Пользуясь правами принцев, мы могли сразу приземлиться на Лал, но решили не нарушать общих экологических требований, согласно которым доступ тяжёлым межзвёздным кораблям, типа нашего, на главную планету империи был закрыт. Конечно, не хотелось, находясь у самой цели, покидать уже привычный корабль, на котором мы пересекли целую галактику, и пересаживаться в другой, тратя на это драгоценное время, но здоровье родной планеты было важней. Поэтому, оставив сверхновый на военно-космической базе, расположенной на одном из пустынных спутников, вращающихся вокруг конечной точки нашего путешествия, мы перебрались в небольшой, но достаточно вместительный корабль, который уже ждал нас в плотном кольце кораблей сопровождения, и сразу же стартовали. И хотя до Лала было рукой подать, скорости были не те, что в открытом космосе, полёт длился целых двенадцать часов земного времени. Когда же неизвестный нам Лал превратился в огромный шар, покрытый серебристыми облаками, я не выдержал и перебрался в рубку управления. Устроившись перед большим обзорным экраном, я, с, неожиданно, замирающим сердцем, смотрел на родную и совсем незнакомую мне планету. Путь длинной, без малого, в двадцать два года остался позади, я снова был дома. Пилот и он же командир корабля уже собирался нырнуть в атмосферу, но я его остановил. Он бросил на меня понимающий взгляд и подмигнул.
- Сделаем, - улыбнувшись, пообещал он, выравнивая полёт и начиная первый круг.
Я не ответил. Я смотрел на проплывающую перед моими глазами планету, на белые, покрытые льдом и снегом, шапки полюсов, на изрезанные лентами рек и сверкающие голубыми глазами озёр континенты, на бескрайние просторы океанов, на брошенные чьей-то щедрой рукой острова, на леса плавно переходящие в степи, на окутанные густыми облаками пики гор, на бушевавшую над морем грозу, на светящуюся тысячами искусственных огней ночную сторону, на всё, что без утайки открывал мне этот мир, на свою, нашедшую меня, родину.
Вот мы и встретились. Меня охватило какое-то щемящее, выросшее из грусти и радости, и до того неведомое мне чувство. Мне, одновременно, хотелось, и петь, и плакать, и смеяться, и выть, и даже рычать. Я чувствовал себя щепкой, безжалостно, брошенной в бурный поток ручья, которой, по счастью или по воле волн, повезло прибиться к берегу. И пусть он пока незнакомый, но он родной, он есть, ведь щепке тоже, иногда, хочется пустить корни.
Мы спугнули восход и вместе с ним выплыли на щедро освещённую солнцем дневную половину планеты. Я постарался расслабиться и посмотрел на пилота, давая понять, что готов к посадке, но он ответил мне быстрым, брошенным за мою спину взглядом. Я повернул голову. Сзади, впившись глазами в экран, а пальцами в спинку моего кресла, стоял Кодин. Он вздрогнул, когда я повернулся.
- Мы можем сделать ещё виток, - поспешил исправиться я.
- Не надо, - коротко ответил Кодин. – Нас ждут, - добавил он и, резко развернувшись, вышел из рубки.
- Можно начинать? – почему-то виновато спросил пилот.
- Да, давай.
Он кивнул головой и мягко врезался в атмосферу, проедая её тугоплавкой бронёй корабля, а я продолжал смотреть на экран, на летящую мне навстречу землю. На какое-то мгновение, облака обхватили наш корабль густой белой массой, но, не сумев удержать, выбросили в разогретый солнцем полдень. И сразу же моему взору открылась величественная картина огромного, дальним своим концом уходящего за горизонт, выложенного серыми бетонными плитами и потому безжизненного поля, украшенного короной многочисленных многоэтажных строений, протянувшихся вдоль всего, видимого края. Само поле было усеяно самыми разнообразными кораблями, один из которых, как раз в это время, разрывал все связи с землёй и, злобно плюясь огнём, устремлялся в небо. Два, из сопровождавшего нас доброго десятка боевых кораблей, видимо, возмущённые такой неслыханной дерзостью, тут же рванули в его сторону, открывая ракетные люки и недвусмысленно давая понять, что готовы, без промедления, научить наглеца правилам хорошего тона. Остальные, подобно хищным птицам, зорко осматривали окружающее пространство, готовые, в любую секунду, выпустить свои страшные когти – ракеты.
Мы сделали круг. Я увидел выжженную солнцем степь вокруг космодрома и колеблющийся в дымке горячего воздуха город. Попытавшийся взлететь корабль, осознав свою неправоту, послушно плюхнулся на брюхо, прижавшись к плитам и не подавая признаков жизни. Рядом с ним, ненавязчиво, завис один из военных кораблей. Мы сделали ещё один круг.
Повинуясь уверенным рукам пилота, корабль, совершенно неощутимо, сбросил скорость и медленно опустился на подготовленную для посадки площадку, обозначенную свежей белой краской и окольцованную вооружёнными людьми. Сразу за ними, возле длинного ряда, на вид, самых обыкновенных машин, стояло несколько человек, двое из которых были женщины. Они сразу же, едва доставивший нас корабль коснулся бетона, двинулись вперёд, к нам. Я смотрел на них, стараясь рассмотреть их лица, но всё ещё было слишком далеко.
Я подавил в себе внезапно возникший порыв и, вместо того чтобы выскочить из корабля и бежать им навстречу, откинулся на спинку кресла и плотно закрыл глаза, надо было успокоиться и подготовить себя к встрече. В голове возникли фрагменты её возможных вариантов, озвученные возможными словами. Как и о чём можно говорить с людьми, подарившими тебе жизнь и в тоже время совершенно незнакомыми, которых ты не видел двадцать с лишним лет, фактически, всю свою жизнь? Кодину легче, он хотя бы их помнит, а я лишён даже этого. Идиотская ситуация, я всегда стремился найти свои истоки, а когда нашёл, не знаю, что делать.
Сбоку послышалось лёгкое покашливание. Не поворачивая головы, а только скосив глаза, я посмотрел на неловко переминающегося с ноги на ногу пилота. Пилот виновато пожал плечами.
- Уже все вышли, - сообщил он.
- И ты иди. Я чуть позже.
Пилот кивнул головой и, сдвинувшись в сторону, выпал из поля моего зрения.
- Я чуть позже, - негромко повторил я для самого себя.
Действительно, зачем торопиться и создавать давку? Пусть они сначала Кодина потискают, с Дашей познакомятся, а я подожду. Теперь ведь спешить некуда, всё позади. Или нет? Я мысленно выругался. Во всяком случае, я дома.
- Злант!
Она подошла тихо, я не слышал звука её шагов.
- Злант!
Я сжался, будто бы меня ударили кувалдой по голове, и даже втянул её в плечи.
- Злант!
Я встал и повернулся. На пороге рубки стояла она. Я её сразу узнал, она совсем не изменилась, только глаза были заплаканы. Если бы я не знал кто она, то, пожалуй, принял бы её за ещё одну сестру.
- Злант, - тихонько повторила она, делая шаг вперёд и прижимая меня к своей груди, вернее, прижимаясь к моей. – Злант, сынок.
Полностью роман можно найти в интернет-магазинах Литрес, Ozon.ru и т.д.