Лучшего рассказчика, чем дед Егор, на селе не было. Умел он интересно рассказывать свои истории, тут уж нечего сказать. Умел старик довести людей своими историями и до смеха, и до слез. Когда он начинал говорить, все умолкали. Довелось и мне слушать Егоровы рассказы.
Манчжурия
Год назад удалось мне наконец-то побывать на своей малой родине, в далеком сибирском селе. Как-то вечером, возвращаясь с реки с рыбалки, вижу у небольшого домика почти у самой воды двух человек, сидящих на лавочке и о чем-то беседующих. Подошел я к ним поближе и вижу: сидят дед Егор да мой дядька Иван Денисович. Дед что-то рассказывал Ивану, речь шла о Дальнем Востоке, о Манчжурии.
Старик, увидев меня, придвинулся плотней к дядьке и произнес:
-Присаживайся, мил человек, показывай, что поймал.
Показывать мне было особо нечего, в ведерке плавали несколько небольших окуньков.
-Не велик улов-то, – протяжно произнес он.
-C утра лучше берет, ты с утречка попробуй, - посоветовал дед.
Пожав руки им, я присел рядом.
-Как тобе на родине? - спросил дед Егор.
-Тихо тут у вас, река, тайга рядом, – говорю.
-Лучше этого места не найдешь, даже и не ищи, – заключил старик и тут же спросил:
-А знаешь почему? Потому что это родина твоя, ты тут родился, вырос, тут предки твои жили, я так вот и помирать здесь буду, – сам на свой вопрос ответил он.
-Побывал во многих местах я за свою жизнь, а дороже села этого нет для меня. Есть места и не хуже, а вот все равно тута лучше.
-Одно из таких, наверное, Манчжурия? – спросил я.
-Манчжурия, конечно, не лучше наших мест, но она хороша собой. Давеча с Ванькой о ней, баили, довелось мне там побывать, – дед замолчал.
Пауза была небольшой.
-Сразу после войны служил я в тех местах на границе, – начал он свой рассказ.
-К примеру, Ванька, ты хоть раз в жизни видел божью коровку с копейку величиной? Нет? Ну так вот, а я видел. В Манчжурии вообще насекомые очень крупные, особенно их много в конце весны - береги глаза, а если майский жук на лету в тебя попадет, можешь и шишку заработать.
-Будет брехать-то, – не верил Иван.
-Фома ты, Ванька, неверующий, ты бы видал, какие там кузнечики прыгают, ты бы вообще рот открыл, ну примерно, как сейчас и, показав рукой на приоткрытый рот Ивана, громко расхохотался.
Лицо дядьки моего покраснело.
-Заливай, старый, – с добродушной улыбкой произнес он.
-А саранча, Ванька, там - что наши лягушки, размером и цветом такие же, но только не квакают, а пронзительно стрекочут.
Дед Егор вдруг замолчал. Похлопав по карманам, достал из одного коробок спичек, из другого пачку махорки.
-Иван, дай-ка клочок на цигарку, – обратился он к дядьке.
Тот достал из кармана аккуратно нарезанные небольшие газетные листочки бумаги, один протянул деду.
Взяв, старик насыпал на него две щепотки махорки, затем, послюнявив край, ловко сделал самокрутку.
-Бушь? - подавая махорку Ивану, спросил он.
Иван молча взял и тоже скрутил себе самодельную папиросу. Они закурили, сделав несколько затяжек, рассказчик продолжал:
-Бывало, идем по плацу, а от саранчи земли не видать, столько ее много. Идем по ней, а сапоги аж хлюпают. Эта зараза все на своем пути пожирала, после ее нашествия оставалась очень тоскливая картина. Правда, за свою службу в Манчжурии видел такое только один раз, – заключил дед.
-А в хорошие годы там красота, особенно весной. Все вокруг цветет и благоухат. Идешь по маршруту, а глаз не нарадуется на ту картину, которую перед собой видишь. Между сопками крупные цветы разных окрасов, тут и красные, и малиновые, и желтые, даже фиолетовые. Цветы энти там называют китайскими розами, – старик двумя пальцами притушил самокрутку и продолжил:
-Там все хорошо растет, субтропики одно слово. Конопля там с тебя ростом, Ванька, будет... Я тогда и не знал, что это анаша – курительный наркотик. Так узбек, что у нас хлеборезом был, в курс дела меня ввел. Научил, как косячок-то делать.
-Так ты там анашу курил, дед? - спросил Иван.
-Пробовал.
-Ну и как, сильно забирает?
-Вначале, скажу вам честно, я ничего не понял, – почему-то шепотом произнес он.
-Уже возвращаясь с маршрута, мы с товарищем пыхнули косяк один на двоих, по-простому говоря одну папироску. Путь наш пролегал мимо домиков, в них жили офицерские семьи. В одном из них были открыты окна, из окон доносилась очень приятная музыка, – дед Егор хмыкнул и заулыбался.
-Так вот, слышу я эту музыку, и на душе так приятно, глянул я на одно из окон, из которого доносилась музыка, и обмер, – рассказчик сделал паузу, видя, как мы его внимательно слушаем, и, почесав затылок, продолжил:
-Из окна вижу: вылетают ноты, да цветные все разного цвета. Музыкальной грамоте я не обучен, а ноты этой мелодии вижу.
-Ха-ха-ха…- не выдержал дядька и громко рассмеялся.
-Что ржешь, жеребец? На самом деле это было.
-Дед, а ну нарисуй какую-нибудь ноту, которую ты видел, – утирая слезы, выступившие от смеха, сказал Иван.
-Не веришь, Фома, на-ка вот, – старик палкой нарисовал на земле что-то похожее на ноту.
-Ну, ты, даешь! - весь трясясь от смеха, с трудом выговорил Иван.
-Так вот, – продолжал дед Егор.
-Эти ноты все летели из окна, пока тот дом не скрылся из виду. Тогда я сообразил, что это конопля на меня так действует. А вот после второго случая я эту дрянь больше не курил, лучше уж табачку потянуть.
-А что было во второй раз? – спросил, улыбаясь, Иван.
-А ничего, Ванька, глюки просто были.
-Иду я по маршруту, вижу такой приметный камень, прохожу метров двадцать, вижу снова точно такой же камень, хотя иду по прямой, а не по кругу. Короче эта дурь бьет прямо по мозгам, а каков человек-то без мозгов а, Ванька? Ни каков, – заключил рассказчик.
-После того раза больше коноплю не курил. Дурман это, а не табак.
Дед замолчал.
-Манчжурия - интересный край, – продолжил он через некоторое время.
-Там и на рысь, и на дикого кабана можно нарваться. Ты знаешь, Ванька, какие секачи там бывают огромные, а клыки как мечи у них. Вспороть брюхо такой элементарно могёт, – дед замолчал, призадумался- видно, что-то припоминал.
-Как-то возвращались мы с Ярмошей с маршрута, – начал после короткой паузы старик. -Ярмоша это мой сослуживец, Ярмоленко его фамилия, родом он с Украины. Вдруг видим кабаны и с ними выводок - пяток поросят. Секач сразу нас учуял и бросился на нас. Хорошо сослуживец мой снайпером был, с первого выстрела тогда его и завалил, а то бы нам худо было, - дед Егор задумался, с минуту все молчали.
-А что ты про доты-то говорил, – спросил Иван, видно вспомнив на чем остановился старик, когда я подошел.
-А доты. Те доты еще Карбышев строил, был такой инженер. Они, я думаю, и по сей день по всей границе с Китаем стоят, – продолжал дед Егор.
-Эти доты непробиваемые, из специального бетона, толщиной до полутора метров, не один снаряд их не возьмет. Да что про доты. Я лучше вам о красоте того края расскажу. Красивая Манчжурия ничего тут не скажешь, в лесах дикий виноград растет, лимонник, а какие там огромные ландыши. Красота…
Старик вдруг смолк. Выдержав небольшую паузу, он сказал: – А у нас, братцы, все равно лучше, в наших краях много прелестей имеется, каких в Манчжурии и не сыскать. – Он снова замолчал.
-Таежный наш край по-своему прекрасен, и мы это с вами, дорогие мои, хорошо знам, – заключил дед Егор задумчиво.
-А может, еще что-нибудь расскажешь? - спросил я в надежде его послушать. Дед Егор не ответил, видно думал о чем-то своем.
Прошло несколько минут в тишине.
-Ну, разве что о Ваньке, – вдруг с улыбкой сказал он.
-Обо мне- то, что рассказывать? - удивился Иван.
-Есть что, – ухмыляясь, добавил старик.
На плоту
-Случилось это, в каком году, сейчас не припомню, – начал дед Егор.
-Ваньке в ту пору было лет пятнадцать, в то время многие пользовались плотами, на них перевозили и людей, и кой-какие грузы. Так вот у берега стояло несколько таких плотов. Ванька наш, - подчеркнул рассказчик, глядя на Ивана Денисовича, которому уже было где-то за пятьдесят, - как раз в тот момент находился на берегу реки. Да еще и не один, с ним были два племянника примерно одного возраста. По-моему, им в ту пору было по три годика. Это были Сережка, сын Павла, Ванькиного старшего брата да Петька, сын Николая, среднего брата, – сказал дед, обращаясь ко мне.
-Ванька - то наш вздумал покатать племяшей на плоту. Все бы ничего, да вот беда в том, что Иван-то плавать не умел, да он и сейчас воды боится.
-Бреши дальше, – добродушно произнес Иван.
-Ну так вот, - продолжал тот.
- Разделся Ванюша до трусов да зашел в воду, ну и стал толкать плот. Мальцы довольны, и Ванька наш рад. Ну а берега-то, сам знашь, крутые у реки, – сказал дед, обращаясь ко мне.
-Тут и яма случилась. Ванька с головой ушел и плот-то отпустил, сам кое-как выбрался на берег, а плот-то понесло течением, да все дальше от берега. Бежит наш Ванька по песочку, да руками машет, показывая на плот, с испугу-то совсем дар речи потерял, только руками машет. А плот все дальше уносит. Мальцы на нем, ничего не подозревая, сидят себе да по сторонам глядят. Сидят мальчишки на бревнах, а вокруг вода, течение то у реки быстрое. На счастье, рыбачки сидели у косы рыбу удили. Вот они- то мальцов и заметили: видят плот мимо плывет, а на нем два несмышленыша сидят да на них глядят.
Догнали плот тот рыбачки, пацанов в лодку забрали. А мальцы хоть бы что, словно с прогулки вернулись, – с улыбкой сказал старик.
-Ну а Ванька на берегу бегал да руками все махал, все что-то мычал, – улыбнулся рассказчик, косясь на Ивана.
Тот спокойно сидел и слушал старого Егора.
-Ну а очнулся наш Ванька, – продолжал дед, когда от Пашки получил подзатыльник. И поделом, мальцов то чуть не утопил. Один из них, Серега, известный человек сейчас, баят конструктор, самолеты что ли делат, ну а Петька у нас тут шоферит, тоже неплохой мужик, да ты их должон знать, глядя на меня– заключил дед Егор.
-Бог милостив, не дал погибнуть мальцам, сидели себе смирнехонько на плоту и не двигались. И ведь главное- не испугались, только по сторонам глазели. Все кончилось благополучно.
Дед Егор замолчал. Молчал и Иван. Видно было, что он и сейчас, спустя много лет, чувствовал свою вину.
-Ну ладно, пора ночевать, совсем смеркаться стало, – сказал старик, вставая.
Мой отпуск быстро пролетел. За день до отъезда я нашел старого Егора на той же скамейке у его дома. Сидел он уже в другой компании. Рядом с ним была соседка с виду лет сорока, которую он называл Клавкой, да подросток лет пятнадцати, ее сын. Увидев меня, дед привстал, протянул руку и сказал:
-Присаживайся, я тобе еще одну историю расскажу про твого Ваньку.
Ванька и фляга
-Скажу тобе, милок, – начал старик. - Иван-то человек очень хороший, да ты и сам это прекрасно знашь. Бог здоровьем его не обидел, да и умом вроде тоже. Только увалень он здоровый и невезучий какой-то, часто попадал, да и до сих пор попадат в разные грустные или смешные истории. Помню, случай с ним приключился в раннем детстве, тогда ему было лет пять всего. Днем это было, родители на работе-Марья на ферме, Василий в поле, а пацаны играли во дворе. Пашка самый старший среди них, Николай, Степка твой отец, да Ванька самый малой, - дед Егор прокашлялся и продолжал:
-Пашка у них всегда затейником был, он то и придумал эту игру с флягой. Фляга та была пустой, а он возьми, да и закричи прямо во флягу:
-У-у-у …, - а из нее эхо вторит: – У-у-у …
Малым это понравилось. Они тоже по очереди стали кричать прямо во флягу:
-У-у-у …, - а с нее эхо повторяло: – У-у-у. Старик замолчал и стал шарить по карманам. Достав махорку, он спросил, обращаясь к женщине:
-Клавка, у тебя дома газеты есть?
-Есть, дедуля.
-Семка, принеси газету, –сказала она сыну.
-Подожди, дед, не рассказывай, я мигом, - попросил Семен.
-Ладно, так и быть подожду.
-Ты домой-то когда?- спросил он, обращаясь ко мне.
-Завтра, – говорю.
-Значит, кончился твой отпуск. На следующий год-то приедешь?
-Не знаю, как получится, хотелось бы, - говорю.
-Дедуль, держи газету, – вернулся запыхавшийся Семка.
Дед Егор взял, аккуратно оторвал от нее небольшой клочок, насыпал на него несколько щепоток махорки и скрутил, как он говаривал, козью ножку. Потом стал ощупывать все карманы обеими руками. Найдя спички, прикурил, затянулся с наслаждением и продолжил свой рассказ:
-Так вот, Пашка то еще тот затейник был и говорит Ваньке:
-Ваня, а ты голову засунь во флягу и там крикни.
Наш Ванька, не моргнув глазом, засунул голову в горловину фляги и кричит: – У-у-у…, а во фляге раздается:- У-у-у…-
После хотел голову - то выташить, а она и не выходит - уши мешают …
Cемка громко расхохотался.
-Тихо ты, – сказала, улыбаясь, Клавдия.
-Уши - то во флягу хорошо вошли, – продолжал старик, - а вот назад никак, во фляге-то они растопырились и не дают Ваньке голову выташить. Тогда он руками уперся о флягу, пытаясь выскочить оттуда, отчего уши еще сильнее заболели. Испужался Ваня и заплакал. Тело снаружи, а голова во фляге плачет. Тут уж и Пашка давай его ташить из фляги за плечи. Малому больно, страшно, он еще громче стал кричать. Видя, что ничего не получатся, заволновались сорванцы, а Ванька рыдал во фляге, уши у него слегка припухли от ерзанья и горели.
-Я за мамкой на ферму, – сообщил Колька и убежал.
А Пашка позвал соседа, старого Данилу, царство ему небесное..., - дед Егор перекрестился.
-Старый Данила, увидев Ваньку во фляге, всплеснул руками и спросил:
-Что ж ты там нашел, бесенок?
Слышно было, как Ванька всхлипывал во фляге. Данила попытался потянуть его, да куды там. Ванька заголосил пуще прежнего. В этот самый момент во двор вбежала запыхавшаяся Марья.
-Ну-ка, посторонись дед, – она оттеснила старика.
Руки у Марьи были тоненькие, она их ловко просунула меж Ванькиной головой и флягой, прижала уши малого к голове и тихонько потянула из фляги. Голова и вышла.
Лицо у бедного Ваньки было все зареванное, уши стали красными, припухлыми и казались просто огромными. Пацаны, увидев его, расхохотались, за что каждый от матери получил по оплеухе. Марья прижала к себе плачущего Ваньку и, улыбаясь, приговаривала: – Вот дурная голова-то, полезла во флягу.
-Такой случай был с нашим Ванькой, - улыбаясь заключил дед Егор.
-С ним вообще немало комичных случаев было.
-Расскажи, дедуля еще про случаи. Пожалуйста! -стал умолять деда Сёмка.
-Ну, это только с разрешения Ивана. Иван ,ты не против, если я про пьяную ягодку расскажу? -почти прокричал дед, увидев идущего с реки Ивана.
Иван Денисович ничего не ответил деду Егору, только заулыбался, поставил на землю вёдра с водой и присел на лавку рядом со мной.
-Что, завтра уже уезжаешь?- спросил он у меня.
-Ну да,- говорю.
Дед с минуту помолчал -то ли для приличия, то ли вспоминал что-то- и затем продолжил свои рассказы.
Пьяная ягода.
-Вот сейчас уже не упомню, что был за праздник. Все собрались в тот день у Василия с Марьей, и я там был.
-Но без тебя-то как же? - вставил, улыбаясь Иван.
-И то верно, без меня никак. Помню, женщины - кто пельмени лепил, кто на стол накрывал. Марья достала из погреба магарыч. Ох, и крепок же он был, зараза, -дед Егор аж крякнул.
-Магарыч-то был настоян на вишенке, и цвет приятный и мягонький на вкус. Процедила она его и разлила в графины, а ягода осталась в банке, на столе. Ну и стоит эта банка с вишней на столе, на кухне, да и стоит. Марья же решила пацанов пельменями накормить. Наложила Петьке с Ванькой по тарелке пельменей, поставила на стол на кухне.
-Ешьте, -говорит, и пошла в залу накрывать стол для гостей.
-Ванька с Петькой пельмени те быстро умяли. Видят: банка с ягодой стоит. Недолго думая, вишню поровну рассыпали по своим тарелкам и съели. Надо сказать в ту пору им годиков по четыре, пять было не больше.
Дед Егор на мгновение замолчал, а затем c улыбкой спросил, обращаясь к Ивану:
-Как хоть на вкус-то ягодка была?
-Горьковата,- с серьёзным лицом ответил тот.
-Ну расскажи, Ваня, как вы с Петькой потом к нему домой-то пошли.
Воцарилась пауза, дед замолчал, в ожидании, что скажет Иван, а Иван молчал.
-Ну чё молчишь, битюк, нече сказать?
Все уставились на дядю Ваню.
-Чё говорить-то, это ты брехать-то начал, так и бреши дальше.
-Ноги ватными стали, не туда ходить стали,-немного помолчав, добавил он.
Дед знал, что Иван в рассказе плохой помощник, поэтому продолжил своё повествование.
-Одним словом, вышли они во двор-то, а ноги их не слушаются совсем, головы кружатся.
Вывалялись в грязи с ног до головы оба. Неизвестно куды бы ещё их занесло, если бы Марья в окно пацанов не увидела. Помню, особо мальчишек тогда не ругали, ведь сами виноваты были, ягоду-то сами на столе оставили, вот ребятишки и наелись допьяна.
-Ты бы про себя что-нибудь, старый, рассказал.
-Расскажу и про себя обязательно, в моей жизни много чего было. Было весёлое и грустное было, но весёлого всё же было больше.
-Повезло тебе старый! - задумчиво сказал Иван.
-А тебе-то что жаловаться, истории-то больше с тобой случались весёлые. Это только ты сам с виду грустный.
-Ох и трепач же ты, дед.
Иван взял вёдра и не спеша пошёл к своему дому.
-Однако, пора и мне пора ночевать-засобирался дед Егор.
Через месяц после своего отпуска я позвонил родным в деревню. Трубку взял Иван Денисович, в конце расспросов о житье бытье я спросил его:
-Дядя Ваня, у тебя после фляги уши долго болели?
После продолжительной паузы услышал:
-Набрехал все-таки, старый. И когда только успел?
-Как у него здоровье? - спрашиваю.
-А че ему будет, жив и здоров старый брехун, небось, и сейчас с кем-нибудь на лавочке языком чешет.