Из гл. 17 http://www.proza.ru/2011/05/26/490
Сколько живу на свете, столько убеждаюсь, что все мы не вправе прогнозировать свое поведение в новых, ожидающих нас обстоятельствах. Мы можем трезво оценивать поступки наших ближних и долго бить себя кулаком в грудь, восклицая «Лично я никогда бы так не поступил!», но приходит время и, оказавшись захваченными врасплох, мы неожиданно падаем со своей выдуманной планки морального поведения и безбожно грешим, нарушая собственные же принципы. Мы поступаем также, если еще не хуже, и совершаем то, что в другое время подвергали осуждению. Не случайно многие религии не советуют человеку осуждать своих ближних, предупреждая о нашей слабости перед дьявольскими искушениями: упасть гораздо легче, чем нам это кажется. А вот выходы из этого падения разные религии предлагают разные.
Новый учебный год в группе йоги – у меня уже 6-ой по счету, начался в знакомой мне школе Московского района. Набрав довольно много новичков, я посвятила этот год подробному изучению комплекса Зубкова, дополнив его собственными темами, касающимися мироощущения практикующих йогу. Давать чисто оздоровительный курс мне было скучновато, хотя и не требовало особых усилий, сокращая время на подготовку к занятию. Одна из моих бывших учениц уговорила меня взять еще одну, дополнительную группу в зале общежития на противоположном конце города. С этими людьми – абсолютными новичками в йоге - я проработала около полугода, а потом, доведя их до «определенной кондиции», предложила им влиться в мою основную группу: дорога к их общежитию отнимала у меня слишком много времени, а в хранилище моей личной энергии в тот год образовалась невидимая дыра, в которую вместе с отрицательными эмоциями по поводу сложной семейной жизни непрерывно уходили мои силы.
В эти непростые для меня дни ко мне заглянул на чай Ян Фляшник. Наш разговор - естественно, о вопросах эзотерики, от начала и до конца оказался удивительно интересным Я впервые почувствовала, что могу на равных общаться с очень далеко продвинувшимися в духовном плане людьми, к каким я относила Яна, что ему искренне интересно говорить со мной. Ян был лишен суеты, он придерживался одного пути - идущего из еврейской кабалы и герметизма, не считая, при этом, его наилучшим и единственным. Беседовать с ним было легко и очень для меня познавательно.
Я не искала Учителей. В отличие от многих моих друзей, я никогда не стремилась к тесному сближению с Учителями, не ловила «аромата» их учения из непосредственного источника. Этому меня научил Памир. В каждом человеке есть самые разные стороны, как низкие, так и высокие. Все люди, пока они живут в своем земном, физическом теле, не свободны от недостатков, и эти недостатки ярко вылезают из человека именно при близком контакте с ним. Мне не нужны были знания об этой земной стороне личности Учителя. Гораздо полезнее воспринимать все лучшее, что есть в человеке, с большого расстояния - из его лекций и книг. Следовать данному учению или нет, что брать из учения для себя и как использовать его в своей личной жизни - целиком является проблемой ученика. Учитель только предлагает – не более.
Еще больше я не любила «ловить ощущение» от учения, вращаясь в кругу его последователей, а потому неохотно ходила в новые группы. Уважая обоих Ивановых, я не любила «ивановцев» (как последователей Порфирия Иванова, так и Анатолия Иванова). Проникаясь истинностью учения Христа, я не выносила христиан, особенно излишне «преданных», фанатичных. Хорошо это или плохо, не знаю. Человек склонен извращать всё, что услышит, и впадает в крайности - чаще всего для оправдания собственного неумения думать и работать. Кроме того, многочисленность разных Учителей и мнений, перебор их служат большим препятствием для личного продвижения: гораздо важнее научиться сохранять верность тому единственному пути, которое по воле судьбы первым вошло в твою жизнь, и в его русле постараться стать знатоком и мастером.
Есть мудрая восточная притча, повествующая о том, как можно удержать в руке маленькую птичку. Если сжимать ее в кулаке, то она станет рваться на свободу, к тому же, есть опасность ненароком убить ее. Гораздо разумнее держать ладонь разжатой, а еще лучше - с рассыпанными на ней зернами пшеницы...
Быстрее всего мы теряем то, к чему привязаны. Менее всего мы защищены тогда, когда показываем привязанность, свою заинтересованность в человеке или в деле, боязнь потерять то, к чему привыкли.
После того, как «христиане» изгнали меня из своих рядов, я почувствовала себя совсем плохо. Муж демонстративно ходил в храмы, на просмотры христианских фильмов, планировал съездить в Пюхтинский монастырь для «изгнания из себя дьявола», но продолжал посещать мою группу: записывал теоретическую часть занятия и критиковал мою деятельность у меня за спиной. Из чего он заключал, что идет более высоким путем? В чем он видел дьявола, которого собирался «изгонять»? Какие его реальные действия и поступки в противовес моим, «черным», соответствовали христианской морали и были выше моих? Может быть, та дешевая и всегда единственная свечка, регулярно покупаемая им в храме «во искупление грехов»? Не знаю. Чем больше я наблюдала это «христианское» рвение в супруге, тем меньше мне самой хотелось продолжать попытки сближения с православием. Все больше узости мышления и лицемерия я наблюдала в знакомых мне христианах. Чем больше меня клеймили в уходе от Бога, тем больше я укреплялась в своем собственном пути - эзотерическом мировоззрении и конкретном, данном мне судьбой деле, которым я занималась уже шестой год - работой в своей группе.
Как раз в этот год муж ради очищения организма затеял длительное голодание - дней так на десять, к которому за компанию присоединилась и я. У нас появилось общее дело - силы на теоретические споры переключились на физическое выживание: мы постепенно отвыкали есть и пребывали в «возвышенном состоянии легкости», не прекращая при этом ни утреннего бега, ни купаний в проруби, ни посещений работы. Помню, на седьмой день своего голодания участвовала я на работе в концерте, сценарий которого был написан мной в честь юбилея нашего ОКБ: нарядившись цыганкой, я, наравне со всеми «сытыми» исполняла на сцене цыганскую пляску и даже пела! Дальше восьми дней голодания я не пошла - мне не хотелось становиться безобразно тощей (за восемь дней я и так потеряла в весе порядка 6 килограммов). Муж вошел во вкус и решил протянуть до Пасхи, до которой оставалось еще 28 дней!
На почве голодания муж стал покладист, а я, ввиду его «хилости», уже не ожидала от него новых наскоков в мой адрес. Тем не менее, процесс очищения организма давно уже сидел у меня в печенках. Больше месяца мы говорили только а я слушала поучения о пользе голода и советами по поводу здорового образа жизни. Все интересы мужа полностью сместилась к проблемам тела: укрепление здоровья стало самоцелью, смыслом жизни.
За полуторамесячным этапом очищения последовал не менее мучительный этап выхода из голода, во время которого муж так же был отключен от всех мирских и хозяйственных забот, - с моей стороны требовалось бережное и понимающее отношение к нему. Снова продолжалась игра в одни ворота - пансионат для очищения «продвинутых», неизвестно по какой причине организовавшийся у нас в доме. Проще всего было бы признать себя плохим другом в данных обстоятельствах. Хороший друг не замечает своих неудобств, полностью отдает себя любимому человеку. Я не противилась происходившему, но и искренне не понимала необходимости этой его жертвы, ненавидела то положение, в котором оказалась, презирая себя за свой эгоизм и нечуткость по отношению к «героизму» мужа. Увы, я, учитель йоги, в данной ситуации совсем не оправдывала его героизма.
Наша семейная жизнь сильно напоминая мне по своей окраске зебру: мы ссорились и мирились, и снова ссорились, и мало что по существу изменялось в нас обоих. В августе Николай, всегда легкий на подъем, когда это касалось его увлечений, отправился на отпуск на перекладных в село Верхний Кондрючий Донецкой области, где жила жена нашего русского йога Порфирия Корнеевича Иванова - Валентина Леонтьевна. Порфирий к тому времени уже ушел из жизни, и теперь его учение распространяла Валентина. Это была очень простая, русская и, судя по ее письму, малограмотная, пожилая женщина. На ее хутор постоянно съезжалось множество народа со всех городов. Все вместе «ивановцы» сначала голодали с пятницы по полдень воскресения, обливаясь водой из знаменитого ивановского колодца и изучая сохранившееся в доме письменное наследие Учителя, а потом в воскресение дружно поедали все то, что сами привозили с собой на хутор. Валентина Леонтьевна слыла прорицательницей и целительницей: она раздавала мудрые советы, самолично делала массаж, снимая хвори, и из ведра обливала гостей холодной колодезной водой в любое время года, обращая этим их в последователей Порфирия. Коля провел на этом хуторе почти неделю, проникся всеми чудесами от ивановцев и прослыл среди них особо одаренной и светлой личностью. По приезду он завязал новые знакомства с ленинградскими ивановцами и уже авторитетно раздавал мудрые советы другим, строго соблюдать рекомендации Порфирия по части голоданий и закаливания.
Эта его поездка и привычка жить по чужой указке, вместо собственного думания и делания, не улучшила наших отношений. Мы все больше отдалялись друг от друга уже не только, как супруги, но и как последователи одного духовного пути. Я готовила новую программу занятий для своей очередной группы, а Коля распылялся между ивановцами и христианами, заведя себе свой круг друзей, куда я была не вхожа. Мне он все чаще клеил ярлыки «черного мага» и «отступника».
В моей жизни уже имел место период активного поиска нового пути и жадного поглощения разной информации. Это было в самом начале моего наставничества, когда я, взбудораженная моими «администраторами», нанявшими меня учителем йоги в их разношерстный коллектив, делила свои дни между занятиями проповедника пути Шри Ауробиндо П.Г.Зориным, и наставником китайской школы Тай Чи А.Зелененко (в настоящее время Зеленко принял сан и является иереем православного храма в нашем городе). Этот суетный эксперимент подарил мне тогда четкое осознание ошибочности таких поисков: уровень развития человека определяется не количеством встреченных им великих Учителей, не его степенью вовлеченности в круг их последователей и даже не личным контактом с этими учителями, а только собственными усилиями и глубиной знаний в единожды избранном направлении. Причем, наилучшей формой обучения является передача своего опыта другим с принятием на себя личной ответственности за избранное учение, за тех, для кого ты решился стать его проводником. Тот, кто никогда не рискнул взять на себя ношу наставника и не почувствовал всей тяжести этой ноши, никогда не станет и хорошим учеником, а будет только интерпретатором чужих идей и вечным странником - «перекати-поле».
Тем не менее, рвение мужа оказало на меня свое влияние. Меня начали мучить сомнения в правильности моего пути и опять нестерпимо захотелось получить помощь Учителя - почувствовать моральную поддержку других, тех, кто уже твердо стоял на своих ногах и, как мне казалось, чего-то достиг в своей жизни. В преддверии моего нового учебного года, я «вышла из подполья» и начала искать личных встреч с разными наставниками эзотерических групп, с которыми была когда-то знакома.
Продолжение см. http://www.proza.ru/2011/05/30/927