Утро

Утро было отвратительным, мало того что на улице моросил мелкий противный дождь, так еще и чайник сломался, кофе кончился, лезвия у бритвы оказались слишком острыми и ключи долго не желали объявляться. Настроения эти, казалось бы, мелочи не добавляли, потому Ксерон вышел на улицу с более чем хмурым выражением на лице, хотя и хмурым его назвать нельзя, скорее озлобленным. Подняв воротник куртки, он быстрым шагом побрел к ближайшей станции метро, зонтики он не любил из-за того, что они вечно мешались и забывались везде, где только можно было их забыть. Выходить из дома он не хотел, у него был сегодня выходной, но обстоятельства утреннего пробуждения вынудили, кофе требовался как воздух. А где можно выпить хороший кофе, чтобы тебя не выворачивало наизнанку? Только в его любимом ресторанчике.
Быстро одевшись в неизменный черный цвет, Ксерон закинул на плечо сумку и вышел под лягушачий дождь. Чтобы попасть в тот ресторан, нужно было проехать пару остановок на метро, благо метро было под боком и долго мокнуть не приходилось. Глядя на прохожих, складывалось ощущение, что у них у всех сегодня были какие-то катаклизмы с утра. Лица хмурые, то и дело раздаются недовольные голоса, движения суетливые, дерганые, повсюду супятся, «доброжелательные» возгласы, если кто-то кого-то заденет зонтом (еще и поэтому Ксерон недолюбливал зонтики).
Метро пахнуло смесью запахов паленого железа, резины и французских духов с бомжатиной. Хорошо, что в метро не бывает дождей и практически всегда тепло, правда в этот раз там было слишком душно, народ всё прибывал, все торопятся, пихаются, наступают на ноги и норовят быстрее остальных прорваться к хищным турникетам, пропускающих только тех, кто немного прикормит их. Наконец кордон из железных церберов был пройден, и молодой человек встал на ступеньку эскалатора, который медленно опускал утренних пассажиров, с перекошенными от счастья лицами, во чрево московского метрополитена.
 - Уважаемые пассажиры, - начала вещать бабка, сидящая внизу, видимо, ей не хватало общения или просто было скучно. - Стойте справа, проходите слева, не загораживайте проход, - едкий противный голос давил на уши, агрессии на лицах людей прибавилось, можно было подумать, что сейчас каждый, как только спуститься, запихнет бабке ее матюкальник в одно место и провернет по часовой стрелке. - Уберите сумку с поручня!! Держите детей!
Ксерон отрешился от противного голоса и не обращал на него внимания, когда надо он умел не слышать того, что не хотел. Поезд, страшная металлическая коробка, громыхающая по рельсам с безумной сине-зеленой окраской, распахнула двери точно в том месте, где стоял Ксерон и зазывающее приглашала шагнуть внутрь. Да и не шагнуть туда было бы чревато для здоровья, напирающие сзади люди готовы удавить за свободное место с утра, ведь если ты успел посадить свою филейную часть на сидение, то можно заняться своими делами, например, накрасить ногти или просто накраситься, Ксерон считал это высшим пилотажем, краситься в метро, когда вагон то и дело дергается, это достойно уважения, можно почитать газету, или книгу, или студенческие конспекты, правда, массовое чтение конспектов наблюдалось только два раза в год: зимой и летом, но это не страшно, в конце концов, можно просто поспать. Ему садиться было не надо, все равно выходить через пару остановок, главное зацепиться за торец сидения и сделать так чтобы тебя не зажали в середине вагона, потому что потом выбираться оттуда несколько проблематично.
Двери захлопнулись, и поезд двинулся в черную пасть туннеля, стараясь быстрее вырваться из цепких лап мрака, царившего под землей, хотя бы на освещенную платформу следующей станции. Ксерон старался не смотреть на окружавших его людей, они его не занимали, разве что его заинтересовал в глубине толпы парень, зажатый между двумя тетками кубообразного типа, которые сдавили беднягу и тот, судя по выражению его лица, балансировал на кончиках пальцев. Парень посмотрел на Ксерона, увидел, что тот смотрит на него, глазами показал на теток и сделал жалобную мордашку, которая у него замечательно получилась. Ксер, неожиданно для себя, улыбнулся ему и пожал плечами с обреченным выдохом, что означало, примерно следующее: «А кому сейчас легко?» Парень тоже улыбнулся и попутался шевельнуться – не удалось, жировые тиски не поддались.
 - Станция Маяковская… - провозгласил динамик.
Последний раз взглянув на молодого человека, Ксерон еще раз ему улыбнулся и вышел, а парень не оставлял попыток выбраться из плена, наверно, ему надо было скоро выходить, а жиробетонные перекрытия не давали такой возможности, владелицы этого колышущегося добра самозабвенно читали какие-то глянцевые журналы.
Маяковская станция с двумя отреставрированными вестибюлями, теперь опять можно успешно путать выходы и выползать у консерватории вместо того, чтобы выйти к ямским улицам… Указатели читать неохота, они повешены не для тех, кто живет в Москве, а для тех, кто временно проживает. Вот и в этот раз Ксерон успешно вылез из выхода в консерватории и пешочком под усилившимся дождиком добрался до заветного ресторанчика.

Неизвестно почему ему так нравился именно этот ресторан, точнее именно в этом месте, ведь по Москве их разбросано очень много, и он побывал в половине из них. Может быть, он нравился ему за то, что здесь есть тихие столики, где никто тебя не видит и не мешает? А может, из-за приветливого персонала? Или из-за удобства территориального расположения? Ответов верных так же много, как и вопросов. Вот и в этот раз его с порога встретила улыбчивая администратор, улыбка, конечно, профессионально навешена на лицо, но пока видно, что человек еще не устал и не вымучивает эту улыбку через силу.
 - Доброе утро, вам какой зал? - спросила девушка приятным голосом, а в ее руках каким-то образом уже находилось меню.
 - Курящий, столик на одного. Если можно где-нибудь в уголке.
В этот ранний час посетителей еще практически не было, а вторая часть зала была закрыта и перегорожена стулом.
 - Прошу, как вам этот столик у окна? - девушка указала на столик в углу, он был, практически, втиснут между стеной и массивной колонной, правда, за стулом еще была ниша с вешалкой и тесным этот уголок не казался.
 - Замечательно, спасибо, то, что надо, - Ксерон улыбнулся девушке-администратору и, устроившись за столиком, сразу же закурил сигарету, попутно доставая из сумки ноутбук небольших размеров.
Окно, возле которого сидел Ксерон, выходило на небольшую улицу, где практически не было машин, зато стоял гаишник и с важным видом, помахивая своей волшебной палочкой, прохаживался вдоль рядов припаркованных машин. Дождь тем временем разошелся и уже поливал улицы Москвы довольно частыми и крупными каплями дождя, назвать его ливнем, конечно, еще было нельзя, да и вряд ли дело дойдет до ливня. По асфальту побежали первые ручейки дождевой воды, устремляясь в стоковые решетки, а затем по канализационным трубам к очистным сооружениям, из которых потом эта вода попадала в трубы водоснабжения, пройдя несколько этапов очистки.
 - Доброе утро, готовы заказать? - из размышлений о судьбе сточной воды, Ксерона вывела подошедшая официантка, которая вполне искренне улыбалась, в ней не чувствовалось фальши и заученной улыбки по учебному пособию для младшего обслуживающего персонала.
 - Да… Кофе эспрессо двойной, а лучше тройной и ваши фирменные сырники, - ответил Ксерон и улыбнулся, улыбка получилась не слишком удачной, скорее это было похоже на выражение лица Пьеро, когда он читает свой самый заунывный стих…
 - Хорошо, кофе будет через пять минут, сырники - через пятнадцать…
 - Спасибо…
Девушка удалилась, искусно лавируя между столиками, а молодой человек открыл свой ноутбук и зашел в интернет. Эта процедура также входила в обязательный утренний ритуал: сделал себе кофе и с чашкой в руках перед компьютером заход на обязательные сайты. Так было и сейчас, правда, кофе пока не принесли, но это небольшая проблема. Почта… важных писем нет. Да и откуда им взяться тут, когда эта почта используется теперь как сборник спама, раньше эта почта была довольно популярным местом у Ксерона, он общался со многими людьми по средством этого ящика. А теперь они все куда-то подевались, или он сам пропал для них… да это уже и не важно.
 - Ваш кофе, тройной эспрессо, - девушка аккуратно поставила чашку на стол и заменила пепельницу.
Сеть интернет - глобальная сеть, охватывающая весь шарик, на котором мы живем, не зря она зовется глобальной паутиной. Попадая в ее сети выбраться из них практически невозможно. Она затягивает, она завораживает, особенно тех, кто впервые попал в нее. Она невероятно цепка. Она – наркотик. Она – жизнь, для некоторых. Она – убийца. Она – растлитель. И еще много, много, много чего она может сделать. Говорят «телевизор зомбирует», не правда, телевизор по сравнению с Интернетом просто ангел с белоснежными крылышками. Интернет делает из людей зависимых. Жизни без него некоторые уже не представляют. Ксерон был не исключение. Не зайти на свои любимые сайты и в почту, он не мог, один день без нета и все – начинается ломка, переходящая в злость. А на кого злиться? На себя? На близких? На весь интернет? Да на всех! Сорвать злобу, нагрубить, послать, поругаться - легко! Правда подобные выходки были не новостью, и далеко не во всех случаях виноват в этом был интернет, хватало и других поводов, например, вот сегодняшнее утро. Правда, настроение несколько отпрыгнуло от плинтуса в метро, когда был коротких разговор взглядов и жестов с тем молодым человеком, Ксерон даже улыбнулся, вспоминая выражение лица страдальца.
Тем временем он уже просмотрел почту на другом сайте, и сейчас заходил в свой дневник, как всегда пару сообщений, на которые отвечаешь в шутливом тоне, чтобы не выдавать своих истинных эмоций, один быстрый пост с сетованиями на погоду, бритву и чайник, и ни слова о молодом человеке в метро. Зачем? Этот эпизод должен остаться только в его голове и прибавлять немного настроения в плохие дни. Еще пара сайтов и утренний променад по интернету закончен.
 - У вас свободно? - прозвучало справа.
В первый момент, не отрываясь от монитора, он решил резко отказать просителю, поскольку свободных мест было море, но что-то заставило его поднять голову и посмотреть на стоявшего. Перед ним стоял, промокший до нитки, тот самый молодой человек, темные волосы превратились в сосульки, с которых капала вода, что придавало парню дополнительное очарование, куртка насквозь промокла и блестела в свете ламп ресторана. Парень провел рукой по мокрым волосам и улыбнулся, ожидая ответа. Ксер понял, что слишком долго и нагло разглядывает стоящего, наконец, он очнулся и хриплым голосом произнес:
 - Да, конечно, присаживайся, - молодой человек снял куртку и стал вешать ее на вешалку, как бы случайно прикасаясь бедром к Ксерону, справившись с этой задачей, он присел напротив. - Я смотрю, тебе все-таки удалось вырваться из плена. Но дождь, все же, тебя потрепал. Советую заказать глинтвейн, во-первых, его тут хорошо готовят, во-вторых, тебе сейчас надо бы согреться, чтобы не заболеть.
 - Да, спасибо за совет, я как раз собирался выпить горячего вина, я тут частенько появляюсь. Кстати, Олег, - представился он и протянул руку.
 - Ксерон, - представился, в свою очередь, собеседник и пожал руку, приятную, мягкую и теплую на ощупь.
 - Странное имя… Или это не имя? - произнес Олег и снова улыбнулся.
 - Это ник. Я уже привык, что ко мне обращаются именно так или просто Ксер, - ответил молодой человек и, захлопнув ноут, убрал его в сумку.
 - Ваши сырники, - внезапно материализовавшаяся официантка поставила перед Ксероном тарелку с сырниками и двумя соусницами со сметаной и джемом. - Доброе утро, вы что-нибудь сразу закажете или принести и меню? - обратилась официантка к вновь прибывшему.
 - Меню принесите, конечно, и сразу закажу глинтвейн средний.
 - Хорошо, сейчас все будет, - произнесла девушка и через секунду, положив на стол перед новым знакомым меню, удалилась.
 - А имя у тебя есть? - спросил Олег, когда девушка скрылась.
 - Есть… Никитой меня кличут. Хотя чаще все же Ник, - ответил Ксерон, отпивая кофе.
 - С таким замечательным именем, почему ты представляешься по нику?
 - Потому что так чаще ко мне обращаются, - усмехнулся молодой человек.
 - Если ты не против, то я буду звать тебя по имени… - то ли Нику показалось, то ли парень действительно подмигнул.
 - Как тебе будет угодно, только прошу не коверкать имя и не называть меня Некит, Никитос, Кит и т.д. Я этого жутко не люблю.
 - Как скажешь, мне самому не нравятся такие обращения. Они звучат так, как будто у человека, произносящего имя фифекты фикции, - прошепелявил в конце фразы молодой человек.
 - Рад, что ты разделяешь мое мнение. Некоторые не внимают просьбе.
 - Я не некоторые и прислушиваюсь к тому, о чем меня просят.
 - Так ты должен был выйти как раз на Маяковской, а те тетушки тебе не дали? - задал Ксерон интересующий его вопрос.
Олег немного помолчал, глядя на Ника, улыбнулся и… ответить не успел.
 - Ваш глинтвейн. Что-нибудь еще?
 - Нет, спасибо, пока ничего, но меню пока оставьте.
 - Хорошо, приятного аппетита, - официантка отошла к следующему столику.
 Ксерон вопросительно смотрел на сидящего напротив парня, ожидая ответа на свой вопрос, а он не торопился отвечать, медленно достал коктейльную трубочку, опустил ее в горячее вино, немного отпил и только после этого произнес:
 - А ты как думаешь? - лукаво спросил Олег, глядя поверх стакана.
 - А я не думаю - это вредно… - усмехнулся Ник. - Но судя по твоей одежде и по голове, кстати, тебе идет такая прическа, ты довольно много времени провел на улице. Наверно, пешочком шлепал сюда от Тверской, - с легкой иронией заметил Ксер.
 - Какая проницательность… - преувеличенно восторженно произнес молодой человек, - Ужасная, - с улыбкой во весь рот закончил Олег. - Я хотел выйти вместе с тобой и познакомиться на улице или на эскалаторе, но те коровы не дали мне этого сделать. Одна из них вышла на Тверской, и я следом за ней, а потом вернулся на эту станцию.
 - И откуда ты знал, что я пойду именно сюда?
 - То есть тебя это интересует больше, чем то, почему я захотел с тобой познакомиться? - удивленно спросил Олег.
 - На данный момент да, но к тому вопросу мы еще вернемся, - этот разговор и это знакомство постепенно поднимало планку настроения у Ника, все шло к одному.
 - Ну, как скажешь… - промокший парень отпил еще немного глинтвейна и продолжил, - Я и не знал, что пойдешь сюда, просто применив индуктивный метод рассуждений, я пришел к тому выводу. Точнее у меня было три варианта, куда ты отправишься. Первый - ты ехал на работу, но его отбросил как не перспективный. Второй - ты пошел в соседний ресторан японской кухни… аааапчхи! Ой… И третий - ты пошел сюда. Почему именно эти варианты? Ну так по тебе видно, что ты не пойдешь в Ростикс или другую забегаловку, ресторанчик через дорогу пивной и он еще закрыт, потому оставались только эти варианты. Собственно, поэтому я и промок так, поскольку зашел, сначала в японский ресторан… Я удовлетворил тебя?
 - Скорее мое любопытство, - рассмеялся Ксерон. - А теперь, как я и обещал, вернемся к тому, почему тебе захотелось со мной познакомиться. Вроде красотой не блещу, грибов на мне тоже вроде как не растет, рук и ног по паре… Так что тебе, красавица, так приглянулось во мне? Ответ: глянулся ты мне касатик. Не прокатит, - Ник закинул в рот кусочек сырника, прожевал и выпил кофе, в ожидании ответа.
Его снова изучали, Олег смотрел прямо в глаза, Ксер выдержал взгляд пристальных черных глаз.
 - Глаза, - наконец произнес молодой человек.
 - Что глаза? - не понял Ксерон.
 - Твои глаза… Они как телевизор… Нет, неудачное сравнение, - глоток глинтвейна. - Они как бездонный колодец, в них смотришь, и постепенно тебя туда затягивает как в омут. А еще они безумно выразительные, я еще не видел таких глаз как у тебя. Они говорят вместо тебя, безмолвно, вот ты сидишь, иронизируешь, шутишь или говоришь серьезно, а они у тебя грустят, злятся, интересуются, изучают и все это одновременно, - еще глоток вина. - Я… ааапчхи… блин… Я еще никогда до этого не встречал человека с такими глазами. Вот, собственно, поэтому я и захотел с тобой познакомиться, точнее одна из причин.
 - А другая? - монолог про глаза Ник выслушал спокойно, ему такое уже говорили.
 - А другая - твоя внешность, конечно, ты недооцениваешь себя, говоря, что не красив, - голос Олега стал каким-то серьезным, даже строгим.
 - Так я и не говорил, что я урод. Я говорил, что моя внешность вполне себе заурядна. И выразил недоумение, зачем такому красавчику, как ты, понадобилось со мной знакомиться, - глоток кофе, кусочек сырника, они уже успели остыть и есть их стало не слишком приятно, потому тарелка отправилась на край стола, чтобы официантка ее забрала.
 - Знаешь, если считать себя такой серой мышью как вот, например, этот проходящий клерк, - Олег кивком головы указал на проходящего мимо окна мужчину в неприметном сером деловом костюме, идущего низко опустив голову, ссутулившись под зонтом и с портфелем в руках, - То можно смело ложиться и помирать, потому что смысла жить в таком случае нету, ежедневно совершать одни и те же действия: дом, работа, магазин, дети, дом - это же скучно и не интересно. В человеке вообще нет заурядности, это все придумано самими же людьми, чтобы оправдать себя, когда они не могут, или не хотят, или бояться что-то сделать… Вот сейчас ты скажешь что-то вроде: «А причем здесь красив ты или нет?» - он замолчал, ожидая этого вопроса, а Ксерон не стал его разочаровывать.
 - Ну и, причем здесь красив ты или нет? - с усмешкой спросил он.
 - А при том, что даже самый уродливый человек красив. По-своему.
 - Ага, сейчас ты начнешь рассуждать на тему красота не во внешности, а в душе, в том, что ты чувствуешь, как ощущаешь и т.д. и т.п. Я тебе сразу отвечу: я согласен. Но чтобы узнать эту эфирную красоту, надо сначала хотя бы поговорить с человеком.
 - Нет. Душевная красота это душевная красота, а я имел ввиду именно внешность. Хотя ты прав… ааапчхии! Черт, извини… даже во внешности уродца можно найти красоту.
 - Какие-то извращенные вкусы…
 - Ты мыслишь как обычный человек, со своим стереотипным мышлением. Мысли шире. Не забивай себя в узкие рамки, не иди с толпой по проторенной дорожке, можно свернуть немного влево или вправо.
К столику подкатила официантка, забрала тарелку, поинтересовалась, не принести ли еще чего-нибудь.
 - Счет принесите, пожалуйста.
 - Хорошо. Одну минуту.
 - Знаешь, с тобой интересно беседовать на эти темы… - начал Ксерон.
 - Но у тебя нет на это времени… - попытался закончить Олег.
 - Да вот прям и нету, ага… весь в делах по уши, - с издевкой произнес Ник. - Нет. Я предлагаю переместиться ко мне домой, мы продолжим с тобой разговор, а заодно я, как виноватая сторона, за твою начинающуюся простуду буду лечить тебя.
 - Уколы ставить? Или банки? – улыбаясь, проговорил Олег.
 - Нет, народными методами: перцовый пластырь на лицо, лапша на уши, вареные яйца на глаза и прочие народные рецепты от Малахов-крест. Или у тебя есть какие-то планы, ведь изначально ты куда-то ехал. Наверно на работу?
 - Неа, ехал в один магазинчик, который с утра работает, люблю дела делать с утра, а потом отдыхать.
 - Аналогично…
На стол легла папочка с чеком, Ник подвинул ее к себе и, не давая заглянуть в нее Олегу, вложил внутрь требуемую сумму денег и положил на край стола.
 - Сколько с меня?
 - Нисколько, это входит в лечение.
 - Ну, как хочешь, тогда это будут чаевые, - произнес парень и вложил внутрь еще несколько бумажек.
  - Пошли…
Ник встал, снял куртку Олега, ни грамма не высохшую, протянул ее ему с комментарием:
 - Может сударь не побрезгует и наденет мою куртку, а то еще больше простудится? А я нормально и так дойду, на улице все-таки плюс шестнадцать-то есть.
 - Сударь не побрезгует и выражает благодарность, подателю сей замечательной куртки с собственного плеча, - театральный полупоклон и снова улыбка до самых ушей. - Кстати тебе очень идет черный цвет и эти очки с белыми душками, еще не хватает нескольких белых пятен в этом наряде, и ты был бы, вообще, не отразим.
 - Благодарю, уважаемый, белые пятна остались дома, они не захотели выходить на улицу в такую мерзкую погоду, - произнес Ксерон аристократическим тоном. - Кстати, дождь уже почти прошел, только эта мелкая фигня летит с неба. Пошли быстрей пока он опять не усилился. И постарайся сейчас не попадаться теткам размером с вагон, - насмешливо произнес Ник, и два молодых человека вышли из ресторанчика, Ксерон помимо своей сумки нес в руках мокрую куртку Олега. Ксерон специально шел немного позади, чтобы полюбоваться задней частью его нового знакомого. Олег был немного выше Ника, худее, но не кожа да рожа, длинные стройные ноги, и почему ему так нравились ноги? Темно синие джинсы немного сужались к низу, но не были обтягивающими, зато филейную часть облегали как надо, сверху под ксероновой курткой была одета белая приталенная рубашка, рукава он закатал, точнее сделал один «отворот» на манжету, на левой руке массивные прямоугольные часы на кожаном ремешке, не смотря на свою массивность смотрелись они замечательно. Темные волосы, немного подсохшие в помещении, начинали слегка топорщиться, что придавало Олегу вид десятилетнего шалопая. До метро они дошли быстрым шагом и вновь погрузились в московский лабиринт, с обитающими там железными червями.
На этот раз обошлось без эксцессов, и никто никого не зажимал в вагоне, так как в это время народу было уже не так много как ранним утром. Выйдя на нужной станции метро и поднявшись в город, они сразу же отправились домой, хотя Олег порывался забежать в магазин, чтобы что-нибудь купить.
 - Больной, вам нужен покой, какие магазины? Хотя… Давай-ка зайдем вот сюда, у меня сегодня кончился кофе, сломался чайник и, как видишь, на меня напала бритва…
 - Бритвы они такие… видимо ты плохо с ней обращался, оставлял ее надолго одну, вот она и попыталась отомстить, - со сдавленным смешком произнес Олег.
 - Ага… Я ее давно не кормил пеной для бритья… - ответил Ксер и, найдя консультанта, сказал. - Мне нужен электрический чайник, фирма, модель и страна производитель меня мало волнуют. Тащите любой, только не карликовый.
 - У нас есть чайники Ви…
 - Молодой человек, мне без разницы какие, хоть Витёк, хоть Серёнька, хоть баба Люба , я же сказал. Тащите любой. Я тороплюсь, - насупившись от обиды, что не дали прорекламировать очередную новинку, консультант скрылся в подсобке.
 - Зачем ты так с ним? Он же хотел как лучше… - тихо произнес заболевающий.
 - Понимаешь, во-первых, если б я был один он бы мне обо всех чайниках тут рассказал и даже о тех, о которых не слышал. Но я не могу заставлять тебя ждать, у меня чешутся руки начать твое излечение. Во-вторых, я не люблю, когда человек не слушает, что я ему говорю, это касается только обслуживающего персонала, не пугайся, на других я так не реагирую. В-третьих, это практикант, и он должен понимать, когда человеку до фени, что он там предложить может, так что будем считать это первым боевым крещением.
 - А откуда ты знаешь, что это практикант у него, что на лбу написано? - несколько удивленно спросил Олег.
 - Это же элементарно Ватсон… - скрипучим голосом произнес Ник, - У него на бейдже мееелкими буквами написано «стажер». О, а вот и он… Однако скорости я ему придал, - стажер подошел к молодым людям в руках у него была коробка с чайником.
 - Вот такой вам подойдет? - произнес он, протягивая коробку Ксерону.
 - И правда… - проговорил Олег, глядя на бейджик мальчика.
 - Что-то не так? - испуганно спросил продавец.
 - Нет, все нормально. Этот вполне подойдет. Спасибо.
Быстро расплатившись на кассе за чайник, два молодых человека отправились в следующий магазин. Магазин, где продавалось кофе в разном виде и различные специи.
 - Мой дом родной, - проговорил Ник, входя внутрь и направляясь к прилавку, за которым стоял мужчина бразильско-аргентинской внешности. - Привет, Рауль. Мне как всегда. И еще пару пачек кофейных зерен в шоколаде, в белом и в черном.
 - Конечно, Ксер. У меня уже даже новая фасовка появилась специально для тебя, упаковка кофе двенадцати килограммовая… Ты ешь его что ли? - пробормотал русский бразилец и скрылся под прилавком, но практически сразу вернулся к посетителям с двумя банками лучшего бразильского кофе; пока он нырял Олег и Ник успели переброситься быстрыми взглядами, у каждого в глазах начинали плясать маленькие чертики. - Вот и вот и еще вот. Теперь твоя душенька довольна?
 - Еще как… видишь специально для этого купил новый чайник… - Ксерон поднял пакет, показывая, что не врет.
 - Извращенец! Если узнаю, что ты заливаешь кофе кипятком, а не варишь, больше продавать тебе его не буду! - продавец и по совместительству владелец магазина, погрозил кулаком и попытался сделать страшное выражение лица.
 - Не беспокойся, не узнаешь… Информаторы не дойдут до тебя… - произнес Ник, кладя деньги на прилавок и забирая купленное черное золото. - Спасибо за продажу. Приду еще.
 - Милости просим… - улыбнулся аргентинец и отвесил шутовской поклон.
 - Сразу видно, что ты тут уже не то что постоянный клиент, а как родной, - усмехнулся Олег, когда ребята вышли из торгового центра.
 - Да уж, - рассмеялся Ксерон, - Если не считать того, что я помогал открыть эту лавку и настоял на том, чтобы она была открыта именно здесь, ко мне поближе, то я тут как родной. На самом деле Рауль очень хороший мужик, мы с ним подружились где-то лет пять назад, он тогда меня… в общем не важно… расскажу как-нибудь потом. Если коротко то, что я помог ему открыть эту лавку, было лишь малой толикой того, что я мог для него сделать. Вот мы и пришли. Зисиз май хоум, - на ломаном английском произнес Ник.
Многоквартирный дом недавней постройки, как и положено теперь, огороженный небольшим металлическим забором с вертикальными прутьями, вокруг благоустроенная территория с детской площадкой, на которой резвилось несколько детей младшего возраста, мамаши сидели в небольшой беседке и что-то увлеченно обсуждали. Машин около дома не было, поскольку под ним была оборудована подземная стоянка. Подходя к единственному подъезду, Олег вопросительно поднял тонкую черную бровь, указывая на лавочки перед подъездом:
 - А как же бич всех домов?
 - А тут их нету… Тут максимальный возраст 40 лет, да и тот полковник милиции. Ну, проходи, - сказал Ник, придерживая дверь в подъезд.
Лифт не был маленьким, но Олег встал очень близко, даже слишком близко, а потом Ксерон ощутил на своей талии его руки, которые легли на живот и притянули Ника к новому знакомому, а в ухо прошептали:
 - Ты не замерз? - его губы едва касались уха, Ксеру хотелось развернуться и крепко поцеловать Олега, но он сдержал себя, говоря самому себе, что все будет потом.
 - Нет, не замерз, - как можно более спокойным голосом произнес, пожертвовавший, в пользу промокших, куртку.
 - А почему нос синий? - все так же спросил Олег.
 - Чует близкую выпивку и синеет заранее… он у меня алкогольный… Наш этаж, поезд дальше не идет просьба освободить вагон.
Ксерон почувствовал, с какой неохотой молодой человек разжал руки и прошел вперед за хозяином квартиры. На площадке оказалось только две двери, к ближайшей и подошел Ник, достал ключи и быстро отпер дверь.
 - Прошу в мою холостяцкую халупку… - произнес он, проходя внутрь и кидая сумки на пол неподалеку от вешалки.
Халупой эту квартиру можно было назвать с трудом, она занимала половину этажа и по площади могла сравниться с приличным магазином. Везде чисто, что тоже не соответствовало понятию холостяцкого жилья, каждый предмет на своем месте, на вешалке минимум одежды, точнее сказать, там сейчас было всего две вещи: легкая ветровка и та самая черная кожаная куртка, в которой он сегодня был. В холле, потому что назвать коридором этот аэродром язык не поворачивался, было несколько дверей, за одной из которых скрывалась ванна, площадью с добрую однокомнатную квартиру. Ванная комната была выложена черной плиткой под мрамор на полу и с небольшим неровным заходом на стены, где дальше меняла цвет от темно-зеленого до насыщенного зеленого цвета. Сама ванна была выполнена как серебряная купель и располагалась в дальнем углу комнаты. В противоположном углу от ванной стояла душевая кабина с полупрозрачными стеклами. Ксерон зашел сюда с мокрой курткой, повесил ее на специальную сушилку и прошел к раковине, чтобы помыть руки.
 - Это называется халупка? - в дверях, облокотившись о косяк, стоял Олег и разглядывал ванную комнату. - Хорошо сделано, красиво, прям хочется тут жить…
 - Живи… - будничным тоном ответил Ник, - Что мне жалко, что ли? Только по утрам пускай меня душ принять и все…
 - Только вместе со мной… - улыбаясь, проговорил гость.
 - Кстати тапок нету, я их не перевариваю, так что придется ходить босиком, но не беспокойся пол чистый. Кстати, пойдем-ка…
Ксерон вышел из ванной и зашел в другую дверь, где размещалась гардеробная почти полностью забитая вещами, аккуратно развешанными на вешалках, ботинки разного калибра, расцветок и моделей стояли аккуратным рядком вдоль стен, кроссовок было очень мало в основном это были туфли.
 - Выбери себе что-нибудь, думаю, ты сможешь тут отыскать подходящую одежду, а я пока тебе достану полотенца, сейчас ты пойдешь под горячий душ, а как выйдешь, начнем лечебные процедуры, - объявил Ник.
 - А ты со мной не пойдешь? - спросил Олег, невинно хлопая глазками.
 - Не в тот раз, кто-то же должен приготовить целебный отвар.
 - Попроси прислугу…
 - Кого? Ты смеешься? Такого добра не держим.
 - А кто же здесь убирается?
 - А ты тут кого-то еще кроме меня видишь?
 - Да вы, батенька, чистюля… - насмешливо проговорил гость.
 - Ща кто-то схлопочет по ушам… - Ксерон начал шарить рукой в поисках какого-нибудь ботинка. - Поиграем в игру «Буш и ботинки»?
 - Не-не-не… я все понял, уяснил, исправлюсь…
 - Вот… То-то же. Выбирай и дуй в душ.
Ксерон оставил Олега в гардеробной, а сам пошел в ванну и достал из шкафчика комплект чистых полотенец и положил на ту же самую тумбочку. Выйдя в холл, подобрал сумки с покупками и прошел на кухню, чтобы приготовить свой фирменный кофе.

Перед тем как начать заниматься с кофе, Ксерон решил схитрить, у него была еще одна ванная комната для гостей, все было как в обычной ванной, небольшая комнатка, стандартного совмещенного санузла, где располагалась душевая кабина. Туда-то Ник и отправился в первую очередь, процедура принятия душа заняла не более двух-трех минут, он вообще, когда это было необходимо, умел делать все быстро. Выйдя из душа, он прошел в гардеробную, определил, что выбрал себе Олег и решил сыграть на контрасте. Для себя он выбрал белые тонкие брюки из хлопка, белую рубашку с длинным рукавом, рукава закатал по локоть, белые носки и, чтобы контраст был более ощутим, быстренько повязал черный узкий галстук, не затягивая узел до конца, что придавало легкой небрежности, в брюки вставил черный ремень, на руку одел черные часы на узком ремешке. Посмотрев в зеркало, и мысленно поставив себе твердую четверку, прошел на кухню.
Турка с рисунком, точней с резьбой по металлу, ручной работы поставлена на плиту, чтобы прогреть металл, затем положено несколько больших ложек только что купленного кофе и все это залито ледяной водой. Купленный чайник вытащен из коробки и включен в сеть. Кофе начинал закипать, настал самый ответственный момент. Специи. Несколько оборотов мельницы с перцем, чуть-чуть кориандра и совсем мало корицы, было добавлено в кофе и хорошо размешано, по квартире разлетался пьянящий аромат свежего кофе, один только запах уже бодрил, что уж говорить о вкусе. Кофе - напиток богов. Может это та самая амброзия, а нас уверяют, что это некий нектар, сделанный не пойми из чего? Из бара Ник достал бутылку отличного коньяка и поставил на стол, рядом с портативной горелкой для турки, чтобы кофе всегда оставался горячий. Сняв с огня кофе и еще раз хорошенько его перемешав, хозяин «халупки» поставил турку рядом с горелкой, на стол выставил фарфоровые кофейные чашечки и вазочку с кусковым сахаром. Надо сказать, что под столом подразумевалась барная стойка, которая выходила из стены и пересекала половину кухни, т.е. ее длина была примерно метров шесть. Ксерон сел на высокий стул, так чтобы видеть входящего, подпер голову рукой и стал ждать выхода Олега.
Кухня была особой гордостью Ксерона, он напихал сюда всевозможной техники, аппаратуры и прочей радости ленивого хозяина. Пол был выложен черно-бело плиткой, довольно приличных размеров, плитка лежала не как обычно, а по диагонали, при определенном положении человека на кухне создавалось впечатление шахматной доски. Под плитками была сделана система «теплый пол», как собственно почти во всей квартире, за исключением холла и гардеробной. Стены на метр от пола были обшиты деревянными панелями из красного дерева, над ними шли светлого оттенка обои, с висевшими на них черно-белыми фотографиями заброшенных и не очень садов. Потолок белый, по периметру сделан гипсокартонный бордюр из которого, словно щупальца свисают гибкие светильники, освещающие фотографии. Ближе к центру на потолке располагались две потолочные люстры, с черным и белым декоративным окаймлением. Барная стойка, была призвана разделить обеденную зону от хозяйственной, столешница была также выполнена в черно-белом цвете, сверху на специальных держателях висели бокалы разного калибра, в стене, откуда выходила стойка был сделан бар. Сам кухонный гарнитур был из полированного дерева, дверцы чередовались то черная, то белая, техники за исключением кофемашины, чайника, микроволновки и тостера, видно не было, они были искусно замаскированы под дверцы.
Спустя две минуты после того как Ник сел на барный стул, на кухню, видимо, ориентируясь по запаху кофе вплыл Олег. Тонкий овал лица, правильной формы рот, прямой нос, темно-карие глаза и темные волосы потрясающе гармонировали с его нарядом, оторвать от него взгляд было чрезвычайно сложно. Как и предполагал Ксерон, он был одет в черное. Одежда сидела на нем идельно: узкие черные тонкие брюки, подчеркивающие его ноги, черная шелковая рубашка, тоже с закатанными рукавами, белый узкий галстук из шелка, с едва уловимым рисунком, белый ремень и, о чудо, он где-то нашел потерянный широкий белый браслет, который Ник искал уже месяц. Ксерон улыбнулся, глядя на Олега, который стоял, удивленно пялясь на него.
 - Черное и белое… Главное не слиться с кухней… - проговорил гость, все еще стоя в дверном проеме.
 - Что ты там встал, как бедный родственник, проходи, присаживайся, чувствуй себя как дома, кофе ждет… - произнес Ксерон, попутно разливая в чашечки жидкость, похожую на нефть. - Лучшее средство от простуды, кофе с коньяком, - в фарфоровые емкости плеснулось немного коньяка.
 - Как ты догадался, что я выбрал именно эти вещи и этот цвет? - спросил Олег, усаживаясь на табурет.
 - Сверился с инвентаризационными номерами, - улыбнулся Ник. - А если честно, просто догадался… - невинный взгляд на парня.
 - Стоило догадаться, что у тебя ведутся записи… может даже видео записи? Ты случаем не подглядывал. Чем я занимаюсь в ванной? - шутливым тоном спросил гость.
 - Конечно, подглядывал! Я ж еще ни разу не видел голых мужиков! - в тон ему ответил Ксерон. - Ну, за знакомство что ли?
Хозяин квартиры поднял свою чашечку и отсалютовал ей собеседнику, тот в свою очередь сделал ответный жест.
 - Ммм… вкусный кофе… Необычный, но очень приятный вкус, что ты туда добавил? Кроме коньяка, - спросил Олег, смакуя кофе.
 - Ничего кроме мышьяка и чуточки стрихнина… - спокойным голосом произнес Ник.
 - Потрясающе, никогда еще не пил кофе со стрихнином… - улыбнулся знакомец.
 - Ммм… Слушай, я тут только что вспомнил, что твое имя буквально в переводе со скандинавского означает светлый, святой… Можно я тебя буду называть Хельг, так оно произносилось раньше в древности, откуда к нам и пришло, это как Ольга-Хельга. Ваши имена означают одно и тоже…
 - Да называй, хоть Акакием обзови, тебе я разрешаю, - шутливым тоном ответил Олег.
 - Какая честь! - преувеличенно восторженно произнес Ник.
 - Ну, так что продолжим наш разговор, начатый в кафе?
 - Почему бы и нет? - Ксер долил немного кофе и коньяка. - Итак, красоту можно найти в любом человеке, причем именно внешнюю красоту, а не душевную. Где ее искать, если человек выглядит как Квазимодо?
 - А ты приглядись к нему получше… Представь себе его, вспомни описание и нарисуй его в своей голове, проще будет, если ты закроешь глаза, - произнес Хельг, делая глоток кофе.
Ксерон послушно закрыл глаза и начал рисовать образ Квазимодо. Так как он его помнил из описания Виктора Гюго. А слова Олега проникали, казалось, в каждый уголок его сознания:
 - Представь его в самом, как тебе кажется, не приглядном виде… представил? - Ник кивнул, не открывая глаз, - Не разговаривай с ним просто смотри… Внимательно смотри… На то как двигается. Что делает, как поворачивает голову… расслабься и просто наблюдай…
Олег аккуратно спустился со своего стула и, не переставая говорить, подошел со спины к Нику. И начал массировать ему шею и плечи, помогая расслабиться.
 - Что ты видишь? Ты видишь, какой он?
 - Да…
 - Разве он ужасен?
 - Н-нет… не ужасен, в нем что-то есть… его руки… Сильные и красивые, на самом деле, и прекрасно ему подходят, - Ксерон улыбнулся, голос Олега гипнотизировал, а его руки на его плечах и шее творили чудеса. - Да, не смотря на его общую внешность в нем есть красота, но заметить ее сложно… Но возможно…
 - И так со всеми людьми. Она есть у всех, но абсолютное большинство не хочет этого замечать. Оно живет по давно написанным правилам, которые они и выполняют и свято в них верят, а всего-то и надо просто наблюдать, смотреть и ничего больше. Но все торопятся, куда-то бегут, бросая мимолетные взгляды, сразу вешают на других ярлыки, - Олег говорил, по-прежнему массируя шею и плечи Ника, правда, сейчас его руки постепенно начинали опускаться на спину, а последние слова он договаривал уже на ухо, как тогда в лифте.
Ник сидел, не открывая глаз, ему безумно нравилось то, что делал Хельг, а уж когда он снова наклонился к уху, то Ксер уже не выдержал и, повернувшись на стуле, крепко поцеловал Олега в губы. А тот и не возражал, с готовностью ответил на поцелуй, одной рукой закопавшись в волосы Ника, а другой обхватил его за талию. Инициатор поцелуя не оставался в долгу и практически зеркально повторял движения. Черно и белое переплелось, как знак Инь и Ян, как змея и сосуд, как наушники в кармане… Поцелуй длился минут пять или даже больше, никто не засекал время, его просто не существовало в тот момент для этих двоих, наконец, оторвавшись друг от друга, Олег вернулся на свое место и сам долил еще немного кофе в чашки.
 - Ты проходил курсы «как целоваться так, чтобы ваш партнер потерял голову»? - спросил Ник, глядя на Хельга..
 - Ты, судя по всему, тоже на них ходил…- отозвался гость. - Давай, что ли за продуктивное знакомство?
 - Давай и за него тоже, - улыбнулся Ксерон, плохое настроение уже давно как ветром сдуло, а сейчас он был на седьмом небе от счастья, ему не хотелось отпускать от себя этого парня.
 - Вот. Теперь твои глаза просто светятся от радости, приятно это видеть! - произнес Олег, ставя чашку на стол. - Скажи, что для тебя любовь?
 - Интересный вопрос… - Ник сделал глоток кофе и задумался, глядя на черную жидкость в чашке.
Этот вопрос всколыхнул старые воспоминания, обиды, горечь, достал из давно запертого чулана образ того человека, которого он когда-то любил… Казалось, та любовь будет навсегда как пишут об этом в романах или показывают в кино, однако этому не суждено было случиться. Усилием воли он снова загнал в чулан те воспоминания и повернул ключ в замочной скважине, чтобы они не смогли больше вырваться наружу. Оставил он только те ощущения, чувства и понимание любви, то понимание было пятилетней давности, рассматривая его со всех сторон, он уяснял, что сейчас оно изменилось, но вот в какую сторону? Пусть это решит Олег…
 - Любовь для меня, Хельг, это бескорыстие и преданность одному человеку, если рассматривать это понятие сквозь призму отношений человека к человеку, - наконец произнес Ксер.
 - А если смотреть шире? Что ты имел в виду, под узконаправленным взглядом? Поясни, если не сложно…
 - Пожалуйста… Любовь - это, для меня, понятие довольно всеобъемлющее. Она бывает разных типов. Например, любовь к какому-то делу, которое тебе нравится выполнять. Любовь к определенному месту, которое ты выбираешь, не задумываясь, если тебе хочется куда-то пойти. Любовь к различного рода еде, одежде, машинам и так далее. Конечно, это все разные степени или, если хочешь, уровни этого чувства. Самое совершенное и самое сложное, не поддающееся четкому описанию и определению - это любовь человека к человеку. Согласись, что любовь трудно описать, а еще сложнее сказать, почему ты любишь. И если взять, как пример, любовь к определенным машинам, то тут еще можно объяснить за что тебе так нравятся они. Ну, например, за мощные двигатели, внешний вид, удобство управления, размеры и тэ дэ и тэ пэ. То объяснить, почему ты любишь кого-то очень и очень сложно, обычно ты над этим не задумываешься…
 - Согласен. Я тоже так считаю. Не так давно на баше, если ты знаешь, что это такое, хотя ты знаааешь, - Ник кивнул и допил свой кофе. - Наткнулся на замечательное выражение, с которым я полностью солидарен. Звучит оно примерно следующим образом, дословно я не помню, но суть проста: «Самая искренняя любовь это когда на вопрос: «Почему ты ее\его любишь?» Получаешь ответ: «Не знаю…»
 - Да, я видел это высказывание, и оно удивительно точно. Но любовь предполагает жертву.
 - Я бы даже сказал, что любовь - это и есть одна большая жертва, смирение, умение прощать, стойкость, верность… - Олег видел, что в глазах Ника вновь появляется грусть, постепенно заполняя пространство, где еще недавно плескалась радость, потому он решил свернуть эту тему. - Ты покажешь мне свой дом? Мне безумно интересно, я еще ни разу не бывал в таких апартаментах.
Ксерон словно очнулся ото сна, встрепенулся и посмотрел на сидящего напротив так, как будто видит его впервые.
 - А? Да, конечно… - он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривоватой. - Следуйте за мной, сэр, я проведу вас по квартире, - проговорил хозяин, вставая из-за стола и возвращаясь в мир живых.
Они вышли через вторую дверь и оказались в просторной гостиной, видимо, хозяин не любил нагромождения мебели, потому что все, что было в гостиной это длинный диван, обтянутый светлым материалом непонятного происхождения, пара точно таких же кресел, стеклянный журнальный столик, небольшой стеллаж, где расположились причудливые фигурки и телефон, и большой плоский телевизор на противоположной стене от дивана. На полу не было ковра, он, как и прихожая, был покрыт ламинатом. Освещалось все посредством небольших вмонтированных в потолок ламп, на стене висел кондиционер, на данный момент неработающий, окна с довольно большой остекленной лоджией и несколькими растениями внутри, выходили во двор, где все еще играли дети.
 - Место приема гостей, - произнес Ксерон, - Хотя гостей у меня сейчас бывает крайне мало…
 - Уютненько, я тоже не люблю, когда в комнате много мебели. Особенно меня умиляют эти невообразимые шкафы с расставленной внутри посудой. На фига оно надо? - проговорил Олег, прохаживаясь по комнате.
 - Чтобы приходящие к тебе в гости люди, осмотрев твою посуду, поцокали языком и сказали какая она замечательная и красивая, - усмехнулся Ник, - А некоторые, чтобы позавидовали, мол у тебя, жаба пупырчатая, такой нету и не будет, смотри и истекай слюной. Что-то в этом роде. Ну, что пошли смотреть дальше?
Экскурсовод повел своего посетителя дальше, они побывали в двух комнатах для гостей, гостевой ванной комнате, кабинете, где любил допоздна засиживаться Ксерон. В кабинете по стенам расположились стеллажи с книгами, неподалеку от стола стоял сделанный под старинный глобус-бар, у окна разместился письменный стол, со сложенными листами бумаги по краям, там же был и компьютер. Напротив стола стояло два небольших креслица, кресло же хозяина было раза в два больше гостевых, выполнено из коричневой кожи, с мягкими подлокотниками, высокой спинкой и, как догадывался Олег, наверняка, было оснащено массажером. Окно было плотно задернуто темно-бордовыми гардинами, на полу снова не было никакого ковра. На одной стене неподалеку от стола висела картина, искусно нарисованный портрет молодого человека. На противоположной стене висели несколько японских мечей.
 - Настоящие? - спросил гость.
Ксерон лишь усмехнулся и молча подошел к мечам, взял один из них и аккуратно вынул его из ножен, затем взял чистый листок бумаги, перевернул меч режущей кромкой вверх и просто опустил на лезвие лист бумаги ребром, на пол упали две половинки листа. Ксерон убрал клинок на место и хитро посмотрел на Олега.
 - Ну, как? Острый? Или… может на тебе испытаем? - невинным голосом спросил Ник.
 - Не-не-не… на мне никак нельзя… я еще пригожусь тебе Иван-царевич. Ква-ква… - сказал Олег, и после кваканья два молодых человека согнулись в приступе хохота.
 - Слышь, царевн-лягушк… А где твоя шкурка? Я ни разу не видел лягушку-оборотня… - сквозь смех выдавил Ксерон.
 - Дома оставил… постирал… сушится… - Олега накрыла новая волна смеха.
Отсмеявшись, молодые люди вышли из кабинета и вошли в соседнюю дверь, за которой располагалась самое нужное место в доме - спальня. Назвать это место комнатой не поворачивался язык, скорее это был мини-аэродром. Условно комната была поделена пополам. В дальнем ее конце по всей ширине располагался огромных размеров пьедестал, который и считался здесь кроватью. Высота его не превышала тридцати-сорока сантиметров, ножек не было, огромных размеров матрац лежал прямо на полу. Супер-кровать была устелена таких же размеров тонким одеялом. Вся комната была выполнена в бежевых тонах, окна, коих здесь было два, выходили на другой дом и проходящую между ними дорогу. Вторая половина комнаты была практически пуста, если не считать небольшого комодика и универсальной напольной вешалки. По стене вдоль кровати шел металлический прут, на котором крепилась бра, которую можно было передвигать поэтому пруту, проводов было не видно так что возникал вполне законный вопрос: как эта бра получает электроэнергию, чтобы гореть?
На высоте примерно полметра от уровня барского ложа, по стене шло некое подобие металлического рельса, на котором был закреплен светильник бра. Эта рельса позволяла перемещаться лампе от угла до угла, повинуясь воле хозяина, из-под светильника свисала небольшая веревочка, за которую и полагалось тянуть, чтобы переместить лампу. Сам светильник был выполнен в стиле хай-тек, небольшой блестящий отражатель был укреплен на гибком рукаве, позволяющий задавать нужную форму и направление, но вот как включается он было не понятно. Если для обычного освещения были предусмотрены выключатели, то для бра не было видно выключателя. Ксерон с хитрой улыбкой смотрел на недоумевающего Олега, который пытался взглядом найти кнопку или пульт управления, а чем черт не шутит?
 - Подойди, посмотри получше, может, что-нибудь найдешь… - посоветовал Ник, а сам начинал откровенно подхихикивать.
Гость посмотрел на хозяина хатки бобра и, подняв одну бровь, все же забрался на кровать и подошел к светильнику. Кровать оказалась довольно мягкой, но не такой, чтобы в ней «утопать». Не прикасаясь руками ни к рельсе, ни к самому светильнику Олег внимательно осмотрел металлический шнурок, сделанный из мелких шариков, и, убедившись в том, что он не является выключателем, повернулся к Ксерону. А тот, чтобы не ржать в голос прикрывал рот ладонью, но плечи его тряслись от сдавленного смеха.
 - А меня ебом не токнет, если я прикоснусь к рельсе? - спросил парень, его и самого начинала забавлять эта ситуация, улыбка на его лице была шире самого лица.
Ник хрюкнул и отрицательно замотал головой в ответ на вопрос. Олег осторожно дотронулся до рельсы. Током, действительно не ударило, он осмотрел весь рельс, но так на нем ничего и не нашел, На самом отражателе тоже не было кнопки - загадка не разгадана. Ксер медленно сполз по стене и уже откровенно ржал в голос, глядя на мучения Олега.
 - Щщщелкни… - снова хрюкнул, - паальцами… Оооой…
Гость непонимающе глядел на загибающегося от смеха Ника, но пальцами щелкнул, у него вышел отличный сухой щелчок и после этого лампочка загорелась. Умирающий со смеху жестом показал, мол, еще раз щелкни. Хельг послушно щелкнул и лампа погасла.
 - До чего техника дошла… А электричество она где берет? На батарейках что ли? - спросил довольный Олег и начал играться с лампой, у Ника тем временем приступ хохота прошел, и он перебрался на край кровати, сев по-турецки лицом к Хельгу.
 - Это моя собственная разработка, т.е. проект и все размеры с параметрами я рассчитал, а потом передал в одну фирму, и они притворили мою идею в жизнь. Здесь ты видишь практически прототип, сейчас они предлагают обеспеченным людям подобные решения, а мне как патентообладателю идет не малый процент от этого, - объяснил Ксер. - А током не бьет, не потому что она на батарейках, а потому что здесь основа примерно как у метро, контактный рельс идет внутри внешнего, между ними изолятор керамический. В общем, это довольно сложная конструкция получилась. Тебе понравилось? - со смешком спросил Ник.
 - Да уж… такого я еще не встречал, ты прям кладезь знаний и идей, - Олег подсел поближе к Ксерону.
 - Да вот такой я лихой джедай, - улыбнулся Ксерон.
Черное и белое сидели рядом и смотрели друг на друга, их колени слегка соприкасались, их души уже давно сидели, взявшись за руки. Кто из них сделал первый шаг к сближению - не помнил ни один. Сначала был один долгий, безумно долгий поцелуй, который длился целую вечность, и ни один не хотел прерывать его, потом на пол полетел белый галстук, а за ним и черный. Рубашки одним слившимся черно-белым пятном упали рядом с галстуками одновременно. На огромной кровати нельзя было различить, где чья рука, опознанию поддавались только ноги, все еще одетые в брюки, но вскоре и они были сброшены и тела двух молодых людей в плавном ритме сплелись.
Олег был прекрасно сложен, спортивная фигура и ровный загар придавали ему вид греческого атлета, сильные руки, из которых не хотелось выбираться, хотелось навсегда остаться в его объятиях. Весь вечер и всю ночь они провели в спальне, оттуда слышался то смех, то стоны, то приглушенное бормотание, то взрывы блаженства - им было хорошо друг с другом. Они не хотели прерывать те минуты счастья. Что им достались. Хотя и тот и другой уже понимали, что друг без друга они не смогут спокойно жить.

Раннее утро, солнце уже полностью показало свой ослепительно желтый диск, и пробивающиеся сквозь жалюзи лучи золотыми лоскутами украсили стену спальни, в постели лежал один человек, второго не было видно. Ксерон положил руку рядом с собой, но рука не обнаружила никого рядом с собой, он открыл глаза - пусто. Первой мыслью было: «Ушел…» Грусть и тоска навалились на него, придавливая к кровати не выносимым грузом, подняться и пойти в ванну – не было сил, ему уже ничего не хотелось, для него не существовало больше ни этой квартиры, ни этой кровати, ни этого города, ни мира. Он чувствовал, что остался абсолютно один, никому не нужный, брошенный, изгой. Такое с ним случалось впервые, даже прошлое, которое он старательно прятал внутри себя, не вызывало подобных чувств и ощущений и не могло сравниться с тем, что происходило с ним в данный момент. Последние надежды рухнули, как карточный домик, сгорели, как паутина в племени спички, растворились, как соли нитрата натрия в щелочи.
Дверь медленно открылась, и на пороге, с двумя чашками благоухающего свежесваренного кофе на подносе, стоял Олег и улыбался, глядя на лежащего с закрытыми глазами Ника. А он и не услышал, как открылась дверь, он был весь в своих мыслях, из мыслей его вырвал откуда-то взявшийся аромат кофе, он распахнул глаза, в которых стояли слезы, и сел. Увидев стоящего в халате и с подносом в руках Хельга, Ксерон часто-часто заморгал глазами, думая, что ему это все мерещится, но глюк не пропал, тогда он начал рукой шарить у себя за спиной в поисках чего-нибудь тяжелого, как назло ничего кроме подушки не попадалось.
Олег быстро просек, что в него сейчас что-то может полететь, потому метнулся с подносом к кровати, и успел поставить поднос на край кровати до того как в него угодила подушка, причем не было пролито ни единой капли драгоценного напитка.
 - Скотина! Я думал ты ушел!! - почти прокричал Ник.
 - Куда я от тебя уйду-то?  И не зачем было подушками швыряться, добро разбрасывать… - проговорил Хельг, швыряя прилетевшую подушку обратно.
Ксерон быстро успокоился и взял в себя в руки, в его глазах плескалось чувство страха, обожания, счастья и бескрайней любви к тому человеку, что стоял сейчас перед ним в слегка съехавшем халате.
 - Кофе-то будешь? Он, конечно, не такой как получается у тебя, но я старался, - сказал Олег и присел рядом с подносом.
 - Буду, естественно, буду! Только, пожалуйста, не делай так больше, хорошо? - попросил Ксер.
 - Хорошо, - усмехнулся Хельг, - В следующий раз я оставлю записку, повествующую о том, куда я отправился и зачем. Иди сюда… - новый житель квартиры похлопал по кровати рядом с подносом, Ксерон послушно придвинулся, но вместо того, чтобы взять чашку крепкого кофе, притянул к себе Олега и крепко поцеловал и лишь потом взял чашку и пригубил бодрящего напитка.
 - Ммм… Кофе изумительный! Что ты туда добавил? - спросил Ник, отпивая глоток побольше.
 - Ничего… никаких специй, просто вареный кофе, по тому рецепту, как учила меня моя мама, - ответил Олег.
 - А рецептиком поделишься?
 - Нееее… это семейная реликвия. Не имею правов таких, - с усмешкой проговорил Хельг.
 - Ну и не надо. Я буду тебя развращать собственными рецептами приготовления кофе, - Ксер показал язык своему гостю и улыбнулся, такой улыбки у него не было давно, в ней не было даже намека на неискренность. - Пойдем я тебе кое-что еще покажу, - сказал Ник и спрыгнув с кровати накинул на себя второй халат, висевший на вешалке.
Он вышел из комнаты и направился в самой дальней двери, которая напоминала собой входную, потому что была выполнена точно так же, вчера они туда не заходили. Олег с чашкой кофе в руках послушно направился за Ником, предвкушая, что ему покажут святая святых этого дома. Ксерон остановился около двери и, повернувшись к подходящему Олегу, произнес:
- Здесь я иногда провожу целые дни, это своего рода моя отдушина. Эту комнату я оборудовал в первую очередь при въезде в эту квартиру, - он распахнул тяжелую дверь, жестом приглашая Олега войти.
Комната была полностью звукоизолирована, стены сделаны из специального материала, который очень хорошо поглощает звук, но в то же  время не мешает акустике. Посередине комнаты стоял огромный черный рояль, на специальной подставке покоилась скрипка, рядом на такой де подставке стояла электрическая скрипка. В дальнем конце комнаты, отделенная толстым стеклом с дверью находилась звукозаписывающая аппаратура с пультом. Ник прошел вслед за Олегом и, закрыв дверь, сел за рояль.
 - Это персонально для тебя… - произнес Ник и плавно опустил руки на клавиши.
Олегу нравилась фортепьянная музыка, можно даже сказать, что он был знатоком классической музыки, но то что он услышал сейчас, мелодию, льющуюся из-под приподнятой крышки рояля, не было похоже ни на одно из слышимых им произведений мировой классики. Ник играл абсолютную импровизацию, он вкладывал в музыку все свои чувства, которые испытывал к Олегу. Музыка поначалу была тихой и медленной, но постепенно увеличивала свой ритм и громкость, пока не достигла своего апофеоза и резко не умолкла.
 - Это импровизация, посвященная тебе, и она требует продолжения. Она не хочет быть законченной, но она хочет продолжения. Продолжения без окончания… - проговорил Ксерон, повернувшись к стоявшему у стены Хельгу.
 - И я тоже хочу… - тихо произнес Олег.
 - Отлично! - хлопнул Ник в ладоши. - Сегодня же поедем забирать твои вещи, и ты переезжаешь ко мне. Согласен?
 - А ты точно этого хочешь? - улыбнулся Олег.
 - Я хочу этого больше, чем ты думаешь! - с пылом произнес Ксер и подошел вплотную к Олегу. - Я… Ты веришь в любовь с первого взгляда? - спросил Ник, вместо какой-то своей фразы.
 - Да… верю. Ник… - Олег впился губами в Ксерона, обнял его и не отпускал несколько минут, и Ксерон не остался в долгу, он еще крепче притянул к себе Хельга и прижал его к стене, стягивая с него халатик.
Такой страсти эта комната не знала прежде, чудом уцелел рояль, скрипка и гитара, вот небольшой табуретке не повезло, ее обломки одиноко валялись под роялем, халат Ника оказался без рукава, а рукав весело покачивался на грифе гитары. Два тела перекатывались от стены к стене, изредка замирали где-нибудь на половине пути в очередном обжигающем поцелуе.
Успокоились молодые люди только к обеду. Ксерон вызвал такси на два часа дня, чтобы съездить к Олегу домой и забрать необходимые вещи. После этого они разошлись по ванным комнатам, чтобы привести себя в порядок и остыть после утренних развлечений.
Такси подъехало во время и два молодых человека в льняных брюках, в цветных футболках-поло и удобных мокасинах. Сперва решили заехать в ресторан и немного перекусить, а уже после этого съездили за вещами, коих оказалось не так уж и много: один чемодан с вещами, небольшая спортивная сумка со всякими мелочами и компактный портфельчик с ноутбуком и другими гаджетами.
 - Ну, вот теперь все. Я не отпущу тебя никуда больше… - проговорил Ксерон, поставив на пол чемодан и повернувшись к Хельгу.
 - А я и сам от тебя никуда не уйду. Даже если будешь выгонять, - усмехнулся Олег. - Кофе?