Кто это, спрашиваете?
Это - наш барин.
Звать-то его? Тимофей Иванович.
Тут, что вокруг, всё его. Две деревушки, душ почитай полтораста, его. Лес вон тот, тоже его. Пруд энтот, тоже.
Я, ваше сиятельство, рыбу пришёл половить, а тут вишь, какая оказия!
А Вы, не прогневайтесь, кто будете?
Студент, ботаник – понятно! Букашек, таракашек у нас собирать, изучать хотите - понятно!
У нас этого добра на каждой травинке «тыщи». Этого, тут много.
- Меня-то? Ивашка!
Аккурат, крепостной нашего барина. Раб его, стало быть.
Да-с, его самого. Вы его не трогайте, не надоть. Пускай полежит, проспится.
Тут село есть неподалеку - Ильинское, в нём лавка, там наш барин часто здоровье поправляет. Сегодня видать лишнего хватил, ну с лошади, стало быть и кувырнулся.
Да не надо поднимать, пусть полежит, грязь-то тёплая, за день нагрелась, вишь как парит.
О, однакось как его мутит. Тошнилово! Ну нечего, потом отмоется.
Как живём? А ничего живём, слава Богу! Не обижаемся. Батюшка Тимофея Ивановича, царствие ему небесное, вечный покой, светлая память, всё завещал сыночку, как по закону полагается. В начале правда туговато было, пока к новому барину не притерпелись, а теперь вроде как и нечего.
Он батюшкой, был сперва определён в уездную инспекцию при губернаторе. Промучился там пять лет. Потом его за пьянство выгнали. С той поры безвыездно у нас.
Поначалу чудной был. Пытался нас уму-разуму учить.
Один год, весна очень ранняя, да тёплая была. В марте весь снег за неделю с полей сошёл. Так он враз, всех нас на господский двор согнал и говорит - сейте дети мои немедленно и по осени соберёте невиданный урожай.
Батюшка-то его отродясь с нами, так напрямки не встречался. Всё бывало, через старосту Матвея передавал. А энтот сам. Ну, мы было приуныли - шутка ли в марте сеять. Но спасибо старосте, тот сметливый оказался. Жена его бражки сварила и той бражкой почитай до лета его и поила, нашего нового барина. Ну и тому, стало быть, уже не до сева. Он месяца три не просыхал. М-да…
Ну, а как трезвый, так сразу нашим образованием начинает заниматься. Кому в морду, кому по шее. Выйдет, стало быть на своё господское крыльцо, да дворовым кричит - а подать мне сюды Кузьку с Васькой. Тех притаскивают. Он им вдругоряд говорит - олухи паршивые, не понимаете прогресса и с крыльца, при этом вперёд-то и падает. Кузька с Васькой помалкивают. А он им, оправясь для начала по уху. Я, говорит, всему чему сам обучен желаю в Вас вбить. Государство наше, говорит, движется к широкой дороге прогресса и я выволоку Вас всех на неё, души ваши лапотные. Ну, словом обучает…
Но недолго, а опосля опять не просыхает месяц. А мы тем временем, всем миром по полям и огородам…
Так что, жить можно !