Это была довольно своеобразная семья. Отец семейства работал в железнодорожном депо и получал по меркам того времени совсем неплохо. В день, когда он приносил получку или аванс, все члены семейства сначала с нетерпением ждали, выглядывали, когда же он придёт и принесёт деньги, потом жена Лола торжественно раздавала долги и… бежала в магазин, без разбору покупая всё, что под руку подвернётся, и обязательно (!) спиртное. Ну, а потом начиналась гулянка и бесконечно повторяемое: «Ой, мороз, мороз, не морозь меня…». Заканчивалось это бесшабашное веселье почти всегда одинаково. Отец начинал гонять жену и детей, жена громко голосила и с детьми убегала прятаться к соседкам. Пьяный хозяин хватал, что под руку попадётся, и бегал по соседям, угрожая всем и вся. Шум, гам, крики…
Как ни странно, ни жена, ни соседи никогда не вызывали милицию. Жена всегда защищала мужа, который потом полмесяца был тише воды, ниже травы, объясняла такое буйство тем, что мужа контузило на войне, и ему совсем нельзя пить. А потом ждали следующей зарплаты или аванса, занимая везде, где можно, и… всё повторялось сначала.
Старшая девочка, Лара, воспитывалась в деревне у бабушки, так как являлась падчерицей дяди Матвея. В город она приезжала один раз и очень удивила соседских детей тем, что своих дедушку и бабушку называла только мамашкой и папашкой, а родную мать – тётей Лолой.
После Лары шла Надя, потом в начале года родилась Зина, но родители очень уж хотели сына, и в конце этого же года родился Андрей. Вот уж где был праздник, о котором потом много лет вспоминала вся улица! Счастливый папаша не поскупился!
Однажды, когда Андрею было месяцев десять (не в день аванса и получки!), соседи вдруг услышали громкие крики и плач с их двора. Лола, растрёпанная, опухшая от слёз, голосила, как по мёртвому, истерически выкрикивая что-то. Перепуганные ребятишки громким рёвом поддерживали её, Матвей тоже размазывал по щекам слёзы и что-то бубнил себе под нос.
Насилу люди поняли, что голосила она по… Сталину. «Ой, как же мы теперь без тебя жить-то будем, отец наш родной!» - и всё в том же духе. О смерти Сталина уже сообщили по радио, но хорошо помню, что другие соседи и окружающие отнеслись к этому очень сдержанно. Люди, конечно, были обеспокоены, но предпочитали молчать и ждать. И вдруг такая бурная реакция! Но больше всего поразило людей то, что она вдруг стала кричать: «Да лучше бы наш Андрюшка умер, чем ты!». И муж, весь в слезах, тоже поддакивал ей. Вот тут уж никто не стал им сочувствовать, и, видимо, поняв это, убитые горем папаша и мамаша ушли рыдать в дом.
Лет через десять Матвей окончательно спился, а сын их вырос, женился и однажды... погиб в пьяной драке.