ПРЕДСКАЗАНИЕ.
В висках стреляло так, словно два малюсеньких человечка, невесть откуда взявшихся в голове, пробивали себе путь наружу крохотными отбойными молотками. Но, несмотря на боль, Кирилл Дорохов продолжал рисовать. Он наносил кисточкой на лист ватмана небрежные, размашистые мазки.
Через несколько минут абстрактный рисунок, выполненный дешевыми акварельными красками, был готов. Он представлял собой сочетание причудливых, расплывчатых разноцветных пятен.
Кирилл критическим взглядом окинул свое творение и, удовлетворенный полученным результатом, вышел в зал.
Там, на диване лежала его семидесятилетняя мать, работавшая до ухода на пенсию гипнотизером в психоневрологическом диспансере. Глаза ее были закрыты.
Дорохов тревожно всмотрелся в складки тонкого, цветастого одеяла, которым она укрылась. Потом с облегчением вздохнул – складки еле заметно поднимались и опускались.
Мать всегда после обеда ложилась спать, и Кирилл, если ему случалось проходить в это время мимо нее, останавливал на ней взгляд, дабы убедиться, что она жива.
Неожиданно мать разомкнула веки.
-Сколько сейчас времени? – спросила она.
-Два, - ответил Дорохов.
-Пора вставать, - проговорила мать, но не сделала никакой попытки подняться. Вместо этого она задала вопрос: - Что это ты такой бледный?
-В висках стреляет.
-Сильно?
-Да.
-Сейчас я тебя вылечу.
Мать встала и посмотрела в глаза Кирилла пристальным, добрым взглядом.
-Боль скоро пройдет, - произнесла она, растягивая слова.
И в тот же миг сознание Дорохова куда-то улетучилось, хоть он и продолжал стоять. Когда же он пришел в себя, голова у него уже не болела.
-Ну как? – осведомилась мать.
-Теперь все в порядке.
-Ну и слава Богу!
Взгляд матери переместился на руки Кирилла, испачканные красками.
-Опять рисовал?
-Да.
-Тебе не помешало бы показать свои работы профессиональному художнику. Например, Ракитину.
«А это – хорошая мысль! – подумал Дорохов. – Он наверняка даст мне какой-нибудь дельный совет».
-Ладно, покажу, - сказал он вслух.
-Не откладывай. Сходи прямо сейчас.
-Ладно.
Кирилл помыл руки, взял папку со своими рисунками и пошел к Ракитину. Тот жил этажом выше.
Дверь ему открыл сам Ракитин, худощавый пятидесятилетний мужчина с ежиком седых волос. Его нос оседлала металлическая оправа с толстыми линзами, из-за которых поблескивали насмешливые и немного грустные глаза.
-Егор Васильевич, вы не посмотрите мои работы? Мне бы хотелось знать ваше мнение о них.
-Проходи.
И вот они уже сидели в креслах, находившихся в зале.
Егор Васильевич рассматривал рисунки Дорохова с неподдельным интересом. Наконец он вернул папку Кириллу.
-Для любителя ты рисуешь неплохо.
-Спасибо, - улыбнулся Дорохов
-Подожди задирать нос. До совершенства тебе еще далеко.
-А как добиться совершенства?
-Для этого нужно много трудиться.
-А ваши работы совершенны? – в вопросе Кирилла прозвучала еле заметная ирония.
-Конечно, - серьезно ответил Ракитин. И добавил: - Пойдем, я тебе их покажу.
Он привел Дорохова в спальню, стены которой были сплошь увешаны картинами с изображением чертей. Одни рогатые создания были похожи на людей, другие – на козлов, третьи – на свиней… Но всех их роднил безобразный, отталкивающий вид.
«Да, написаны они с большим мастерством», - промелькнуло в голове у Кирилла.
-У вас талант, - сказал он Егору Васильевичу.
-И не один, - рассмеялся тот.
-А что еще вы умеете делать?
-Предвидеть будущее.
-Вы ясновидящий?
-Так точно.
-Тогда предскажите, что меня ждет.
-Что тебя ждет, я пока не знаю. А вот когда умрет твоя мать, могу тебе сказать.
-Когда она умрет? – выдавил из себя Дорохов.
-Тогда, когда ты в очередной раз коснешься кисточкой бумаги.
Кирилла словно окатили ледяной водой из ведра.
-Значит, мне придется бросить рисование?
-Да, если ты не хочешь смерти своей матери.
Прошло три дня. Краски и кисточки притягивали Кирилла, как магнит притягивает железную стружку. Однако Дорохов всеми силами противился соблазну изобразить что-либо на листе ватмана. Это сопротивление причиняло невыносимые страдания его душе. Но Кирилл и не думал сдаваться. Пусть он мучается сколько угодно, лишь бы мать была жива. По ночам ему снилось, что он наносит на бумагу разноцветные мазки. После таких кошмаров он всегда просыпался в холодном поту и с бешено колотящимся сердцем.
Однажды мать спросила Дорохова:
-Почему ты в последнее время не рисуешь?
-Я потерял интерес к изобразительному искусству, - соврал тот
-И когда ты его потерял?
-Несколько дней назад.
-После того, как сходил к Ракитину?
-Да.
-Наверно, он разнес в пух и прах твои работы.
-Нет. Наоборот, похвалил.
-Тогда ты должен рисовать. Если будешь лениться, славы тебе не достичь.
-Не нужна мне никакая слава, - опять соврал Кирилл. И посмотрел на мать. По ее глазам он понял, что она ему не верит.
Мать воззрилась на него твердым, но любящим взглядом и проговорила:
-Бери все необходимое для рисования и рисуй.
Едва она это произнесла, как Дорохов снова впал в гипнотическое состояние. Когда же он вышел из него, то обнаружил себя сидящим в своей комнате перед еще влажным акварельным рисунком. Рядом с ним находились краски и стакан с потемневшей водой, из которого торчала кисточка.
-Господи! Что я наделал! – пробормотал Кирилл. И сердце его подпрыгнуло от испуга, точно мячик, брошенный на пол.
Дорохов вскочил на ноги, рывком распахнул дверь и ворвался в зал.
На диване лежала мать. Складки одеяла, укрывавшего ее, не шевелились.