ДИАЛЕКТИКА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ.
1.
Как известно, понятие «культура» имеет много значений. С известной точки зрения, культура может рассматриваться, как совокупность культов (фундаментальных, основополагающих ценностей), позволяющих человеческой популяции отличаться от любой звериной. К ним относятся, в частности, культы Милосердия, Любви, Семьи, Разума, Добра и др. Такие ценности помогают достигать эффекта катарсиса (очищения, возвышения духа), резко отделяющего человека, с его человечностью, от зверя. Однако, как тоже хорошо известно, всё земное имеет обыкновение отбрасывать тень: «теневая экономика», «теневое правительство», «теневая культура», которую точнее было бы именовать антикультурой, поскольку она являет собой полною противоположность собственно культуре, опираясь на прямо противоположные культы Насилия, Похоти, Наркодурмана (включая алкоголь и никотин), Звериной Стаи (компании), Зла и т. д. Здесь мы видим апелляцию к низменным, звериным инстинктам, которые, как говорится, «будят в человеке зверя» (эффект антикатарсиса – загрязнения, замутнения духа).
Веками и даже тысячелетиями культура и антикультура существовали независимо друг от друга, каждая в своей культурной нише. С одной стороны, литургия, театр, «высокое искусство» и фольклор. С другой стороны, вакханалия, гладиаторский цирк, коррида, петушиные и собачьи бои, турниры и кулачные бои, сквернословие, порнография и т. д. Всё это в разных формах дожило до наших дней.
К середине Х1Х века число деятелей искусства в крупных странах Западной Европы умножилось настолько, что подавляющее большинство потеряло чисто физическую возможность доступа к аудитории, вынуждено было прозябать в безвестности и нищете. Тогда некоторые из них прибегли к запретному дотоле инструментарию «теневой культуры» и путём скандала получили известность. Пионером в этом начинании традиционно признаётся французский поэт Шарль Бодлер с его сборником стихов «Цветы Зла» (1857 г.). По нынешним меркам, в сравнении с последними «достижениями» антикультуры, здесь трудно найти что-либо порочное. Тем не менее, в литературоведении автор удостоился вердиктов: эстетизация пороков, заигрывание со злом и т. п. Главное же, у него нашлись всё более многочисленные последователи, хлынувшие в последней трети Х1Х – начале ХХ в. лавиной. Результатом был Декаданс, упадок искусства, и мы не должны забывать, что возвышенно-романтическое словосочетание Серебряный Век, которым мы сегодня по праву гордимся, в глазах современников, согласно античной традиции, был всего лишь ступенью ниже Золотого века западной культуры (со времён Ренессанса и до первой половины Х1Х в. включительно).
Бессмысленная бойня Первой мировой войны, не идущая по своим масштабам ни в какое сравнение с аналогичными кошмарами второй половины ХХ – начала ХХ1 в., вызвала у деятелей культуры Запада самый настоящий шок и породило искусство, настолько же резко отличающееся от Серебряного века, насколько тот отличался от Золотого. Следуя упомянутой традиции, его впору называть Бронзовым, предпоследним, по античному счёту, перед гибелью мировой культуры и концом света. Но как бы его ни называть, ни у кого ведь не повернётся язык утверждать, будто Декаданс конца Х1Х – начала ХХ в. сменился в ХХ в новым Ренессансом или хотя бы остался на уровне Серебряного Века. Зато неоспорим факт гораздо более активного вторжения элементов антикультуры в собственно культуру, что составляет главное отличие культуры нескольких десятилетий после Первой мировой войны от десятилетий, ей предшествовавших.
Наконец, в последние два-три десятилетия следует говорить уже не о продолжающемся вторжении элементов антикультуры в собственно культуру, а о самом настоящем подавлении собственно культуры антикультурой, о самом настоящем нарастающем, всё более подавляющем господстве антикультуры. Фактов на этот счёт хоть отбавляй. Не говоря уже о десятках и сотнях тысяч самых разнообразных «фанатов», полностью теряющих человеческий и обретающих стопроцентно звериный облик, крушащих всё вокруг с остервенением взбесившегося звериного стада, не говоря уже о тотальной наркотизации западного общества (включая сюда всю Евразию, вместе с Россией), мы дожили до времён, когда легальные Средства Массовой Информации являются самыми настоящими растлителями общества, открыто и безнаказанно занимаясь не только порнографией, но и пропагандой всех мыслимых половых извращений, информационным обслуживанием проституток и их сутенёров, фактически пропагандой технологии всех мыслимых видов преступлений.
Что это? Железный век – последний в цепи деградации культуры от расцвета к упадку, разложению и гибели? Или родовые муки нового Золотого Века, когда компьютер берёт на себя всю тяжесть подготовительной работы художника, и требуется только озарение, чтобы поразить мир новым «чудным мгновением»?
Чтобы не гадать попусту касательно тенденций и перспектив дальнейшего развития западной культуры, обратимся к причинам нарастающего торжества антикультуры над собственно культурой, к причинам явного культурного самоубийства человечества.
2.
Так, как живут вот уже несколько десятилетий почти все жители развитых стран мира и горожане даже самых отсталых стран («по-городскому») – а это всё более нарастающее большинство мирового народонаселения – столетие назад жило менее одного процента: обитатели центра крупных городов мира. Остальные 99% - жители деревень, малых городов и окраин крупных городов вели, как и столетия, как и тысячелетия назад, традиционный сельский образ жизни, во всех основных своих чертах прямо противоположный городскому.
И вот на протяжении второй половины ХХ века в этом соотношении произошёл (точнее, завершается) полный переворот с далеко идущими социальными – в перспективе в общем-то катастрофическими – последствиями.
При сельском образе жизни полноценными членами общества признавались только отцы и матери семейств (одиночки из числа знати или богачей, окруженные толпою слуг, составляли долю процента или даже промилле, т. е. величину, которой можно пренебречь). Все остальные относились к категории «чад и домочадцев» или изгоев, судьбе которых трудно позавидовать. Но и среди «чад и домочадцев» - людей, так сказать, второго сорта – существовала жёсткая иерархия, которая соблюдалась неукоснительно.
В этом раскладе дети (от трех до десяти лет), в отличие от младенцев (до трех лет), исполняли обязанности помощников родителей, проводили с ними почти весь день (отвлекаясь ненадолго на игры меж собой под надзором взрослых), перенимали мировоззрение, профессию, стереотипы сознания и поведения, составляющие суть воспитания, готовились к роли родителя. Подростки десяти-пятнадцати лет детьми уже не считались, являлись не просто помощниками, а самыми настоящими заместителями родителей по управлению хозяйством и малышней. Они тоже почти весь день проводили с родителями, а с 12-13 лет отвлекались уже не просто на игры, а на предбрачные игры (посиделки, хороводы и пр.) - тоже под надзором взрослых. Исключение составляли девочки в странах Востока, которых, как только они превращались из девочек в девушек, напрочь изолировали от мужского пола и запирали для скорой последующей продажи замуж. Наконец, половозрелые молодые люди пятнадцати-двадцати лет составляли особую категорию «молодёжь», т. е. женихов и невест, за эти годы – за исключением солдат, прислуги и прочих парий общества – почти поголовно переходивших в категорию отцов и матерей семейства.
Кому это не удавалось, на третьем десятке лет жизни автоматически переходил в категорию презренных «старых дев» - приживалок в чужой семье, - или соответственно столь же презренных «холостяков» (так именовали в те времена кастрированных баранов), а затем и вовсе близких к изгоям «бобылей».
Заметим при этом, что все детали труда, быта и досуга людей до мельчайших подробностей были жестко регламентированы вековыми традициями, нравами, обычаями, за соблюдением которых строго следило всесильное тогда общественное мнение окружающих, свирепо пресекавшее малейшее нарушение общепринятого. В этих условиях, как уже говорилось, культура и антикультура твёрдо знали каждая своё место, и всякая попытка вторжения антикультуры в собственно культуру (равно, как и наоборот) вызывала дикий скандал.
Городской образ жизни быстро покончил с вековыми традициями, нравами и обычаями. В городе никого не интересует, женат ли ты, замужем ли ты или нет, кто кому теща, кто кому зять и т. д. Перестало быть оскорбительным слово «холостяк». Появились даже «холостячки». Мало того, выяснилось, что ребёнок в городе просто физически не может быть помощником родителя. Он теперь – обуза, ломающая карьеру матери и резко осложняющая жизнь отцу. Подросток тоже перестал быть «заместителем» родителя и перешёл в идиотскую категорию «дети до 16 лет» (хотя им приходится выдавать паспорта гражданина страны уже с 14-ти). По сути в той же категории оказались взрослые молодые люди официально до 28 лет (рудимент «комсомола»), а в некоторых случаях («молодые специалисты») - и до тридцати-сорока. Фактически это – не что иное, как недопустимая дискриминация молодого поколения, с соответствующими негативными социальными последствиями.
Наиболее важные из таких последствий – депопуляция (вырождение, вымирание, выморочность населения в странах, перешедших к городскому образу жизни) и попрание культуры антикультурой.
Первое следствие заслуживает особого рассмотрения. Здесь укажем лишь, что как только выяснилось, что в городе в отличие от деревни, без семьи и детей не только не унизительно, но намного выгоднее и легче, с человеком произошло самое страшное: он в нарастающем массовом порядке стал терять потребность в семье и детях. Практически это выразилось в том, что все более подавляющее большинство «псевдомолодёжи» (молодые люди 18- 25 лет и старше: оптимальный возраст для нормального воспроизводства поколений) стали предпочитать созданию собственной семьи простое сожительство (конкубинат – естественно, почти всегда бездетный), а всё чаще – проституцию, беспорядочные половые связи и всевозможные половые извращения. Те же, кто с годами дорастает до понимания значения семьи, всё чаще предпочитают бездетность (каждая шестая – теперь, наверное, уже каждая пятая семья) или, в крайнем случае однодетность (подавляющее большинство молодых семей). Результат: если раньше каждых двух родителей в следующем поколении сменяли трое-четверо новых с хорошей генетической наследственностью (выживали наиболее здоровые, передававшие свою генетику следующему поколению), то теперь двух сменяет один, почти на 80% одержимый разными болезнями, передающимися по наследству. Полностью здоровых, способных давать соответствующее потомство, осталось менее 5%. И даже «практически здоровых» (т. е. без серьёзных генетических изъянов) – менее 20%. Конечный результат: неизбежное вырождение и вымирание (в России сегодня до миллиона человек в год) народов развитых стран на протяжении первой половины начавшегося столетия, а остальных народов мира – на протяжении второй.
Эти предварительные прогнозные расчёты уточняются в настоящее время в специальном прогностическом исследовании Московского центра Международной академии исследований будущего «Депопуляция: структура и типология» (рук. – проф. А.И. Антонов, МГУ).
Второе следствие имеет прямое отношение к изменению соотношения культуры и антикультуры. Дело в том, что дети, а особенно подростки и молодёжь (включая «псевдомолодежь» на третьем и четвертом десятке лет жизни) остро ощущают своё противоестественное положение – фактически, унизительную дискриминацию – и отчаянно протестуют против неё, противопоставляя господствующей «культуре взрослых» свою собственную «культуру», фактически контркультуру воинствующе враждебную первой. Но так как молодёжи трудно сформировать свои собственные культурные ценности, отличные от уже существующих, она просто берёт на вооружение инструментарий антикультуры, а уж на этой базе антикультура становится господствующей. Дальше начинается «шоу-бизнес», со своими законами, диктуемыми не культурой, а бизнесом.
Трудно сказать, какое из этих двух следствий гибельнее для человечества. Тем более, что одно как бы «подпирает» другое, создавая эффект кумуляции (лавинообразного нарастания).
3.
Понятно, никакими заклинаниями и приказаниями описанному выше горю не поможешь. Необходимо искать аналоги бывшего естественного положения вещей поскольку обратный переход от городского к сельскому образу жизни практически невозможен. Это означает кардинальную реформу анахроничной школы, во всем мире превратившуюся во второй по масштабности социальный источник преступности (после неблагополучной семьи), а у нас еще и в самую гнусную разновидность «теневой экономики» - сплошной «чёрный рынок» от первейшего детсада до последнего университета. Мнения экспертов относительно возможности реформы российской школы систематизированы в монографии И. В. Бестужева-Лады «Нужна ли школе реформа?» (2000). Это означает также восстановление общественной системы воспитания подрастающего поколения, коль скоро тоталитарная система у нас обанкротилась, а любая иноземная система не приживается. Данной проблемой занимается Институт семьи и воспитания Российской академии образования. Наконец, это означает восстановление системы просветительских организаций типа бывшего общества «Знания», только без прежнего тоталитарного характера на государственном иждивении. Этот процесс только что начался первыми шагами восстановления существовавшего до революции просветительского Екатерининского общества, с достаточно эффективными стимулами деятельности и с филиалами во всех субъектах РФ.