельности.
Базаров, пытавшийся оставаться на позициях науки, как и многие другие подлинные ученые, с самого начала выглядел “белой вороной” среди беспринципных прислужников преступного сталинского режима. Понятно, его судьбе трудно позавидовать.
Однако, по иронии судьбы, знаменитая булгаковская максима “Рукописи не горят!” проявилась в данном случае самым неожиданным образом. Спустя ровно 30 лет после появления статьи Базарова, группа американских ученых, наверняка даже не подозревавших о ней, столкнулась с той же проблемой. Ей поручили разработать прогноз освоения космоса в связи с разработкой программы “Аполлон”, предусматривавшей высадку человека на Луну. И снова: если прогноз означает предсказание, то тогда зачем программа? А если начали разрабатывать программу - то что именно в ней предсказывать?.. И вновь ученые пришли к выводу: явления и процессы, поддающиеся целеполаганию, планированию, программированию, проектированию, вообще управлению, бессмысленно пытаться предсказывать. Зато можно и нужно повышать эффективность управления, сочетая “генетический подход”, который американцы назвали эксплораторным или, в обратном русском переводе, поисковым, с “телеологическим”, названным на сей раз нормативным.
Так вторично и окончательно, уже на рубеже 50-60-х годов, родилось совре-менное прогнозирование, получившее название технологического.
Опять-таки, здесь вряд ли уместно рассказывать о его сложной, можно даже сказать, трагической судьбе на Западе и в нашей стране. О том, как его научный инструментарий попытались - почти одновременно в Бостоне, Париже и Москве - использовать для конструирования новой науки, “науки о будущем”, футурологии. Как из этой попытки ничего не вышло, потому что, оказывается, прогноз, равно как анализ и диагноз, есть имманентная функция каждой науки. Иное дело, что может складываться - и действительно сложилось - особое междисциплинарное направление научных исследований, направленное на комплексное изучение перспектив развития тех или иных процессов и явлений, которое получило на Западе наименование “исследования будущего” или, точнее, “исследования будущностей”, по аналогии с “исследованием операций” - а у нас, после ожесточенных идеологических боев с “научными коммунистами”, стало называться просто “прогнозированием”.
О том, как инструментарий технологического прогнозирования, предназначенный для исследования перспектив развития весьма конкретных явлений, легко выражаемых количественными показателями, на Западе попытались применить к такому сложному феномену, каким является человечество в целом. Как сначала, в 60-х годах, экстраполируя в будущее тогдашние обнадеживающие тенденции, получили очень радужные картины “постиндустриального общества 2000 года”. Как потом, в 70-х годах, провели более глубокий анализ наметившихся тенденций и пришли к ошеломляющему выводу о неизбежности - если сохранятся наблюдаемые тенденции - глобальной катастрофы и возможно гибели человечества не позднее грядущего столетия. Как, дополнив эксплораторный подход нормативным, уже в 80-х годах пришли к не менее ошеломляющему выводу о необходимости, ради спасения от надвигающейся катастрофы, возможно скорее переходить к”альтернативной цивилизации”, способной успешно справиться с кошмарными глобальными проблемами современности. Как вот уже почти два десятка лет тысячи авторов играют незавидную роль вопиющих в пустыне, потому что благие советы давать легко, а следовать им - не очень, потому что “альтернативная цивилизация” означает отказ от привычного образа жизни, начиная с автомашин и кончая никотином, алкоголем, беспорядочной половой жизнью и прочими прелестями современной цивилизации. А многие ли из нас готовы отказаться от привычного?..
Не хотелось бы напоминать также, что технологическое прогнозирование было с энтузиазмом встречено в нашей стране во 2-й половине 60-х годов, но к началу 70-х тотально разгромлено вместе со всем обществоведением. И с тех пор, по сути, так и не возвратилось в породившую его страну. Ибо многочисленные, модные ныне наши “центры анализа и прогноза” имеют с ним мало общего, занимаясь самыми обычными предсказаниями - тем, что обычно заказывает заказчик.
Гораздо важнее напомнить, что вторичное рождение технологического прогнозирования на сей раз не осталось без внимания. Нашлось немало людей, которые сообразили, что это - самый настоящий “научный Клондайк”, “золотая жила”, разрабатывая которую можно качать миллиарды долларов дополнительной прибыли. И в 60-х годах начался знаменитый “бум прогнозов” - появление на Западе десятков, а затем сотен исследовательских центров, занявшихся разработкой технологических прогнозов самого широкого диапазона - от техники и экономики до политики и культуры. С тех пор волна “бума” вошла в русло обычных научных разработок, на Западе вряд ли осталась хоть одна крупная компания, хоть одно солидное государственное учреждение, которые не опирались бы в своей деятельности именно на технологические прогнозы. Мелкие предприятия и менее значительные учреждения предпочитают заказывать прогнозы в специализированных научных центрах или черпают их из специальной литературы.
Во всяком случае, известно, что все или почти все значительные политические акции 60-90-х годов, начиная с вывода американских войск из Вьетнама и кончая “Бурей в пустыне”, имели под собой не что иное, как “взвешивание” последствий намечаемых решений на основе сопоставления данных эксплораторного и нормативного подхода. На том же основании строятся отношения государств Запада к странам Третьего мира, не исключая республик бывшего СССР, которые отвечают Западу, как правило, чисто волюнтаристскими решениями.
Но вот парадокс: даже на Западе, при наличии там довольно развитого технологического прогнозирования, обыденное сознание на всех уровнях - от последнего обывателя до министров и президентов - настойчиво требует не прогноза-предупреждения, помогающего “взвешивать” возможные последствия намечаемых решений, а прогноза-предсказания, предугадывания, что и когда произойдет в обозримом будущем. И многие “футурологи”, идучи на поводу у заказчика, начинают выступать в несвойственной им роли прорицателей. В нашей же стране, как говорится, это вообще сплошь и рядом. Разумеется, новоявленных пророков, по древней традиции, побивают камнями за то, что не угадали. Но иногда угадывают. И тогда бахвалятся этим. Да разве в этом ценность научного прогноза? Пора бы всецело предоставить сферу предсказаний астрологам - или, кому нравится, цыганкам - а прогнозированию оставить менее впечатляющую, но более полезную сферу повышения уровня обоснованности решений.
Сегодня на Западе торжествует либерально-консервативное начало, вторгающееся и в нашу страну. Правда, в довольно карикатурном виде. Оно имеет серьёзный резон, как своего рода реакция на разные благоглупости под вывеской “социализма” - от западного демократического до восточного казарменного. Но, как представляется, вместе с мутной псевдосоциалистической водой выплескивают
вполне здорового ребёнка, которого зовут целеполагание-планирование-программирование-проектирование социальных процессов. С само собой разумеющимся прогнозным обоснованием всего этого. Спора нет, в данном отношении было немало профанации и еще больше беспочвенных спекуляций. Однако ставка на один лишь рынок, свойственная либералам-консерваторам, как показывает горький опыт не только России, явно себя не оправдывает.
Для футурологов на Западе после щедрого солнца “бума прогнозов” наступили довольно пасмурные времена. Технологические прогнозы в деятельности многих фирм сделались постылой рутиной, чем-то само собой разумеющимся. Но ведь если любое, сколь угодно успешное направление научных исследований не развивать - оно неизбежно со временем деградирует. А как развивать “взвешивание”, когда требуют “прорицание”? И как повышать обоснованность планирования, когда ставится под сомнение необходимость самого планирования?
Положение осложняется тем, что технологическое прогнозирование вступает в антагонистическое противоречие с традиционной системой принятия решений
Согласно этой системе, решение готовит аппарат, как правило, понятия не имеющий ни о каких прогнозных обоснованиях. А затем его озвучивает руководитель, причем как окончательное. В этой схеме любое прогнозное вмешательство выглядит как подрыв начальственного авторитета и отвергается изначально.
И все же есть основания полагать, что волна “планово-прогнозного” негативизма скоро сойдет на нет, как схлынул в свое время “бум прогнозов”. В западной периодике появились уже статьи, доказывающие, что при прочих равных условиях на рынке всегда одолеет своих конкурентов тот, кто умеет “взвешивать” последствия альтернативных шагов. В том числе и с помощью технологического прогноза. Поэтому есть основания ожидать нового “бума прогнозов”, посильнее прежнего. С некоторыми из этих оснований читателю предстоит познакомиться в данной книге.
Возможно, не все поверят, но известные перспективы вновь открываются перед технологическим прогнозированием и в России. И не только потому, что хуже сегодняшнего положения вещей в данном отношении быть уже не может.
Казалось бы, нам сейчас не до прогнозов. Выжить бы! Тем более, что подлинно научный прогноз менее всего похож на завораживающий шепот цыганки. Напомним, что он опирается на анализ наблюдаемых тенденций. А они у нас сегодня и в обозримом будущем таковы, что слабонервных просят удалиться.
С одной стороны, у нас не осталось ни одной газеты или журнала, до последних бульварных включительно, которые не заполняли бы свои страницы интригующими прогнозами-предсказаниями. Потерян счёт бесчисленным “центрам анализа и прогноза”. Гордое слово “прогнозирование” появилось даже на вывесках некоторых министерств или их отделов, хотя управленец, занимающийся прогнозами, похож на судью, выступающего заодно в роли прокурора и адвоката. Ему подобало бы лучше прислушиваться к голосу независимого футуролога, а не заказывать себе “светлое будущее” руками подчиненных. С другой стороны, технологическое прогнозирование до сих пор нигде так и не привилось на отечественной почве. Имеет место быть в лучшем случае лишь калейдоскоп отрывочных элементов оного.
Это не удивительно. Опыт показал, что тоталитаризм или хотя бы авторитаризм и прогнозирование - вещи несовместимые. Ни один авторитарный начальник - от Атиллы или Чингис-хана до последнего сегодняшнего управдома - никогда не допустит, чтобы его решение “взвешивалось” на весах прогностики. Он изначально волюнтарист, и его решения могут быть только волевыми, никакими другими. Вот почему ни при Сталине, ни при Гитлере, ни при их современных аналогах не было и никогда не будет никаких прогностических учреждений. А если и появляются, то только показные вывески.
Сказать, что мы после августа 91-го целиком вылезли из ямы тоталитаризма, было бы преувеличением. А уж авторитаризм и вовсе не претерпел никаких изменений за всю тысячу с лишним лет существования России. Можно привести тысячи примеров вопиюще волюнтаристских решений на всех уровнях управления. Собственно, иных никогда и не было. Увы, невозможно привести ни одного примера, когда решение опиралось бы на полномасштабный технологический прогноз. Это у нас целиком впереди. Да и то если очень постараемся.
К сказанному добавляются особенности социальной организации нашей отечественной науки, с её берлинской стеной меж академической, вузовской и отраслевой наукой, с её феодально-кастовым построением, когда проникнуть из низшей касты в высшую и сделать там карьеру можно только грубой имитацией научного труда, привычной для околонаучных чиновников-сановников, наконец, с её монополизацией каждой научной отрасли и подотрасли, что подразумевает свирепое удушение каждой свежей научной мысли, если тебе не подбрасывают её твои собственные младшие научные рабы-работники. Достаточно сказать, что вся бывшая советская наука - а иная пока что еще не родилась - строилась по строго дисциплинарному принципу. А прогнозирование, как мы уже говорили, - сугубо междисциплинарное направление научных исследований. И уже по одному этому прогностике уготована плачевная судьба кибернетики, экологии, демографии и прочих “не вписывающихся” в привычную квазинаучную рутину областей научного знания.
Но ведь когда-то и с чего-то надо начинать. И сегодня, когда советская наука - точнее, наука, бывшая и остающаяся советской - как и все бывшее и остающееся общество находится в состоянии тяжелейшего кризиса, самое время, на наш взгляд, поднимать вопрос о становлении областей знания и направлений научных исследований, бывших доселе в загоне или профанировавшихся самым беззастенчивым образом.
В том числе и о вторичном, после погрома на рубеже 60-70-х, развитии на отечественной почве технологического прогнозирования в полном объеме его огромных потенций.
Что для этого необходимо?
Прежде всего, понять, что “предвидение” и “управление” - это категории абстрактные, в жизни проявляющиеся различными формами конкретизации. Первое - в форме простого предвосхищения или предчувствия, свойственного любому организму; сложного предвосхищения или предугадывания, которое нередко называют прогнозированием; наконец, собственно прогнозирования как разновидности научного исследования, специально ориентированного на изучение перспектив развития какого-нибудь явления, со всеми законами, обязательными для любого научного исследования, начиная с его программы и кончая верификацией, проверкой полученных знаний на достоверность. Второе - в виде целеполагания, планирования, предпланового и постпланового программирования, типа общеполитической и конкретно-проблемной, например, энергетической или продовольственной программы, проектирования, наконец, текущих управленческих решений.
В основе первого всегда лежит разновидность предсказания – безусловного при предугадывании, сугубо условного, инструментально-служебного при собственно прогнозировании. В основе второго - разновидность предуказания, решения - целевого, планового, программного, проектного, текущего.
Между предсказанием и предуказанием, как было установлено 70 лет назад, имеется обратная связь. В естественных и технических науках она близка или практически равна нулю. Поэтому там может иметь место прогноз-предсказание погоды, наводнения, землетрясения, эпидемии, сопротивления материала, лунного или солнечного затмения и т.д. Предсказать и приспособиться к предсказанному – вот стратегия предвидения и управления в этих отраслях науки. Напротив, в общественных науках указанная связь близка или даже практически равна единице: предсказал - и тут же с учетом предсказания принял решение, предпринял действие, видоизменяющее предсказание, “саморазрушающее” или, напротив, “самоосуществляющее” прогноз. Здесь стратегия предвидения и управления сводится к квази-предсказательному “взвешиванию” последствий решений. Качественно иной подход!
Не усвоив этого подхода, не поняв, что человеку не дано знать будущее -
иначе жизнь теряет смысл - зато дано созидать будущее, и к этому сводится смысл человеческой деятельности, бесполезно продолжать чтение этой книги, бесполезно обращаться к инструментарию технологического прогноза.
Что еще?
Еще необходимы конкретные данные, которые могли бы составить основу количественных или хотя бы качественных показателей прогнозируемого явления. Нельзя забывать, что любой технологический прогноз в конечном счете - всего лишь эксплораторная или нормативная разработка исходных показателей, а затем интерпретация полученных результатов. И ничего больше. Но и не меньше.
Как скверно у нас обстоит дело со статистикой вообще и социальной статистикой в особенности, читателю, наверное, хорошо известно. В дополнение ко всем порокам советской статистики, сегодня еще приходится сталкиваться с полным развалом статистической базы исследований. Тем не менее, надо учиться и научиться добросовестно работать на любом достаточно объективном материале, какой есть. Иного не дано. И долго еще не будет дано.
Наконец, важно полноценное использование всего инструментария технологического прогнозирования. Раз установлено, что последнее - не что иное, как всего лишь разновидность научного исследования, то будьте добры соблюдать все законы и правила любого научного исследования. Начиная со сбора, обработки и обобщения исходной информации и кончая проверкой истинности, а также интерпретацией полученных данных. Это относится и к анализу исходной документации и к изучению специальной литературы, и к опросу населения, и к опросу экспертов, и к наблюдению - как “стороннему”, так и “включенному”, и к эксперименту – как к постановочному, так и к “экспостфактному”, и к моделированию - как математическому, так и к “схематическому”, например, сценарному, Кстати, именно последнему, в сочетании с прогнозной экспертизой, посвящена настоящая работа.
Только что очерченный инструментарий технологического прогнозирования, о котором подробнее пойдет речь в последующих разделах, лучше всего действует в диапазоне ближайшего будущего - месяцы, недели, дни, иногда даже часы оперативного, или текущего прогноза. Но неплохи результаты и в диапазоне года или нескольких ближайших лет для краткосрочного прогноза. Сложнее обстоит дело с последующими годами, когда прогнозируемые тенденции теряют инерцию и могут существенно измениться в диапазоне среднесрочного прогнозирования. Однако максимум на что можно рассчитывать при имеющемся научном “вооружении” - это большей частью 15-20 лет. И лишь в некоторых областях, где инерция более сильна - например, градостроительство или народонаселение - долгосрочные прогнозные разработки могут охватывать едва ли не все грядущее столетие, Всё остальное относится к области “сверхдолгосрочного” и выражается в самых общих, ориентировочно-качественных прогнозных оценках.
Зато впечатляет объектный диапазон технологического прогнозирования. Правда, ему не подвластны прогнозы явлений атмосферы, гидросферы, литосферы, биосферы, медицины, техносферы, космосферы, микросферы - царства естественных и технических наук. Но в его полном распоряжении вся социосфера: научно-технический прогресс, наука, система “человек-техника”, освоение Земли и космоса, экология, здравоохранение, экономика, социология, этнология, демография, культура, градостроительство и расселение, психология, педагогика, государство и право, внутренняя и внешняя политика, международные отношения, военное дело. При желании перечень можно продолжить.
Здесь нет ни возможности, ни надобности описывать структуру, характер и особенности технологического прогнозирования в целом. Желающие могут обра-титься к уже упоминавшейся “Рабочей книге по прогнозированию”, к любому из учебных пособий или к специальной литературе, дающейся в приложении. Тема нашей работы - лишь одна из методик разработки технологического прогноза.
Однако, по нашему мнению, она может иметь более широкое поле применения, чем показывается ниже. Возможно даже носит до известной степени универсальный характер - в рамках социосферы, разумеется. Вот почему представляется целесообразным предварить последующее изложение хотя бы самым кратким описанием общетиповой методики технологического прогнозирования. На наш взгляд, это не только сделает последующее изложение более убедительным, но и позволит тем, кто собирается заняться вопросами прогнозирования более основательно, получить необходимую исходную информацию для собственных прогнозных разработок - понятно, с соответствующей модификацией общетиповых установок.