Эмиль Каганов
Первого сентября мы проснулись очень рано. Я собрался быстро, а Иринку долго наряжали, словно невесту, и мама и бабушка. В волосы ей вплели два больших белых банта, а в руки дали букет.
По дороге в школу, бабушка крепко держала Иринку за руку, а я шёл немного сзади, чтоб не думали, будто и меня сопровождает бабушка. Со всех сторон, как ручейки, стекались к школе дети: и взрослые, и малыши-первоклашки, и длинноногие старшеклассники. В школьном дворе, учителя держали в руках большие белые квадраты с номерами классов.
- Слава! Иди скорее сюда! - услышал я голос Валерки.
- Привет, Валера! – подошёл я к нему и встал рядом.
Учительница посмотрела на меня и спросила, не ошибся ли я классом.
- Нет-нет! – выкрикнул Валера. – Он из нашего, из 4-го «Б».
- Как твоя фамилия? – спросила учительница.
- Филькин. Слава Филькин, - ответил я.
Учительница посмотрела в список, и уже улыбнувшись, произнесла
- Всё верно. Такой ученик есть в моём классе.
Рослый старшеклассник поднял маленькую, как наша Иринка, первоклассницу, и та громко зазвенела колокольчиком. Заиграла музыка, и мы стали заходить в школу.
В просторном вестибюле и в коридоре пахло краской. В классе, куда нас завела учительница, тоже стоял запах краски. Всё здесь было новое: и парты, и доска, и учительский стол, и занавески на окнах.
- Сейчас вы можете сесть, где кто хочет, - сказала учительница.
Я сел с Валерой у окна.
- Меня зовут Ольга Сергеевна, - представилась учительница, когда шум стих.
И ещё она сказала, что все мы - очень симпатичные, и лица у всех добрые.
Наша учительница уже не молодая: лет тридцать или сорок. У неё приятный голос и приветливая улыбка. Я слушал её и думал: «Как хорошо, что мы вьехали в новую квартиру, и что школа новая, и что учительница хорошая и красивая!»
Всего один урок просидел я вместе с Валерой. На следующем уроке, учительница посадила со мной девчонку с двумя рыжими косичками, а Валеру – за мной.
- Лена Синичкина – небольшого роста и ей здесь будет удобнее, - объяснила Ольга Сергеевна.
Конечно, это она нарочно так сказала, а на самом деле, она посадила нас отдельно, потому что мы весь урок с ним тихонько шептались.
У Синичкиной всё платье в кружевах. И на манжетах, и вокруг шеи. И вся она такая выглаженная и аккуратная, что я не выдержал и сказал ей:
- Со мной, Птичкина, тебе будет несладко!
Она не ответила, а только посмотрела на меня так, будто я не человек, а противная букашка.
- Ты не очень-то зазнавайся! – предупредил я. - Видали мы таких!
- Замолчи! – прошептала она, не глядя на меня.
Ольга Сергеевна написала на доске предложение, в котором нужно было вставить пропущенные буквы. Я не стал думать, а заглянул в тетрадь к Синичкиной. Она аккуратно выводила каждое слово и вставляла пропущенные буквы. Каждая буковка у неё была такая стройная, как солдат на параде. Я решил тоже так писать, но у меня все буквы, почему-то, получились косые и кривые. Чтобы писать так, как Синичкина, наверно, нужен особый талант!
Когда прозвенел звонок на большую перемену, мы с Валерой пошли посмотреть школу. Сперва поднялись на первый этаж, где учится Иринка. Там никого не было. На доске висели картинки: два цыплёнка плюс три цыплёнка, три яблока и одна груша. В первом классе легко стать отличником!
Потом, мы заглянули в какой-то кабинет. Там, в углу стоял скелет. Я хотел зайти и посмотреть поближе, но старшеклассник выгнал нас.
На втором этаже мы увидели актовый зал. Дверь в него была приоткрыта, а на пороге – стул. Под ним валялся лист бумаги, на котором что-то было написано, но мы не обратили внимания и вошли.
Прошли через весь зал до сцены.
- Давай поднимемся на сцену, - предложил я, и первым взобрался туда.
В правом углу сцены было открытое окно. Я приблизился к нему и посмотрел во двор, где прыгали и бегали ученики. Когда я отошёл от окна, то Валера заметил на моем пиджаке, в том месте, где я случайно прислонился к подоконнику, белую полоску. Видно, краска на окне еще не высохла. Я очень расстроился, ведь первый раз надел новый костюм.
- Пойдём в туалет, – предложил Валера. – Попробуем отмыть краску водой.
Когда мы выходили из зала, то прочитали, что было написано на листе под стулом: «Осторожно! Окрашено!»
Краску мы не отмыли, а пиджак стал мокрым.
- Где ты так вымазался? – скривилась моя соседка, когда мы вернулись в класс, и отодвинулась от меня на самый край парты.
- Я же говорил, что со мной будет несладко! – ответил я.
- А я предупреждаю, что в следующий раз в таком виде за парту не пущу! – строго сказала Синичкина.
Я хотел дёрнуть её за косички, но передумал.
Дома Иринка рассказывала бабушке про мальчика, которого с нею посадили. Зовут его Жора Рубиков. Тут бабушка увидела мой пиджак и всплеснула руками:
- Что с тобой случилось? Почему ты не можешь быть, как все дети?
Я рассказал, как случайно прислонился к подоконнику.
- Горе моё! – вздохнула бабушка и пошла в ванную.
Там она долго отчищала краску щёткой и какой-то жидкостью, но тонкая полоска всё-таки осталась.
- Ну вот, теперь у тебя будет пиджак с отметиной, - сказала она.