Мне сложно говорить. О любви… к этим людям. Хотя они самые дорогие в жизни любого человека. Порой в каком-то неописуемом приступе нежности и боли мне хочется кинуться им на шею, прокричать во все горло, выкричать то, что скопилось за все годы моего недолгого существования на планете Земля, сделать это хотя бы один единственный раз… Но едва во мне созревает эта мысль, как я снова становлюсь и глухим, и слепым, и, грубым, и черствым, как кусок черного хлеба, покрытый плесенью. Я молчу…
Они были со мной всегда, так или иначе, но были рядом. Так уж сложилось, что между нами высокая, мощная и непреодолимая стена молчания… Нет, мы разговариваем друг с другом, делимся тем, что происходит в наших жизнях, решаем бытовые, деловые вопросы, иногда даже пьем чай вечером на кухне, смотрим телек, смеемся над анекдотами… Но стоит заговорить о любви… к друг другу… Нет, она есть, непременно есть! Просто мы сами не знаем, насколько она велика и глубока. Мы словно стеснительные подростки, которые не могут выдавить из себя три ничтожных слова: «Я…тебя…люблю…».
Не выразить словами, насколько они мне дороги. Пусть были обиды, пусть были слезы и проклятия, пусть наша квартира порой больше походила на сумасшедший дом, чем на семью, или на студенческую общагу, где все друг друга знают, но по сути каждый другому по барабану. Пусть… Пусть вы так и не поняли меня, не узнали; пусть, выучивая наизусть каждый сантиметр моего детского тела, вы так и не узнали душу, и я так и остался чужим. Пусть… Нет на свете существ на этой вымирающей планете, кто бы вызывал во мне столько же боли, обиды, злобы, нежности и бесконечной, безграничной любви. Нет на свете существ, на которых я бы оглядывался так часто, идя по выбранному мной пути, оглядывался и вздыхал, и жалел об утраченных годах, о глупых, необдуманных словах, выпаленных в сердцах и в сердцах же запечатленных навек грубым ожогом. А прошлого не вернуть, не искупить, не забыть. И молчать с каждым годом все меньше сил… Да, я жалею. Обо всем, что мы так бездарно упустили; что, будучи близкими родственниками, мы так и не стали близкими друзьями, что при воспоминании о совместном прошлом и у вас и у меня нахлынывает усталость и разочарование, от которой хочется выть на луну. Я не знаю, куда деться от этой боли… Это как упрямая заноза, которая сидит где-то очень глубоко, что ты не можешь ее достать, и иногда хочется просто взять большой острый нож и искромсать свое тело в ее поисках, нещадно вырезать тот кусок плоти, в котором она свила гнездо.
Мне есть, за что просить прощения, мне есть, что прощать. Мы все, словно плохие актеры, позабыли свои роли в этом грандиозном и величественным спектакле под названием «Семья», провалили его с треском и сами оказались покинутыми, брошенный, плачущими. Нужными и ненужными… А так хочется забыть! Забыть и начать с чистого листа, с того самого чистого и светлого листа, когда малознакомый голос с нотками усталости и облегчения говорит: «у вас мальчик!».
Вернуться… Вернуться назад! Чтобы просто обнять, крепко и одновременно нежно, тихо прошептать: «я люблю тебя, мама… я люблю тебя, папа…»