РОДСТВЕННЫЙ ОБМЕН
В мае, когда по берегам Черемшана, наполненного вешней водой, распустилась черёмуха, в местный роддом привезли сестёр-близняшек. Мужья, провожая жёнушек, шептали - один: смотри, жду доченьку, два сынка уже подрастают; другой: сыночка бы хотелось, доченька есть у нас уже…
Родили женщины с разницей в три часа - одна черноглазого мальчишку, а другая - златоволосую девочку.
ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ
Сестры Люба и Надя с мамой Верой жили в маленьком домике на краю посёлка. Их огород небольшими террасками спускался к самой воде. Выращивали здесь лук, репу, огурцы. Картошку сажали на общем поле за селом. Маленькой семье хватало овощей на всю зиму.
Мама работала фельдшером, приходилось много ходить по участку. Да и дома не было покоя - ближайшие соседи ленились идти три километра на центральную усадьбу в медпункт. Приходили со своими болячками по вечерам. Вера никому не отказывала. Да и как откажешь бабе Зине - она и просит-то всего лишь закапать глаза «буцидом» (альбуцитом). И несет в чистой тряпочке три утиных яйца - всем девочкам по яичку. Не прогонишь ведь и дядю Николая - на прошлой неделе сама просила его привезти дрова в медпункт (у него единственная на селе лошадь). Сгружая эти дрова, он поранил руку, теперь Вера делает ему перевязки. И другие соседи, кто приходил к фельдшерице за помощью, что-нибудь да приносили: варенье, банку рыжиков, корзинку ранних яблок - знали, что нелегко живётся молодой вдовушке с двумя дочками.
СЧАСТЬЕ МАТЕРИ
Девочки радовали маму. Несмотря на то, что им приходилось ходить в школу за три километра, они почти не болели. Учились хорошо. Бабушка учительница, которая умерла, когда Надя и Люба пошли в первый класс, успела научить их читать, писать, считать. Они знали множество стихов и песен (их семья славилась хорошими голосами). Ни один школьный утренник и ни один сельский праздник в небольшом клубе не обходились без участия близняшек. Девчонки смешно исполняли частушки, передразнивая односельчан. Но на них никто не обижался. Все знали, что эти частушки сочиняла их мама, а Веру любили все.
Когда-то её привез из Запорожья, где служил, сын учительницы Евдокии Александровны. По кудрявому красавцу Фёдору сохли девчата трёх ближайших сёл, а он женился на маленькой певунье-хохлушке. Поначалу к ней отнеслись недоверчиво, но когда она стала работать в медпункте, все увидели, какие ловкие у неё руки, какое доброе сердце. Покорил сельчан и её голос - впервые они услышали украинские песни на новогоднем вечере в сельском клубе.
Совсем не стесняясь своего круглого животика, она неторопливо поднялась на сцену, украшенную еловыми лапами, и исполнила четыре никому не знакомые песни на украинском языке. А потом, после шумного одобрения зала, озорно сверкая чёрными глазами, спела несколько куплетов про односельчан:
Двести сорок песен знаю,
Все сейчас перепою.
В каждой песне, в каждой строчке
Про село своё пою.
Раздвинься, народ,
Ольга Павловна идёт.
Она хочет поплясать,
Все манеры показать.
Наломал Илья черёмух -
Не умеет связывать.
Полюбил свою соседку,
Да не смеет сказывать.
Судя по реакции, попала в самую точку - хохотали так, что в клубе дрожали стекла, затянутые морозными узорами...
ТОНКИЙ ЛЕД
Вера дохаживала последние дни беременности, когда у нее на глазах трактор с Фёдором ушёл под лёд. Он торопился домой и не захотел давать крюк до моста. Видимо решил, что лёд в апреле ещё выдержит...
Роды принимали чёрная от горя свекровь и соседка баба Зина. Вера сама подсказывала им, что делать. Когда появилась девочка, все вздохнули с облегчением - она была хоть и маленькая, но крепкая и сразу закричала. Не успели её обмыть и завернуть в пелёнку, как Вера снова почувствовала схватки. Через 45 минут родилась ещё одна. Назвали сестричек Надя и Люба.
Если бы не эти крохотные девочки, две осиротевшие женщины - мать и жена - наверное, не совладали бы с горем.
Утром Евдокия Александровна топила печку в доме, слегка подтапливала баньку, чтобы было, где стирать пеленки, и уходила в школу. Возвращалась поздно. Старалась все школьные дела оставить на работе. Дома ждали внучки и исхудавшая до прозрачности Вера. Молока было мало для двух быстрорастущих малышек. Пришлось купить козу. Управляться с ней помогала всё та же соседка баба Зина.
УЧЕБА В ГОРОДЕ
Сёстры закончили девятилетку с похвальными грамотами. По направлению сельской администрации поступили учиться. Надя в медицинский колледж, а Люба - в культпросветучилище в Ульяновске.
Жили девочки на квартире у сестры бабы Зины - Елены Васильевны. Одинокая пожилая женщина-инвалид была рада таким постоялицам. В первую же неделю они перемыли и перестирали в большой трехкомнатной квартире все окна и занавески. Потом взялись за кухню. Вскоре и здесь все засияло чистотой. Девчонки работали весело, быстро и постоянно пели.
* * *
Надя и Люба уже второй год учились в городе. Летом они приезжали домой, помогали маме на огороде и по дому, а Надя ещё и в больнице. Больные дружно хвалили новую «фельшерицу», говорили, что она будет таким же хорошим «доктором», как и её мама.
Люба за лето приводила в порядок библиотеку в клубе. Ездила с концертами и лекциями по ближайшим селам.
Глава администрации не зря оплачивал обучение девушек, он надеялся, что они вернутся и будут работать одна в новой больнице, другая в культурном центре, который строился тоже на деньги администрации.
В трудное постперестроечное время это птицеводческое хозяйство было одним из немногих в области, которое не развалилось. Наоборот, люди здесь быстро поняли, что надо просто работать, а не ждать дядю, который принесёт всё на блюдечке.
Вот и построили новую больницу, к сентябрю обещали сдать новую школу. Строили дома для своих рабочих, а теперь замахнулись и на культурный центр, в котором, как мечтали, будут большая библиотека, кино-концертный зал, помещения для работы кружков и спортивных секций.
Надя и Люба тоже хотели побыстрее выучиться и вернуться в родное село. Они и не думали оставаться в городе. Слишком любили они крутой берег Черемшана, розовые закаты над рекой, свой домик с резными ставеньками и маму, которая так скучала по ним...
ЛЮБОВЬ
Однажды холодным вечером, когда девушки готовились к зимней сессии, в дверь квартиры тихо постучали. Надя пошла открывать. На пороге стоял молодой мужчина, который жил с маленьким сыном на четвёртом этаже в их же подъезде. Елена Васильевна как-то сказала, что его жена уехала с каким-то ухажером, когда сыну не было ещё и года. Степан один растил малыша.
Увидев перед собой одну из сестёр, он сначала немного растерялся, потом спросил:
- Вы Надя? - и, не дожидаясь ответа, - У меня заболел сынишка, Вы не могли бы посмотреть его?
Надя взяла свою сумочку, в которой были стетоскоп, градусник и небольшой набор лекарств (по сельской привычке она, как и мама, держала всё это наготове), накинула куртку и отправилась с соседом.
Вернулась она только через два часа. Оказалось, у Юрочки - так звали мальчика - сильная простуда. Надя не решилась сама начать лечение, поэтому вызвали скорую помощь. Врач сделал укол и предложил увезти малыша в больницу, но отец категорически отказался. Ему сказали, что если он сможет обеспечить уход и грамотное лечение, то в госпитализации нет необходимости - надо только вовремя делать уколы и давать лекарства. Надя согласилась помочь Степану ухаживать за сыном, тем более, что малыш сразу же пошёл к Наде и не отпускал её. Он так и уснул у неё на руках после укола.
В апреле сыграли скромную свадьбу. Столы накрыли в большой комнате у Елены Васильевны. Со стороны невесты были мама и баба Зина, со стороны жениха - родители и младший брат Павел.
Выяснилось, что Павел тоже хорошо поет. Как сказал позже Степан: Паша с Любашей спелись быстро. Вторую свадьбу играли в саду над Черемшаном в сентябре. Праздновало всё село. На столах сияли алыми боками яблоки и истекали сладким соком арбузы, а спиртного почти не было - выпивали только старички. Молодёжь с женихом и невестой веселилась на площади перед ещё недостроенным клубом. Пели и плясали до утра.
НОВАЯ ЖИЗНЬ
В конце марта Надя родила крепкого горластого Федьку. Степан был счастлив без меры. А трёхлетний Юрочка, затаив дыхание, стоял возле колыбельки и совал брату пустышку, если тот начинал плакать.
Обе молодые семьи жили теперь на берегу Черемшана. Надя и Степан - у тёщи, а Люба и Павел поселились у бабы Зины. Одинокая старушка завещала свой крепкий ещё дом молодой семье. А они помогали ей по хозяйству.
Сёстры закончили учёбу и работали - Надя в больнице (до декрета), а Люба в библиотеке и в школе - вела курс искусства и культуры. Их мужья тоже не сидели без дела - Степан работал на птицефабрике, а Павел преподавал в школе труд и физкультуру.
В конце лета и вторая семья увеличилась - у них родилась дочка. Назвали её, как и маму - Любочкой.
* * *
Юрочку торжественно собирали в школу всей большой семьёй - первый ребёнок шёл в первый класс. А вообще здесь уже было пятеро малышей - у Юры и Федора - четырёхлетняя сестричка Леночка, а у Любочки - брат Витя. Леночка и Витя родились с разницей в три часа, и их часто принимали за близнецов.
Первого сентября в обоих домах с утра царило весёлое оживление. Всем хотелось пойти на торжественную линейку и посмотреть на Юрку в новом костюме и с огромным зелёным ранцем. Матери принаряжали малышей, не разбирая, где чей ребенок. Люба заплетала косички Леночке, а Надя надевала новую рубашку на вертящегося и капризничающего Витю. Когда все вроде бы собрались, и суматоха улеглась, бабушка Вера вдруг услышала, как Леночка тихо говорит Вите:
- Какие у твоей мамы ласковые руки. Моя мама всегда так больно заплетает косички.
- Нет, - вдруг сказал Витя, - это у твоей мамы ласковые руки, а моя - так дерёт за ухо...
Сёстры лежали в палате и ждали, когда им принесут кормить малышей. Они всегда понимали друг друга без слов, вот и теперь переглянулись и, не сговариваясь, поменялись кроватями. Сестричка принесла Наде златоволосую девочку, а Любе - черноглазого мальчишку...