Ранним утром во дворе нашего дома раздались громкие голоса пришедших с вокзала двоюродных родственников – тетушки и ее мужа. Они приехали на электричке, чтобы в выходные дни вместе с нашими родителями пойти в лес и набрать там ягод. Почему-то там, где они жили, ягод в лесу не было, а в наших лесах росла черная и красная смородина, малина, черника, черемуха. Конечно, все это богатство было не на одной поляне, а в разных местах, но вблизи от жилья, куда можно было дойти пешком.
Наши родители были заняты своими делами, и пойти в лес не могли. Ягод мы уже наносили столько, что не хватало банок для ароматного варенья. Поэтому в лес отправили меня с младшей сестренкой. Мне было четырнадцать лет, а сестричке – десять.
Мама сказала, чтобы мы шли в то место, где были в последний раз. Это место было за сухим болотом, за ручьем. Вся масса ягодников проходила это место всегда мимо и направлялась дальше, даже не подозревая о заветном уголке.
Мы с сестренкой нехотя поднялись и стали собираться в лес. Мама накормила нас варениками и дала с собой в лес отваренных яиц и молока. Мы взяли небольшие ведерки и пошли.
Тетушка была хромой и быстро ходить не могла, кроме того, они с дядей были уже не очень молодые, поэтому шли мы не быстро. Через час ходьбы мы дошли до высохшего за лето болота, перешли его, и зашли в густой лес. Несмотря на солнечное утро, в лесу было прохладно и сумрачно. Чем выше поднималось солнышко, тем светлее становилось в лесу. Мы подошли к ручью, где росла черная смородина. Ягод было много. Кусты наклонялись к самой воде, а на них гроздьями висели черные крупные, похожие на круглый виноград, ягоды. Щебетали птички, где-то вверху ворковали голуби. Мы перешли на другую сторону ручья и двинулись в глубь леса. От кустика к кустику, не спеша, мы собирали ягоды. Иногда садились на поваленное дерево и сидели, отдыхали. Мне с сестрой совсем не хотелось бродить по лесу и собирать ягоды, но не возвращаться же домой с пустыми ведрами. Мама обязательно спросит с нас со всей строгостью. Так мы и ходили рядом со взрослыми, а наша тара незаметно наполнялась. Потом мы нашли удобное место и сели обедать. Солнышко ласкало своими теплыми лучами, а легкий ветерок отгонял комаров и слепней. Все вокруг было тихо и спокойно.
Наши родственники были довольны тем, что ягод было много, и их лукошки быстро наполнялись. В конце концов, дядька снял свой заплечный рюкзак, и они с тетушкой пересыпали ягоды в короб. Солнышко стало садиться, когда родственники засобирались домой. Пока мы все ходили от куста к кусту, никто не думал о том, что надо будет выходить из леса. Мы с сестренкой надеялись на взрослых и ничего не замечали, а они надеялись на нас, и тоже не смотрели по сторонам.
Тетушка позвала меня с сестрой и сказала, что пора выходить из леса. И мы пошли.
Когда мы шли, я внимательно смотрела, куда мы идем. Мы вышли в какое-то место, где не было никаких ягод, а деревья были очень высокими и там, вверху, не видно неба из-за густой кроны. То ли сосны, то ли кедровник. Мне было непонятно. Но когда мы заходили в лес, такого леса не было, значит идем не туда. Я остановилась и стала говорить, что мы идем не в ту сторону, что уходим в тайгу, дальше от дома. Дядька не стал меня слушать и пошел дальше. Сестренка стала пугливо озираться. На пути нам попалась большая лужа, затянутая большими листьями, цветами и травой. Как ее обойти, и куда идти дальше, было непонятно. И тогда я сказала, что мы никуда не пойдем. Дядька с тетушкой стали искать обход, а мы стояли и смотрели. Когда они умудрились перейти на другую сторону, я сказала, что дальше с ними не пойду. Они идут не к дому, а от него. И пока солнце не село, надо выходить из тайги. Но наши родственники не послушали меня. Они пошли дальше, а мы с сестрой остались там, где стояли. Сестренка стала плакать, испугавшись, что скоро будет темно, комары гудят, и куда же нам идти теперь с полными ведрами, которые кажутся уже очень тяжелыми.
Мы постояли немного, а я стала успокаивать сестру и говорить, что мы выйдем скоро из леса. И мы пошли. Мы резко свернули вправо, а родственники ушли влево. Пройдя немного, мы стали спускаться к ручью. Он журчал где-то внизу, но подойти и перейти через него, не получалось. В лесу стало сумрачно. Деревья стали еще выше от страха, а трава реже. Местами травы совсем не было. Мы пошли вдоль ручья, и я надеялась, что мы скоро выйдем. Ручей вселял надежду.
Наконец мы нашли место, и перешли через ручей, а это значит, что мы идем правильно. Я все время разговаривала с сестренкой, чтобы не было страшно ей и мне самой. Мне казалось, что мы идем целую вечность. Наши ноги устали, руки оттягивали ведра. Ведерки были по пять литров, но с ягодами они казались все пятнадцать. Впереди стало светлеть, и вот уже страшный лес остался позади, а перед нами было сухое болото.
Мы зашли на болото, и пошли вперед, пока не вышли на болотный перекресток. Я попросила сестренку постоять, а сама пошла направо, туда, где по моим предположениям мы должны выйти на то место, где заходили в лес. Пройдя расстояние, с которого было видно сестру, я увидела, что болотная полоса тянется очень далеко и идти по ней нет смысла. Я вернулась и увидела, что моя сестренка плачет от усталости и страха. Мне стало ее так жалко, что я сама чуть не расплакалась. Но я ей сказала, что мы уже скоро выйдем, что мы идем правильно. И тут послышались еле слышные гудки проезжавших машин. Я поняла, что впереди у нас дорога, по которой возят лес в наш леспромхоз, но она очень далеко, и мы рано или поздно выйдем на эту дорогу. Мы смело двинулись вперед.
Гудки становились все слышнее и ближе. И вот мы вышли из сухого болота, прошли через заломы и перекопанные траншеи, и увидели эту самую дорогу. Солнышко опустилось за деревья, и вечер готовился опуститься на землю. Мы, счастливые оттого, что мы на дороге, зашагали к дому. Людей нигде не было видно. Обычно ягодники гурьбой и по одиночке выходили из лесу и направлялись в сторону дома. Но время было уже позднее и все ягодники давно ушли. Я знала, что идти придется долго, потому что ходила с мамой здесь за малиной. Приходилось уходить очень далеко, поэтому все повороты были знакомы. Так мы и шли потихоньку.
Вдруг из-за поворота выскочил грузовичок, в котором из-за бортов виднелись головы людей. Грузовичок остановился, и какие-то тетки и дядьки подхватили нас и наши ведра, и мы оказались среди таких же ягодников, как мы сами. Тут уж мы с сестренкой совсем обрадовались и через полчаса были возле дома. Уже совсем стемнело, когда мы вошли во двор. Наша бедная мама не находила себе места. Она так расстроилась, что отцу пришлось поить ее валерьяновыми каплями. Да он и сам очень переживал. Наших родственников не было…
Мы рассказали, что с нами приключилось в лесу, и как мы сами смело добирались домой. Отец в тот раз ничего не сказал нам про медведей, а вот позже рассказал, что в том месте живет семейка косолапых. Мама накормила нас, и мы легли спать.
Пока мы смело, сами выбирались из лесу, наши родственники ушли в другом направлении и вышли совсем в другой поселок, который находился совершенно с другой стороны от нашего, и очень далеко. Тетушка так измучилась, что ругала своего мужа, обзывая всякими словами, и твердила, что он как упертый баран. Вернулись они уже утром, когда мы с сестренкой сладко выспались и уплетали мамины сырники.
………………………………………………
Каждый раз, вспоминая эту историю, я думаю о том, как взрослые люди могли не прислушаться к тому, что им говорили дети. Хорошо, что дети смогли выйти из лесу сами. Но могло быть и по-другому. Сколько случаев бывает, когда, заблудившись в лесу, люди гибнут. Кроме недоумения у меня эти воспоминания ничего не вызывают. А у вас?