Глава первая. Всеобясняющая.
Ну что, сел я как то в такси..
Человек я надо сказать, уж точно не богатый, да и бедным себя определять как то
не хочется, да это и в принципе не так. Конечно тут уж, от какой печки плясать, от той
бедный, а от той вроде, как бы и нет. Я это к чему, конечно же к такси, известно же
что наши люди, в «булошную», а тем паче не в булошную, на такси то не ездят, а я..
Думаю, нет нужды распространятся о причинах моей посадки в таксомотор,
распространимся лучше о следствии.
Такси было какое-то необычное, для наших краёв уж непременно.
Водитель был отгорожен от пассажиров сеткой решетки, наверное для того что бы
что бы пассажиры не били водителя или хотя бы не душили оного сиротину рояльной
струною. Цветом такси было что ни на есть таксистским, желтушным, и шашечки
имелись в наличии, и поверх крыши огромный пластиковый нарост в надписи
«СЕМЁНЫЧ», и ниже мелко «элитный таксапарк №6».
- В Углянец, сколько? – Спросил я вежливо.
- Эээ зачем так сказать да… Бесплатно тебя давезу слущай, Пургенш с тебя денег
не возьмёт, другом будещ, щашлык, изюм кушать будещ, мандарины па осени, гранаты,
пахальвэ, женим тебя, будещ как гульмень в маслах кататься!!! –
- Сколько!? – Отчего-то устало переспросил я.
- Симьсот рублей! – Ответила наглая морда метиса.
- Пять сотен и я занимаю место пассажира! –
- Зачем мне геморрой крутищ, а! Давай пять сотен пять десять, и мы договорились брат! –
Я сажусь в такси ответив «покажу», на извечный вопрос о дороге.
Мы поехали, Пургенш всё же, видимо дорогу знал, так что я, волей-неволей погрузился
в мысли. Мне стали грезится, от чего то небесные кренделя, какая-то безусая сойка,
в гаишно-оффицерском, помятом картузе и с полосатым дубинатором под мышкой крыла,
сиреневая обезьяна, мирно спящая в вонючей пасти Комодуанского варана Яши..
Из состояния задумчивости меня вывел вопрос метиса.
- Земляк, дэвущка вазьмём? Па дароге ей! –
Я кивнул.
Спустя мгновение в салон желтушного вида автомобиля впорхнул ангел,
с ямочками на щеках. Я поздоровался, несколько смущенно, как мне показалось,
и ещё, ещё мне показалось, что её, этого ангела я уже видел, и даже знал, но не помнил.
В воздухе, в моей его части, за ангела я говорить не стану, повисло некое напряжение,
ибо мне хотелось смотреть на неё, и в то же время, какое то, казалось бы нелепое
смущение, от этого «в воздухе». Я, притворился спящим, и навязчиво стал вспоминать
где бы я мог видеть этого ангела, с ямочками на щеках.
Метис тем временем видимо вращал ручку настройки своих радиоволн, от того
в салоне элитного таксомотора всё шваркало, шипело и кваркало обрывками волн,
музыкальных фраз, прерывистого, отчаянного смеха и словами увядших песен.
Вскоре его мозолистая рука бросила шалить радиом, и нас окутала какая то нелепая,
южная музыка, где по ощущениям не по Корану пьяно, дитя среднего востока завывало
весело и по залихватски. Пропев так с минуту другую тембр голоса, как и музыкальная
часть плавно поменялись, и вот уже нас убаюкивал жалостливый,
всхлипывающий баритон.
Стало сонливо, спокойно, воздух сгустился и заструился эфиром в поникших носах.
И вот уже бреющаяся сойка с небесным кренделем под крылом кусала иждивенца мормона
в заиндевевших ногах, что скакал на блохе в пенсне и с клизмой наполненной клубничным,
как казалось, приторно красным сиропом, сон уводил, нашептывал, манил.
- Шалом ребята! Ну таки что, приехали, яко жи вас сморило!
Оплачиваем проезд! Две тысячи шенкелей с вас уважаемые, бензин нонче дорог! –
За баранкой восседал, улыбаясь чёрным, гнилым глазом уже не метис Пургенш, а
рыжий, мордатый детина, явно еврейской национальности.
Честно говоря, я опешил, и если бы не мой врождённый иммунитет к гражданам
цыганской национальности, к гипнозу и ко всевозможным разводилам, то я бы наверное всенепременно отдал бы деньги, часы и золотые украшения, ровно как девушка-ангел,
она уже тянула в сторону детины несколько тысячных купюр.
- Эээ-Ээ, мужик! Уговор был на пятихатку! – Прервал я передачу денег придержав ангелоруку.
- Позвольте, у меня, таки всё на сугубо законный основаниях.
Шенкеля к шенкелям, дядя Изя знать упрям! Читайте! – Он ткнул в мою сторону
векселеподобной бумагой, с надписью «К Оплате 2000ш» и бежево-лиловой печатью «ЭТо».
- Что это? – Спросила девушка.
- Русские такие жадные, таки свиньи, пьяные, нагловрущие, и изо рта
у них воняет, чччто из арабской помойки!
Уплочиваем векселя, уплочиваем! – Заорала рыжая харя.
Тут я разразился справедливым гневом, в обилии широкого и могучего, так нелюбимого
жидами и буржуйскими прихвостнями языка. Но порхатый оглушающее заверещал.
- Нападениеее! –
В ту самую секунду в пассажирское таксоотделение клубами хлынул фиолетовый газ.
Чертыхаясь и кашляя, проливая уйму слёз я вылез в наружу, потом взлез обратно,
дабы выволочь из дьяволо-такси ангела, с ямочками на щеках.
Убивать водителя не пришлось, он взвизгнув гарью шин умчался прочь, из расплывчатого,
щиплющего глаза поля зрения, таким образом избежав сурового наказания.
Стояла весна, мы с ангелом стояли в мелкой, талой луже, потирая глаза и всхлипывая носом,
в лице ангела, я же делал то же самое, только сыпля проклятиями, как хороший дворник
песком в плохую погоду.
Когда глаза, будто бы наполненные тем самым песком обрели способность правильно
воспринимать окружающий нас мир, то в них бросилась страннейшего вида табличка,
с перечёркнутой красной, придорожной каймой надписью «Тамбов», с приписью
«Конец населённого пункта».
- Где мы? – Приятным, но всё ещё болезненно перечно-газовым голосом спросил ангел.
- Честно говоря, не думаю что в Тамбове! – Моя голова отказывалась соображать.
Девушка достала телефон, посмотрела туда, потом перевела взгляд на меня, в нём
я явно видел, вопросительное разочарование и с толикой глупости.
- Через час, мне, нужно быть во Внуково! – Словораздельно произнесла она.
- Какой ужас! – Заявил я, подумав о вменяемости ангела. – А мне в Углянец надо! –
- У меня самолёт! Вы понимаете!? –
- А у меня Углянец там, в Углянце. – Мне отчего-то было, как то глупо, а в голове
почему-то вертелась, та самая, бритая сойка. Она посмотрела на меня с некоторой
раздражительностью, даже наверное злостью.
- Дом у меня там. – Как бы извинился я.
- А у меня дом во Владивостоке! –
Тут я вспомнил, где я видел эту девушку, и от чего она мне казалась знакомой.
- Я вот чего не понимаю! – Обратился я осторожно.
- Я вообще не чего не понимаю! – Она уже некоторое время теребила телефон
раздраженным пальцем. – Нет сети! –
Я тоже достал свой, и убедился в том, что сети нет.
- Ну да, я тоже не чего не понимаю. Но вот что меня больше всего беспокоит,
ну, или если не больше, то всё ровно беспокоит. – Она вопросительно на меня смотрела.
- Вы, на такси, хотели ехать во Внуково? –
- А на чём же мне было ещё ехать? –
- На поезде наверное, это сколько же надо денег, что бы из Воронежа ехать на такси,
в Москву, во Внукова, так наверное накладно. – Она вздернула бровь в высоком полёте.
- Поздравляю вас мужчина! – И зашагала, показав мне спину.
2
Немного посмотрев в отупевший телефон, я пошел следом за той, что с ямочками
на щеках, она обернулась ненадолго, после чего ускорила шаг, явно вздёрнув носик.
Она была стройна и женственна, ступая по серым лужам серого асфальта, в
обрамлении серых в чёрную точку, не стаявших ещё холмиках спрессовавшегося снега.
В некотором отдалении, по правую руку виднелась сеть строений-домиков, один из
их небольшого числа, при нашем приближении, оказался двухэтажным, красного кирпича
домом, в скромной надписи «Хател Хилтан», и поясняющей ниже надписью коричневой
краской по кирпичу «семь звёзд». В сеть строений так же входила убитая автозаправка,
какой-то курень и старинная, гнилого, белого кирпича, автобусная остановка «Ярлычёвка».
Ангел опять обернулся, прежде чем войти в эталон гостиничного бизнеса, облучив меня
изучающее-необузданным взглядом, от которого я чуть было, не отвернулся и не засвистел
«Боже царя храни», вспомнив Кису Воробьянинова.
В холле отеля, тут же обнаружилось, то что внутри, как и снаружи Хател тянул, максимум
на две, а то и на одну звезду на два этажа росту и имел лысеющего, напоминающего
барыгу, ключника за стойкою ключичной, или метродотеля, как он себя величал.
- Я, метродотель, Невъиборг Топкунович Красненький! К вашим услугам,
уважаемые молодожены!! Добро пожаловать в гнездо душевного сервиса и уюта! –
Слова он говорил членораздельно, с улыбкой и подмигнувшим мне лукавым глазом.
- Фи – Фикнул ангел. – Мы вовсе и не какие там, не молодожены! –
- Ошибаетесь милочка! – Заявил Невъиборг. – У меня знаете ли, глаз алмаз!
Я наперёд вижу, грядущего не отменишь, знаете ли, на то оно и грядущее! –
- Вы вот что лучше скажите, уважаемый! – Вступил я в завязывающую, было дискуссию,
желая увести её в сторону от явно неприятной, судя по общему выражению лица ангела,
темы. – Где мы имеем честь, находится? –
Ключник мне вновь подмигнул, после как бы измерил нас взглядом,
явно желая что то понять, по нашим внешним, отличительным признакам.
- Вот так номер! Мало того незнаем о моложоженстве своём! – Он хихикнул.
Так ещё и заблудились! Так ведь? Заблудились? –
- Да, не молодожены мы! – Вскипела девушка.
- Мы.. – Начал, было я.
- А вы что? – Она обдала меня жгущим взглядом, наполненным каким-то, казалось лучом.
Вы, скажите ему, наконец, что мы не какие не молодожены, и что вообще
вы меня не знали отродясь! –
- Не знали. – Мне хотелось не соглашаться с ней, но она горячела с каждой секундой.
- Вот! – Она указала на меня пальцем.
- Я, опаздываю на самолёт! – Эти слова она сказала громко и раздельно,
как обычно говорят иностранцем, или глухим.
- Вызовите мне такси, нормальное человеческое такси, у меня самолёт!
Вы меня понимаете?! – С-А-М-О-Л-Ё-Т!!!! Лететь! Тымс-тымс! – Она пощёлкала пальцами.
Метродотель оглянулся назад, потом перевёл взгляд на меня.
- Ваша супруга на грани истерики! –
- Аггггг – Она завертелась и отошла от стойки ключечной, явно пытаясь взять себя в руки.
- Так это.. Где мы? Соблаговолите сказать! – Я явно был не в себе.
- Как вы могли заметить, молодые люди.. – Он посмотрел на девушку, и снова мне подмигнул.
На остановке автобуса надпись Ярлычёвка. Так вот это она и есть, Ярлычёвка! –
- Нет под Воронежем, ни какой Ярлычёвки! – Тут я подумал, что он врёт, нагло врёт.
- Под Воронежем, нет, а под Тамбовом есть! – Он скосил глаза вправо, как бы что-то показывая.
- Вы что заодно что ли!? – Девушка-ангел даже переменилась в лице, и теперь выглядела,
даже несколько испуганно, обеспокоенно и всё ещё раздражительно одновременно.
- Воронеж! Тамбов! Я в Москве была! В Москве! – Она наверное скоро бы заплакала.
- Вы уж сами разбирайтесь, куда вам надо, в Москву или в Воронеж, вы молодожены,
вы и разбирайтесь! – Невъиборг сделал безучастное лицо.
- Мужик мы не молодожены, видишь, девушка нервничает, а ты тут устроил, театр! –
- Так, граждане! Вы, комнату брать будете? Скоро стемнеет, а нынче не Май месяц! –
- Слушайте, мне в Домодедово, у меня рейс, понимаете? Домой мне надо! –
Мне стало, за неё, не по себе, она была сильно подавлена, в её глазах стояли слёзы.
По-видимому метродотель тоже проникся ангеловым состоянием, от того он произнёс.
- Успакойтися девушка, не надо так волноваться! смотрите. – Он взял в руки длинную палку
и ткнул ею в телевизор, расположенный так, что рукою дотянутся до него, не было ни какой
возможности, а так как это был старенький ВЭЛС, то иного пульта дистанционного управления,
кроме как длинной палки не было. Немного пошипев, ящик стал показывать.
Показывал он какие-то местные, что ли новости, речь в которых шла о том сколько зерна,
должно бы было намолотить в этом году.
- Вот, «Т.И.», Тамбовские Известия! – С гордостью заявил метродотель.
- Разве, в Москве станут такое показывать, на телеканале «Россия 1»,
ну в Воронеже то, ещё можно, да и то мало вероятно, так что, смею вас заверить, это
не что иное, как гостиница, и надо сказать высококлассная гостиница а Ярлычёвке. –
Как бы в подтверждении этих слов, Невъеборг размазал о стол маленького таракана.
- Дело ясное, что дело тёмное! – Произнеслось мною. – А в Тамбов, как добраться? –
- Теперь никак!
Завтра топерича. Поутру, ровно в девять нул-нуль, автобус, с ним и доберётесь. –
- Далеко до города? –
- Не шибко, вёрст сто, будет. А тут у нас только дальнобойщики тормозятся.
Девушка снова потеребила телефон.
- Мне нужно позвонить, есть у вас тут телефон? –
- Тут нет, телефон у нас, только в Плутоватке! – Он показал правой рукой в сторону.
- Далеко это? –
- Да что вы девушка, всего-то сорок вёрст. Вы нумерок то, брать будете?
Места у нас дикостные, и блудливые, мой вам совет! – Он подвигал бровью.
- Давайте номер, сколько с меня?! – Я посмотрел на ангела, та была подавлена.
- Тыща! За ночь! С двоих! – При слове тыща, он зверско округлил глаза, и раздул нос.
- Мне отдельную комнату! – Безапелляционно надула губки ангел.
Метродотель лишь немного покосился на неё, не взглянув полностью.
- Вот вам молодой человек ключик, это, номер, номер для новобрачных! – Он повернулся.
- И не шумите милочка, других, больше нумеров нету! Забронированы для дальнобойщиков! –
- Как же это они забронированы, и кем!? Если у вас телефона нет!? – Подловила старика
ангелица, она выглядела теперь несколько больновато, так мне она виделась.
- Бронь, и не верещите! - Он сунул в меня ключом. – Почта у нас! Голубиная! –
С этими словами он быстрёхонько отворил маленькую дверце, на стене и там растворился.
На ключе висела красного пластика бирка, или ключ висел на ней, на бирке был номер «22».
- Чертовщина какая-то! – Смешанные чувства ангела, были что говорить, на лицо.
И надо сказать, чувства были настолько смешанными, что казалось, девушку вот-вот хватит
удар. Она открыла, было, рот, но тот не был готов говорить неразумных вещей, а вещей
разумных по близости видимо не было, от того рот произнёс, что-то вроде. – Аааа –
- Так всё Оль! Хватит! Пошли уже! – Я аккуратно взял её под локоток, и немного надавил.
Она поддалась и сделала несколько неуверенных шагов.
Но спустя миг, смешанные чувства видимо взяли вверх.
- Ни куда я с вами не пойду! Я вообще с вами не знакома!
А вы, как я погляжу, ещё, к тому же весьма подленький человек! –
3
- Почему это я, подлый человек? – Я как бы опешил, и от того что вдруг
назвал ангела по имени, и от того что вдруг, оказался весьма подленьким человеком.
- Потому что! Вы оказывается, всё это время знали, как меня зовут, но держали это
в тайне! А таких людей принято называть подленькими, уж точно, ни как, ни меньше! –
- Ни чего я, ни где, ни держал! Я быть может, вот только теперь и вспомнил!
К тому же, вы вовсе и не спрашивали меня о том, знаю я вас или не знаю! –
- И откуда это вы вдруг, вот только теперь и вспомнили меня? –
- Видели мы вас! Поменьше надо по телевизорам шататься! – Завёлся я.
- А Мы!!! Это, наверное, Император всея Руси?! Не надо меня хватать, и в номер этот,
гадкий я с вами не пойду, и не надейтесь! Видели мы вас! Хватают тут всякие разные! –
Она гневно развернулась на каблуке и в сердцах покинула семизвёздночную
жемчужину гостиничного бизнеса мирового уровня «Хател Хилтан».
Дверца на стене ключичной приоткрылась, оттуда вынырнул господин метродотель,
он был в пенсне, в спальной, околпаченной шапочке, на его лице был крем для бритья.
- Ну что встал как хек! Давай уже, догоняй свою пассию! –
Мужчина в основном полагается на собственные привычки, а так как у меня привычек,
в отношении девушек не было, не завелось, то поступил я так, как, наверное, должен был.
Резко развернувшись в левую сторону, на правом носке и энергичным шагом отправился
в номер. Подумав о том, что преследовать девушку, и навязывать её своё общество
пусть даже из самых, что ни наесть благих мотивов, не верно.
- Экие вспыльчивые пошли господья! – Цыкнул ключник.
Номер выглядел несколько необычно, насколько я мог судить.
Судить я мог исключительно по фильмам, я попытался вспомнить, да нет, по фильмам.
Всякие номера, рисовались мне, по крайней мере, похожими на номера, а тут..
Оквадраченное помещение, справа, в углу, ванная, не ванная комната, а именно ванная,
с неестественно большим, как будто нарочно, большим дуршлагом душа, который нисходил
из пузатого, водонагревательного бачка, в красной надписи «ХОЛ» и синей «ГОР».
Слева, так же в углу восседал, пузатый, начищенный до фаянсо-фарфорового
блеска унитаз с медной ручкой смыва, покоящейся на золочёной, а там как знать, цепи.
На стенах были намертво приклеенные обои, бежевых расцветок, с розовыми поросятами
купидонами, ихние, купидоновые лица светились праздной жизнью, вином и купидонихами.
Пол был устлан щепастой не шлифованной доской, в стёжках тропинок, натоптанных
постояльцами и тараканами. В центре странного номера расположилась старинная,
кровать сетчатого типа с металлическими спинками, во множестве увенчанными
металлическими же, округлыми шариками. Сев на кровать я тут же провалился в неё,
будто бы это не кровать вовсе, а гамак.
В номере, было окно, в нём я обнаружил улицу, на улице мою, по словам метродотеля,
благоверную Олю, ангела с ямочками на щеках. Она нервно переминалась, как в таких
случаях говорят, с ноги на ногу, но в случае этом, переминалась она с одной ровной,
невероятно изящной, не худой, аппетитно полненькой, обёрнутой в ткань джинс, ножки,
на другую симметричною ножкуу, джинс цвет имел невнятный.
Что то я увлёкся, ножками, так вот; В окне странного номера, второго этажа,
семизвёздочной гостинице «Хател Хилтон», я увидел Ольгу, невероятным стечением,
невероятных обстоятельств, волею невероятных судеб, сведённою со мною, невероятно где.
У меня зрела мысль, постучать, по грязному оконному стеклу, и помахать девушке рукой.
Я даже было протянул руку, дабы осуществить задуманное, но что-то меня остановило.
Это что-то было немногочисленной, в составе четырёх лиц, группой, которая выплыла
из-за строения-куреня к которому, как я теперь видел, как к пню поганки, крепились
несколько чахлых сарайчиков.
Вожак, а именно так я идентифицировал здоровенного детину, который был ростом с йети,
которого так безуспешно ловят уфологи и другие недоразумения, на просторах СНГ
и других мировых сообществ. Нет, я наверное уважительно отношусь к йети и уфологам,
и не сравниваю оных с недоразумениями, но только к тем, которых не знаю
и не видел по телевизору.
Здоровяк виду был пьяного, как и вся стая, наглого вида надбровные дуги, угрожающе
громоздились над подглазной синевой. Одеждой, как йети, так и стая не слишком
отличались, она была блатной, картузы, коженки-моженки, треники в полосках адидаса.
В общем йети.
Увидев девушку, животные остановились и стали подавать друг другу, какие-то
обезьяньи знаки, после чего, мне было не слышно, но видно, они обратились к ангелу.
По глумливым, похотливым харям, было совершенно ясно, ну или примерно ясно
о чём, они говорили, ясно, что не о добром, вечном.
Ангел, нырнул, как я понял в Хотель, я слышал как громко, по железному хлопнула
семизвёздочная дверь, гомозеки смеясь и плюя себе под ноги, двинулись следом.
Мне подумалось то, что было бы неплохо чем ни будь вооружится, но в глаза не чего
не бросалось, разве что мёртвый, пыльный вентилятор, неупомянутый мною при
описании номера, он стоял возле блестящего санфаянса. Но не думаю, что мне бы
удалось загудеть им невменяемых питекантропов, хотя бы до состояния испуга.
В сию же секунду я услышал цокот лестничных каблучков, очередное громыхание двери
и пугающий вопль йети.
- Иди сюда шалава! – И ещё один вопль, кого-то из дегенератов.
- Нам можешь дать бесплатно, мы тебя не больно, мучить не будем! –
Слышался смех и повизгивания.
Я открыл дверь номера, и на меня налетели огромные, испуганные глаза, в которых
явственно и безраздельно читалась мольба о помощи.
- Там!! – Только что и смогла вымолвить та, что с ямочками на щеках.
Вообще, я обычный человек, парень переросток с окраины, не сыр в масле, но
корка чёрного хлеба. Корка коркой, но против четверых приверженцев тёмного властелина,
насквозь пропитанных наркозом мне было явно не устоять, я так полагал.
Но, этот ангел, он действовал на меня необычно, я чувствовал прилив сил,
тело моё странно гудело и вибрировало до селе не виданным возбуждением.
Страх был, но он был как раз на той самой гране, где он как порода в плавильной печи
перерождался, но вместо стали в итоге, во мне рождалась ярость.
- Ну., ты, это, ты не бойся. – Пролепетал я.
- Отворяй шлюха! – В дверь забарабанили ненасытные руки.
- Нет, не открывай! – Она забилась в уголок.
- Ща дверь вынесем! – Хрипели ублюдки.
У меня помутнелось в голове.
Резко откинув щеколду, рванул дверь на себя и со всего своего маху, что было сил
ударил верзилу головою в лицо, точно в нос, о чём решительно заявил особого рода
хруст и взвывание раненного зверя, которое перешло в некий кряк, вызванный моим
коленом, поразивший пах дебила. Йети повалился наземь, издавая звуки боли.
Стая бала, мало сказать растеряна, она была поражена, потеряла лад, и волю.
Я же не останавливаясь ударил ещё одно животное кулаком в грудь, в солнечное
сплетение, разом выбив у того дух и почву под ногами, и ещё, третьего того что был,
несколько поодаль, ударил, неожиданной ногою в большую кепошную голову.
Четвёртый попятился.
- Стоять!!! – Заревел я, голос был, по меньшей мере, странный.
- Вы питухи, на кого наехали а!? – Жеванных животных глаза не слышали?
Руки не мыли, ушами не видели! Так я глаза то повправляю! –
Ты кого шлюхой назвал падла! –
- Мужик, мы это, мы думали что это проститутка! – Слезливо произнёс, снизу вожак,
за что тут же получил ногою в бочину.
- Харе, харе, обознались мы! – Встрял не подраненный четвёртый!
- Давай замиримся!! –
- Мировую!!!– Запросили они.
- Да, мен! Нет претензий, ты прав! –
- Не пью я! Но, без обид, так без обид! – Я достал из кармана брюк пятисотку.
- Вот. Попейте пивка! –
Они что-то ещё говорили, извинялись, но я уже закрыл дверь.
Я был определённо в шоке, мысли жили, какой-то своей жизнью, один из внутренних
голосов напевал древнею песню, «дасвиданья наш замшевый ми-и-шка, возвращайся
в свой плюшевый лес». Честно говоря, я в жизни мало кого бил, иногда получал,
всегда старался договариваться миром, но не в этом случае, это всё ангел, это всё она.
Следующее действо совсем выбило меня из калии.
Она совершенно неожиданно подскочила ко мне, мне показалось
что она очень горячая, когда она обняла меня, уткнувшись мне в грудь лицом.
Она подняла глаза и заглянула мне глубоко в душу, своими заплаканными,
прекрасными глазами, цвета моря, которого я некогда не видел.
4
Я проснулся первым, и попытался, как то выбраться из гамакченной кровати,
не разбудив при этом ангела-Ольгу, но так как мы были глубоко провалены в эту самую,
подобную гамаку кровать, то сделать этого мне не удалось. Прежде чем заняться
тихим вылазиньем из кровати, я, долго смотрел, ангела, мирно дышащею на моём плече.
Она выглядела спокойной и безмятежной, хотя ночью вздрагивала, во сне, вызывая
во мне приливы очень сильной нежности, взволнованной обеспокоенности, желании
как то защитить и оградить ее, от всего того нехорошего, что в принципе могло бы быть.
Вечером, после невероятного, наполненного разными плохо укладывающимися в
наших головах происшествиями дня, мы как то, без лишних церемоний легли спать.
Лишних церемоний не было, видимо от того, что я ни в коей мере не намеривался
приставать к ангелу, и даже сказал ей об этом.
- Я знаю! – Хитро и лучезарно улыбнувшись, она юркнула в старинную кровать.
В окне стояло золотое утро, оно заглядывало в номер «Хател Хилтан», возвещая
о новом начале, тем, кто имел неосторожность или же желание кончится в ночное время.
А в ночное время, скажу вам по секрету, много чего имеет свойство, кончатся,
не кончаясь при этом.
- Так во сколько там, вы говорили автобус? – Спросил я у пожелавшего нам,
доброго утра, метродотеля, выглядевшего неважно, но брито и в запахах одеколона.
- А я разве говорил об автобусе? Прошу меня понять правильно, о автобусе я не говорил!
А даже если и говорил, то смею вас уверить, что автобус этот, вовсе и не автобус! –
Он поднял бровь, как бы ожидая вопроса, об автобусе, который как бы и не автобус.
- Так вот.. – Он покашлял для виду. – Я, говорю вам, автобус этот и не автобус вовсе! –
Он выпучил глаза, и пошевелил усами, как если бы они у него были в наличии.
- Вы должны спросить! Так полагается! Спрашивайте? –
- Спросить, про автобус, который вовсе и не автобус! – Спросила Ольга.
- Да? Именно это? –
- А что? Это? –
Метродотель, предал виду такое выражение, будто бы он прямо сейчас, выдаст
как минимум тайну всесвятейшего двора рода Медичи, или место захоронения
цесаревича Алексея Едвигщенского-Петропятного и его сестры Софьи К.
- Это…это!!!! –
- Не тяни Склифасовсхий!! –
- Маршрутка!!! – Выпалил он, раскрасневшись, и облегченно выдохнул.
- Что?!! – Изумилась Ольга, подняв брови и глянув на меня, вопросительно.
- Что уставились! Автобус через минуту отходит, бежите!!
Стоят тут, зубы мне заговаривают, работать мешають! – Он выглядел раздраженным.
Мы, побежали.
Но мутило метродотель, видимо соврал, или мы уже, опоздали, на автобус,
который маршрутка. Перебросившись несколькими фразами и посмотрев, нет ли где,
поблизости расписания движения маршруток и так и не обнаружив его, пошли назад.
- Ох уж эта дура! Ох и дурра! – Встретил нас консьерж, что метродотель.
- Кто дура? - Спросил кто-то из нас.
- Да Иден! Дура, дуррой! Но, аппетитная! – Только сейчас я понял, что он смотрит
вверх, на телевизор, а вернее в.
- Санта Барбара что-ли? – Осведомилась Ольга.
Теперь я вспомнил, что видел её по телевизору, в какой то передаче, толи в
битве психотерапевтов, то ли в каком-то ещё шоу, про любовь или еще, про что.
Однако разговора у меня с ней, по поводу её телевизионной жизни пока что не было.
- Мой любимый сериал! Его уже двенадцать годков как не показывают, так я на дивиди
себе заказываю, дальнобойщикам, тем, что в Америку гоняют, они привозят, они! –
- Автобус то когда, уважаемый? – Спросил я сурово.
- Через полчаса, уж будьте уверены, а я это, часы у меня отстали! –
Он сотворил виноватое лицо.
- Да хватит уже, отстали! – Возмутилась Ольга. – Тогда уж, убежали, а не отстали.
- Вот-вот, убежали, убежали то бишь! – А вы поспешайте, проводить вас до остановки? –
- Вы только водителю, деньги не отдавайте! –
- А как же? –
- Вы их по прибытию ему всучите! Мол, Топкунович так и наказал!
А то он напьётся! Всенепременно, сразу и напьётся! –