Развелись они быстро и без каких-либо претензий друг к другу. Не было у них друг к другу никаких претензий. Уже не было! А это уже признак их полного и абсолютного равнодушия друг к другу. Никаких чувств друг к другу они уже не испытывали. Или думалось, что не испытывали. Ни ненависти, ни обожания, ни неприязни, ни симпатий, ни антипатий, ни простого человеческого интереса, ничего. Чужие и почти незнакомые люди. И это после трех десятков лет совместной жизни и двух взрослых детей?! Что ж, бывает в жизни и такое!
Все имеющееся у них имущество разделили поровну. Квартиру разменяли. Причем разменяли довольно удачно – одна однокомнатная современная шестнадцатиметровая квартира на третьем этаже панельной девятиэтажки и одна «двухкомнатная» хрущевка на втором этаже кирпичной пятиэтажки. Право выбора Николай предоставил Татьяне Михайловне. И она выбрала себе хрущевку. Почему именно хрущевку – трудно сказать! Но наверное потому, что для женщины две комнаты все-таки более значимы и более удобны, чем одна. Это мужчинам большое количество комнат не нужно. И поэтому, чем их меньше, тем лучше! С уборкой гораздо проще – никаких тебе хлопот! Раз – раз и готово!
Размен они производили через специализированную фирму по недвижимости. И им дали месяц на ремонт квартир. Естественно, что не просто так, а за деньги. Но за деньги приемлемые и они согласились. Потому что было очень удобно. И они оба сделали в новых своих квартирах ремонт. Николай легкий косметический ремонт с застеклением балкона и с заменой лишь всей сантехники, Даже мебель новую Николай не стал себе покупать, а выбрал себе нужное из старой их мебели. Ну, что ж, мужик есть мужик и никуда от этого не денешься!
Ну, а Татьяна Михайловна произвела в своей новой квартире ремонт основательный и добротный. Точнее, капитальный евроремонт квартиры с полной ее перепланировкой. Она убрала стенку между большой проходной комнатой и кухней и у нее получилась шикарная гостиная с небольшой нишей или углублением для кухонных принадлежностей. Здесь она разместили современную газовую плиту с эксклюзивным набором кухонной мебели, который она заказала через магазин по индивидуальному проекту. Над плитой повесила современный запахогазопоглотитель. А в середине гостинной, прямо под пятирожковой французской люстрой поставила современный раздвижной стол с цветочной вазой посередине. И у нее получилось настоящая гостинная!
Фантазия у нее работала сногсшибательно и довольно нестандартно. Кухонную мойку с кранами смесителя она разместила на подоконнике, значительно расширив его за счет большой плиты, закрепленной сверху и ставшей теперь столешницей с вырезанным окном под нержавеющую раковину. Трубы для воды в смеситель мойки и трубу канализационного слива из раковины мойки она спрятала в отдельном канале, выполненном в стене кухни и закрываемом специальными крышками. А под плитой столешницы на всю ширину окна она расположила встроенную в стену тумбочку с двумя отделениями. Одно для мусорного ведра, а другое для картошки. Очень удобно!
Чтобы не забрызгивать стекла окон при работе в раковине мойки она применила вставные пластиковые прозрачные дверцы, прикрывающие на время работы стекла окон. При необходимости они легко вставлялись и также легко убирались.
Перенос мойки в неожиданное для нее место позволил значительно расширить полезную площадь небольшой кухни хрущевской квартиры. На освободившееся в правом углу кухни место она поставила холодильник. И кухня у нее стала великолепнейшая!
Места общего пользования она тоже основательно перекроила. Она убрала перегородку между ванной и туалетом и выбросила саму ванну. На ее место поставила современную сидячую ванну, понимая, что в ее возрасте лежать в ванной уже не придется – ибо чревато! А всю необходимую гигиену тела можно будет спокойно сделать и сидя. На освободившиеся места она поставила немецкую стиральную машину автомат, шикарный обычный немецкий унитаз и женский унитаз биде.
Ну, а из кладовки, что размещалась в большой комнате, она сделала встроенный шкаф для одежды и белья! И естественно, что она не оставила без своего внимания балкон. Она сделала его застекленным и с утепленным полом. Полы в комнатах выровняла за счет больших листов фанеры и сверху постелила двойной утепленный линолеум.
Чтобы все получилось именно так, как она задумывала и как она планировала, Татьяна Михайловна наняла по рекомендации двух ребят молдаван, занимавшихся евроремонтом квартир в городе и взяла отпуск на три недели. Контролировала и направляла жесточайше.
Даже все стальные трубы в сантехнике и отоплении заменила на металлопластиковые немецкие! И батареи тоже! И из обычной стандартной малогабаритной примитивной двухкомнатной квартиры хрущевки она исхитрилась сотворить эксклюзивную квартиру конфетку. Класс! Причем, высший! Ни у кого из ее знакомых даже близкого не было ничего подобного! Правда, показывать эту ее новую квартиру было некому! Дорого яичко к Христову дню – тогда оно что-то значит! А так оно получается просто куриным яйцом! И Татьяна Михайловна очень быстро поняла эту нехитрую житейскую истину!
Денег ушло на ремонт уйма. Взяла она эти деньги из их общего семейного бюджета. Они на машину копили несколько лет. Хотели купить какую-нибудь иномарку. Не слишком дорогую, но и не слишком уж потасканную. Даже права исхитрились уже получить. Сначала он, а потому уж и она. При разводе деньги надо было делить, но Николай отдал их все ей. Не стал крохоборничать, повел себя по мужски. И она почти все эти деньги ухнула на ремонт и на мебель новую.
Говорить о разводе никто из них на работе не стал. Ну, Николай был мужчина, а мужчины редко когда делятся своими семейными и личными проблемами со своими друзьями или знакомыми. Стыдно как-то. Мужчины, если они мужчины, не имеют права плакаться. Ты словно бы признаешься кому-то в собственной своей слабости, в тех своих поступках и действиях, на которые ты вроде бы не имеешь права.
А здесь развод! Да еще после стольких лет совместной жизни! Но если он, этот развод, не сопровождается сразу же другим браком у кого либо из разводящихся, тогда зачем он? Тогда это просто напросто блажь! Другие же не разводятся, живут себе на здоровье! Хотя редко кто из проживших друг с другом вместе лет этак двадцать, смогут друг о друге хоть одно доброе слово сказать. Не находятся почему-то они, эти добрые слова, о своей половине. По растерялись где-то за долгие годы совместной жизни. Умерли от долгого своего неприменения.
И поэтому живут эти супруги вместе потому, что женаты, потому, что есть общие дети, есть общая квартира, иногда еще и общее хозяйство, потому что и другие люди вокруг них точно так же живут! Живут потому, что одному жить нельзя, не положено, невыгодно, да и просто неприлично. Если уж надоела тебе твоя половинка до невозможности, до чертиков в голове, то заведи себе отдушину в виде любовника или любовницы или же, на худой конец, устрой хорошенький скандал, физиономию ей расквась, подерись хорошенько, но разводиться-то зачем?!
Но они вот развелись. Хотя судье на суде никак не могли вразумительно объяснить причину своего развода. Ни вместе не смогли, но в разговоре по отдельности. И если судье не смогли, то как же они тогда смогут объяснить своим знакомым и коллегам по работе причину своего развода? Да никак не смогут! Поэтому лучше уж не говорить никому. Даже дочери! Да она и не спрашивала. У дочери была своя жизнь, гораздо более близкая к свекровям, чем к ним, к матери с отцом. Да и общаться они не общались. Лишь иногда позванивали друг другу и перебрасывались ничего не значащими фразами.
Поэтому в жизни разведенных супругов внешне ничего не изменилось. После работы оба шли домой. Правда, в разное время. Она в семнадцать часов, а он обычно где-то часов в шесть вечера. Ведь он в цехе работал. А в цехе всегда дела находились неотложные. И если раньше они шли в один дом, то теперь шли в разные. И разными дорогам. Потому что их квартиры находились в разных районах города. Ближе всего к работе располагалась квартира Николая и он домой с работы и на работу ходил пешком. Минут двадцать неторопливой ходьбы. Татьяна Михайловна ездила на автобусе или на маршрутке. Но иногда, под настроение, с работы ходила и пешком. А это минут сорок ходьбы, не меньше. Но ведь торопиться-то ей теперь было некуда. Да и не к кому.
По дороге с работы оба забегали в магазин. Обычно в продовольственный. В супермаркет какой-нибудь. Их сейчас много развелось в городе. Ну, Татьяна Михайловна, могла еще и пробежаться по промтоварным магазинам, то есть, подарить шопинг себе. Хотя на шопинг она обычно выделяла себе время в выходные. Тогда она отводила себе душу этак часа на три-четыре, если не больше. Да и что ей было еще делать? Делать-то ей и в самом деле было нечего!
Поначалу, когда она переехала в свою новую квартиру, она просто балдела у себя дома от ощущения собственной свободы и собственной своей независимости. До чего же ей было хорошо! Здесь все ей нравилось, все было по ней, по ее желаниям. И главное – никто ей не мешал! Не надоедал. Не путался под ногами. Никто! Она в буквальном опьянении, и чуть ли не в забытьи, бродила по своей квартире, заглядывала во все ее углы и шкафы, гладила их блестящую поверхность, трогала висевшую или лежащую там одежду, перебирала ее, иногда вынимала и начинала мерить на себе. Мерила одно, другое, третье. Мерила белье, одежду, обувь. Доставала все свои драгоценности, хотя и было их не так уж и много! Надевала, снимала, вертелась перед зеркалом часами и ей не надоедало. Наоборот, доставляло несказанное удовольствие.
Как хорошо, что она развелась! Быть одной – это же такое счастье! Никто не стоит над душой, ни перед кем не надо прислуживаться, никому не надо угождать, ни к кому не надо приспосабливаться. Полная воля! Что хочу, то и делаю! Есть только один человек на свете, которому она теперь служит, причем, служит с удовольствием и перед волей которого она покорно склоняет свою голову – это она сама! И она искренне наслаждалась этим неповторимым ощущением своей личной освобожденности от всех изрядно понадоевших женских забот бренного мира.
Любовника к этому времени у нее уже не было. Главный технолог пошел на повышение и ее оставил. Другого она не завела. Точнее – другой любовник у нее не завелся. И мужчины у нее не было. Причем, давно уже не было. Но она не особенно и страдала от его отсутствия. Секс – это конечно же хорошо. Это взбадривает женщину. Дает неповторимые эмоции. Но спокойно можно и без него. Поэтому даже отсутствие любовника ее не слишком уж и волновало. Нет мужика – и нет. Что уж теперь? Плакаться? На стенку кидаться? Обойдемся! Хотя, если уж по честному, то все-таки не мешало бы! Очень даже не мешало бы. Но на нет и суда нет!
Через несколько месяцев ощущение эйфории начало проходить. И она вдруг почувствовала холодную пустоту и страшную немоту своей новой квартиры, переходящую порой в полную ее безжизненность. Сядешь в кресло, а вокруг ни звука, ни шороха. Как в пустыне. И жуть начинает проникать в сердце. И она вдруг с удивлением почувствовала, что ей не хочется идти с работы домой. Не хочется – и все тут! Никто ее там не ждет, никому она там не нужна. А раз так, то зачем ей туда идти? Что ей там делать? Сидеть одной в пустых углах? Бр-р-р-р! И она стала тянуть время своего приходя в квартиру. Зайдет то в один магазин, то в другой, то в третьей. Ничего не покупая, лишь переходя с одного прилавка к другому и изо всех сил оттягивая момент возвращения в квартиру.
А ночью на нее стала наваливалась тоска. Вроде бы и беспричинная, но лютее лютой! И бессонница. Часами лежала она без сна на шикарной своей новой постели, уставившись незакрывающимися глазами в потолок. Лежала недвижно, не шевелясь, не ворочаясь. Утром вставала с тяжелой, гудящей от усталости головой. Есть не хотелось совершенно. С трудом заставляла себя выпить чашку крепкого черного кофе с малюсеньким кусочком хлеба и шла на работу.
Она похудела, осунулась, под глазами появились тени. Стала по женски очень привлекательной. Коллеги на работе буквально засыпали ее вопросами, все допытываясь, каким это образом она исхитрилась так постройнеть, с помощью чего, с помощью каких таких тренингов или же какой диеты она так основательно подправила свою фигуру? Она отшучивалась или молча улыбалась. Ведь не скажешь же им, что самая эффективная диета для похудания у женщины - это диета ее женского одиночества.
Николаю было проще. Ведь он был мужчина. А мужчин редко когда волнуют всякие там женские претензии к жизни. или изыски в жизни. Поэтому он просто жил. Жил ни о чем особенно не задумываясь и особенно не мудрствуя. Но опускаться себе не позволял и в квартире элементарный порядок всегда поддерживал. И постель за собой убирал по утрам и посуду мыл за собой сразу же. Терпеть не мог видеть гору грязных тарелок в раковине мойки. Стол у него был всегда чистый, постель прибрана. А насчет остального – ему было до лампочки! В субботу устраивал себе санитарный день. Стирал, пылесосил, вытирал пыль, где ее было видно. А где ее не было видно, туда и не залазил. Стиральная машина у него была немецкая автоматическая с программным управлением, поэтому проблем со стиркой не возникало никаких.
С едой тоже не было проблем. Холодильник у него был всегда заполнен продуктами. В основном, мясными. Колбасами различными, ветчинами, окороками, всевозможными мороженными мясными полуфабрикатами и замороженными фруктовыми смесями. И в морозилке обязательно лежали несколько килограмм свинины, «окорочки», пара потрошенных тушек кур и еще чего-нибудь такого экзотического. Это для особых случаев. Иногда под настроение он что-нибудь готовил себе серьезное. И обязательно в морозилке лежало несколько пицц. Рыбу свежую не брал никогда. Не любил возиться с рыбой. Если только уже почти готовые филе, чтобы сразу можно было бы на сковородку. Ну, селедочку или красную рыбу иногда брал. И то уже разделанную, чтобы не возиться.
Когда покупал продукты, особенно не копался и ничего не выбирал, смотрел по внешнему виду. Главное, чтобы внешний вид понравился. На этикетки не смотрел совершенно. Не интересовало его такая мелочь, как производитель. Чье это все, откуда оно и сколько там калорий или каких то новомодных «ингредиентов» – до лампочки. Главное, чтобы внешний вид был симпатичен. Чего никогда не было в его холодильнике, так это молочных продуктов. Никаких! Вот водка стояла. И текила стояла. И коньяк был. И бутылка какого-нибудь марочного вина. И конечно же пиво! В основном «сибирская корона» светлое, классическое.
Иногда вечером за ужином, под настроение он выпивал бутылку пива или стопку, другую чего-нибудь покрепче. Но не больше. Напиваться не напивался никогда. И женщин к себе домой тоже не водил. Сексом при необходимости занимался на работе. Дом для него был чем-то особенным, чуть ли не святым, тем самым местом на земле, куда хотелось идти после работы! И он не хотел это место осквернять. Ни чем и ни кем!
Вот так они и жили. На работе друг с другом не встречались. Друг о друге ничего не знали. Да и не особенно стремились узнать. И так бы эта история ни с чем и закончилась, если бы там, наверху, тем, кто ведает нашими судьбами, не показалась она слишком уж пресной и скучной и они не придумали иной ее конец. Но это уже в следующей части.
Продолжение:
http://proza.ru/2011/07/27/777