Баба Зина

Александр Тяпкин-Чурсин
                БАБА ЗИНА 
   Баба Зина так сильно ненавидела людей, что смотрела на каждого человека как на заклятого врага. Чтобы как-то смягчить свою мизантропию, она часто заправляла желудок спиртным. Но это помогало мало.
   Сегодня старуха опрокинула в рот два стаканчика водки и вышла во двор.
   Там она увидела Мишку – маленького пацана, проживающего с ней на одной лестничной площадке. Мальчишка стоял возле останков скамейки – с деревянных столбиков было сорвано сиденье.
   - Ты зачем скамейку сломал? – накинулась  баба Зина на Мишку.
   - Я её не ломал, - ответил тот.
   - А тогда кто же?
   - Не знаю.
   - Зато я знаю. Ты её раскурочил.
   На глазах у пацана появились слёзы.
   -Да не трогал я её.
   - Трогал, щенок. Я сама видела.
   - Не врите, - всхлипнул Мишка.
   - Я тебе дам «не врите»! Сопляк!
   Тут на одном из балконов четвёртого этажа появился Виктор – отец Мишки.
   - Баба Зин, ты чего на него ругаешься? – спросил он.
   - А зачем он скамейку сломал?
   - Он не мог этого сделать.
   - «Не мог, не мог». От такого паршивца всего можно ожидать.
   - Ладно, не шуми. Сейчас я спущусь. А ты, Миш, иди домой.
   Вытерев рукавом рубашки слёзы, мальчишка скрылся в подъезде.
   А через минуту вышел его отец. В одной руке он держал молоток, а в другой – несколько больших гвоздей.
   Виктор положил сиденье на столбики и начал чинить скамейку. При этом у него было такое выражение лица, словно он заколачивал гвозди в крышку гроба. Закончив работу, Мишкин отец сказал бабе Зине:
   - Вот и всё. Садись.
   Когда Виктор зашёл в подъезд, старуха села на скамейку.
   И тут к ней приблизилась хромая бабулька из соседнего дома.
   - Здравствуй, - поприветствовала она бабу Зину.
   - Здорово. Чего тебе надо?
   - Да вот хочу посидеть тут.
   - Нечего тут сидеть. Иди к своему дому. Там и сиди.
   - Там нет лавочки.
   - Тогда табуретку из дома вынеси.
   - А здесь что, нельзя посидеть?
   - Нельзя.
   - Твоя, что ли, лавочка?
   - Моя, моя. Проваливай отсюда.
   - Как тебе не стыдно!
   - Стыдно, у кого видно. Мотай к своему дому, дебильная.
   - Почему это я дебильная?
   - Потому что внучка твоя в дурдоме лежала.
   - Я твоих внуков не трогаю, и ты моих не трогай.
   - Да уйдёшь ты отсюда или нет?!
   Хромая бабулька укоризненно покачала головой и заковыляла к своему дому. Там она встала
около среднего подъезда и стала задумчиво смотреть вдаль.
   В это время к бабе Зине подошла какая-то молодая смуглая женщина в старинной одежде, какой старуха не видела даже в краеведческом музее, куда она случайно заглянула пятьдесят лет назад.
   - Мать, принеси мне воды, - попросила незнакомка.
   - Сейчас, разбежалась, - пронзила ту черными глазами старуха.
   - Так хочется пить, - продолжала женщина.   
  – Иди домой – и пей.
   - Мой дом – далеко.
   - Моя квартира – тоже. Что я, из-за тебя на четвертый этаж попру?
   - Очень тебя прошу: принеси мне воды. Сделай это ради моего Сына, Который спас людей.
   - Какого это сына? Которого, небось, в тюряге прикончили?
   - Зачем ты так говоришь?
   - Что хочу, то и говорю. А если тебе приспичило напиться, попроси у той дебильной.
   И баба Зина кивнула в сторону хромой.
      Только тут старуха заметила, что ноги молодой женщины не соприкасаются с землей.
   «Тьфу, черт! – подумала она. – Вот к чему водка приводит! Мерещится всякое!»
   И старуха злобно сплюнула.
   Плевок описал дугу и упал  на валяющийся окурок, будто бомба на вражеский танк.
   Между тем незнакомка приблизилась к хромой и о чем-то ее попросила.  Та кивнула и поспешила в свой подъезд.
   Не прошло и минуты, как хромая вынесла на улицу оловянную кружку, в которой, по всей видимости, была вода.
   Баба Зина сплюнула еще раз, поднялась и направилась домой.
               
   Ночью ей снилось, что за ней, совершенно нагой, гонятся трое чертей. Наконец они ее настигают, хватают за длинные распущенные волосы и кидают на громадную сковороду, на которой разлито шипящее масло. Баба Зина начинает дергаться, словно эпилептик во время припадка. Тело ее покрывается сплошными ожогами.  Старуха хочет выбраться из этой дьявольской посудины, но двое чертей хватают ее за руки, а третий, разжав ей челюсти, принимается лить в горло  расплавленный  свинец. Баба Зина хочет закричать, но жидкий металл, забивший горло, не позволяет ей это сделать.
               
   Это был последний сон в жизни старухи. Она умерла во время его просмотра от разрыва сердца.