Диаграмма. Несколько столбцов того, или иного призматического давления на возвышенность сложившейся ситуации. Несколько колб прозрачной, опалесцирующей анальной смазки с запахом хлороформа. Каждый второй столбец — ошибка. Каждый вторая ошибка — загнанная в угол пирамида отношений.
Она назначила встречу в кафе на семь часов вечера. Я обрадовался настолько, что даже почувствовал запах собственной секреции.
После того дня, как мы познакомились, я не видел её четыре с лишним месяца. Изредка мы созванивались, но заканчивали мы разговор фантазиями, причём исключительно эротическими, в чём я видел ничто иное как сугубо собственный разврат. Обожествляя по телефону «свою единственную прекрасную, невозбранно женственную и безумно симпатичную» собеседницу, я нравственно деградировал, представляя лишь её ягодицы у себя на лице и свой язык в её влагалище. Дыхание во время беседы я контролировать переставал, поэтому наша с ней майтхуна превращалась в третьесортную порнографию. Я не вижу в этом ничего похабного, однако травмировали мой быт такие разговоры просто неописуемо. Онанизм в общественных туалетах, хватания за талии и волосы проходящих мимо женщин, похотливый и жадный взгляд... я стал маньяком. Но объективность к своим поступкам сохранял.
Всю дорогу от дома к кафе я шёл опустив голову, находясь в беспамятстве. Я представлял её губы, как они смыкаются и размыкаются, как жирно они измазаны сиреневой помадой.
Я столкнулся с кем-то плечом, не заметил кто из нас сказал «аккуратней будь, сучонок», и образы сиреневых губ и спермы на них растаяли. Вместо них я увидел лавку с цветами.
Бросив на прилавок всю мелочь, которую мне удалось выудить из кармана, я безучастно промычал продавцу:
- Гвоздики дайте... сиреневые... на все...
О, эти губы... я хочу облизать вас... вы сводите меня с ума...
- Соболезную,- тихо сказал продавец, протягивая мне цветы.
Я вяло протянул руку и взял букет.
Придя в кафе, я, наконец, поднял голову, чтобы отыскать место поудобнее. - Здравствуйте,- прыщавый официант среднего роста показал на столик в углу,- это Вас там ждут?
- Не,- рассеянно стал отрицать я,- мне туда... тот не мой... а мне — туда...
Официант улыбнулся, и мне показалось, что один из его прыщей, от натуги мышц лица, сейчас лопнет, забрызгает мне глаза сальным, белым, тянучим гноем, после чего меня вырвет в салатик милой женщины, сидящей слева по курсу.
Я подошёл к столику возле окна. Моя богиня сидит, поддерживая свой подбородок рукой так, что её запястье вызывает у меня эрекцию.
- Здравствуй... - её голос врезается мне прямо в переносицу, я совсем не могу дышать.
Она окидывает меня горящим взглядом, я сглатываю слюну и падаю на стул напротив неё. Дрожащей рукой я протянул ей букет.
- Ты хочешь похоронить меня? - удивлённо разглядывая две сиреневые гвоздики, надрывисто спросила она.
- Что?..
Я действительно держу в руке две мятые гвоздики, с моих рук буквально течёт пот.
- Ты что, сволочь, хочешь меня похоронить? - выпучив зелёные глаза, заорала она.
Я слушаю её истерику, по моим щекам текут слёзы вперемешку с её слюной, которой она яростно брызжет. Моя рубашка то ли наэлектризована , то ли стала явлением взаимодействия между всеми материальными телами этого участка планеты.
- Ты, клоун, хочешь опозорить меня? Хочешь выкинуть перед своими дружками?..
Попав на категорию пресловутых подонков, неизбежно истязающих себя правомерными категориями страсти и боязливости, перед каждым возникает отчаяние. Моё отчаяние было искажено цветом морошки.
- Я хочу тебя! - моей энергии хватило лишь на стон.
- Да я лучше трахнусь с тем прыщавым, чем с тобой... - громким шёпотом указала она на официанта, предложившего мне сесть за столик в углу, и нервно стала рыскать в своей сумочке,- даже если он был бы импотентом!
Я посмотрел на то, что она достала из сумочки. Это была помятая пачка сигарет с ментолом. Первая ассоциация, возникшая у меня при виде сигарет — синильная кислота. Мне стало тошно.
- Арривидерчи — махнула рукой она, смотря в окно.
Подошёл прыщавый официант, улыбнулся своими прыщами и незамедлительно стал тараторить:
- Что будете заказывать, может, печёную фирменную пле...
- Ты импотент? - перебил его я, бросая гвоздики на пол.
Официант от изумления и некой досады настолько сжал губы, что они стали бледного, напоминающего выцветшую сирень, цвета.
- Ты импотент? - смягчив голос произнёс я.
- Да... я импотент, — промямлил он.
Чувствуя пронизывающие взгляды всех посетителей кафе на себе, я достал из нагрудного кармана своей накрахмаленной рубашки скомканный листок бумаги и сунул его в нагрудный карман официанта. Прыщавому пригодится номер этой стервы.