"...музыка, четкий бит, в какой-то момент совпадающий с ритмом учащенного дыхания; яркая, пестрая ткань – хит этого лета - растворяется в резких и переменчивых лучах уличного диско. Где-то под нами темное, беспечное, ленивое море. На пирсе по ночам всегда жарко, несмотря на то, что температура существенно ниже дневной.
Жарко. Если бы не коварная тьма, мы бы прыгнули в манящее море, не задумываясь. Ты бы первый и скинул меня в воду, предварительно стащив зеленый сарафан – тебе он слишком нравится, чтобы преподнести его в дар случайно забредшей в твои пьяные мысли русалке. И я тебе слишком нравлюсь, чтобы позволить кому-то обладать мной дольше, чем это делаешь ты, пусть даже бесчувственной водной глади.
Сбегаем с танцплощадки – через пару часов уже начнет светать, и энергичные молодые люди уже давно заняты друг другом. Утаскиваешь меня к бассейнам – твоя кожа при этом голубоватом свете меня пугает. Приятно пугает. Такой идеальный ты, и такое недоразумение я. Усмехаюсь. Скажи я это вслух – ты бы и правда меня утопил. Тебя невозможно переспорить.
Улыбаешься, так, как умеешь только ты. Толкаешь меня назад, к стене какого-то бара... Нет, я так не играю. Пусти. Удар головой о стену. Вспышка мелькнувшего сзади прожектора. Темно..."
- Verdammt! – голова раскалывается, будто я действительно только что предприняла безумную попытку сбежать от ночного бреда, проломив стену головой. Одной рукой пытаюсь нащупать телефон. Проклятие. Сколько времени? Почему меня никто не удосужился разбудить?
Тут же получаю ответ на ряд своих вопросов одним простым и лаконичным «Черт» откуда-то снизу. Довольно резко сажусь на кровати, а после немного свешиваюсь с нее – так и есть, на полу, вцепившись в подушку, словно в спасательный круг, проснулся Дэн, решительно при этом не поняв, какого черта он делает именно под кроватью.
Кажется, ночная баталия за право обладания большим куском одеяла закончилась моей безоговорочной победой. А вот нехрен было так обнимать за талию, не смотри на меня так раздраженно. Я предупреждала: распустишь руки – окажешься на полу.
Мягко, почти ласково, пару раз бью его по щеке – лучший способ привести друга в чувство, и тут же падаю обратно на подушки. Перед глазами цветные пятна, которые проходят через мгновение. Нет, резкие утренние подъемы не для меня. А за каждый час недосыпа приходится расплачиваться головными болями и слабостью. Ненавижу утро.
Денис, кое-как поднявшись, с тихим стоном садится на кровать. Меня это заинтересовало: медленно, помня неудачный опыт, приподнимаюсь на локтях и с издевкой спрашиваю: - Я о чем-то не знаю? Ты провел эту ночь с кем-то еще, помимо бутылки портвейна и меня?
Он тихо матерится, мешая русский, английский и немецкий – наша общая черта, - и несильно, в отместку, дает мне щелбан. «Сученок» - думаю с улыбкой, внешне разыгрывая обиженность.
Мне удается, наконец, обнаружить телефон. Правда только взглядом, ибо лежит он в паре метров от нас, на полу, аккурат между моим джинсами и его футболкой.
Нет, мы не спим друг с другом. Точнее спим, но в самом что ни на есть прямом смысле этого слова. Мы не трахаемся, не целуемся, не пишем друг другу любовные смс-ки. Потому что мы не влюбленные. Мы отличные друзья, насколько это вообще может быть возможно между парнем и девушкой.
Нет, он не гей. Вроде бы. В любом случае, я замечала пару раз его жадный взгляд, когда мой эгоизм достигал высшей стадии, и я переодевалась у него на глазах. Но он твердо знает одно мое правило: переступит черту, не получит секса и потеряет подругу. Пока ему такой расклад не кажется привлекательным, а значит, если я ему не надоем, он будет гордо зваться моим другом и получать по рукам при любой попытке их распустить.
Я сделала самое милое и невинное выражение лица, какое только могла изобразить; нежно ткнула его пальчиком в плечо и попросила принести мне телефон.
Да-а, на такой убийственный взгляд способен только он.
Вздрогнула, вспомнив сон. Нет, главным действующим лицом в нем был не Денис, а кто-то чужой. Причем кого-то чужого я и любила так, как это описывается в книжках. Брр. Остается уповать на то, что приснившееся сегодня я забуду так же быстро, как это и происходит обычно. Картинки подсознания, почему-то, никогда не задерживаются у меня в памяти дольше, чем на пару часов после пробуждения. Особенно, если оно было таким же неприятным, как сегодня.
Парень встал, снова скривившись. Ну конечно, сон, пусть и жалкий остаток ночи, на холодном полу в одной позе, едва ли можно назвать здоровым. Телефон я поймала, но для этого пришлось освободить руки, и я снова рухнула на кровать.
Впрочем, тут же подскочила, забыв о головной боли, о цветных кругах и об общем лениво-пофигистическом состоянии.
По дороге в ванную я впихнула мобильник в руки Дэна, чтобы тот осознал всю степень катастрофы самостоятельно. Девять утра! Девять! Через час первое занятие в этом году, а мы выглядим как пара молодых бомжей. Хотя я преувеличиваю. Я лишь немного потрепана. А вот он... с характерным запахом вчерашнего вечера и опухшими глазами – хоть сейчас на стенд «Победим алкоголизм вместе!». В сотый раз поблагодарив собственное здравомыслие, не позволявшее мне пить, я нырнула под прохладный душ.
Неприятно, отвратительно, но что делать. Да, холодная вода – это одно из того немногочисленного, что выводит меня из себя быстро и надолго. И в таких ситуациях моя отходчивость и беззлобие в целом забываются, словно и не было их.
Через десять минут я вышла из ванной в полной боевой готовности. Оставалось только одеться. То, что я раз за разом рушила стереотипы парня по поводу женской зацикленности провести в ванной, по меньшей мере, час, Дениса уже не напрягало. Он просто быстро закрыл за собой дверь, врубил воду на полную и пробыл там намного дольше меня. Мужики. Мне оставалось только громко фыркнуть и заняться поисками одежды.
Запасливость ли, случай или просто банальный инстинкт самосохранения, что за год жизни в Германии мутировал в такое вот явление, позволил мне найти в шкафу отглаженную рубашку и юбку. Пусть приготовленные пару недель назад, но ни разу не одетые за это время, они выглядели вполне свежо.
Денису с этим повезло намного меньше. И когда он с круглыми глазами стал перебирать одежду в поисках ключа от своей комнаты, я уже была одета и использовала оставшееся время, чтобы нарисовать глазки.
Я не крашусь постоянно, мне хватает ума не зависеть от моей косметички. Но если есть время, или день предстоит быть особенным, конечно, я не стану забивать женские начала в себе ногами и попробую сделать из себя леди. Что удается каждый раз и несказанно меня радует.
Завершив срочную экспедицию по поиску артефакта, который позволил бы Денису попасть в свою комнату, он с гордым, но перепуганным видом скрылся за порогом комнаты, кинув мне пару слов о встрече у фонтана. Была такая уродливая зеленая хреновина у основного здания нашего университета на Гешвистер-Шолль-Плац.
С Денисом Скуриным познакомились мы так же нелепо, как и дружим. Опуская подробности моего поступления, и истерик во время привыкания к новой атмосфере, и безумного недостатка родных и друзей рядом, скажу только одно: мне было хреново. Но или мой неизлечимый оптимизм, или просто удачное стечение обстоятельств привело меня как-то поздно вечером к мужскому общежитию. Нет, я не собиралась искать никого, в чье плечо можно было бы порыдать – тем более среди чопорных немецких парней.
Я просто гуляла. Почему я оказалась именно около этого безликого здания, одного из сорока тысяч домов со студенческими квартирами по всему городу – я не знаю. Сидя на удобной, но слишком правильной, как и все в этой стране, скамейке, я пила лимонад из стеклянной бутылки и смотрела на свет в окнах. На произнесенное в чувствах «Ну почему все не может быть хотя бы немного проще?», к моему удивлению, откликнулись. Тоже по-русски.
Симпатичный, но больше забавный, нежели красивый парень стоял прямо за мной. Как долго – он до сих пор не может мне ответить, ну да вряд ли это является существенной деталью. Мы разговорились. Оказалось, что он, как и я, закончил два курса российского вуза и махнул заграницу. Только он расставался с родиной куда проще, чем я, и поэтому смог помочь мне парой действительно дельных советов. Из разных городов, с разными интересами, но на одном факультете и, к тому же, одногодки – каким-то невероятным образом мы сошлись позднее во всем, чем только можно было сойтись, оставаясь на дружеском расстоянии.
И вот сейчас мальчишка практически прописался в моей комнате - видите ли, ему здесь ближе до кампуса. Не спорю, но подарить ему совесть я намереваюсь уже второй год.