Полина возвращается домой за полночь. Муж традиционно не спит, упорно борется со сном, глядя спортивный канал.
-- Это я. Привет, зайчик. Кто сегодня играет?
-- Ты не знаешь. Наши, -- муж сонно убирает звук и переключает телевизор на ночной сериал. – Чай будешь?
-- И чай, и к чаю, и побольше.
-- Привет тебе, ты же с банкета!
-- Я не с банкета, а с работы, это существенная разница, -- Полина надкусывает яблоко и отправляется в ванную снимать макияж.
-- Неужели опять не могли покормить... Снобы, -- говорит муж и ставит на плиту сковородку с котлетой и макаронами.
-- Не говори. Мы же для них обслуга, пустое место, а, значит, никто.
-- Ну какая же ты обслуга? Ты самая главная -- ведущая программы. Без тебя бы ничего не состоялась. Что, кто-то этого не понимают?
-- Это ты так думаешь, -- Полина накладывает на лицо питательный крем. – А они думают по-другому. Если не я плачу, а мне деньги платят, значит, я обслуживающий персонал. Хорошо еще, что вообще заплатили.
-- Что, опять проблемы?
-- А... как обычно. Просто кино. Юбилярша такая попалась -- коза. «Полиночка, ты тоже моя гостья, вот твое место, вот твои приборы, сядь, поешь». Сю-сю-сю, сю-сю-сю, сладкая такая, хоть к ране прикладывай.
-- Так что не поела? – муж перекладывает на тарелку шипящие макароны.
-- Поешь тут. Я же первое застолье до перерыва говорю почти без остановки, о юбилярше там рассказываю, о ее заслугах, слово предоставляю, создаю атмосферу…
-- И что?
-- А в перерыве только присела минералкой освежиться -- язык просто к нёбу присох, она ко мне: «Ой, Полиночка, не знаю, как быть. Еще гости подошли, опоздавшие, одного салатика не хватает. Что делать?» Я говорю: «Ну, возьмите мой, я к нему не притрагивалась». «Правда, можно? Ты моя милая! Спасительница». И что ты думаешь, схватила мой салат и унесла. Вот тебе и «ты моя гостья»!
-- Действительно коза.
-- Это еще не все, -- Полина выдавливает на макароны кетчуп из пластиковой бутылочки. – На втором застолье я немного посвободнее, объявила музыкальную паузу для горячего, только села на свое место, она опять ко мне летит: «Полиночка, все чудесно, ты умничка, всем так нравится! А у меня опять проблемы с кухней, что там они напортачили, не знаю. Одного горячего не хватает». Ну что мне оставалось делать? «Берите мою порцию», говорю. Она: «Я тебя обожаю!», чмокнула воздух, схватила тарелку и унеслась.
-- А гости что? Им вообще не стыдно, что они жрут, а рядом человек весь вечер слюну глотает? Ведь, наверняка, на столе кроме горячего еще еда была -- нарезка там всякая, закуски…
-- Да там на столах ломилось все, еще можно было взвод голодных солдат накормить. Кафе еще такое крутое… Нет, гости тут не при чем, у меня на банкетах гости всегда нормальные, хорошие. И контакт есть, и юмор понимают, с этим все в порядке. И к столу всегда приглашают, спрашивают постоянно: «А почему у нас тамада ничего не ест и не пьет?». Я отшучиваюсь, конечно, говорю, что не пью на работе, что поем позже, но после такого отношения заказчицы кусок в горло не лезет!
-- А я бы на твоем месте развернулся и ушел. Пусть бы твоя юбилярша сама себя веселила. За эти копейки и так унижать, -- муж наливает чай в большую Полинину чашку. – Тебе с сахаром?
-- Ни за что. Просто так. Пить хочу страшно. Попей со мной за компанию.
Чай супруги пьют молча. По телевизору беззвучно бразильские мачо выясняют свои непростые отношения.
-- Покуришь? -- спрашивает муж.
-- Обязательно, -- Полина закуривает сигарету и расслабленно откидывается на спинку стула. – У меня каблук опять отошел, посмотришь завтра?
-- Посмотрю. У тебя после каждого банкета каблуки летят, что ты с ними делаешь?
-- А танцы, а конкурсы, а побегать целый вечер с микрофоном от одного конца стола к другому? Я же не сижу, я работаю. А каблук еще на прошлой свадьбе шатался. Боже, как я устала, опять ночью не смогу уснуть, в голове до сих пор музыка бухает, и судороги в ногах начинаются.
-- Только, пожалуйста, не жалуйся, не жалуйся, мне твоя веселенькая работа уже давно поперек горла. Сколько можно убеждать -- бросай тамадить! Неужели нравится так выкручиваться? Работаешь на износ, сейчас три дня будешь восстанавливаться, валерьянку пить.
-- Милый, не начинай сначала, это не обсуждается. Во-первых, действительно нравится. А во-вторых, ты знал, кого в жены брал. И потом это моя профессия, а, значит, мой хлеб.
-- Не особенно мы этот хлеб видим. Так что там сегодня с оплатой произошло?
-- О, это отдельная песня. Подошел вечер к концу, гости в полном восторге, подходят прощаться, благодарят, телефон берут на всякий случай, а муж юбилярши стал со мной рассчитываться. Пьяненький такой, довольный, но себе на уме. Достал кошелек толстенный, вывалил кучу долларов на стол, а там одни полтинники. Мы договаривались на шестьдесят. Он свою кучу перекладывал, перекладывал, десятку искал, а потом протягивает пятьдесят баксов и говорит: «Может, хватит?». Еще и улыбается. Ну что делать? Хватит, так хватит, не буду же я торговаться в вечернем платье. Как говорится: спасибо, за что? Взяла молча и ушла.
-- И все?!
-- И все.
-- Ты, мать, даешь! Ты же только на прическу двадцатку вбухала.
-- И еще десятку на маникюр, пятерку на реквизит и пятнадцать на такси...
-- Блин, за что же ты работала? Работа ради работы, получается.
Супруги долго и недоуменно смотрят друг на друга.
-- Ну да, -- говорит Полина. – Выходит так. Но что делать, я же люблю свою работу, она такая нестандартная, интересная, все время с людьми. И у меня получается неплохо…
Муж закуривает, молча смотрит на немой экран телевизора, где знойная брюнетка в сверкающих бриллиантах соблазняет пожилого гангстера в белом пиджаке.
-- Что у тебя следующее?
-- Свадьба. В субботу. Обещали сотку...
-- Ладно, пойдем спать, мне завтра раньше на работу.
-- Да, пойдем, я только пять минуточек посижу, нет сил встать. Ты не обидишься?..