Русский-Меч
Часть1. Последние дни Византии
Глава 7. Город
С тяжёлым сердцем шёл Савва к выходу из дворца. Странная смерть Баскона окончательно вытеснила из его души радостное ощущение от хорошо выполненной им воинской работы.
В дворцовых коридорах было уже довольно многолюдно. Больше всего здесь было войсковых служек и византийских работных людей. Под присмотром офицеров османской стражи они выносили из залов осколки стекла, аккуратно расставляли упавшую мебель, прилаживали куски сорванной стенной обивки, закрепляли шторы.
Обгоняя Савву, в сторону лестницы, ведущей к казематам, прошла в сопровождении красных стражников группа безоружных «бессмертных». Шедший впереди Олия кивнул сотнику и грустно усмехнулся.
«Зря каны на них срываются, - подумал Савва – Византии и сами себя винят. Дрались они сильно».
Четверо тартар в рваных зипунах едва не наскочили на него, выволакивая из бокового коридора набитую серебряной посудой корзину. Воины спросили, где здесь находится эта чёртова сокровищница и потащили корзину дальше, пиная её ногами. Бедолагам не повезло. Найдя добычу, даже такую увесистую, они уже не могли её просто бросить. По закону войска, любая вещь, являющаяся предметом дележа, должна была быть немедленно доставлена назначенным людям.
Затем навстречу Савве попался незнакомый иереей с каким-то планом в руках. Отсчитывая шаги, иерей расставлял османских стражников вдоль дворцовых коридоров.
Уже у самых наружных дверей дворца Савва встретил Сардара. Начальник стражи Фатиха шёл с двумя похоронщиками, несущими пустые носилки. Свои воронёные латы осман уже сменил на парадную чёрно-желтую одежду.
-Добро тебе! - буркнул Сардар, проходя мимо.
Он отошёл на несколько шагов, остановился, повернулся к Савве.
-Вот за Басконом иду. Баскон-то и воины его от предательства смерть приняли. Русскими мечами и кинжалами их били! Умело.
-Во всех союзных отрядах есть русское оружие.
Сардар хмуро глянул исподлобья и пошёл прочь, продолжая что-то бормотать себе под нос.
-Уйти отсюда к идолищу! – бросил в сердцах Савва – Чёртово место!
Выйдя из дверей дворца, он увидел свой отряд, выстроившийся конным строем у стены. Впереди всех стоял Уркос с распущенным знаменем в руках.
Многие из воев были перевязаны. В некоторых десятках было совсем мало людей.
Никогда ещё в ударной сотне Саввы Савура не было таких потерь. Лишь один десяток, шедший в бою рядом с командиром, уцелел полностью, да ещё два ближних потеряли всего по одному воину. Во всех остальных было худо. Пробиваясь к дворцу во время штурма, ударный отряд несколько раз вынужден был, буквально, раздвигать орденские ряды. Пропуская одетого в бронь Савву, руниты со звериной яростью бросались на воинов, прикрывавших тыл сотни. Если бы не шедший в последнем ряду ветеран Никола Веливан, «заговорённый», как прозвали его в войске за удивительное везение в битвах, сотне вряд ли бы удалось сохранить строй. И всё же один десяток рунитам удалось оторвать от колонны. Угодив в самую середину отряда латников, он был выбит полностью; тогда же был зарублен и знаменосец сотни Яков Мил. В той схватке с трудом отбитое рязанами знамя было в нескольких местах посечено франкскими мечами.
Увидев своего сотника, рязане радостно засвистели.
-Все, кто есть, - сообщил старшина - А мёртвые и тяжёлые на лекарские телеги пристроены.
-Баскона убили, - мрачно сказал Савва, беря из рук старшины повод своего коня.
Он поднялся в седло, огладил конскую гриву, пошептал коню на ухо благодарность за помощь в битве и медленно поехал вдоль строя, кланяясь низко каждому воину, произнося громко: «За доблесть тебе! Спасибо, что уцелел».
Рязане молча кивали, стараясь, как принято было в войске после боя, держаться браво. Для них, как и для всех русов, воинское дело было не ремеслом - долгом - поэтому никто из них не хотел слабодушием позорить род.
-Раненых много теперь? – спросил Савва старшину.
-Како много? Мечи франкские - что дубина. Тупы, а, коли ударить ладно – душу сразу вышибают. Те наши трое, кого лекарям везут - не жильцы.
-Да уж, прошла чума по сотне! - сказал кто-то из глубины отряда.
Савва взял в руки знамя, поднял его высоко.
-Слава Руси! Силу нам добрую! – крикнул он сотне.
-Слава! – единым вздохом ответили его воины.
Ах, как хотелось сейчас сотнику сказать им ещё как-то по-доброму, ласково! Но он продолжал держать на своем лице покой и строгость, потому что, как и его воины, не мог показать свою слабость.
Савва снова протянул знамя старшине.
-Нет, - сказал тот - Вместо Мила, что с честью погиб, мы так решили: Саула теперь знаменосцем.
-Не молод всё ж? – удивился Савва, строго глядя на выехавшего из строя зардевшегося воина – Семнадцать лет. Год в общем войске, да год всего у нас.
-Сможет он, чего? – заворчали воины – За знаменем, как в омут, кинулся! На копья!
Савва для порядка помолчал чуть, потом с улыбкой отдал знамя молодому воину. Саула ухватил древко обеими руками, неловко прижал его к груди.
-Десятников вместо убитых тоже выбрали?
-Чего ждать? Из ветеранов выбирали. Тех, на ком ран меньше.
-Хорошо, - сказал Савва - У рязан всё быстро ладится.
Они тронули коней и поехали шагом, объезжая лежащие на брусчатке мостовой трупы.
Первые ударные сотни были созданы великим Гюргием-каном для конного похода из Руси на юг. От каждого из двенадцати русских земельных родов было выбрано по сотне лучших воинов, составивших ударный отряд войска. Этот отряд стал настоящей опорой царя-кана, и использовался им в битвах для решающего порыва.
При новых царях традиция иметь в русском войске ударные сотни закрепилась. Быть членом такого отряда стало очень почетно, так как это доказывало особые боевые умения воина. Даже служба в царской охране считалась менее славной, так как воин после зачисления в охрану почти никогда уже не участвовал в битвах.
Ударники получали лучшее оружие, лучших коней, двойную бронь, им полагалась большая доля добычи, чем простым воинам. Каждая ударная сотня имела свое имя, то есть была ровней тысяче, а сотники-ударники считались ровнями тысячникам.
Вместе с тем, воин ударной сотни принимал на себя и особые тяготы, основной из которых было пренебрежение собственной жизнью ради выполнения приказа кана. Каждая ударная сотня выполняла приказ любой ценой и никогда не останавливалась, пока не побеждала или не погибала вся до последнего человека.
В бою ударники были страшны и для чужих, и для своих, если те проявляли слабодушие. Известен был случай, когда во время усобицы темник Укбек, вопреки указанию кана, попытался вывести из боя свои отряды. Посланный вслед уходящему войску сотник Хара со своей ударной сотней пробился через плотную охрану темника, зарубил его и, взяв от имени кана командование темью, снова ввёл её в бой.
Убийство темника в каждом роду считалось страшным оскорблением. Но войско тогда встало на сторону Хары, и царь Василий не дал роду Укбека права на кровную месть.
Воину слабому, неумелому одним желанием попасть в ударную сотню было невозможно. Каждый охотник в такой отряд должен был пройти тяжёлые испытания, которые трудно было выдержать без особого воинского навыка. Командирами же ударников могли стать только Богом помеченные воины, пережившие хотя бы один безнадежный бой.
Сотня Саввы была собрана в 1449 году на место прежней рязанской ударной сотни, уничтоженной в бою с угрскими латниками. Свое имя она получила уже через полгода, сопровождая царское посольство в Караим.
Тогда, подстрекаемый папскими подсылами князь Кавы отказался быть царским данником, считая, что ослабленная усобицей Русь вынуждена будет смириться. Рязанскую сотню и послов в город впустили, но после безуспешных переговоров, когда посольство отправилось обратно, на главной площади его остановил отряд наёмников численностью около 400 человек. Сначала из толпы в сторону русов понеслись оскорбления, потом наёмники, разгорячённые численным превосходством, вытащили мечи и принялись окружать посольский отряд. Судя по выкрикам подстрекателей, они хотели разоружить русов и с позором выгнать их за ворота.
Сотник Савва выждал, пока наёмники подойдут на пять шагов, затем вскинул бунчук и дал сигнал к «короткому нападению». Не мешкая ни секунды, рязане единым махом выхватили мечи и бросили коней в толпу. Этого наёмники не ожидали. Зарубив около 80 человек, ударные остановили коней и снова сомкнули строй. Все они остались в седлах, никто из них не был серьёзно ранен.
Не такого отпора ожидали нападавшие. Особенно поразило всех то, что ни в одном из этих удивительно умелых воинов не было заметно ни малейших признаков страха. Лица русов были спокойны, многие презрительно усмехались.
На глазах притихшей толпы рязанский сотник зацепил рукоять своего окровавленного меча за наконечник копья и высоко поднял его над головой.
Отряд снова пошёл через враждебную толпу, но никто уже не осмелился загородить ему дорогу.
С того года у сотни появился личный флаг чёрного шёлка с нашитым на нём золотым контуром кривого меча и надписью «Русский меч».
-Вот она как, война! - ворчал старшина Уркос, глядя на город – Народу набили тыщ пятьдесят. И ещё будет. Сколь людей в лазаретах чертям на поживу доходит!
-До наших чертям не достать, - возразил знаменосец – Патриарх Иона нас благословил. Мы за правое дело бились!
-И у рунитов свой Бог есть. Помнишь, как проклинал нас тот, что императора убил? Тоже правым себя считает.
-Они сами нас на эту войну вынудили! – встрял тут сотник – За то и мор им!
-Это, конечно, справедливо. Но, я о другом как-то. Наелся я, знаешь, за штурм смерти людской, и правой, и неправой. И ребята многие тоже. Я вон, и то: серьги у своих побеждённых срезал, а счесть - душа никак не пускает.
-Смирен ты стал, старшина. Не то, что утром, - усмехнулся Савва - А, вобщем, верно: от крови здесь уже тошновато.
Двигая коня по площади, Савва присматривался к лицам встречных воинов, и почти никто из них, несмотря на удачу, не был весел. Лица победителей были сумрачны и усталы.
-Надо канам какой приказ издать, чтобы занять теперь воев! - сказал Уркос, отпихивая древком копья очередного безусого воина, который, оторопело озираясь, шёл навстречу его коню - Где только командиры этих ходят?
Внезапно он привстал на стременах и вгляделся в глубину примыкающей к площади улицы.
-Ах, шакалы! Смотри, сотник, мирных бьют! Кажется, Фатиха люди!
Рязане тут же завернули коней, и въехали на узкую улицу, огороженную рядом красивых домов. Посреди улицы они увидели около сотни пеших воинов в османских бронях, обступивших большой чурбан-плаху. Рядом с плахой лежало несколько обезглавленных трупов в одеждах горожан.
Савва сразу узнал сотника отряда. Это был Бов, дальняя родня султана Фатиха.
У стены ближайшего дома, на котором был нарисован герб купца Винидия, были собраны уцелевшие жители улицы.
-Говорите, свиньи византийские, где золото? – кричал Бов, путая греческие слова - Плевать, что ваши князья сбежали! Вы должны знать про их клады!
Двое людей Бова схватили за руки пожилую женщину в рваном плаще гадальщицы и потащили её к плахе. Толпа византийцев завыла.
-А и ведьму без разговору!
Щёлкнул самострел. Тяжёлая стрела сбила занесённый над женщиной топор, расщепив его древко.
Раздвинув толпу мародеров, в промежуток между византиями и плахой въехали Савва и Уркос. В руке старшины был зажат самострел.
-Ты, Бов, свинья! - сквозь зубы сказал Савва – Оставь их! Здесь тебе не лес!
Будь это кто другой, а не сотник рязан – он бы был уже мёртв. Савва спиной почувствовал, как напряглись стоявшие вокруг османы.
Гадальщица, бормоча что-то сквозь слезы, на коленях отползла в группу византиев.
Бов задохнулся от гнева. Уставившись на волчью полосу Саввы, он вытащил меч.
-Позоришь воина, рязан! Из-за этих византийских собак?
-Воина? А ведь не было твоих в передовых отрядах! Латников бы рубил! Эти византии теперь наши данники…
Бов закричал и с поднятым мечом бросился на сотника. Савва прыгнул с коня и всем телом сбил огромного османа, заставив его выронить оружие. Они рухнули на мостовую, хрипя, стараясь дотянуться до горла друг друга.
Качнулась было толпа воинов Бова к дерущимся, но тут же все ударные единым движением вскинули к груди самострелы.
-Стойте союзники! – рявкнул Уркос – Смерти хотите?
Османы заворчали, но нехотя отодвинулись.
Бросаясь на Бова, Савва, знал, что этого огромного воина запросто не возьмёшь. Но недаром рязан с детства воспитывался в войске. Он умел мгновенно определять, как ему надо бить того или иного противника. Так, по-разному, умелый охотник бьёт медведя, кабана, волка. Этого, тяжёлого, надо было сломить быстро – в долгой схватке он бы неминуемо пересилил.
Выскользнув из вязкой хватки османа, Савва первым успел вскочить на ноги и с дыхом ударил его кованым сапогом по рёбрам. Бронь Бова продавилась, он охнул и заревел зверем, тыкая вкруг себя кулаками. Савва ударил его кольчужной рукавицей по глазам, потом локтем – зубы. Осман снова упал на колено, попытался подняться, но получил ещё удар в голову, от которого его шлем откатился в сторону.
-Бей их! – выдохнул Бов и упал без чувств.
Османы завопили, бросились на Савву. Уркос спрыгнул с коня, ткнулся плечом в плечо сотника. Тяжёлое лицо его стало страшно.
-Не трогать оружие, рязань! – крикнул Савва – Это щенки!
Первых двоих осман Савва и старшина ударили одновременно по прикрытым кольчугами коленям. Те отшатнулись назад, на мгновение сдержав толпу. Этого хватило, чтобы рязане успели пробиться к своему командиру.
-Пустите сотника, мародеры! – услышал Савва пронзительный голос знаменосца Саулы.
Савву ударили сбоку по шлему, затем на него упало бесчувственное тело какого-то османа.
Толпа забурлила, запела руганью, заныла множеством болезненных вскриков. Но не звенела в ней смертью сталь, и кровь лилась лишь из разбитых носов. Несмотря на дурной пример Бова, остальные османы не посмели вынуть оружие против ударных.
Рязане бились старательно, с уханьем и сопеньем укладывая противников на мостовую. Очень скоро менее опытные в драке османы начали отступать.
-Наша правда! – весело заорали русы.
Византии, по-прежнему стоявшие у стены дома, с ужасом смотрели на эту невероятную драку между двумя отрядами войска захватчиков.
Отогнав осман на двадцать шагов, радостные, раскрасневшиеся ударные весело загоготали и, ухватив друг друга за руки, заплясали вкруг.
Савва сел на коня, удовлетворённо оглядел место драки, вынул копьё с бунчуком из стремени.
-К знамени!
Сотня быстро поднялась на коней и выстроилась вслед за командиром.
-Никто не будет бить жителей! – громко сказал Савва – Мы – ударные Рязани! Мы каждого заставим уважать воинский закон!
Османы сердито глазели на русов, но никто из них уже не кричал обидного. Помалкивал и Бов, которого его люди уже подняли на ноги.
-Смотри, ты, если завтра увижу кого из твоей сотни в городе или лагере – не смолчу! - сказал Савва, трогая коня - Убирайся в Султанат сегодня же! Фатих ваш очень не любит такие самоуправства.
Бов отвернулся. Глаза его стали серыми от ярости.
-Эх вы, Рязань моя! Вдвое меньше нас теперь, а сила вся осталась!- крикнул Уркос, оглядывая строй сотни – Не взяла нас ещё смертушка! Значит, бережёт она нас пока для другого дела!
Кто-то из строя затянул тут протяжную песню, сразу же её подхватили остальные. И забыл вскоре каждый рязан о глупой драке с нерадивыми османскими новичками. Ударные были вместе– значит, снова добра была их жизнь, и всё в ней снова было просто и славно.
Отряд проехал город до самой стены, миновал ворота и пошёл в гору в сторону осадного лагеря.
Никто из воинов не оглянулся назад, никто из них не видел, что позади них, опираясь на длинную палку, быстро ковыляет старая гадальщица в длинном до пят чёрном балахоне.
Русский-Меч Часть1. Последние дни Византии Глава 7. Город
http://russkiy-mech.ru/poslednie-dni-vizantii/glava-7.html