Утро! Боже, как я люблю такие утра? Утры?
Всё равно люблю.
Ноги не болят. Вот! Ноют, но не болят, спина болит, колени саднят, приложился я вчера во время танца об пол, так это пустяки.
За окном дождь моросит, вот почему их так вчера не по детски крутило, тоже мне – живой барометр.
Несколько легких упражнений, душ и кофе.
Побрился, как-никак, Пушистик новенького приведет, и что это будет за птица?
В зале непривычно многолюдно. Это значит, что кроме Светки и Катьки, Лешка и Валерка.
Катька учит Ляксея, как бедром колыхать. У неё-то классно получается, а вот Светка с Валеркой схватили парня за жопу с боков и пытаются ему помочь.
По тому, как Валера отставил правую ногу, которая просто примотана к кроссовке, светит ему на недельку отпуск без содержания. А что вы хотите, частная у нас лавочка, сколько напрыгаешь, столько и получишь.
Так увлеклись процессом, что меня не заметили.
- Игорь Сергеевич, Вы – чудо! – Это Катька меня заметила и бросилась обнимать.
Чего уж там? Могем!
В очереди на поздравление Валерка последний, прихрамывает.
Осмотрел Катину мордашку, видать лечилась, а потому, как сияют обе – еще и помирились.
Вот, с Валерой хуже.
- Свет, занялась бы ты его ногой? – У Светки от бабок талант, знает разные мази-травы.
- Хорошо, Игорь Сергеевич. Я уже начала.
Катерина щебечет, парни ей вторят, Светлана молча обожает. Красота и идиллия!
Через головы вижу Пушистика и новенького.
Народ притих, оценивает, расступились.
Олег тоже бросился обнимать и восхищаться, пожалуй, даже чуть переиграл, значит, будем ждать новостей.
- Вот, Игорь, ребята, познакомьтесь, это Эдик. Он к нам из Перьми приехал.
То-то я смотрю, что рожа не знакомая. Столицы прилетел покорять? Что же он в данс-группу рвется? А не в академическую труппу? Или не взяли?
Эдик скинул джинсы и свитер. Маечка и лосины. Разулся, вытащил из сумки тапочки и кассету. Видимо, Светка ему приглянулась, потому что её он попросил поставить.
Ну, а дальше?
Дальше были вариации Щелкунчика, с хорошими прыжками, чистым вращением – качественная классическая школа. Косю? кошу глаз на Олега. Он – аж, весь расцвел, довольный, посмотрел на мою каменную рожу, как лимоном поперхнулся.
Ребятки перешептываются, на меня поглядывают, а этот, стоит посередь залы, на меня победно поглядывает.
Держу паузу, Эдик начинает нервничать, понервничай – попереживай!
А что говорить?
Мне пацана с улицы легче научить, чем выбить из него «классику». Наклонился к Олегу:
- Тебе, действительно, очень надо?
- Да, понимаешь, он троюродный брат мужа моей свояченицы.
Во как!
- Так, на еврея не похож?
- У него папа русский.
Вот, от чего я тащусь, так от отношения у них к родне. Родня – святое! Не то, что у нас, родному брату не то, что помочь, просто посочувствовать – уже проблема.
- Давай хоть с испытательным сроком, а?
А что делать?
Хотя я и типа худрук, но он же продюсер, всё равно настоит на своем. Осталось только расслабиться.
Пушистик засветился, как начищенный пятак.
- Слушай, у меня к тебе две новости. С какой начать?
- Давай с плохой, чего тянуть?
- Наш ресторан санэпидстанция закрыла на неделю.
- Только ж открылись?
- Разумеется, вот и нагрянули, дней пять будут проверять. Но есть и хорошая новость, - тут он заговорщицки мне подмигнул. – Есть халтурка на три дня в Москве. Дорога, проживание, питание, плюс «на мелкие расходы».
Как-то не тянула эта халтурка на хорошую новость.
- Ты знаешь N?
- Понятия не имею, - пожал я плечами.
Олег задохнулся от возмущения:
- Так это же ого-го! – И пальцем в потолок.
- Дочке его подтанцовка нужна, будет в Колонном зале выступать.
Понятно! О-го-го, а на подтанцовке решил сэкономить.
- Ты поставишь номер, парни подтанцуют, и мы будем в шоколаде. А главное – нас покажут по центральному телевиденью.
Тут пришла моя очередь задохнуться от возмущения.
- Олег, ты представляешь, что значит поставить номер за три дня, я даже и материала еще не слышал.
- Тебе-то, с твоим талантом! Тем более, что и аванс я уже получил, - он со значением похлопал по своей авоське. – А музычка, вот она, - и он достал кассету из своей авоськи.
Новости я уже слышал, надо было переварить последнюю, я остался на скамье.
- Все в сборе? – Оглядел Пушистик заполнившийся зал. – У меня для вас три новости, - и шагнул в группу танцоров.
Сначала он представил Эдика, а потом сообщил всё остальное.
Я навострил уши. Продолжение было интересным.
- Поедут десять парней.
Ага, раз Валера не может, то, разумеется, поедет этот протеже. Но дальше – еще интересней, оказывается – едем сегодня, через три часа.
А, что делать? И хотя я копчиком чувствовал приближение холодного ****ца? ****еца? , а какая теперь разница!, сделал хорошую мину при плохой игре и стал раздавать последние указания остающимся Валерке и девчонкам.
…
Автор: Пропустим, на самом деле четыре, а не три сумасшедших дня в Москве, в них много шума, много крика, масса испорченных нервов, короче, ничего интересного, и окажемся в скором поезде, который возвращает наших героев из Москвы ДОМОЙ. И застанем в коридоре купейного вагона боком протискивающегося Олега, продюсера группы:
Наконец-то парней удалось угомонить.
-Чисто дети! - Ворчливо думал, пробираясь боком, стукаясь то животом о поручни, то спиной о двери купе, Олег.
- Ну, заслужили, - одергивал себя тут же. - За эти четыре дня им досталось… За эти дни досталось всем, и слава Аллаху, что всё кончилось хорошо. Хорошо? Конечно, хорошо… Осталось дождаться слухов и прессы.
В тамбуре СВ на него со значение поглядела, курившая у окна красотка.
Но клиент был трезв до паскудства и видел – красотка уже даже не второй, а таким старперам подавай только первую свежесть.
- Еще не вечер, - утешила себя дама и достала следующую сигарету.
Проводница, сонная и злая, не смотря на чаевые, открыла купе.
- И кофейку мне сударыня, сообразите, - это как контрольный выстрел. Был бы калаш, убила бы толстяка на месте, «ездют тут всякие».
Однако через пятнадцать минут, она, уже сама любезность, внесла поднос со стаканом кофе и тарелочкой с «фирменными» плюшечками.
- Что-нибудь еще? – Проводница одернула фирменный пиджачок и легким движением поправила прядку на парике.
- Спасибо, сударыня, - поблагодарил её толстяк. – Вы очень любезны.
Говорил он тихо, словно боялся разбудить соседа. А что тому сделается. Как только вошел в купе, так и завалился спать. И билеты отдавал, и за постель расплачивался толстяк.
Игорь Северов и Олег Гольдман – прочла она на билетах, значит не родственники, может тогда педики, уж так этот толстяк смотрел на соседа.
Игорь заворочался и застонал, одеяло стало сползать на пол. Пушистик отставил кофе, стал поправлять одеяло, потом, глянув на худрука, отшатнулся. На подушке лежала голова Павла. Пришлость затрясти головой, тут Игорь опять застонал и повернулся. Нет-нет, это Игорь. Но как он стал похож на Павлушу.
Автор: Ну, не могу я удержаться и не рассказать чуть-чуть про продюсера, тем более, что он погрузился в воспоминания:
Олег относился к той категории людей, которые не могут жить без идеала. В такие идеалы, он, молоденький лейтенантик и выбрал себе начальника интендантской службы, на тот момент капитана третьего ранга Павла Моисеевича Иванова.
Сима, тогда еще тоненькая, как тростиночка, оказавшаяся в поселке у самого северного моря, где только казарма, да три барака для семей офицеров, шипела и пилила мужа неудачника за всё: за распределение, за неустроенный быт, за его обожание начальника:
- Ты тапки ему готов в зубах приносить!
С Павлом она смирилась, когда познакомилась с его супругой Фирой, хотя простая селянка из-под Бердичева и была неровней ей, столичной штучке.
Шло время, поселок моряков и порт отстраивались, появились первые кирпичные дома, котельная – электростанция, боже-ш мой, горячая вода из крана, хотя и по часам, и всё это благодаря стараниям начальника интендантской службы.
Выделял ли он Олега? Вряд ли. Со всеми подчиненными он был корректно-вежлив, даже в самых критических ситуациях, когда через тоненькую перегородку слышали мат-перемат командира полка, распекавшего Павла, он выходил к подчиненным, трепетавшим, как осиновый лист, садился у стола Андрея, который тут же бежал заваривать кофе, как мечтал Олег вот так заварить шефу кофе. Он маленькими глоточками выпивал стакан, разве что сжимал его так сильно, что белели костяшки пальцев, а потом говорил:
- Ну что? Будем работать дальше?
И все дружно кивали головами.
Гром среди ясного неба прогремел, когда комполка ушел на повышение в министерство, а новый взъелся на теперь уже капитана первого ранга Иванова.
Начались проверки за проверками. Все догадывались, что вошедший в фавору первый зам Павла, Андрей, писал доносы.
- Пригрел на груди змею, - жаловалась Фира Симе. – Я его предупреждала-предупреждала!
Всё закончилось в одно мгновение. Дошли слухи и до бывшего комполка. А дело, которое завели на Павла, обязательно задело бы и его честь, потому ограничились рапортом об отставке и отбытием на большую землю.
Провожать на катер Павла, Фиру и детей пришел только Олег. Остальные, от греха подальше, остались сидеть по домам.
Новый шеф, Андрей Васильевич, сразу записался в антисемиты, проходя мимо Олега, называл его только «жидовской мордой», громко рассказывал еврейские анекдоты, а главное, заставлял заниматься такими приписками, которые грозили конкретным сроком.
- Что сидишь? Чего ждешь? – Пилила его Сима. – Свяжись с Павлом, пусть тебе поможет, в конце концов.
- Но, как же? Это – дело Павла, бросать его?
- Ну-ну! Дождешься!
И дождался… свалился с инфарктом, после которого его перевели на инвалидность и комиссовали.
Он понюхал стакан с бурдой, типа кофе, принесенный проводницей, и достал бутылку минералки. Так он и пил минералку, занюхивая её кофе.
Игорек заворочался и опять застонал. Олег встал и опять подоткнул одеяло, потом присел в ногах у Игоря.
Дело было даже не в том, что Павел перед смертью просил его:
- Доверяю тебе воробышка. Ты отвечаешь за него.
На воробышка, да какой-он уже воробышек? Орел! Олег перенес свое обожание Павла, хотя и относился к нему, как к сыну.
Ох, как бесилась Сима, когда Павел ушел из семьи к нему.
- Во-первых, Рита и Сёма уже взрослые, Фире и детям он помогает, что тебя бесит?
- Как ты не понимаешь? Это же ненормально!
- То есть, ушел бы он к молодой вертихвостке, он был бы хороший?
- Ты сдурел! Я про другое говорю!
- Ах! Про это? И это мне говорит женщина широких взглядов? Если ты за меня боишься, то зря. Ты меня знаешь! – И обнимал свою пампушечку, гладил успокаивающе по спине.
Игорь опять заметался и застонал. Что-то его тревожит?
А Игорь бежал по городу. Город был то знакомый, то совсем незнакомый. И куда он спешил, Игорь не понимал.
А потом оказался на пустом перроне, где у поезда стояли две фигуры, которых он узнал бы из тысяч. Это были Павел и бабушка. Павел был молодой, в морской форме, а бабушка куталась в свой платок.
Игорь бежал к ним и кричал, но крика своего не слышал. Потом они вошли в поезд, и поезд медленно тронулся. Надо было добежать, надо было обязательно им сказать, как он их любит, как трудно ему без них. Он почти поравнялся с вагоном, увидел их, стоящих у окна, замахал и закричал. Ему даже показалось, что Павел его заметил и махнул рукой, приветствуя.
- Игорь, Игорь, вставай, мы подъезжаем! – Разбудил, вырвал из сна Пушистик.
Через полчаса, они стояли под зонтами на утреннем, залитом дождем перроне, в окружении всей данс-группы.
- Ну, что? По домам? – Пересчитал группу Олег, никто не отстал, не заблудился? И они пошли к стоянке такси.
А, вот ехать домой Игорю совсем не хотелось. Потому он с радостью согласился, когда Лешка позвал его к себе с Валерой.
День прошел в разговорах, обменах новостями. Валера уже почти не хромал. Наготовил еды на целый батальон. Света с Катей на часок забегали.
Но… Надо было возвращаться. Объятия ребят становились уже слишком откровенными.
А на чужом празднике – на чужом празднике, и он тихо ушел, не попрощавшись.
У подъезда его ждал сюрприз. Борис кинулся на шею, стал требовать ответа:
- Где был, куда пропал? – и.т.д. и т.п.
Игорь попробовал отстраниться, что за фамильярности, и на каком, собственно, основании?
А парень вдруг обмяк, бледность его проступала даже сквозь грязь.
Оставить у подъезда как-то помешала совесть, почему-то он ждал Игоря?
Пришлось занести на руках, не так он и тяжел, раздеть, обмыть и спать уложить. Борис несколько раз приходил в себя, что-то смущенно бормотал, наконец, Игорь понял, что парень просто несколько дней не ел, потому, уложив, отправился по магазинам в поисках еды.
Когда вернулся, Борис спал сном младенца.
- Кажется, мы это уже проходили, - проворчал хозяин квартиры, разбирая кресло.