Однажды я подошёл к маме и спросил сожжёт ли она меня после моей смерти, но та ответила, что это сделает раньше моя совесть.
Теперь мама потерялась. Превратилась в неосязаемую дымку, как делают все воспоминания.
Однажды, во время вечерней молитвы, я спросил у Бога, сожжёт и он меня после моей смерти, но тот ответил, что это сделает сатана.
Теперь и бог потерян.
Однажды я спросил у моих наставников, сожгут ли они меня после моей смерти. Я так на них надеялся, так боялся быть похороненным в земле, но они только покачали головами и ответили, что это сделает раньше наркотик.
Теперь я учу себя сам.
Однажды я спросил у телевидения, сожжёт ли оно меня после моей смерти, но то ответило. что книги горят куда лучше.
Теперь телевидение ушло в прошлое.
Расстроенный, я забрался на самую высокую башню Земли и спросил у мира, сожжёт ли он меня после моей смерти, но тот только рассмеялся мне в лицо, поскольку говорить разучился ещё до моего рождения. Пришлось их убить. Я не хотел. Я собирался только разозлить их, сказав правду, но они вспыхнули, облитые словами. как керосином.
Горящие страстями души...
Тогда, отчаявшись, я спросил у огня, сожжёт ли он меня после моей смерти, но тот сказал. что это уже сделал алкоголь.
Теперь я не замечаю огня.
И с тех пор остался я один на башне, окружённый прахом чужих мыслей и не покинули меня лишь мои добродетели: совесть, сатана, наркотик, книги и алкоголь.