Готовясь к встрече советчика капитана, наш танкер стоял на якоре в дельте Дуная. Матросы подвахтенной смены выполняли работы по уходу за деревянной палубой. Боцман со своим помощником с левого борта наводил яркими красками маркировку осадки. Для этой цели за борт была вывалена беседка. У ее страховочного конца дежурил вахтенный штурман со спасательным кругом наизготовку. Развернувшись на вираже, в районе шкафута ошвартовался «Пилот», ожидаемый нами лоцманский катер.
Облокотившись на нактоуз* магнитного компаса, через фальшборт* крыла ходового мостика капитан смотрел на маневр катера. Его стриженую голову венчала кроличья шапка. Ношением этого головного убора он отличался от всех капитанов в нашем пароходстве. Именно ее он предпочитал всяким фуражкам с шитыми козырьками и «крабами».
Из рубки катера, держась за надраенный медный поручень, вышел молодой лоцман. Он лихо сдвинул фуражку с шитыми эмблемами , поправил колоритные нарукавные нашивки.
Направив свой взор вверх, на невзрачную заячью шапку капитана ,небрежно спросил :
- Где « кэп »?
- Ну, я « кэп »!
Заячья шапка вызывала сомнение и лоцман возмущенно заявил :
- Прекратите дурачиться , вызовите капитана !
Вместо ответа капитан дал боцману команду :
- Шторм - трап за борт !
Распашным «прыжком» морская лестница с деревянными ступеньками
( балясинами ) повисла, прижалась к борту , символизируя готовность к приему пассажира. Поднявшись на палубу , лоцман доложил капитану , спустившемуся с ходовой рубки. «Пилот» отвалил от борта в сторону берега . А мы, свернув работы , выбрали якорь и пошли в русло европейской реки . Взаимоотношения капитана и лоцмана сложились сразу исключительно в служебном порядке.
Лоцман :
- Рекомендую курс ….
Капитан :
- Рулевой , курс ... исполнять!
Так мы и шли, выполняя мудреные повороты против течения реки , следуя рекомендациям лоцмана , обходя мели и намолы.
Наступили сумерки . Включили ходовые огни. Светящиеся и светоотражающие навигационные буи создавали иллюминацию. На одном из крутых изгибов реки лоцманский совет был высокомерно отвергнут. Кэп нахмурил брови и своим неподражаемым баритоном со знанием дела молвил:
-Прости , сынок , я по этой вот звездочке (капитан пальцем показал в звездное ночное небо ) двадцать пять лет уже хожу. Рулевой , держать руль прямо !
Дальнейшие события развивались как по сценарию знаменитого фильма «Волга –Волга». Наш танкер с многотонным грузом и « пятистасильным лошадиным табуном », сконцентрированным в работе главного двигателя , уверенно сел на мель . Машина еще работала на «средний вперед» , но мы уже никуда не шли. Со штурманского стола слетели на палубу карты , транспортир , карандаши , резинки . Раздался грохот чего-то падающего, не закрепленного « по-штормовому » . Рулевой , штурман , лоцман ,внезапно объединившись в единое «штормовое тело», рухнули плашмя на окрашенную металлическую палубу ходового мостика .
Только предусмотрительный капитан обеспечил себе устойчивость , держась одной рукой за стойку крепления индикатора РЛС «Донец-2» .Другой рукой он сдвинул на затылок свою знаменитую заячью шапку и философски произнес :
- Видно, сынки, не та звездочка ! Машины стоп !
На что лежащий на палубе лоцман осуждающе сказал :
-Ну кэп , вы и «нарулили» по вашей знаменитой звездочке.
Все темное время суток наш танкер в одиночестве простоял на мели . Проходящие мимо по судоходному фарватеру суда приветствовали нас звуковыми сигналами . Утро . Плакучие ивы, растущие на берегу, нежно тянули ветви прямо в открытые иллюминаторы . Миловидные дунайские птахи порхали над палубой, распевая веселые песенки. Казалось, все, что окружало нас, смеялось над нашей судоводительской расхлябанностью. Манипулируя оборотами машины, мы освободились от берегового плена и пошли дальше, безукоризненно выполняя рекомендации молодого лоцмана.