26 апреля 1986 года в 1 час 24 минуты на четвёртом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции раздалось последовательно два мощнейших взрыва, которые возвестили всему миру о начале наиболее значимой, после Хиросимы и Нагасаки, трагедии, на этот раз техногенно-экологической. В результате взрывов во внешнею среду поступило 50 000 000 Ки, множество других смертельных для человеческого организма радионуклидов.
Специальное задание
В один из жарких дней первых чисел июля 1986 года дежурным по Лотошинскому райвоенкомату была получена телефонограмма с распоряжением капитану И.Фатхелисламову срочно прибыть на инструктаж в Московский областной военный комиссариат для выполнения специального задания.
За час я собрал вещи и на попутных машинах в тот же день добрался до МОВК. Нас было 4 капитана. Полковник, начальник политотдела, выразился кратко: "Едете на Чернобыльскую АЭС для выполнения специального правительственного задания. Старшим группы назначается капитан Фатхелисламов. Получите командировочное предписание".
Железнодорожные билеты были куплены заранее, и мы все в одном купе, как боевой экипаж, тронулись в направлении Киева.
Борьба с "зелёным змием" была в самом разгаре. Перед отправлением поезда нам еле удалось уговорить бармена привокзального ресторана продать 2 бутылки молдавского коньяка с тремя звёздочками. Сжалился он только тогда, когда сказали, что едем в Чернобыль, и это наше последнее желание.
Свинцовые трусы
По радио передавали весёлые репортажи с советско-американских Игр доброй воли, проходивших в Москве. Только разлили коньяк в чайные чашки, собираясь выпить за наше будущее таинственное мероприятие, как вдруг открылась дверь купе, и появилась голова проводницы: "Пейте - пейте, небось, в Чернобыль едете. А свинцовые трусы захватили?" Предупредив, чтобы сидели тихо, она с шумом захлопнула за собой дверь. Настроение испортилось. Но всерьёз задуматься о происшедшем нам было некогда.
Прогулка по Киеву
На следующее утро мы были в Киеве. На железнодорожной станции к нам примкнул подполковник с "химическими" эмблемами /будущий командир воинской части 55118 (486 ОБСО) подполковник Тарунь Аркадий Александрович/. До отхода электрички оставалось 3 часа свободного времени, и мы решили посмотреть город.
Палило жаркое украинское солнце. Казалось, Киев жил спокойной, размеренной жизнью - везде спокойствие и порядок. Но в то же время отмечалось почти полное отсутствие маленьких детей - видимо, они были вывезены. И ещё: в магазинах не было спиртных напитков. Исчерпав лимит отпущенного времени, усталые, но с определённым зарядом оптимизма, мы сели в ближайшую электричку и через 2 часа прибыли в город Белая Церковь.
Все дороги ведут в Чернобыль
На привокзальной площади нас ждала покрытая тентом грузовая машина, на которой мы доехали до пересыльного пункта. Сюда из разных регионов страны съезжались и кадровые офицеры, как мы, и приписной состав из "гражданки" - вчерашние рабочие, инженеры, колхозники. Загрузились в машины, и колонна выехала в сторону Чернобыля. Путь был неблизок. По дороге сломалась машина, и мы отстали от колонны. Затем ещё раза 2-3 сбивались с маршрута. Не давала покоя мысль: "Что нас ждёт впереди?"
Наконец, ночью мы прибыли в палаточный городок соединения /воинская часть 78708 (26-я бригада химической защиты МВО), командир - полковник Гарьковенко Анатолий Иванович/. Палаточный городок находился у 30 км зоны ЧАЭС. Согласно предписанию, я должен был сменить командира 2-й роты специальной обработки воинской части 55118 (входящий в состав соединения), а три мои товарищи-капитаны - командиров взводов из этой же воинской части.
Историческая справка: 26-я бригада химической защиты ордена Ленина Московского военного округа – в/ч 78708, мобилизована и сформирована в период с 6 по 7 мая 1986 года на базе 3-й бригады (Кинешемской, Ивановская обл.), части радиационной и химической защиты ПВО. Один из батальонов формировался в мае-июне 1986 года на базе 236 артиллерийской бригады (войсковая часть 33604) г. Скопин Рязанской области.
Бригада состояла из управления и шести отдельных батальонов (четырёх химических разного состава, одного инженерно-сапёрного и отдельного батальона материального обеспечения (автобата). В ней служили военнослужащие действительной службы и срочно мобилизованные военнослужащие запаса.
Таким образом, в зоне (Чернобыльской) было два мощных формирования - Московская и Киевская бригады - соответственно от Московского и Киевского округов. От остальных округов были отдельные полки.
Я сразу же нашёл своего напарника - Приказного Александра Юрьевича, которого должен был сменить. Утром после завтрака начал принимать технику и имущество роты, по ходу дела и сам экипировался, затем занимался постановкой в строй пополнения, прибывшего вместе с нами. Следующей ночью прибыло ещё одно пополнение. Теперь рота была полностью укомплектована. Должен отметить, что в роте я был единственным кадровым военным. Офицеры (замполит роты и командиры взводов), а также солдаты и сержанты подразделения призывались из запаса.
Каждый офицер, сержант и солдат получил по комплекту хлопчатобумажного обмундирования (куртка, брюки и кепка), нательное бельё, кожаные ботинки и одноразовые респираторы ШБ-1 «лепесток». После занятий с личным составом сходили в баню. (Парной служила автомобильная будка, бассейном - большой железный чан. Весь палаточный городок был построен руками побывавшей до нас смены). В оставшееся время занимались подготовкой пополнения и благоустройством. Для воинов-химиков выполнение специального задания на АЭС приравнивается к боевым условиям, т.е. в случае применения противником ядерного оружия они будут заниматься точно тем же.
Подгонялось обмундирование, приводились в порядок причёски (волосы - хороший абсорбент), за личным составом закреплялась техника. В тот же вечер на ночную смену для выполнения боевого задания на ЧАЭС из роты убыли 12 человек.
Дезактивация
Начали входить в ритм работы. Подъем в 5.00. Развод на работы в 6.00.
Утром из роты убыла на станцию ещё одна группа солдат во главе с офицером и 4 авторазливочные станции АРС-14 с расчётами для дезактивации японской и финской дорогостоящей техники. Личный состав расчётов работал в общевойсковых защитных комплектах (ОЗК) и противогазах (РШ-4). Дезактивация – это мытье заражённой радиацией техники 0,15 %-ным раствором моющего порошка СФ-2У в воде. (Цистерны машин расчёты заправляли водой из реки Припять). Процедура повторяется, пока уровень излучения не снизится до предельно допустимого. В противном случае дорога технике одна - "в могильники".
Вечером, в 3-ю смену, ещё одна группа уехала на укладку плит. В чем заключалась эта работа? Пожелтевшие от радиации деревья инженерная машина разграждения (ИМР-2) вырывала с корнями и загружала в КамАЗ; грейдеры на 15 см срезали верхний слой земли, экскаватор загружал её в самосвал, все это выбрасывалось в "могильники". Затем участок застилался солдатами 15-сантиметровой песочной подушкой, и только тогда на этот слой песка укладывалась железобетонная плита, применяемая для строительства лётной полосы на аэродромах.
Кроме выполнения своих прямых обязанностей командира роты, мне довелось быть на станции помощником начальника дневной смены АЭС по наружным работам. По этой должности я должен был знать места нахождения команд (групп) на территории АЭС и фиксировать объем их работы в виде отчёта (1-й экземпляр отчёта доставлять в оперативную группу генерал-полковника В. Пикалова в бункер под административным зданием АЭС, 2-й - в штаб соединения).
Изо дня в день одно и то же. Подъем, развод, следование на АЭС. Построение перед административным зданием, развод по рабочим местам. Работа на станции в течение 3-х часов. Следование в расположение части. Баня и обслуживание техники. Боевой расчёт на завтра. Отбой.
Почему на АЭС работали 3 часа? Расчёт прост. Я или старший команды измерял дозиметром ДП-5Б уровень радиации в 5-ти точках площадки (в 4-х углах и центре), где работала команда. Цифры складывались и делились на 5. Средний уровень радиации на местности равнялся 0.5 рентген/час. В течение дня разрешалось получить полтора рентгена. 1.5 рентген: 0.5 рентген/час = 3 часа. Вот таким "дедовским" способом вёлся у нас учёт облучения личного состава.
Мы, ликвидаторы...
Все работавшие на станции отличались особым патриотизмом. Не считаясь ни с усталостью, ни со здоровьем, люди делали все от них зависящее, на совесть, а не ради славы. Как командир роты, я был очень доволен своим личным составом.
Вот лишь несколько примеров. Комсомолец Голощапов, отработавший за рулём всю ночную смену, понимая, что выполнение дневной смены роты под срывом, утром вызвался вновь поехать на станцию. Или ещё один случай. Дело происходило у 3-го блока. Ночью недобросовестный водитель бетоновоза привёл в негодность всю работу ночной смены соединения. Задачу по ликвидации брака попытались решить заместитель командира соединения и военный инженер оперативной группы генерал-полковника В. Пикалова (впоследствии, начальник химических войск Вооружённых Сил СССР генерал-полковник Владимир Карпович Пикалов стал Героем Советского Союза). Но выхода не нашлось. Тогда очередь дошла до 2-й роты. (Способ решения задачи придумал я). С помощью шести солдат и инженерной машины разграждения за 30 минут, не допуская переобучения личного состава, мы ликвидировали брак...
Прошёл месяц нашего пребывания на Чернобыльской атомной станции. Подвели итоги месяца, и по результатам социалистического соревнования 2-я рота специальной обработки заняла 1-е место в части. Родителям в деревню Кандрыкуль, в Башкирию, было отправлено благодарственное письмо. И как воспоминание о тех героических 45-ти днях остался электронный будильник - ценный подарок, вручённый мне хорошим человеком, комбригом, полковником А.Гарьковенко...
Стихотворение моего однокурсника,
воина-интернационалиста
Владимира Стукова
посвящённое мне
26.04.2013
Герою нашего времени
Миновало сие замполита.
Пуля свистнула у виска,
Когда Ирек менял защиту -
Л-1 или ОЗК,
Как Печорин женщин Кавказа,
Как Онегин перчатки менял,
Чтоб активная та зараза
Не взяла в том числе меня,
Чтобы жизнью мы наслаждались,
Чтобы терпкое пили вино,
Чтоб здоровыми дети рождались,
Чтобы вишня цвела весной,
И страна чтоб героев знала
И могла чтоб спокойно спать,
И чтоб мог генерал Пикалов
Полноправным Героем стать.
Ну а Ирек - обычный химик
(химик из бригады РХБЗ...)
Чтобы тоже был награждён!
Подарить электронный будильник,
Чтобы чутким был мирный сон!
Чистоте быть в российском небе!
Как Печорин любил Кавказ,
Как перчатки менял Онегин,
Так и Родина любит Вас!
P. S. Мне по долгу службы приходилось пешедралом проходить через мёртвые Украинские сёла. Странные впечатления. Хоть и не свистели пули над головой, не рвались снаряды, но ощущение опасности была. Здесь опасность была невидимой. Огромных размеров спелых фруктов на деревьях свисали через забор. Признаки самой настоящей мутации. А ещё не покидало ощущение, будто немцы зашли в село, согнали куда-то все местное население и расстреляли. И осталось брошенное безлюдное село.
Гнетущая мёртвая тишина… Не слышны не лай собак и не кукареканье петухов, и тем более, пение птиц... Ребята, которые приехали раньше, рассказывали страшные вещи. В Чернобыле - села богатые, жители держали много скота. И когда людей в экстренном порядке эвакуировали, то животные-то остались дома. Конец апреля, самая настоящая летняя жара, а оставленный скот - недоенный, некормленый, непоёный. Через три дня над Чернобылем стоял жуткий вой, ржание, рёв животных. Потом был приказ их отстреливать и закапывать в могильники. А собаки и кошки, чувствуя опасность, сбивались в стаи и - по лесам. И они становились как бы лесными братьями нашими меньшими... Потом я иногда их встречал - лишайных, без шерсти. А бывало, едешь ночью, а в кромешной тьме светятся глаза этих бедных одичавших животных.
А ещё помню чернобыльский лес вокруг АЭС, мы его называли рыжим. От радиации хвоя деревьев стала оранжевой. И под ними много грибов, огромных размеров…