Прав ли Бебель в своих суждениях о христианстве

Прав ли Бебель в своих суждениях о христианстве?

Просматривая историю существующих и прежде существовавших религий и сравнивая их с христианством, нельзя не сделать того в высшей степени отрадного для каждого христианина замечания, что ни одна религия, ни одно учение, ни одна система, какие только когда-либо существовали в мире, не смотрели так высоко, так идеально на женщину, как христианство. И ни одно мировоззрение, ни религиозное, ни фи¬лософское, не принесло женщине, столько пользы, столько блага, ни одно из них не имело для нее, для женщины, та¬кой великой цены, такого огромного значения, как христианская религия.
Христианство возвысило, облагородило женщину и подняло ее значение в глазах всего культурного мира. Христианство порвало рабские цепи, лежавшие на женщине в течение долгих веков и тысячелетий, поставило ее наравне с мужчи¬ною и утвердило принцип равноправности. Ее, забитую, загнанную, лишенную всяких прав и привилегий, христианство взяло под свое покровительство, окружило заботливым вниманием, согрело, обрадовало и не только открыло ей земные храмы и обещало в награду за ее благочестие и праведность нескончаемое блаженство, но оно не выпускает ее из внимания даже и в самом ее бесславии, с готовностью про¬стирая всегда к ней свои благодатные попечения, обещая ей материнскую любовь и отеческое попечение.
В этом все уверены, все убеждены, все, кто только постиг дух христианского учения, кто усвоил его направле¬ние, кто понял его задачи, кто выяснил для себя его тен¬денцию и цель.
Но люди, враждебно настроенные к христианству, люди, отрицательно относящиеся к нему, считающие его тормозом прогресса и культуры, орудием закрепощения и неволи, синонимом косности и застоя, такие люди не только не признают за христианством этой великой, неоценимой заслуги, но они еще клевещут на христианство, обвиняя его в презрительном взгляде на женщину, в отрицании ее гражданских прав, в унижении ее человеческого достоинства и в не¬нависти к ней.
Посмотрим, насколько справедливы упреки, насколько вески аргументы и насколько основательны обвинения, возводимые на христианскую религию в отношении к женщинам.
Во главе современных борцов – за так называемую «эмансипацию» женщин бесспорно самое видное и главное место занимает вождь и апостол германских социал-демократов – Август Бебель (Статья была напечатана в журнале «Вера и разум» за 1909 г.). Вот его-то воззрения, по затрону¬тому нами вопросу, согласно основному методологическому правилу – рассматривать важнейшие явление в их крупных типовых обнаружениях – мы и подвергнем критическому анализу.
В своей книге «Женщина и социализм», в переводе появившейся и на русском книжном рынке, Бебель прежде всего упрекает христианство в том, что оно чрезвычайно низко и обидно смотрит на женщину и относится к ней чрезвычайно грубо.
«Христианство, – пишет Бебель, – проповедует презрение к женщине, так как оно видит в ней виновницу всякого зла» (Изд. «Буревестник». Одесса. Перев. с 34 нем. изд. ред. Поссе, стр. 63). «Оно содержит то же презрение к женщине, как и все религии Востока» (Ibid. 64 стр.).
«Христианство проповедует ненависть к плоти. Но эта ненависть есть не что иное, как ненависть к женщине, ко¬торая представляется соблазнительницей мужчины» (Ibid. 64 стр.).
«Женщина, согласно христианскому учению, нечистая, со¬блазнительница, внесшая в мир грех и погубившая мужчин» (Ibid. 65 стр.). «Посему в заповедях она упоминается на ряду с прислугой и домашними животными; мужчине предлагается не пожелать ни жены ближнего, ни слуги его, ни скота его, ни осла его, ни всего, что принадлежит ближнему. Женщина, таким образом, объект, кусок собственности» (64 стр.).
Вот первый пункт обвинений Бебеля.
Но так ли все это? Верно ли и справедливо ли говорит Бебель, что христианство низко смотрит на женщину и пре¬небрежительно относится к ней?
– Нет. Христианство никогда так низко не смотрело на женщину и никогда не третировало ее презрительно. Спаситель, Апостолы, ученики Господа и все св. Отцы и Учи¬тели Церкви никогда не учили мир тому, что женщина нечиста, что ее следует унижать, ставить в один разряд с рабами, со скотом и т.п.
Напротив, христианство всегда благосклонно смотрело на женщину и лучшие его представители и даже Сам Осно¬ватель его всегда оказывали женщине знаки внимания, добро¬желательства.
Вспомним, напр., как относился наш Спаситель к самарянке, к женщине совершенно чуждой, не принадлежав¬шей к Его племени. Сколько участия, сколько теплоты высказал Он в беседе с нею. Но эта полная участия беседа Христа с самарянкою не единственное свидетельство любвеобильных и высоких отношений Его к женщине, не первое и не последнее свидетельство того человеколюбивого и заботливого внимания, с какими Он обращался к ней. Из священной Истории Нового Завета нам вполне известно, что многие благочестивые жены, прозванные потомством «мироно¬сицами», были чуть ли не постоянными спутницами Спасителя и по ревности, по усердию были такими же учениками, как и св. апостолы. Имена некоторых учениц, прославившихся особенною, чрезвычайною любовию к евангельскому учению и особенною любовью и вниманием со стороны Спасителя, зане¬сены на страницы священной летописи и увековечены в па¬мяти всего христианского мира. Таковы, напр. Марфа и Мария, сестры Лазаря, Мария Магдалина и Мария Клеопова и мн. др. Благочестивые жены не оставляли Спасителя даже и на пути Его к Голгофе. Евангельское повествование сохранило для нас те дышащие любовью слова Его, которыми Он под тяжестью креста утешал своих верных последовательниц, провожавших Его на вольные страдания.
Подобно Спасителю и св. апостолы никогда не пренебре¬гали услугами и вниманием благочестивых жен. С рав¬ною любовью и готовностью проповедовали они им, как и мужьям, не делая никакого между ними различия, предлагали спасительные истины веры и делали их сонаследницами обетованного блаженства точно так же, как и мужей (ап. Иоанн даже послание пишет одной госпоже и называет ее «возлюбленной» госпожой. 2 посл., 1 ст., 1 гл.).
Святая Церковь, верная заветам своего Божественного Основателя и славных проповедников Его Божественного учения, осталась верною этому примеру на протяжении всего своего исторического существования. И в учении и на прак¬тике она твердо и неуклонно держалась спасительного учения Христова, открывшего жене свободный путь в Царствие не¬бесное наравне с мужем, и избавлявшего ее от того рабского гнета, которым отягощал ее прежде муж.
Помимо этих исторических справок можно привести еще прямые свидетельства из св. Писания в пользу – только не унижения или ненависти, не презрения к женщине, а любви, чести и уважения к ней.
«Мужие, любите своя жены, – говорит ап. Павел в послании к Ефесеям, якоже и Христос возлюби Церковь… Тако должны суть мужие любити своя жены, яко своя телеса» (Еф. 5 гл., 25 и 28 ст.).
И в послании к Колоссаям: «Мужие, любите жены ваши и не будьте к ним суровы» (Кол. 3 гл., 19 ст.).
«Мужие такожде, – пишет ап. Петр, – вкупе живуще со своими женами по разуму, яко немощнейшу сосуду женскому воздающе честь, яко и снаследницы благодатныя жизни, во еже не прекращатися молитвам вашим (1 Петр. 3 гл., 7 ст.).
И св. отцы тоже учили сему самому. «Хочешь ли, – гово¬рит один из древних церковных учителей, – чтобы жена повиновалась тебе? – Заботься о ней, как Христос о Церкви. Хотя бы нужно было пожертвовать за нее жизнью, хотя бы нужно было тысячекратно быть рассеченным, или потерпеть что бы то ни было, не отказывайся» (Св. Иоанн Зл. рус. пер. СПб., 1905 г., т. XI, стр. 167–168. Ср. Блаж. Феофилакта. Migne Patrolog. gr. t. CXXIV col. 1116 и мн. др.).
Если бы христианство действительно проповедовало вра¬ждебные чувства по отношению к женщине, то ни апостолы, ни отцы Церкви никогда бы и ничего подобного не говорили, потому что тогда они стали бы в явное противоречие с тем учением, которое они проповедовали. Нельзя же в самом деле предписывать любить того, кого следует ненавидеть и презирать.
Затем, что христианство такими же глазами смотрит на женщину, как на мужчину и также относится к ней, можно видеть из того, что в христианском культе почитание святых подвижниц и мучениц стоит на такой же высоте, как и почитание св. мужей. Уже одно это должно обличить Бебеля и говорить за то, что христианство не враждебно на¬строено по отношению к женщине.
Что именно это так – в доказательство этого можно привести еще одно соображение, не лишенное своей силы и убедительности. Именно – в истории распространение христианства женщина играет особенно видную роль. Ее старание об¬ращать в христианскую веру необыкновенное, ее усилие и энергия, потраченные на это дело, изумительны, ее успехи и плоды работы в этом направлении колоссальны. Достаточно вспомнить равноап. кн. Ольгу и кн. Елену, просветительницу Грузии Нину, Берту, королеву Гента, и Гезелу, королеву Вен¬грии, введших христианство в своих странах, Клотильду, побудившую своего супруга Хлодвига, короля франков, к принятию христианства, и многих, многих других, чтобы убедиться в выше сказанном. Что же, спрашивается, влекло женщину к христианству? Что вливало в нее силу и бодрость к апостольской деятельности? Неужели же желание приобрести возможно более таких лиц, которые ненавидели бы, презирали ее, считали нечистой, объектом, предметом собственности? Неужели желание принять ту веру, которая пре¬небрежительно относилась к ней и третировала ее на каждом шагу? Конечно нет. Можно с уверенностью сказать, что женщина потому так горячо всегда стояла за христианство, потому так неустанно проповедовала его и так увле¬калась им, что оно высоко, идеально смотрело на нее, признавало ее человеческие права и человеческое достоинство и несло ей освобождение от рабских пут. В противном случае женщина никогда бы не вступила в лоно христианской веры и тем более никогда бы не сделалась такой ревност¬ной и энергичной проповедницей, какой мы обыкновенно видим ее на всем протяжении христианской истории.
Итак, христианство проповедует разумную любовь к женщине, смотрит на нее идеально, ценит ее чрезвы¬чайно высоко, и далеко, слишком далеко от того, что хочет навязать ему Бебель.
Пойдем дальше.
Бебель упрекает христианство еще в том, что оно за¬ковало женщину в рабские цепи мужчины, обострило неравноправие того и другого пола, мужчин поставило властвовать, а женщину обязало рабски во всем им повиноваться.
«Христианство приказывает женщине быть послушной слу¬гой мужа и клясться перед алтарем в повиновении мужу» (Стр. 64).
«Петр с особенным ударением восклицает: «Жены, повинуйтеся вашим мужьям». Павел пишет к Ефессянам: «Муж есть глава жены, как и Христос глава цер¬кви», и к Коринфянам: муж есть образ и слава Божия, а жена есть слава мужа». Из этого следует, что всякий глу¬пый муж имеет право считать себя лучше, чем самая пре¬восходная женщина» (Стр. 65).
«Фома Аквинский (1227–1274) говорит: «Женщина – быстро вырастающее плевело; она – печальный человек, тело которого только потому быстрее достигает полного развития, что оно меньшей ценности и что природа меньше с ним за¬нимается. Женщины родятся, чтобы вечно их держали под игом своего господина и учителя, так как их и природа во всех отношениях дала мужчине преимущество и предна¬значила его для господства» (Стр. 65–66).
«Это подчиненное положение женщины в так называемом христианском мире постепенно улучшилось не благодаря христианству, а благодаря западной культуре, приобретенной в борьбе против христианского мировоззрения» (Стр. 66).
Это второе обвинение Бебеля еще более лживо и тенденциозно, чем первое. Оно полно самых грубых ошибок и свидетельствует об абсолютном непонимании Бебелем не только духа, но и буквы христианской религии.
В самом деле, разве «повиновение» и «боязнь», о которых говорит ап. Павел, можно понимать в том смысле, в каком толкует их Бебель, т.е. в смысле требование рабской покорности из страха пред внешней силой. Такое понимание, не имеющее для себя никаких оснований в тексте, оснований в тексте, стояло бы в явном противоречии с наставлением того же апостола мужьям – любить своих жен и не быть суровыми в отношении к ним (Колос. 3, 19 ст.). Лучше всего и правильнее понимать слова «повиновение» и «боязнь» в смысле проявлений любви. Слово (;;;;;;;;;) (т.е. опасаться), употребленное в подлиннике, комментаторами понимается в смысле «оказывания почтения, уважения, послушания» (ср. Марк. VI, 20; Рим. XIII, 7). Заслуживает внимания «удачная глосса», чтение этого места в одной из славянских рукописей Румянцевского музея (№1698): «жена да любит своего мужа» (Проф. Богдашевский. Послан. ап. Павла к Ефес. Исагогико-экзегетическ. исследование, стр. 644. Киев, 1904 г.). Следовательно, христианский брак, нормальный строй христианской семьи по¬стольку, поскольку изображен он в послании aп. Павла к Ефессеям (V, 22–33) – допускает лишь свободное и добровольное подчинение жены мужу, являющееся выражением преданной и самоотверженной любви. Нравственные основы этого подчинения выясняются для нас еще и из других мест, говорящих о семейном главенстве мужа (1 Кор. XI, 3, 8–9; Кол. III. 18; Тим. II, 12–14). Что же касается ссылки Бебеля на мнение одного из авторитетнейших западных богословов – Фомы Аквината, ссылавшегося на 22 ст. в подтверждение мысли о подчинении жен мужьям как господам, то ее следует признать в высшей степени неудачной. Потому что она оказы¬вается одним из неудачных и несовершенных толкований означенного мыслителя. Подобное толкование можно было бы признать возможным и правильным только в том случае, если бы в греческом тексте стояло бы не ;;;;;;;, а ;;;;;;;;;;; (см. распечатку) (Богдаш. цит. соч. 627 стр.). Подобное толкование схоластического бого¬слова никогда не было принимаемо в Православной Церкви.
В опровержение второго обвинение Бебеля можно сказать еще больше. Именно: христианство не только никогда не проповедовало своим последователям о рабстве женщины, но оно впервые из всех моральных, религиозных и философских учений провозгласило миру принцип равноправия муж¬чины и женщины. Эта идея есть принадлежность исключитель¬но христианской религии. В самом деле, откуда эти идеи о достоинстве женщины, как не из христианства? Ведь вне христианства мы нигде ничего подобного не видим. Не находим этого даже у людей, стоящих на более высоких ступенях культуры и в высокоразвитых религиях.
Постараемся доказать свое положение. Апостол Павел сказал в одном из своих посланий: «Во Христе нет ни мужеского пола, ни женского». Какой же смысл заключен в этой идее? Какая тенденция звучит в этом апостольском принципе? Что эти слова означают?
– Они означают устранение в христианском обществе того великого различия, на котором покоилась социальная жизнь древнего мира. Одним словом, здесь заключена идея равноправности обоих полов, идея, понимаемая не в том смысле, что женщина должна жить и действовать так же, как и мужчина, потому что тогда это противоречило бы всей истории нашей культуры, а в том, что оба пола должны оди¬наково участвовать во всех делах, от которых зависит благоденствие общества. Само собою понятно, что так смотреть на это можно только с религиозной точки зрения. Пред Богом люди не имеют никаких особых преимуществ. Пред ним все равны – и мужчины и женщины. Если Сын Божий принял образ мужчины, то Божия Матерь была жен¬щина. В совершенном царстве Божием не будут ни же¬ниться, ни замуж выходить.
Таким образом, по смыслу христианского учения жен¬щина не раба, не теневая фигура, какою являлась и теперь, пожалуй, по прежнему, является на востоке. Нет. Она стоит в первом ряду, как помощница и сотрудница мужа во всех делах. Этот принцип равноправия мужчины и женщины проведен был уже и в первые века христианства. В христианской общине женщине, как нам известно из церковной истории, поручали даже некоторые церковные должности. Вдо¬вы и диакониссы составляли должностные классы как посто¬янный институт. В области же современной монастырской жизни равное достоинство мужчины и женщины установлено даже законодательным путем.
Если же принцип равноправия мужчины и женщины не окончательно проведен в современном обществе, то в этом виновато не христианство, а то общество, которое далеко стояло, и продолжает далеко стоять от христианских начал жизни.
Таким образом, и во втором случае обвинение Бебеля носит на себе характер не столько критики, основательного разбора, справедливого упрека, сколько лжи, клеветы.
Нам остается рассмотреть еще одно обвинение, какое Бебель возводит на христианство.
Бебель обвиняет христианство еще в следующем: «Так как женщина, согласно христианскому учению, нечистая, соблаз¬нительница, внесшая в мир грех и погубившая мужчин, то, поэтому, апостолы и отцы Церкви смотрели (будто бы) на брак, на совместную с женщиною жизнь, только как на необходи¬мое зло, как ныне смотрят на проституцию. Тертуллиан восклицал: „женщина, ты должна постоянно ходить в печали и лохмотьях, с глазами, полными слез раскаяния, чтобы за¬ставить забыть, что ты погубила род человеческий. Женщина, ты – врата адовы!” И далее: „должно выбрать безбрачие, хотя бы человеческий род погиб”. Иероним говорить: „Брак – всегда грех; все, что можно сделать, это простить его и освятить, поэтому его и сделали церковным таинством”. Ориген заявляет: „Брак – нечто нечистое и нечестивое, средство сладострастия”, и чтобы противостоять искушению, он кастрировал себя. Августин учит: „безбрачные бу¬дут блестеть на небе, как светлые звезды, а их родители (произведшие их) уподобятся темным звездам”. Евсевий и Иероним оба согласны, что изречение Библии: „плодитесь и множитесь” не соответствует более времени и не касается христиан» (Бебель, стр. 65).
«Вот почему, будто бы, и Иисус, принадлежавший к секте, налагавшей строгий аскетизм и самокастрацию, на вопрос учеников, хорошо ли жениться, сказал им: „не все вмещают слово сие, но кому дано: ибо есть скопцы, которые из чрева материнского родились так; и есть скопцы, кото¬рые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит”.
Кастрация, таким образом, – угодный Богу поступок, и отказ от любви и брака – хорошее дело. Aп. Павел, которого еще более, чем Христа, можно назвать основателем христианства, Павел, который именно наложил на это учение печать интернационального характера, и который освободил его от ограниченного еврейского сектантства, пишет к Коринфянам: „А о чем вы писали ко мне, то хорошо человеку не касаться женщины. Но во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа… Брак – низкое состояние, жениться хорошо, не жениться – лучше. Поступайте по духу и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух противного плоти. Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями (Бебель, стр. 64).
«В том же духе проповедовали будто бы апостолы и отцы Церкви, в том же духе влияла Церковь в течение всех средних веков, создавая монастыри, вводя безбрачие священников; и поныне она действует в том же духе» (Бебель, стр. 65).
Что же сказать об этом третьем и последнем обвинении, какое возводит Бебель на христианство?
То же, что и относительно первых двух. Т.е. то, что оно неразумно, голословно, полно лжи и самой наглой клеве¬ты. Бебель совершенно не понимает христианского учения.
Христианство никогда не смотрело на брак, на супружеские сношения как на зло. Напротив, христианство со сво¬ими одухотворенными нравственными принципами дало новую, твердую основу брачному институту, влило живую, бодрящую струю в деморализованную жизнь человечества.
В этом легко убедиться, если припомнить, в каком состоянии находились брачные отношение у языческих народов, особенно пред пришествием в мир Спасителя. Тогда языческий мир представлял картину крайней распущенности нравов. Нравственные устои брака были расшатаны. Брак был низведен на степень служение низким, чувственным вожделениям. «Апофеоз плоти» и чувственных наслаждений составлял характерную особенность языческого религиозного культа. Брачное право было слишком принижено, проникнуто грубо-чувственными, земными, эгоистическими интересами и побуждениями.
Христианство все это осудило. В то же время оно при¬вило к сему еще особое, нравственно-религиозное содержание, укрепило специально-христианские устои, которые и сделали христианский брак учреждением непоколебимым, святым. Оно привнесло в него, в брачный институт, сверхъесте¬ственный элемент, оказавший глубокое влияние на правовую регламентацию брака.
«Апостолы смотрели на брак и на брачные отношения супругов как на проституцию, как на необходимое зло», – говорит Бебель.
Но это неправда. Это полнейшее непонимание христианского учения. В книге «Постановлений апостольских» читаем: «Брак почтен и честен, и рождение детей чисто; ибо в добром нет ничего худого» (кн. VI §28 рус. пер., стр. 206–207). И в другом месте этой же книги: «Закон¬ное совокупление мужа с женою бывает по мысли Божией, потому что Творец в начале сотворил мужчину и женщину, благословил их и сказал: „плодитесь, размножайтесь и наполняйте землю”. Итак, если различие полов состоялось по воле Божией для рождение потомков, то следует, что и совокупление мужа с женою согласно с Его мыслию; законного соединения не осуждаем» (кн. VI. § 27 рус. пер., стр. 205).
В 5-м правиле св. апостолов читаем: «Епископ, или пресвитер, или диакон да не изгонит жены своей под ви¬дом благоговения. Аще же изгонит, да будет отлучен от общения церковного».
Итак, апостолы весьма одобрительно смотрели на брачный институт и вовсе не осуждали брачных сожительств.
Бебель ссылается в подтверждение своего положение на ап. Павла. Но апостол Павел вовсе не говорил таких слов, какие цитирует Бебель: «Брак – низкое состояние». Такой фразы совсем нельзя встретить на протяжении всех его 14 посланий. Потому что апостол, подобно другим, чужд был гностически-манихейской вражды к плоти и не полагал запрета на удовлетворение естественных потребностей телесной природы человека, научая все творить во славу Божию (I Коринф. X, 31). К числу этих потребностей он относил и ту, которая составляла физическую основу брака. Что это так, легко можно видеть из его наставление супругам: «не укло¬няйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве» (1 Коринф. VII, 5) и из замечания о возможности спасения для жены «через чадородие» (1 Тимоф. II, 15). Вообще, ап. Павел был далек от мысли бросить тень осуждения на «нескверное» супружеское ложе. «Честна женитьба во всех, и ложе нескверно» (Евр. XIII. 4) – вот подлинные его слова, наилучшим образом опровергающие Бебеля.
Ссылка Бебеля на Самого основателя христианства тоже ложна. Спаситель никогда отрицательно не смотрел на брак, о чем прекрасно говорят следующие Его слова, помещенные в той же главе (Матф. XIX), какую цитирует и Бебель: «несте ли чли, яко сотворивый искони, мужеский пол и женский сотворил я есть; и рече: сего ради оставит человек отца своего и матерь: и прилепится к жене своей и будет оба в едину плоть. Якоже ктому неста два, но плоть едина: еже убо Бог сочета, человек да не разлучает» (Mф. 19. 4, 5, 6 ст.). Этими словами Спаситель не только не отрицает брак, но установляет его, придает ему высшую, Божественную санкцию и говорит о нем, как о явлении вполне нормальном, Богом установленном и освященном. Что Спаситель не осуждал брака, не смотрел на него как на необходимое зло, как на распущенность, видно еще из Его посещения брачного пира в Кане Галилейской. Можно с безусловною достоверностью сказать, что если бы Спаситель смотрел на брачные сношения как на распущен¬ность, а на самый брак как на зло, то Он никогда бы и ни под каким видом не пошел в дом брачного пира. Потому что тогда Он Своим присутствием, Своим претворением воды в вино санкционировал бы это непотребство. Но этого мы ни в коем случае не только не можем ска¬зать, но даже подумать.
«Отцы Церкви смотрят на брак как на зло, как на проституцию», – говорит еще Бебель.
Но этого нельзя сказать. Возьмем для образца хотя бы некоторых из них. Напр. свт. Иоанн Златоуст в 12-й беседе на послание к Колоссаям говорит следующее: «Знаю, что многие стыдятся того, о чем я говорю (а он выше го¬ворил о брачном соединении), причиною тому неумеренность и невоздержанность. Это дело унижено оттого, что браки совершаются у нас таким образом (т.е. с играми, плясками и пьянством), оттого, что их портят, между тем как брак честен и ложе нескверно. Что за стыд – дело честное? Зачем краснеть от того, что чисто? Это свойственно только еретикам, да тем, которые приводят (на брачный пир) распутных женщин. Поэтому-то мне и хочется очистить брак, возвести его на ту степень благородства, какая ему свойственна, и этим заградит уста еретиков. Осрамлен дар Божий, корень нашего бытия… стыдишься его (т.е. законного соединения) и осуждаешь таким образом Бога, Который так устроил» (Перев. СПб. Дух. Ак. т. XI, кн. I, стр. 465–466).
Так высоко, свято и идеально смотрел на брак не один Златоуст. Так смотрели все отцы. Напр., Отцы Гангрского собора, заботливо охраняя святость и достоинство супружеского союза, запрещали расторгать его «под видом благочестия» и первым своим правилом они подвергли анафеме тех, кто, по внушению ложного аскетизма, гнушаясь браком, утверждали, что не может спастись жена, не чуждающаяся телесной близости со своим мужем.
Таким образом, св. Отцы не только сами не смотрели унизительно на брак, но даже подвергали анафеме тех, кто гнушался браком, т.е. тех, которые унижали его.
Не смотрели на брак как на зло и те Отцы, которые цитированы Бебелем.
О блж. Иерониме Бебель говорит, что ему будто бы принадлежат следующие слова: «Брак – всегда грех». Но подобной фразы нельзя найти ни в одном из тех сочинений, в которых он трактует или упоминает о браке. Не даром Бебель и цитаты не поставил. Напротив, в творениях Иеронима мы часто находим такие места, которые прямо говорят в пользу брака. «Не осуждаю я, – пишет он в письме к Паммахию, – ни вторых, ни третьих, ни даже, если можно так сказать, осьмых браков» (Письмо №46. Рус. пер. т. 2-й. стр. 27). Грех всегда строго осуждался блж. Иеронимом, и если он не осуждает брака, то, значит, он не смотрел на него, как на зло и сказать, что брак – зло, он, следовательно, не мог.
Блаженный Августин тоже не осуждал брака и не смотрел на него как на непотребство или зло вообще. «Брак есть благо», – говорил он (De bono conjugali с. 23. § 29. Migne t. VI. с. 393). «Я никаких браков (т.е. законных) не смею осуждать» (De bono viduitatis c. 12. § 15. M. t. VI. c. 439), – писал он. Больше того, он отмечал присутствие благодати, специально брачной, во взаимном и Церковью освященном сожительстве, которая как бы приобщает маленькую Церковь христианской одухотворен¬ной семьи к общему телу церкви Христовой и делает христианских супругов и их детей «удами Христа» (De bono viduitatis c. 47. § 21. M. t. VI. c. 444: de nupt. et. conc. 1, 3 § 3. M. t. X. c. 415. de continentia 1. § 1. M. t. VI. c. 349). Мог ли он после этого осуждать брак, низводить его в один разряд с проституцией? Разумеется, нет.
Подобных взглядов на брачную благодать держались и др. отцы Церкви, напр. Амвросий Медиоланский (О вдовицах гл. 13. § 79 рус. пер. стр. 104) и Климент Александрийский (Клим. Алекс. Педагог. 3, 11 рус. перевод 305 с.). Мефодий же Патарский был такого возвышенного взгляда на брак, что проводил сравнение христианского брака с Боговоплощением Христа (Пир 10 дев. речь 3, гл. 3. рус. пер. стр. 27).
Таким образом, почти все св. Отцы (Свод святоотеческих мнений по вопросу о браке см. у проф. Л. Писарева: «Брак и девство при свете древнехристианской святооте¬ческой письменности». Казань. 1904 г.), из которых только некоторые поименованы нами, идеально, высоко смотрели на брак и никогда, никогда не осуждали его, не смотрели на него как на непотребство и зло.
Бебель ссылался еще на Тертуллиана и в его уста вкладывает слова, совершенно инкриминирующие женщину. Прав¬да, Тертуллиан говорил то, что привел Бебель, но этих слов не следует принимать в расчет при решении вопро¬са об отношении христианства к женщине. Не следует – потому, что они относятся ко времени увлечения Тертуллиана монтанизмом, следовательно, к тому периоду, когда он не был чистым христианином, и на его слова ни в ком случае ссылаться не подобает.
Что же касается Оригена, то он оскопился вовсе не пото¬му, почему думает Бебель. Истинная причина самокастрации – это желание избежать скверных подозрений со стороны по поводу его частых бесед с женщинами (Сам Ориген впоследствии признал свой поступок делом ошибочного ревнования своей юности. См. Homil. 15. in v. 12. с. 19. Matthaei et contra Celsum Lib. 7. Евсевий. H. E. 6, 8. Епифаний-haer. 64, 3). Кстати, о скопцах и о скопчестве вообще. Бебель говорит, что по христианскому учению кастрация – угодный Богу поступок, и что будто бы Сам Христос принадлежал к этой изуверской секте и проповедовал оскопление для получение Царства Небесного.
Посмотрим, насколько это основательно и справедливо. Спаситель говорил своим ученикам: «Не все вмещают слово сие, но кому дано;
Ибо есть скопцы, которые из чрева матерняго ро¬дились так;
И есть скопцы, которые оскоплены от людей;
И есть скопцы, которые сделали себя скопцами для Цар¬ства Небесного;
Кто может вместить, да вместит!
(Матф. 19 гл. 11–12 ст.).
Возражение Бебеля основано, по-видимому, на предпоследнем стихе: «и есть скопцы, которые сделали себя скопцами для Царства Небесного».
Что же это за скопцы?
Евреи времен Христа Спасителя различали три вида скопцов: 1) «серис хама» – «солнечный скопец» это были люди, от рождения страдавшие полным и непоправимым мужским бессилием; 2) «серис адам» – «скопец от (ру¬ки) людей». Таковы были несчастные еврейские пленники сирийских, ассирийских и египетских владык; 3) «серис биди шамаим» – «скопец волею небес», т.е. скопец по несчастью. Что это за «скопцы по несчастью» – говорит Талмуд. «Рабби Иосе сказал: был случай с одним израильтянином из Кефар-Менори. Он взошел на вершину камня и, посколь¬знувшись, упал, причем раздавились его ядра…» Сюда входят не только случаи механического повреждения, как при падении на острый камень, но и случаи выбаливания органов, напр., рак соответственных частей. Словом, все, что свер¬шается по «воле Божией», а не «от чрева матери» и не «от человек».
К такому заключению приводят нас и данные чисто филологического свойства.
Самые главные слова спорного текста таковы: sia BaaiAeiocv тй; oupavcov" (См. РАСПЕЧАТКУ). Они-то и неверно переведены на русский язык. Предлогу Ьиа было придано значение ;/Ели. Между тем греческий предлог Sia, когда он употребляется с винительным падежом, как в данном случае (^Sia тг); BaaiXetav) (См. РАСПЕЧАТКУ), указывает не цель, а обстоятельство причины.
В общеупотребительном «Греко-русском словаре» проф. Вейсмана читаем: sia, предлог, с винительным па¬дежом, означает причину: через, вследствие, по причине, от.
В таком значении употребляется он и в других местах евангелия от Матфея.
По «неверию вашему» = Slit тг); amocmav up.tov (См. РАСПЕЧАТКУ) 17 гл., 20 ст.
«По причине умножения беззакония (Siot то тсХг)ОииФт];аи TTQV auo[xiav) (См. РАСПЕЧАТКУ) во многих охладеет любовь». 24 гл., 12 ст.
При таком значении предлога Sia спорные слова должны быть так переданы: «И суть скопцы, которые сами себя сделали скопцами… вследствие (по причине, от)… Царства Небесного.
Термины Царство Небесное и Царство Божие имеют безусловно одинаковый смысл (Подробно см. у проф. Трубецкого: «Учение о Логосе». Т. 4-й собр. соч. М., 1906 г. стр. 403), так как на языке того времени постоянно говорили Небо вместо Бога, точно так же, как употребляли и другие выражения, чтобы избежать произнесения Святого Имени. Напр., «я согрешил на Небо и пред тобою» (Лук. 15 гл., 18 ст.). Книжники обычно клялись «Небом», говорили «Небесное Имя» вместо «Божие Имя», «небес¬ный страх» вместо «страх Божий». Таким образом, в выражении «Царство Небесное» разумеется не сфера, в ко¬торой пребывает Бог, не Престол Божий, а «Сидящий на нем» (Матф. 23 гл., 22 ст.).
Так говорит известный проф. С. Трубецкой, автор капитального исследования «Учение о Логосе», знаток еврейской литературы той именно эпохи, когда Иисус Христос произнес не поддающиеся нашей угадке слова о скопчестве: «Sid ттр/ ВаачАгиа; ты; Обра;й;» (См. РАСПЕЧАТКУ).
Если же выражение «Царство Небесное» употреблялось взамен «Царство Божие» (чтобы не произносить Священного Имени), и самое слово «царство» имеет значение не пространственное, а – волевое, властительное, то и текст «и суть скопцы, которые сделали сами себя скопцами… по причине, по обстоятелъствам, от… Царства Небеснаго» прочтется так:
«И суть скопцы, которые сделали сами себя скопцами, от воли Божией», или «по причине воли Божией», или «по обстоятельствам воли Божией», «по Божьей воле».
Что же касается слов: «могий вместити – да вместит» – то они относятся не к скопчеству, а к речи Христа Спаси¬теля о разводе. Иначе, как это «вмещать», напр., «скопчество от чрева матери», или кто захотел бы «от людей» быть оскопленным? («вмещать» указывает на идеал, на возмож¬ное и даже должное «хотение»).
Ясно, что «могий вместити – да вместит» вовсе не отно¬сится к исчислению видов скопчества, каковое исчисление и описание сделано все в изъявительном наклонении, без малейшего сообщения ему волевого, желательного оттенка, а от¬носится к словам о разводе, где прямо выражено Спасителем желание («нельзя разводиться иначе, как по вине прелюбодеяния»). На смущение учеников, что при такой новой и трудной обязанности мужа к жене, лучше избегать брака, Христос сказал: «могий вместити – да вместит». Т.е. «Моя воля, чтобы по иной причине не разводились; и кто ее может исполнить – да исполнит» (Данное объяснение принадлежите перу нашего известного публи¬циста В. В. Розанова, который впервые указал русскому обществу на «роковую филологическую ошибку». См. «Апокалипсическая секта». СПб., 1914 г., стр. 116–133).
Так вот как надо объяснять соблазнительный для скопцов и для Бебеля слова Христа Спасителя. Только это объяснение наиболее правильное, точное, соответствующее и духу и букве евангельского учения.
Если же, подобно Бебелю, видеть в этих словах одобрение Спасителем кастрации, то удивительно и непонятно, как это книжники и фарисеи, ревнители старины, поклонники чадородия и лучшие представители чадолюбивого Израиля не подняли невообразимой бури вследствие провозглашения оскопления главным условием для достижения Царства Небесного, да еще Тем, Кто называл Себя Сыном Божиим, «пришедшим исполнить волю Отца», «исполнить закон, а не нару¬шить его».
Если бы что-нибудь подобное сказал Христос, то фа¬рисеи ни в каком случае не преминули бы «уловить Его на словах». Когда же они промолчали, то ясное дело, что Хри¬стос учил о скопчестве не в духе Бебеля и наших современных изуверов-сектантов.
Нельзя, наконец, согласиться и с тем положением. Бебеля, будто христианство унижает брак своим предпочтением девства браку. Нет, этим путем оно только различает естественные и благодатные дарование христиан.
Кто только внимательно ознакомился с святоотеческой литературой, тот видит, что и девство и брак, в мировоззрении отцов, одинаково мыслятся, как средства врачевания невоздержности. Но самый характер врачеваний в том и другом случае различный. Брачник, ведя борьбу с вожделениями плоти, все же живет среди искушений. В порыве нравственно-религиозного подъема сил и энергии он. только постепенно, медленно действующего благодатною си¬лою, как бы вливает в свой нравственно-духовный и физический организм те живительные силы, которые действуют на него и на всю его жизнь одухотворяющим нравственно-преобразующим образом. Девственник же наоборот: он сразу порывает все свои счеты с миром вожделений; по¬корный высшему призванию, он прямо и непосредственно ста¬новится вне условий жизни «дольного мира», жертвует даже, радостями брака, приносить в жертву Богу свое физическое целомудрие, чтобы тем самым беспрепятственнее и вернее идти по пути своего нравственно-религиозного усовершенствования. Девство, таким образом, по мысли отцов, это – как бы хирургический способ врачевание человека от всех приражений плотской жизни падшего человечества. Брак же есть тоже «врачевание невоздержности», но другим, так сказать, терапевтическим способом» (Прав. Собес. 1904 г. – февр. 196 и 200 стр.).
Проф. Писарев даже несколько полнее и обстоятельнее раскрывает мысль о тожестве с нравственной точки зрение брака и девства. «По своей идее, говорит он, христианский брак совершенно сходится с девством: христианство ста¬вить своим идеалом возвращение человечества к единству брачно-девственного состояния, которое было уделом первобытно-райского состояния человечества… В Деве Марии гармо¬нически объединилось и девство и материнство, как в плотском, так и в духовном отношениях. Она своей «матеро-девственностью», как поется в церковной песни, возвратила весь человеческий мир к идеалу первобытного – райского состояния, когда и брак и девство составляли полноту одного, общего состояния брачно-девственного» (Душепол. Чтение 1905 г. стр. 185–186. Пр. Соб. 1904, февр.).
Так возвышенно и вместе с тем величаво просто решается на почве «исторического» христианства вопрос об отношении христианской религии к женщине и браку. Но вожди современного нам социал-демократического движения, не понимая высоких христианских требований и историче¬ского прогресса христианства, затемняют и путают высокие христианские идеалы и клевещут на христианскую религию до удивления, до возмущения.