Я курю давно.
Можно сказать с тех времён, когда стало только светать в облаках моей жизни.
Курил, не задумываясь, машинально, иногда, не замечая, как коварный уголёк дойдя до конца отъедает пальцы, оставляя белые полупрозрачные похожие на икру неведомых рыбин пузырьки.
Вот они лопаются и, вся житуха, пожелтевшего от никотина, пузыря брызжет из икринки через трещину.
Что такое сигарета – лошадиная смерть, а я хоть и осунувшийся вяло всё продолжаю нагло дымить, покрывая ажурные шторки въевшимся нагаром.
И курил-то по-разному.
В отрочестве, отгоняя рукой дымок, чтобы не дай Бог не учуяли едковатый смолистый угар.
Позже вальяжно, хорохорясь, втягивал сигаретную жилу и, делая аккуратно губки, выхлопывал вращающиеся кольца.
Затем, на работе, сжевав картонку «белыча», осторожно упрятав в ладонь окурок, с силой сдувал между ног невидимый выхлоп.
Потом трубка, огонёк вишнёвого Погара, и тугой густой валик от раскуривания, влажноватого табака.
И только недавно, начитавшись о многочисленных вредностях обычного занятия, курю неспешно по три тяжки за раз, чтобы ядовитый пресмыкающийся, с которым в тандеме мне дано жить лениво сворачивал белёсые кольца в тесном угловатом пространстве под потолком.
Подташнивает, чувствую, как выдавливает свой коричневатый сок, привычная мне рептилия.