Я не люблю приходить в кофейню после прибытия поезда. Вечно встречаешь тех людей, которых не хочешь видеть или знакомишься с теми, с кем больше никогда не увидишься. И зачем такое знакомство? Мимолетное свидание, пара фраз или даже разговор, а дальше – ничего, только отъезжающий поезд и обещание, что когда-нибудь он напишет тебе или позвонит. Само собой ни звонка, ни письма (да и по какому адресу?) не будет. Это известно.
Сегодня я не хотел никого видеть. Поезд прибыл по расписанию, а я пришел в тот час, когда по моим расчетам основная масса людей должна была схлынуть. Мой друг Кирилл, который работает на станции, частенько захаживает сюда, мы пьем кофе и беседуем, но сегодня я был не в настроении общаться с кем бы то ни было.
Мой столик, слава Богу, не был занят, и конечно, я рысью устремился к нему. На беду я задел наплечной сумкой сидящего рядом молодого человека – по виду приезжего. Он сидел один, без компании, как-то уныло пил свой кофе с круассаном. Я извинился, а он, очевидно, только обрадовался, что у него хоть с кем-то здесь случился контакт.
Я занял свое место и вытащил книжку, которую читал второй день. Это был обычный роман в мягкой обложке - необременительное чтение было моей слабостью, иногда хочется расслабиться и почитать то, что не утруждает мозг. Прочитал и забыл, прочитал и выкинул из головы. Я вытащил закладку и принялся читать. Главный герой романа, вечно попадающий в разные смешные ситуации, вел диалог с подозреваемым в страшном преступлении. Развязка близилась...
В эту минуту ко мне подсел тот молодой человек, которого я случайно задел своей сумкой. У него тоже, как я заметил, была сумка на колесиках, которую он приставил к столику, сам же, будто бы мельком бросив взгляд на название моей книжки и прочитав его, снисходительно улыбнулся:
- Вам нравится этот герой?
Я поднял глаза и посмотрел более внимательно на моего соседа. На вид ему лет 25, одет аккуратно, без изысков, тело худощавое, глаза серые, волосы темные, волнистые. Рубашка в клеточку заправлена в бежевые брюки. Туфли начищены. «Щеголь!» - проскочила мысль в моей голове и затерялась. Однако сумка его, по всей видимости, знавала лучшие времена. Кое-где ткань до того износилась, что просвечивала, а колесики еле держались на шарнирах. На плече висел тоже видавший виды портфель, старый и потертый.
- Да. Ничего...
- А книжка, автор?
- Тоже. Хороший слог и стиль...
Чем-то он мне не понравился. То ли своей бесцеремонностью – в конце концов я не звал его, и он даже не извинился за вторжение на мой столик, то ли тем, что я хотел побыть один и спокойно дочитать свою книжку. Я не просил его ни вмешиваться в мое «общение» с книгой, ни интересоваться моей особой. Впрочем, я так чувствовал, что основной разговор нам еще предстоит, так просто от него не отвяжешься, поэтому я предпочел защите нападение:
- Вы приезжий? Надолго к нам прибыли?
- Да я не задержусь у вас, - он не обиделся на мою ответную бестактность. – Простите, что беспокою, но... я не мог не обратить внимание на эту книгу. Вы любите читать, я вижу, и, наверное, не можете пройти мимо последнего романа модного писателя?
Мысленно вздохнув про себя, я втянулся в разворачивающуюся беседу:
- Я больше люблю классическую литературу. А современную покупаю иногда – для развлечения. То, что нынче пишут, упрощение. Классики писали много и красиво, в наше время пишут небольшие произведения и по возможности основные моменты, бегло...
- Конечно..., - он кивнул.
Мне уже принесли латте, а он подсел ко мне со своей чашкой и тарелкой. Видимо, он никуда не торопился, поэтому был настроен на продолжительный разговор. Чего не мог себе позволить я. В то же время мне не хотелось быть невежливым. Такая вот дилемма.
- Не все же Пришвины и Бианки... – продолжил он, пристально глядя на меня. - Не Львы Толстые и не Достоевские.
- Вы читали? И кто больше нравится?
- Никто, - он сделал небрежный жест рукой. - Я не падок до литературы... Вообще искусство мне претит.
- Отчего так?
- Я не вижу в нем особого смысла и значения. Пользы...
- Но испокон веков люди пишут книги, читают, восхищаются мудростью и гением авторов. Книги – это наследие эпох...
- Неужели? И даже... ваш этот роман - тоже наследие?
- Искусство избирательно. Только настоящие творения, истинные шедевры остаются в веках. Конечно, есть необходимые и весьма нужные книги, согласитесь? Не всё же ширпотреб, не всё же бульварное чтиво. Всегда будут жемчужины и... скажем так, не очень качественная литература. Надо просто уметь выбирать самому, да и общество само в итоге выбирает те книги, которые останутся на века.
Он пожал плечами. Казалось, мои слова его не убедили.
- Повторюсь, взглянув в общем... я не вижу смысла в написании и тем более чтении многих книг...
Я отложил книжку в сторону. Теперь уже не почитаешь и не прикроешься даже, не сошлешься на то, что хочешь почитать, «не мешайте». Ладно, пусть так. Но что он от меня хочет, зачем он мне всё это говорит? Что это – позерство, или желание поспорить? К слову, он даже не представился. Я веду разговор по сути с незнакомцем. Это что – новый способ общения?
- Как вас зовут? - поинтересовался я.
- Василий Виткин. А вас?
Я представился и продолжил:
- Я все же считаю, что у книг есть историческая, эстетическая, духовная ценность...
- Как памятники эпох, возможно, они и представляют собой относительно небольшую ценность. Впрочем, в любом деле могут проявиться фальсификации.
- Вы нигилист? – с подозрением в голосе спросил я. С нигилистами лучше не общаться – они все упорно отрицают. Никакие доводы, никакие слова их не убедят. Спор с ними бесполезен и превращается в пустую трату времени.
- О, нет! Я сам в свое время любил читать, было такое время... Я верил авторитетам авторов, думал, что всё, что пишут в книгах, правда. Каково же было мое разочарование, когда я понял, что за красивыми обложками скрывается зачастую откровенная ложь! А что до авторитетов, то я не забуду пример, который приводил один криминалист, когда в экспертном заключении видный эксперт, обладатель многих наград, титулов в своей области, в общем личность действительно авторитетная, не написал исследовательской части. Поясню - он обязан был это сделать... Что это - забывчивость? Но это должно быть известно любому эксперту!
Я хотел было прервать его, сказав, что со всеми бывает, ну ошибся человек, но он не дал мне вставить слово:
- Что до фальсификаций, вы и без меня прекрасно это знаете. Что мы вообще знаем об истории? О древних людях? Одни гипотезы строим, а конкретики-то нет! Добавьте к этому немногочисленные источники, которыми мы располагаем, о начальных эпохах. Кто прав? Кому верить? Историки формируют историю. Вы смеетесь? Взгляните - откуда мы знаем о произошедших событиях? О восстаниях, о войнах, об интригах? Может быть, имеется всего один источник, и автор написал его так, чтобы выставить себя в благоприятном свете, на первых ролях. Про Сократа написано меньше, чем об Иисусе, и кем написано? Его учеником Платоном. И я должен верить, что Сократ существовал, да? А почему я должен верить чьим-то мемуарам? Мемуары пишут пожилые люди. Гибок ли их ум, так ли хорошо они всё помнят, не лукавят ли? А дневники!.. Боже мой! Вот где люди стараются показать, как их унижали и оскорбляли... Где объективность, беспристрастность? Если вы пишете книгу о себе, будете ли вы избегать интимных фактов, шокирующих подробностей? Для кого вы тогда пишете? Для себя или на публику? А коли на публику, не потакаете ли вы её вкусам, раскрывая ту или иную тайну? Не напишете ли вы то, что хотят прочесть?
Да, в наше время появилась возможность запечатлеть историю на пленку - в изображении, звуке. Но! От того, как вы подадите, зависит и восприятие. Сделайте ловкий, искусный видеоряд, великолепный монтаж, убедительный закадровый текст, голос - и маньяк покажется ягненком. Что уж говорить о толковании конфликтов! Любой жест при умелой постановке можно обернуть против врагов.
Сейчас модно говорить о свободе слова, печати. А что правда из того, что пишут? Желтая пресса льет помои, каждая газета, имея свой стиль, отстаивает точку зрения, выгодную ей. Проплачивают хорошо... Почему я должен им верить? Сознанием можно поиграть. Приведите факты, интерпретируйте их, как вам надо, фотографии добавьте - и готово! Народ читает и верит! Из сознания людей, как из глины, лепят мнение о власти, о политике, об экономике... Нам со всех сторон кричат - вот правда, я говорю правду! Голова пухнет...
- Кто-то все равно прав...
- Да, безусловно. Но слышим ли мы его голос? В разгуле не услышишь шепот. А где взять рупор, чтоб перекричать? Книги тоже лепят образы. Жанры тоже формируют у нас определенное мировоззрение. Возьмите мистику - всюду вампиры, мертвецы, вурдалаки, вервольфы... И их авторы уверяют людей – они, эти все мистические существа, действительно реальны, они живут и действуют! Тоже своего рода запугивание. Возьмите фантастику, пусть даже претендующую на научность, или фэнтэзи. Что они дают? Развлекаловка! А нравственность? Ниже плинтуса. В каждом, повторюсь, в каждом фантастическом произведении герой – мужчина или женщина – без всякого брака, без регистрации в загс, если угодно, совокупляется с лицом противоположного пола (хорошо, что не с инопланетянами! Хотя, я уверен, есть тому примеры!). Может, они и воспитывают благородство и честность, но когда герои ложатся в постель с героинями без всяких обязательств, знаете, у меня складывается впечатление, что это направленная акция по размыванию института семьи.
Я посмотрел на него еще внимательнее. Сумасшедший? Возможно. Говорил он довольно складно, прерываясь на глоток кофе и возбуждаясь от своих речей все больше и больше. Я попытался осторожно уйти от скользких тем и перейти на более нейтральные:
- Читают подобное не все...
- Те, кто читает, неужели не верят? Те, кто пишут, тоже? Зачем тогда читать и писать?..
- Вы, вероятно, думаете, что если написано, то автор так и считает?
- Конечно! Как еще? Смысл писать то, что тебе не близко? Я верил раньше, что всё это правда. Но теперь, конечно, все зависит от автора – от его интерпретации, от его мировоззрения. По сути автор навязывает свою точку зрения миллионам читателей. И если уж автор пишет книгу, то пишет так, как считает нужным, о том, о чем считает нужным написать... Вы, простите, верующий? Христианин?
Я кивнул. Вот здесь надо проявить твердость.
- И вы верите, что в Библии как написано, так и есть? И что все книги в ней написаны теми, кто заявлен в названии?
- Библию нужно уметь читать...
- Бросьте! Я знаю все ваши увертки. Это - нужно читать аллегорически, это - нужно понимать буквально. Тут символ, там ясность. А почему не наоборот? Почему здесь должно читать так, а в другом месте иначе? Кто решил? В конце концов почему б вашей Библии не оказаться первой фантастической книгой? Почему бы ей не быть... ну просто обычным рассказом? Пишут же фантасты свои сочинения, и мало кто верит, что действительно так было или будет. Почему же верят Библии? Что, она чем-то отличается от фантастики?
- Опыт...
- Да, опыт... И жизнь Церкви, и «складывающееся на протяжении веков» толкование отдельных мест... Знаю, слышал. Но не верю. Я неверующий, - он взмахнул рукой. – А вы верующий. И вам, вероятно, хочется, чтобы все вокруг писали о Христе, о Боге в положительном ключе. Торжествующе, радостно, да? Чтоб и фантастика даже была православной... Весело, правда, - «православная фантастика»? Оксюморон практически. Для меня так – что марсиане фантастика, что православие... ну да ладно. Знаете ли вы, христианин, сколько книг пишется фантастических, и в скольких вы найдете упоминание хотя бы о своем боге - Христе? Ничтожное число! Зато во многих Церковь просто поносят и ругают. А сколько произведений явно противоречит вашему Священному Писанию! Беседовал я с одним... товарищем, он мне про то поведал. А я его спросил: что же, хоть Церковь и против мистики, но за – сверхъестественное? Или вы скажите мне - Церковь верит ли в инопланетян? В иные миры? Спросите у вашего священника, если не можете ответить сами, - мы ли, твари Божии, единственные рабы Бога? Единственные его творения? А?
- Мое личное мнение – мы единственные разумные существа в этом мире.
- А тысячи фантастов так не думают!.. Фантастика... Вы читали фантастику 50х, 60х годов? По их расчетам мы уже должны вышагивать по Марсу, Луна уже должна быть заселена. А у нас что? Даже палаток там нет! Не то что станции... Зачем мне такая фантастика?
- Но будет же...
- Ха! С такими темпами, как сейчас, ого-го еще времени пройдет!
- Фантастика как бы переносит нас в мир, где легче объяснить существующее у нас, чем описывая наше время, пытаться сделать то же самое...
- Вы сами поняли, что сказали? – Василий распалялся все больше. - Я могу вам привести тысячи рассказов без смысла! Да вы сами взгляните на прочитанное с точки зрения логики, разума и полезности. Зачем оно? Что дает? Эти «попытки объяснить существующее у нас» довольно бредовы. Не проще сказать своими словами? Зачем переносить куда-то? Зачем это выдумывать?
- Иногда, чтобы объяснить существующее явление, нужно описать несуществующую реальность. Это эзопов язык. Или чтобы донести во всей адекватности какую-то новую мысль, автор прибегает к фантастическому описанию, чтобы по аналогии люди перенесли эту мысль на живую действительность. К тому же плоды человеческой фантазии часто дают толчок в развитии...
- Чего? Что развивают? Приведите мне хоть один пример того, что после прочтения люди бросились строить, делать, развиваться...
- Философские книги перевернули мировоззрение. Кант...
- Я вам говорю о фантастике...
- Жюль Верн, Герберт Уэллс, а Чапек с его роботом...
Это немного сбило его с толку. Он не мог представить себе, что фантастическое произведение может принести пользу обществу?
- Ну... Но не на основе же их...
- Я думаю, - я чувствовал за собой правоту, - что как раз под впечатлением от их произведений люди изобрели подводную лодку, роботов, ракеты...
- Я не уверен, что подлодки не существовали до Верна, а механических людей не делали до Чапека... Но хорошо... пусть... возможно... я согласен... Отдельные книги оказались полезными... В большинстве же своем... они бессмыслица...
- Не скажите! – я решил взять инициативу в свои руки. - Ирреальный мир не только отвлекает человека от суеты реальности, но и дает развиться воображению, образному мышлению. Книги поднимают дух, настроение. В конце концов можно убить время...
- Разве что убить время... - Виткин взглянул на мою книгу. - Детективы...
- В них раскрывается умение логически мыслить, показываются хитросплетения афер, человеческие эмоции, амбиции. Загадки влекут людей... Всем хочется сохранить свои тайны и знать чужие...
- Шпионские детективы разве не разоблачают секреты разведок?
- То, что там написано, профессионалы знают и так. Это для простых граждан, им - в новинку... Возьмем, детские книги: дети развиваются. Добро, зло. Взрослые хитрости, умение найти выход, вежливо вести себя... Ужасы, соглашусь, наверно, совсем бесполезны, я их не люблю. Игры на чувствах, ощущениях - не по мне. Сразу картинка из детства - подкрадываются, хлопают по плечу, ты вздрагиваешь. Им смешно. «Шуганный». Это ж игра на инстинктах, рефлексах... Я не приемлю баловства с человеческими эмоциями и ощущениями. Бедные... бедные есть люди, для которых даже паук или высота или громкий хлопок - уже ужас!.. В то же время многие люди, прочитав одну книгу, говорят – эта книга перевернула всю мою жизнь. Книги способны изменять человеческое сознание, мировоззрение, влиять на человеческие судьбы.
- Я бы тоже хотел узнать свою судьбу, - Василий коротко усмехнулся. - Мы все к чему-то стремимся, чего-то хотим, а как бы узнать свое предназначение, для чего мы тут, именно я для чего здесь существую – вот это самые важные вопросы, на которые каждый должен искать ответ. Я тоже пытаюсь узнать себя, понять, понять и окружающий мир. А что до книг... я пытаюсь понять, зачем нужны миллионы книг. Зачем люди тысячи лет стремятся написать что-то, причем не обязательно научное, не обязательно полезное, а развлекательное, юморное, шутовское. Зачем это?
- Вы всюду ищете утилитарный интерес. Вам знакомо такое понятие, как эстетизм? Духовное наслаждение? Красота тела, природы, полета фантазии, приобретающие причудливые формы на полотнах, в мраморе, например, если мы говорим о живописи и скульптуре. Восхищение... восторг... Это ведь искусство. Человек показывает, что он может. А развлечения тоже нужны. В них нет какой-то ощутимой пользы в том смысле, что они как будто ничего не несут. Но они создают настроение, убивают то же самое время, дают человеку радость, заработок, наконец. В конце концов хорошо сделанное дело вызывает уважение к человеку. Могут быть разные жанры, могут быть разные течения в литературе, искусстве - каждому свое. Кому-то это нравится, кому-то другое, у третьего к совершенно иному лежит душа... Я в принципе не против любых течений, лишь бы они не нарушали законы и нормы морали, нравственности. Мы что же, должны запрещать все направления, кроме какого-то определенного? Что мы должны делать? Просветить народ? Думаю, народу самому виднее, чем ему лучше заняться...
- Знаете, - Василий наклонился низко над столом, - я материалист. Я верю исключительно в науку, фантастика и прочее фантазерство это не по мне. Говорят – взгляните на эту картину, как она прекрасна! А я не вижу прекрасности в ней. Я не вижу пользы и гениальности в «Черном квадрате» или в художествах Кандинского и иже с ним. Зачем это? Мне говорят – о, это искусство! Я говорю – это пачкотня бумаги, равно как и фантастика. Выдуманные миры, полет фантазии! Зачем? Куда? Я понимаю, что нужны книги за тем, чтобы образовывать людей. Но дайте им учебник физики, дайте им научные знания, не травите их фантастикой и якобы искусством и культурой. Вот вы говорите, нужны развлечения, искусство показывает искусность художника, мол, как хорошо он делает свое дело. Но зачем?
- Вы думаете, искусство и культура бесполезны?
- А в чем вы видите их пользу?
- Они воодушевляют... В общем, я уже ответил...
Мне немного надоела эта дискуссия, и уже сам наш спор я видел бесполезным. Зачем что-то доказывать человеку, который не желает и слушать доказательства, который не приемлет дух и душу, для которого, как выясняется, материализм превыше всего, а воодушевление и возвышенность духа, внутреннее наполнение человека – это не более чем игра слов.
- А я думаю, что книги должны издаваться только нужные и важные!..
- А где критерий? – раздраженно бросил я. – Кто решает, что эта книга важна, а эту необходимо выбросить на свалку истории? Кто возьмет на себя эту ответственность за образование будущих поколений, за объяснение истории и научных истин? Вы что ли?
- Нет! - Василий сделал протестующий жест. – Но согласитесь, мы не можем предоставлять людей самим себе. Если люди не знают, что такое демократия, они и не поймут, почему она так важна. Если люди, кроме одного набора книг – например, фантастических, не читали другие, они и не поймут, чем хороши те, которых они не читали. Если не объяснять каждый вариант выбора, то и выбора не будет. Надо показать, что развлекательное чтение пагубно, и тогда люди сами откажутся от него. Я готов взяться за разъяснение пользы научных книг и бесполезности развлекательных...
- Вы говорите, нужен выбор. Так книжный магазин и предоставляет выбор – хочешь, покупай научную книгу, хочешь, бери развлекательную.
- Я вам уже сказал – я не вижу необходимости в таком числе книг, которое нынче издается. Это лишнее. Я как ни зайду в книжный магазин – глаза разбегаются от изобилия. А начнешь листать – сумасшествие какое-то. Куча книг в красивых обложках, внутри же – поток сознания, никакущий сюжет, безвкусица...
- Может, поэтому стоит читать классику? – тихо проворчал я, но Василий услышал.
- А новое? Совсем не читать, да? Вот, допустим, мне захотелось почитать новинку, что-то современное. Откуда я знаю – что из этого изобилия мне понравится? Не ошибусь ли, купив книгу? Я могу почитать отзывы, но не факт, что мировоззрение рецензентов совпадет с моим. Как выбирать книги? Получается, можно выложить несколько сотен за одну книгу, а никакого удовольствия не получить. Я одно время был чрезвычайно увлечен покупкой книг, а потом – бросил. Нет, нет и еще раз нет! Чтоб я еще раз зашел в эти красочные магазины, разукрашенные так, будто конфеты продают. От обложек рябит в глазах!.. И главное, я не устаю это повторять, зачем, зачем столько литературы? А что будет через миллион лет? Да что там миллион! Через тысячу неясно, что будет, как и через пятьдесят лет. Книг будет триллионы, кто будет отбирать – какая книга лучше, какая достойна жить в веках, а какая – ширпотреб? Человек должен сделать выбор здесь и сейчас, отвергая или оставляя для будущих поколений! Он должен сделать выбор – хочет ли он читать книгу, будет ли он читать. Я бы предложил совсем радикальный способ. Либо не издавать вовсе «подозрительное» чтиво, либо сжигать тираж, если не раскупается...
В его глазах загорелся огонек, показавшийся мне безумным огнем затаившихся страстей. «А ну как сейчас начнет крушить и ломать!» - мелькнуло в моей голове. – «А там только и держись. Сумасшедший». Поставив диагноз, я тем не менее не стал, как думал поначалу, извинившись, уйти, а решил подождать и посмотреть, чем закончится его речь. Но она уже подошла к концу, и я, осторожно поглядывая на него, решился спросить:
- А если человеку нравится читать именно этого автора? Мы забудем про индивидуальность? Мы забудем про отдельного индивида и будем думать об обществе в целом? К чему это приведет? И кто будет решать – бросить ли книгу в огонь или оставить на века? Так уже было в истории. Была инквизиция, была цензура... Сейчас же тем и хорошо, что есть выбор.
- Хотите поговорить о выборе? - он вновь усмехнулся. - А что выберет, скажем, деревенский житель - бутылку или книгу? Выбор, свобода есть только для тех, кто осознает все пути, которыми можно двигаться. Если же что-то непонятно, разве человек выберет это? Мало кому хочется выбирать неизвестное, когда есть иное, понятное ему, опробованное! Вот я и хочу - показать, что... именно важно! К чему истинно стоит стремиться.
- Так с чего начать?
- Я уже начал, - гордо ответил он. – Я езжу по стране с лекциями и везде говорю людям – бросайте читать развлекаловку, читайте умные книги, строго научные.
- Людям скучны эти книги...
- Если скучны, пусть занимаются физическим трудом!
- Тем самым вы лишаете их духовного развития!
Он пожал плечами. Кажется, и его этот разговор утомил.
- Люди, я это давно осознал, делятся на три категории – «материалисты», для кого духовное развитие не важно, для кого труд или безделье имеют первостепенное значение, кто не интересуется проблемами бытия, эстетики и прочего; «идейные», идеалисты, кто занят этими проблемами и только ими, не обращающие внимание на материальные блага, фанаты духовности; «смешанные», кто и духовно немножко развит, и физически действует... Люди сами должны понять - к какой категории они принадлежат, определиться, что для них значимо.
- А вы сами – к какой категории принадлежите?
- Я, - он высоко поднял голову, - я - материалист. И горжусь этим! Однако я интересуюсь и духовными вопросами настолько, насколько нужно, чтобы опровергнуть доводы и слова «идейных». Я перешел из идеалистов (каким глупцом я был!) в материалисты и нисколько об этом не жалею. Но вы, - он усмехнулся и поднялся. – Вы верующий человек, можно сказать, духовный человек, вы явный идеалист. С вами я мог бы спорить долго, и мы уже поспорили, поупражнялись. Иногда полезно «размяться» интеллектуально. Думаю, мы пришли к кое-каким выводам относительно друг друга. Пусть будет ничья. Читая книги, может быть, вы когда-нибудь поймете, что я был прав – все яркие обложки уйдут в небытие, останется одна чистая наука. Будьте здоровы!
Он пожал мне руку и ушел, катя за собой сумку. Я был только рад завершению беседы, но я даже не успел ее хорошенько обдумать, как в кофейню заглянул Кирилл.
По традиции осмотревшись, он заметил меня и широко улыбнулся.
- К тебе можно? – он сразу же присел и заговорщицки наклонился ко мне. – Сегодня к нам приехал один странный тип, слава Богу, кажется, он сваливает ночью, не задержится тут надолго.
- Что за тип? – спросил я, догадываясь, о ком пойдет речь.
- Его зовут Василий Виткин.
- Ах, Виткин! – я немного подался вперед. – Он только что был здесь. Я говорил с ним. Странный тип, я согласен... В начале он рассуждал о том, как плохо, что в мире так много книг, зачем люди пишут столько, лучше б писали только строго научные книги, а затем выяснилось, что он в общем-то и не против книг, у него какое-то свое деление людей, и вот он путешествует по России, пропагандируя свои идеи. Бред одним словом, - подытожил я и допил уже холодный кофе.
- А и вправду зачем нам столько книг? – задумчиво проговорил Кирилл.
- И ты туда же?
- Нет-нет, я просто! – Он поднял руки, словно сдаваясь. – Я его не в первый раз вижу в нашем городе. Уже жаловались на него, поэтому и ищу сейчас, чтобы прогнать. В этот раз опоздал... Ладно, побегу, пока он не начал толкать свое учение еще кому-либо.
Он стремительно снялся с места и чуть не сорвал с петель дверь, когда выбегал на улицу. Я посмотрел в окно, как он бежит по улице, и подумал, что неплохо было бы завтра прогуляться по городу или посидеть где-нибудь на открытом воздухе.