Отдохнём в море, ребята!
Уходить в длительный рейс в летнюю солнечную тёплую погоду морально всегда значительно тяжелей, чем в пасмурную, дождливую или зимой. Стояли, как назло, редкие для севера жаркие дни, солнце на безоблачном небе светило днём и ночью.
Ранним утром мы с сыном сидели в одних плавках за завтраком на кухне, жена с дочкой находились в отъезде.
Сын рассказывал мне что-то из своей беззаботной курсантской жизни выпускника МВИМУ, но мои мысли были заняты предстоящим отходом, назначенным на сегодня.
Междурейсовый ремонт был вчера неожиданно закончен раньше запланированного. Сегодня предстоял водолазный осмотр корпуса, предъявление корпуса инспекции Регистра. Целую вереницу других предотходовых дел, рассчитанных ранее на несколько дней, предстояло завершить за диспетчерские сутки, задержки и отклонения от графика назначенного отхода сурово карались.
За окном раздался скрип тормозов, к подъезду подкатило раннее такси. "Это не к тебе спешит дама ?" - подначил сын, кивнув на пассажирку. Взглянув в окно, разочаровал его, но звонок прозвенел именно в нашу квартиру. Оба срочно прыгнули в брюки, и я впустил в прихожую слегка возбуждённую неопределённого возраста особу.
"Скажите, вы Герман Андреевич Ануфриев ?" Прежде чем ответить отчаянно, но безрезультатно мысленно роюсь в далёком прошлом молодости. Наконец виновато подтверждаю, что названные фамилия, имя, отчество действительно мои. "Где ваш старший механик?" - звучит следующий вопрос. "Простите, но с кем я говорю?"- спрашиваю в свою очередь. "Я его жена, он не ночевал дома".
Наш стармех или "дед", как их величают на флоте независимо от возраста, был великий труженник, отдавший морю три десятилетия, но несмотря на пенсионный возраст выглядел крепким и моложавым мужчиной. Вчера после подписания актов заводу он относительно рано убыл на берег. На всякий случай не спешу сообщать супруге об этом.
Договорились, что я немедленно позвоню ей с судна, как только выясню местонахождение супруга. На борту царила нервозная предотходовая горячка. Несмотря на ранний час, покрасочная бригада маляров уже висела по наружным бортам, за бортом работали водолазы, метались по своим заведованиям групповые специалисты управления, горели все навигационные огни, крутились антенны локаторов, гремели все вспомогательные двигатели.
Старпом с воспалёнными глазами, вторые сутки безвылазно готовивший судно к предъявлению Регистру, дополнительно дёргался в ожидании пожарника, санитарного врача порта и прочих проверяющих. Старший механик, причина моей особой озабоченности, пока отсутствовал. Штурмана задействованы на получение навигационных пособий, карт, приборов, компасов из проверки, пиротехники, продуктов.
Как всегда на отходе катастрофически нехватало людей и времени. Привезли спасательные плоты после проверки, выгрузили на причал. Договорился с крановщиком, разумеется не бесплатно, о немедленной устаноке их на штатные места. За этим занятием и застал меня стармех, появившийся, наконец, на борту. Его отнюдь не респектабельный вид вызывал сочувствие.
Отозвав в сторону, объясняю ситуацию, стараясь не задавать никаких вопросов, затем звоню его супруге и, как мне наивно кажется, успокаиваю её. Стармех быстро окунулся в водоворот неотложных дел, а на трапе уже появилась мрачная фигура пожарного инспектора. Срочно передаю старпому из представительских запасов бутылку водки - такова многолетняя традиция.
Пожарного инспектора сменил инспектор Регистра. Обговорили последовательность осмотра, начали с осушительной системы. На обязательный предотходовой инструктаж в службе мореплавания я уже не успевал, о чём предупредил по телефону. Время поджимает, после ухода инспектора Регистра собираюсь в управление. В каюту зашёл старший механик с необычной просьбой - сопроводить его домой и зайти на несколько минут.
Не без колебаний неохотно соглашаюсь. Дверь квартиры "дед" открыл своим ключом, пропустив меня вперёд, быстро прохожу на кухню. "Вот, Ирина Сергеевна, доставил вам нашу пропажу в целости и сохранности" - говорю ей насколько возможно бодрым голосом. Ирина Сергеевна проходит мимо меня и выдаёт звонкую пощёчину мужу.
Подобная ярость супруги давала повод предполагать, что в молодости супруг был далеко не безгрешен. Вторая пощёчина с противоположной стороны подтвердила мою гипотезу. С тревогой смотрю на часы, пытаюсь оставить их вдвоём и ретироваться, но не тут-то было. Ирина Сергеевна забирает ключи у мужа и заявляет, что мы со стармехом уйдём только вместе, его чемодан собран и стоит у выхода.
Похоже, что семейный конфликт зашёл слишком далеко, и собранный чемодан у дверей есть ни что иное, как вся полагающаяся "деду" часть уже разделённого имущества. Делать нечего, невесёлые выходим на привокзальную площадь с чемоданом, который чтобы не терять времени, стармех сдал в автоматическую камеру хранения, а сам по срочному делу уехал на нефтебазу.
Я отправился по кабинетам управления. К вечеру усталый и вздёрнутый после общения с береговыми чиновниками управления возвращаюсь на борт судна и застаю неприглядную картину. Палуба завалена неразобранным снабжением, на причале у штабеля ящиков и горы мешков с продуктами суетится второй штурман и несколько матросов. В каюте у старпома - санитарный врач порта и представитель инспекции безопасности.
По их суровым лицам догадываюсь о серьёзных замечаниях. Усталый и измотанный старший помощник близок к нервному срыву, а у нас впереди ещё портовая комиссия, таможня, пограничники. Стараюсь погасить назревающий конфликт, обещая немедленное исправление всех недочётов. Приближается время перестановки на рейд, объявляю аврал на погрузку продуктов.
К борту подошли буксиры, прошу диспетчера порта повременить с перестановкой до окончания погрузки, выслушал взрыв возмущения и обещания суровых мер за срыв графика перестановок. Старший механик попросил разрешения сходить и забрать чемодан из камеры хранения, я не возражал.Погрузка закончена, нас вывели на северный рейд, на борту весь экипаж, кроме стармеха.
Прибыла портовая комиссия. В течение двух часов идёт тщательная проверка всего судна, старпом и боцман сопровождают капитана портнадзора, после чего отыгрываются судовые тревоги. Действия экипажа по тревогам довольно вялы - сказывается ночное время и общая усталость. Не обошлось без накладок и здесь: при проверке пожарное свидетельство оказалось без печати, пожарник забыл поставить её.
Пришлось третьему штурману по ночному городу ехать к нему на служебной машине домой, поднимать с постели. Отход оформлен, но расслабляться, знаю по опыту, не следует. В каюту заходит старпом, вид его подавлен. "Герман Андреевич, простите, но я в рейс идти отказываюсь, буду увольняться".
Старший помощник уже немолод, длительное время работал на пассажирских судах и, видимо, к нашей порочной системе выталкивания так и не сумел адаптироваться. Связываюсь через диспетчера с руководством, объясняю ситуацию. "Ну что же, будем искать замену, но простой судна за время поисков придётся оплатить вашему старпому" - отвечает заместитель начальника флота.
Его слова заставили старпома задуматься и остаться на судне. Между тем прошли все сроки возвращения старшего механика, что начинает всё больше меня беспокоить. Светлая ночь постепенно переходит в самое раннее утро. Диспетчер уже дважды интересовался о готовности приёма таможни и пограничников. По возможности оттягиваю это время.
Потом не выдерживаю и прошу диспетчера соеденить меня с квартирой стармеха. После серии длинных гудков извиняюсь перед Ириной Сергеевной за ночной звонок и спрашиваю её о муже. "Он здесь больше не живёт" - звучит её ответ. Совершенно не представляю, что делать дальше и где его искать. Сижу как на иголках в рулевой рубке у радиотелефона.
Уже шесть часов утра, назревает скандал, прибрасываю форму доклада начальнику флота о причине задержки отхода. Внезапно слышу вызов диспетчера, немедленно хватаю трубку. "Ваш стармех нашёлся, он находится в милиции, высылаю за ним машину, после чего доставляю его на борт, одновременно заказываю таможню и пограничников".
Очень большой камень свалился с души. На подходящем катере издалека вижу внушительную фигуру стармеха, а также таможню с пограничниками. Вскоре "дед" сидел у меня и смущённо рассказывал историю своего задержания. В автоматической камере хранения после набора кода, цифры которого он или перепутал или забыл, дверца упорно не открывалась, и после нескольких неудачных попыток завыла сирена.
Работники камеры хранения ячейку вскрыли и пригласили стармеха в служебное помещение вместе с чемоданом, где предложили подробно сообщить его содержимое. К сожалению, этого сделать он не сумел, поскольку не знал его содержимое, а разгневанная супруга собирала чемодан, прежде всего, из расчёта всей последующей холостой и безнравственной жизни бывшего мужа.
Вызвали милицию, долго выясняли его личность, затем вышли на диспетчера, где имелись наши судовые роли. Этот эпизод супруга старшего механика часто вспоминала впоследствии после их примерения. Таможня с пограничниками убыли с борта, перешли на морские вахты.
"Сегодня отход прошёл довольно спокойно"- говорит мне третий помощник, возвращая судовые документы. С этим нельзя было не согласиться, вспоминая суету, нервотрёпку, эмоциональный накал предыдущего отхода.
Нервное напряжение прошедших суток постепенно спадает, взамен накатывается тяжёлая сонливая усталость, однако, пора сниматься с якоря. Впереди ещё несколько часов бодрствования на ногах в рулевой рубке при следовании в узкости на выход из Кольского залива. Ничего, ребята, отдохнём в море.