Мне уже доводилось неоднократно, хотя и вскользь, упоминать (шла об этом речь, если помните, и у А.Ильина) о том (даже язык не поворачивается называть его – «человеческом», поэтому так, в кавычках и зафиксируем) «человеческом» элементе, который в период смуты (с-муты: жизни, сознательно ЗАМУТНЕННОЙ) пытается в этой жизни, сознательно и основательно замутненной, поймать свою золотую рыбку, «круто» порыбачить то есть. Рекрутировался этот элемент в первые годы катастройки из числа того контингента, который я называю «избыточной массой халявщиков», имитировавших жизнь: недостоверные люди, генетические мстители, начальники по профессии (аппаратная гнусь), просто жлобовье с единственным отменно развитым чувством: стяжательство и органом: собственный карман. Словом – о нынешних «хозяевах жизни». Их – взращивают. Им – имя лихорадочно подбирают («средний класс», «эффективные хозяева», «новые русские/узбеки, казахи и т.д.»). Но: как ни называй, а суть этого непотребства, людьми называющегося, одна – мертвецы при жизни. И градация там совершенно элементарная (социальная внутривидовая иерархия (: ворюга, вор, воришка. Все. Скучный контингент. И жизнь их не принимает. Отторгает. Ибо: небытийственны.
Даже фольклор (анекдоты) о самих себе – сами вымучивают. Верный признак – недолговечны...
Изумительный портрет этого деклассата (ибо даже на статус буржуа, капиталиста они по определению не тянут) я нашел у А.Масая и с некоторыми сокращениями предлагаю познакомиться с ним читателю.
«...Их «офисы» так похожи на прижизненные усыпальницы, на палаты госпиталя для безнадежных – с мертвенно-бледными стенами, с обесцвеченным светом, с однотипными седалищами, столами и украшениями. «Офисы» – их гордость, они там «зарабатывают», в них же они долго находятся и после смерти. Можно было бы просто относить их туда и замуровывать.
...Перед тем, как подрыгаться в конвульсиях, они долгие годы сидят в своих «офисах», на своих «дачах», в своих «поездках». Конечно, все это не новые мысли. Но тотальное присутствие мертвецов на определенном уровне жизни делает эту жизнь непереносимой. Мертвецу в сущности, много не надо. Ему нужна мертвецкая – «офис», где размещает он себя по будням, и склеп – «дача», где он находится в выходные дни. Но это спокойный мертвец-середняк, западного, так сказать, толка. Наш же хочет ходить, размахивать руками и членом, отдавать распоряжения, завоевывать все новые и новые территории дня своих мертвецких и склепов. По сути, он хочет стать столь могущественным, чтобы превратить всю страну в один большой склеп (или кладбище), где расположатся только он и такие же мертвецы. Для этого наш мертвец – начальник становится вампиром и сосет кровь живых людей. Размер клыков определяет иерархию трупного сообщества вампиров.
Разделенные стеклами элитных домов, ресторанов, дорогих машин, враждебно и недоверчиво смотрят они друг на друга. Один из них. Один из них агонизирует день изо дня в своих школах, больницах и институтах, на заводах, тротуарах и базарах, в своих скомканных грешных постелях. Передозы и перепои – его будни, но он, как ни странно, жив. Это больной, заблудший, обманутый, но ЖИВОЙ мир бедных и нищих, пусть жизнь в нем едва теплится. Его антипод испытывает, меж тем, бездны похоти и алчности. Он раскладывает свое загорелое, плотное от доброй пищи и престижного спорта тело на патрицианской лежанке современности в стиле «хай тек». Он мертв. Когда он умер, он понял, что так дальше скучно. И чтобы двигаться, открывать хлебало, трахаться, «путешествовать», надо получать «энергию зомби». Он копит ее в виде банковского счета, в виде эмбриональной массы для омолаживающих инъекций в морозильнике медицинского института, в детях, рождаемых суками, с которыми он живет. Кто знает, может быть, ко всему прочему, он еще и вегетарианец? Откуда он взялся, – этот мертвый поедатель живых, этот зомби, эта ужасная пародия на человека, этот «новый русский»?
Возможно, без него история деления людей на «богачей» и «бедняков» вылилась бы во вялотекущие (регулярные) формы, без поножовщины и расстрельных списков, но с евангельской притчей о верблюде и игольном ушке. Однако сам факт существования»нового русского» наполняет социальную борьбу религиозным содержанием. «Н.р.» – это, конечно же, НИКАКОЙ НЕ КЛАСС и даже не социальная прослойка. Действительно, ОН НЕ СОЗДАЕТ, не воспроизводит, не модернизирует, не вкладывает, но ГРАБИТ И ЭКСПЛУАТИРУЕТ в особо тупых и диких формах созданное до него. «Н.р» – никакой не «буржуй» из марксова учения, а живой труп, в котором живет паразит, жрущий Россию. «Буржуй» строит заводы, курорты, фабрики, фермы, вкладывает, нервничает, блефует, стреляет (последний случай с «Энрон»). «Н.р.» это неведомо – он прекрасно участвует в пирамиде ГКО, в «залоговых аукционах», в распродаже имущества Западной группы войск, в детском порнобизнесе, в «Беловежской Пуще», в «выборах» губернаторов, сенаторов, президентов. Участвует и не давится: зачем ему стрелять – у него все хорошо. Он сам теперь и губернатор, и полпред, и сенатор, и управитель президента.
Чтобы было понятно, читатель, мы здесь вовсе не говорим о тех русских мужиках, которые в рыночной борьбе, в своем малом и среднем бизнесе заработали на маленькую дачу и подержанную иномарку, хотя уверен и знаю, что доведенный до полной нищеты народ называет по наивности «новыми русскими» часто именно таковых. Другие, настоящие «н. р.» становятся все более невидимыми в повседневной жизни. Их виллы за высокими заборами (за границей), их больницы, магазины, школы иные, чем у людей. Отдавая себе отчет в том, что они уже давно не люди, «н.р.» хотят повсеместно УТВЕРДИТЬ АНТИЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО. Люди вяло сопротивляются. Люди пока еще не понимают, с какими «чужими», с какими жестокими «марсианами» столкнулись.
Поразительно, насколько содержание наполнило кичевой тошнотной синтетикой само словосочетание «новые русские». Изначально бодрое и симпатичное (очевидно, самоназвание плесени), оно стало быстро обозначать нувориша-дебила из плоских анекдотов про «н.р.». Анекдоты эти лишены энергетики народной шутки, она будто высосана самой сущностью объекта. Ситуации есть, сюжеты какие-то есть, а смеха нет – вымученные смешки; ну какие такие анекдоты могут быть о мертвецах? Почему-то большинство связано с пресловутым «шестисотым» («мерседес 600»). Хотя, когда бредешь по центру Москвы, ясно, почему всемирная выставка автопрома движется и стоит плотными рядами. Это зримо. Невдумчивые гости издалека думают: вот демократия, вот Россия разбогатела! А у простого россиянина, щупающего в кармане последнюю сотню, застит в глазах от «шестисотых». В более узком кругу архитекторов, обслуживающих жилищные фантазии нуворишей, бытуют «архитектурные анекдоты» о «н.р.». Еще более безжизненные, ведь архитекторы часто сами так наживаются, что даже становятся «н.р.» – зомби. Одна квартира может стоить 1 млн. долл. может стоить и 2 млн. долл. И больше. Я видел, как везут песчаник из Португалии, мрамор из Италии, тик из Америки, черное дерево из Африки. Устанавливают мини-котельные, чтобы текла горячая вода при профилактических отключениях. Это не на Рублевке, не для особой знати, а для всей новорусской шушеры, облепившей Москву. Мало того, о данных изысках повествуют многочисленные «интерьерные» журналы, где «трудится» целая орава журналистов, фотографов и т.п. Вообще, глянцевые журналы – еще один атрибут мертвой искусственной жизни. Лоснящихся изданий-ублюков – масса: «Для женщин», «Для мужчин», «Интерьеры», «Сады», «Дачи» – перечислить, а тем более точно назвать все эти «космополитены» невозможно.
Тем временем, по данным Российской Академии естественных наук, 860 человек из каждой тысячи живут на 2 долл. в день и ниже, 550 чел. на 1 долл. в день и меньше, 130 чел. на 37 центов в день (!). При этом живущих на 5 и более долл. в день – I чел. на тысячу (данные на март 2002 года). Клиенты «интерьерных» журналов, понятно, тратят не 25 долл. в день, а гораздо больше. ОНИ – это 0, 000001% населения России. Осмелюсь заметить, что в дореволюционной (1917 г.) России прослойка сверхбогатых была потолще, а подушевой капитал их поменьше. Отвратительно то, что «н.р.» (но вместе с тем и оправдательно для нации), помимо всего прочего, чаще всего как раз нерусские существа…
Это целая популяция жестокой и беспощадной тли, возросшей, как это не неприятно осознавать, еще в СССР. Их поили, кормили, принимали в комсомол, в партию, в КГБ, давали блага, а они выросли в ХИЩНЫХ МЕРТВЕЦОВ, вставших с загребущими ручищами-лопатами к «закромам Родины».
По масштабности их крысиного набега на «закрома», по бесхребетности старой системы при этом, очевидно, сколь глубоки были процессы духовной деградации и системного распада в советской империи, но это тема для отдельного разговора.
«Новые русские», как бы они ни пыжились и ни надували щеки, есть всего лишь НАЕМНЫЕ НЕГОДЯИ НА СЛУЖБЕ У «НОВЫХ ЗЕМЛЯН». Космополитическая олигархия (международный Гольдштюккер) наняла это дохлое быдло для лагерного управления Рашей (так уже чубайсовская сволочь называет промеж себя Россию...). В нашей стране все эти мертвецы на переднем крае войны против человека. Они – свиньи, пробравшиеся со скотного двора в дом обессиленного, больного человека. Научаемое западными советниками, восторжествовавшее быдло не пускает в дом хозяина (русский народ) и несет, хрюкая, к черному ходу все самое ценное, получая взамен новые добрые лохани с кормом. Собственно, исторический хозяин дома со своими правилами, убеждениями, какой-то там духовностью им больше не нужен. Поэтому неосознанно и сознательно свиньи ненавидят его и желают уничтожить. Таким образом, в обществе все больше назревает конфликт, обостряемый с двух сторон: люди устали от всевластия мертвецов, от того, что в стране топчется, жрет, хрюкает и гадит грязная стая свиней, а обезумевшее, агрессивное, зарвавшееся быдло рвет святыни, пытаясь поскорее прикончить и их хранителей. Напрасно сравнивают обожравшихся зомби с волками и прочими хищниками. Нет, они скот, которому разрешили до поры, до времени распоясаться.
Естественно, что во всех основных направлениях жизнедеятельности это общество остается самим собой. К примеру, они думают (если к ним применимо понятие «думать» – лучше сказать, они мнят что у них есть культура и искусство. Сразу же вижу их всех перед глазами: Н. Михалков, О.Табаков, М.Жванецкий, В.Ерофеев, Пугачева и вся ее рать, Швыдкой и т.д. Но всякий деятель культуры, освятивший своим именем новорусский уклад и до сих пор не отрекшийся от него – есть разновидность почившего...
Но в сущности – все это лирика. Мертвым хозяевам жизни в наше время ни-ка-кая культура не нужна в принципе. С них достаточно «домашнего кинотеатра», где на стекле светится – целлулоид Голливуда, педераста Пенкина, поющего в дорогих клубах, стриптиза там же. Для оформления своего загробного существования «под жизнь» они имеют свою «эстраду», свой «бомонд» – толпу безголосых, безмозглых ряженых, которые с хитрой изворотливостью местечковых менял и старьевщиков «толкают» повсеместно гнилой залежалый товар. В этом мире есть даже «писатели», «художники» и «прозаики» типа Ерофеева иди Пелевина, тексты которых похожи правописанием и искусственностью на повесть-автобиографию использованного не по назначению контрацептива. Есть и «ваятели» – один из них одержим странной мечтой – переплавить старые европейские монеты (до «евро») в огромном истукане и установить его на место, где когда-то стоял ужасный Колосс Родосский...
Выпестованная лающая и гугнящая свора журналистов, обозревателей, политологов и, в первую очередь, телевизионщиков. Все они непрерывно заняты легитимацией, утверждением и восхвалением новорусских мертвецов. Их деятельность состоит в создании непрекращающегося, идущего по всем телеканалам нон-стопом кошмара. Кошмар целыми днями и кошмар в ночи. Вся эта роящаяся толпа разлагающихся Познеров, Сванидзе, Киселевых, Сорокиных уж очень сильно смахивает на танец покинувших могилы уродов из клипа Майкла Джексона «Триллер». Та же пляска нежити, протягивающей отвратительные скелетные пятерни за душами живых людей, шевелящей неживыми деснами с целью исторгнуть как можно больше лжи и обмана. Цель – затянуть всякого живого в хоровод смерти, приобщить к погибели.
Затянутых немало. За зомби-вожаками (банкиры, олигархи, начальники, чиновники, депутаты) повсюду тянется длинная свита лакеев и прочего «обслуживающего персонала». Получив свою тысячу баксов в месяц, а по-русски говоря – кусок хлеба с маслом, радуется и тщательно приобщается к мертвому миру армия клерков, делопроизводителей, не нужных никакой нормальной экономике в нынешнем немыслимом количестве «юристов», «экономистов», «менеджеров». Каждый из них небезосновательно видит себя кандидатом в мертвецкую элиту. Часто, в силу происхождения, человек из «офисного» персонала еще чувствует связь с миром живых людей: это его родственники, товарищи, друзья детства и юности. В то же время другая его часть уже «завязана» на потребительстве фальшака, как ткани общения и как всякой материальной и псевдодуховной субстанции, бытующих в омертвленном мире. Этот человек может либо до самой смерти прожить в полумертвом состоянии, либо окончательно переместиться в область тлена, либо, что, к сожалению, наименее вероятно, вдруг прозреть и начать вести осмысленное, зрячее существование. Посочувствуем бедному богатому клерку (бухгалтерше) и пожелаем скорого избавления.
...«Н.р.» всячески стараются подчеркнуть приобщенность к Православию, даже нередко «отстегивают» от щедрот «на храм». Как не вспомнить здесь слово Христа о «лицемерах, дающих десятину с мяты и руты» (то есть с копеек (!), ходящих наружно благополучно, словно «окрашенные гробы, внутри полные всякой нечистоты».
«Окрашенные гробы», полные зловонием смерти властно перемещаются по разжиженной поверхности общества. Куда бы они ни шли, к чему бы ни прикасались, – на все сразу ложится онтологическая тень смерти. БЫТИЕ НАЧИНАЕТ РАСПАДАТЬСЯ В ИХ ПРИСУТСТВИИ. Даже если у вас есть деньги, вам не хочется идти в здешние рестораны, клубы, «театры». Анти-Мидасы, как точно сказала о них Т.Глушкова. Потому что там можно отравиться трупным ядом. Око их нечисто, взгляд несет тяжесть и нездоровье. Они – племя антихристов. Это безкорневое племя, над которым тяготеет проклятье и которое превратило это проклятье в жуткий людоедский механизм всего и вся вокруг, для проедания собственных душ и душ потомков. Можно сколько угодно говорить о теплохладности западных людей и это будет верно: да, западные люди в массе своей холодны и живут в своем «коммунизме с бесчеловечьим лицом» под напором Китая, ислама, арабов. Да, «дисциплинарный санаторий» (Э.Лимонов). Да, для поддержания этого «коммунизма для избранных» Запад посылает канонерки и непрерывно ведет информационные и разведывательные войны. Да, Запад, покоряет слабые народы и присваивает их богатства. Но кто, кроме нынешней российской «элиты» упоенно занят ИСТРЕБЛЕНИЕМ И ГРАБЕЖОМ СОБСТВЕННОГО НАРОДА, превращением своей страны в мировую помойку и преступный беспредел, БРЕДУЩИЙ ВО ТЬМЕ ПРЕДАПОКАЛИПСИСА? Все известные истории колониальные администрации ОТДЫХАЮТ. Меркнут перед чикатило-ельцинской «плеядой».
Порожденная безвременьем, она пытается ломать и коверкать весь мир под себя, под свои трупно-пошлые «потребности». Смешные и нелепые в своем желании уподобиться арабским шейхам, аристократам или заокеанским миллиардерам, они мечутся по бутикам, по арт-салонам, по архитектурным мастерским, скупают алмазы, тряпки «от кутюр», резиденции и т.п. Смешные и нелепые, потому что вся эта сволочь – никакие не шейхи, устроившие для подданных достойную жизнь, никакие не Биллы Гейтсы и Форды, завалившие мир высококачественным товаром, никакая не гордость нации, как представители знатных фамилий. «Новые русские» – И ВСЕ ЭТО ЗНАЮТ, в том числе на Западе и это стало общим местом – проклятые ПАРАЗИТЫ, прилагающие все усилия, чтобы их страна и народ НИКОГДА не встали с одра смертельной болезни и ГОТОВЫЕ ДО КОНЦА, до предела рвать и мучить плоть больного. Хитрые, лицемерные западники презирают шакалов, долго и старательно отмывают руки после рукопожатий с ними, посуду в ресторанах после их жратвы, но мило и льстиво лыбятся, не лишая себя блаженства сорвать еще один ДАРМОВОЙ КУШ. ЗА ВОЗМОЖНОСТЬ ГРАБИТЬ РОССИЮ БУШИ, КОЛИ, ШИРАКИ И ПРОЧИЕ ТЕРПЯТ В СВОИХ ДОМАХ МЕРТВЕЦОВ, делают вид, что не слышат ужасного трупного запаха, и не видят, как на диваны и на пол стекает гнилая ядовитая жижа. Ну и что – слуги все тщательно подотрут. Зато в экономику их стран, в их фирмы живительным потоком пойдет нефть, газ, вывезенные незаконно миллиарды долларов.
То ли ощущая такое отношение, то ли в поиске последнего прибежища олигархический режим питается слепить свой опять же таки безжизненный, мерзкий, новорусский «патриотизм». Такой «патриотизм» – наихудшая форма лживого квасного чувства, как продукта для социального употребления. Все дело в том, что властным мертвецам нужна «эта страна» в их, И ТОЛЬКО ИХ ЛИЧНОМ ПОЛЬЗОВАНИИ. Поэтому они оставят и необходимый минимум ядерных ракет и т.п. штуки, а также постараются создать пропаганду извращенной любви к ублюдочному образованию, в которое они ВСЕМИ СИЛАМИ стремятся окончательно превратить Россию. Именно эта ублюдочность и выдается ими за объект патриотических чувств. Прилив восторга в молодых сердцах должно вызывать все самое больное и низкое, начиная с пьянства и матерщины и заканчивая сидящим на правительственной даче отморозком – «первым президентом РФ». На подобном фоне простые русские парни должны пачками гибнуть в Чечнях, пока тучи «н.р.» с любовницами или выводками сидят на курортах Средиземноморья, Канарах и прочих приятных местах. Пока детки краснорожедородных начальников и бизнесменов учатся в МГИМО и Оксфордах, ребята попроще садятся на иглу, пьют, болеют спидом, идут в преступность, на панель и – УМИРАЮТ. Правда, для особо мозговитых и трудолюбивых есть шанс получить от остатков советской профессуры высококачественные знания и уехать жить на запад, или работать все на тот же запад; здесь – другого способа самореализации У НИХ ПРОСТО НЕТ. Это тоже разновидность смерти, которую правящие мертвецы приготовили и уготовили лучшей части молодежи – бездуховными кочевниками входят они раз и навсегда в плоский, холодный мир потребления.
Незадолго до окончания этой заметки в самом ближайшем Подмосковье, то есть там, где только-только начинается настоящая Россия, я встретил женщину средних лет, увязшую туфлями в весенней грязи. «...И этот, как его, Путин, и все остальные ... чтоб они все!» – прокричала она. Такова была реакция простого подмосковного человека, далекого, казалось бы, от социальных обобщений, на комок ОБЫКНОВЕННОЙ ГРЯЗИ, прилипшей к туфлям. Вывод здесь только один: достали – и достали окончательно. Я знаю, чего хочу, чего мы хотим, мы все – вместе с этой подмосковной мамашей, вместе с миллионами нормальных людей: Мы хотим, чтобы проклятые мертвецы все бы померли... Мы отдаем «офисы» и «дачи», в которых они сидят, под вечные захоронения – пусть стоят жалкие пирамиды, памятники ЖАЛКОЙ ЭПОХИ.
МЕРТВЕЦЫ, ОСТАВЬТЕ СТРАНУ В ПОКОЕ.» ( А.Масай. Смерть под пальмами // Г-та «Завтра», №18 (441), М., 2002 г.).
Одна из попыток научно-состоятельной конкретизации содержания понятийного блока «силы контрреволюции» содержится в работе В.А.Сапрыкина «Контрреволюция в СССР (социальный смысл, исторические особенности, движущие силы, последствия)». И хотя авторский перечень «основных отрядов» очевидно далек от полноты, он вполне заслуживает того, чтобы познакомиться с ним.
«В середине 80-х годов происходит казалось бы совершенно невероятное: с избранием Горбачева на высший пост в партии именно ЦК КПСС превратился в «штаб контрреволюции». Генсек-предатель начинает собирать вокруг себя таких же коммуно-перерожденцев: Яковлева, Шеварднадзе, Медведева, своих помощников, постепенно расширяя и расширяя этот круг сверху донизу. «Верхушечная» контрреволюция, точнее ее заключительный этап начался. В этот разрушительный процесс было втянуто ВСЕ Политбюро ЦК КПСС, а также большая часть самого ЦК КПСС. Два состава политбюро, многие члены ЦК КПСС оказались ... изменниками: вместо того, чтобы разоблачить генсека-предателя и его агентуру, судить их, они произносили «одобрямс» фантазиям «перестройки». В результате вся организационно-политическая сила и идейное влияние партии были использованы для разрушения СССР: его политической системы, экономики, оборонного потенциала, резкого снижения жизненного уровня народа, обострения национальных отношений, дискредитаций социализма как идеи и социальной практики. Такого мировая история не знала никогда раньше: руководящее ядро политической партии и государства тайно стало разрушать созданный таким жертвенным трудом новый общественный строй.
Это происходило не только по причине идейного, политического, социального и нравственного перерождения верхушки КПСС, но, что важно подчеркнуть, – потому, что в организационно-политическом организме партии не было создано системы, способной предотвратить, локализовав, а при необходимости и уничтожить контрреволюционный нарыв. Генсек, Политбюро на деле стояли вне контроля. Прикрытые камуфляжем политической мифологии и демагогии, ОНИ МОГЛИ ВЫТВОРЯТЬ ВСЁ, ЧТО УГОДНО! Не было органа, инстанции в партии, способных прервать их контрреволюционный дрейф. Надежда была лишь на государственный ум, политическую проницательность и личное мужество людей, возглавлявших оборонные ведомства. Но, увы, в середине 80-х годов таких фигур уже не было ни во главе Минобороны, ни во главе МВД СССР, ни во главе КГБ. Заговорщики знали, что делали: расчет был на безнаказанность...
Об отсутствии реальной опасности быть разоблаченными, естественно, знали и Горбачев, и Яковлев, и Шеварднадзе, и вся шайка заговорщиков. Это необыкновенно вдохновляло и воодушевляло их. Пользуясь неограниченной свободой действий, они выявляли, собирали, консолидировали все вызревшие, но до поры до времени затаившиеся и разрозненные антисоветские, антисоциалистические силы. Главные среди них:
– обуржуазившееся, переродившееся партгосчиновничество;
– либерально-буржуазное и мелкобуржуазное крыло интеллигенции Москвы, Ленинграда, других столичных и крупных промышленных центров;
– уплотнившийся в годы правления Брежнева теневой капитал, превратившийся в годы горбачевщины в мощный и агрессивно-нахрапистый «класс» кооператоров, предпринимателей, охранников, киллеров. К январю 1989 г. в стране возникло более 40 коммерческих банков, в 1990 г. их насчитывалось свыше 300, в т.ч, около 100 – «кооперативных». Уже к 1989 г. специалисты говорили о наличии в стране 100 000 пока еще подпольных миллионеров, которые получили возможность легализовать огромные денежные средства (теневой капитал тогда оценивался в 500 миллиардов рублей, что составляло сумму, близкую к годовому доходу государственного бюджета СССР);
– преступная часть хозяйственников, погрязшая во взятках, кумовстве, блате;
– маргинальная прослойка рабочего класса, в первую очередь из сырьевых отраслей (шахтеры, нефтяники), пропитанная анархо-групповыми, рваческими, паразитическими настроениями;
– морально и идейно незрелая прослойка городской, «урбанизированной» молодежи, со слабыми социальными связями, зараженная прозападными «ценностными» ориентациями («пофигисты», индивидуалисты, эгоисты, потребители);
– отсталая, невежественная, социально пассивная часть старшего поколения, жившая не знаниями, а верой, для которой горбачевско-ельцинская мифология и демагогия стали духовным и социальным ядом) «болото», готовое качнуться в любую сторону);
– потомки бывших привилегированных слоев царской России: помещиков, капиталистов, купцов, священнослужителей (при Горбачеве и Ельцине стремительно возникают «дворянские собрания», «ложи», «объединения детей репрессированных» и т.д. и т.п.).
Из этих социальных сил, потенциально несущих в себе антисоциалистический заряд, по существу, и были сформированы ударные отряды контрреволюции.
ПЕРВЫЙ ОТРЯД: журналисты, призванные с помощью информационной войны прорубить «просеки» как в теле политической системы, так и, в особенности, в общественном сознании для наступления сил классового противника. На деле СМИ, управляемые из горбачевско-яковлевского штаба контрреволюции, стали работать по программе пятой колонны.
«Начштаба» контрреволюции, Яковлев, прошедший подготовку и переподготовку на Западе, хорошо знал роль средств массовой информации в современных условиях. Именно он с благословления Горбачева начал делать из них главный таран против КПСС и всего СССР. Была запущена идейка о «партнерстве» парткомов и средств массовой информации. И. Фролов получил газету «Правда» и обуздал ее; Коротич – «Огонек» и превратил его в кувалду против социализма; Е.Яковлев с «Московскими новостями» быстро выдвинулся на авансцену контрреволюционных действий. Во все республиканские, областные и многие крупные городские газеты были официально, от имени ЦК КПСС А.Яковлевым направлены «уполномоченные». Их цель была одна – вывести средства массовой информации из-под контроля партии, а большой отряд журналистов, по возможности, сделать союзником контрреволюции. Главный идеолог «перестройки» зорко и внимательно следил за этим процессом, подстегивал ход событий, вмешивался в них, вносил коррективы. Вскоре после XIX партконференции в ЦК КПСС было созвано представительное совещание видных деятелей научной, художественной интеллигенции, публицистов, руководителей творческих союзов страны, ряда центральных газет и журналов. Вот что заявил о журналистах на том совещании Яковлев: «На предшествующих встречах мы, как правило, приходили к взаимному согласию. Но затем открываешь один журнал, другой, одну газету и другую, третью и – с удивлением обнаруживаешь: снова откат на те позиции, которые условливались преодолеть... Кому нынче это не по плечу иль не по нраву, пусть уступит место стойким, деятельным приверженцам перестройки». Ему, как потом покажут события, во многом удалось повернуть СМИ против социализма, сделать их тараном в борьбе против СССР. Тиражи антисоветских изданий приобретали невиданный масштаб: «Огонек» 1990 г. – 7, 6 млн. экземпляров; «Аргументы и факты» – 24 млн. в 1991 г. Даже созданный журнал «Известия ЦК КПСС» (редсовет в составе Горбачева, Яковлева, Медведева, Разумовского, Смирнова и др.) на 2/3 заполнялся антисоветским компроматом на всю историю партии и страны, начиная с 1917 года.
Яковлев, прикрытый Горбачевым, в сущности, создал мощный дезинформационно-антикоммунистический фронт, который использовал все современные методы манипулирования общественным сознанием и поведением. СМИ, как электронные, так и печатные, были на деле авангардом, «гвардией» контрреволюции, А МЕДИАТОРЫ- ШТУРМОВИКАМИ КЛИКИ Горбачева-Яковлева-Ельцина. Тотальная «медитизация» общества – это новое, последнее слово контрреволюции. СССР потерпел поражение именно в этой, информационной войне. (Телевизор победил социализм. – Б.Н.).
ВТОРОЙ ОТРЯД контрреволюции: неформальные объединения интеллигенции. «Перестройка», внедрение «гласности» (думали: свобода слов оказалось: свобода болтать. и – осознанная необходимость молчать – Б.Н.) вызвали появление и бурное размножение множества самых различных общественных образований, в том числе политизированного характера. Уже к концу 80-х годов в стране насчитывалось свыше 60 тысяч различного рода «неформальных образований», немалое число которых занимало откровенно враждебные к социализму позиции. Особенно этим выделялись либералы – «неозападники», ориентированные на «либеральные» ценности: свободный рынок, парламентскую демократию, полный идеологический плюрализм, свободную ассоциацию субъектов Российской Федерации (и Советского Союза) и т.д. Среди них демократическая партия России, социал-демократическая партия России, республиканская партия Российской Федерации, конституционно-демократическая партия (кадеты), либерально-демократическая партия, партия «демократический союз», межрегиональная депутатская группа и т.д. и т.п. Все они выступали против КПСС и против Советской власти, против социализма и СССР.
Это они организовывали массовые сборища, митинги, шествия, призванные создать впечатление «народной революции», Как и СМИ, неформалы мощно подпитывались из источников западных подрывных центров: К НИМ ШЛИ ОГРОМНЫЕ ФИНАНСОВЫЕ СРЕДСТВА, ПОСТУПАЛА МНОЖИТЕЛЬНАЯ ТЕХНИКА, ИХ МАТЕРИАЛЫ РАСПРОСТРАНЯЛИСЬ МНОГОМИЛЛИОННЫМИ ТИРАЖАМИ ПО ВСЕМУ МИРУ.
Опираясь на поддержку из местного штаба контрреволюции – ЦК КПСС (их специально курировал отдел ЦК КПСС по связям с общественными организациями), широкомасштабную подпитку Запада, неформалы уже в ноябре 1989 года издавали около 550 единиц периодических изданий, под влиянием которых находилось не менее 20 млн. взрослого населения страны. В сущности, они достигли главного: произошел раскол социально-активной части общества на различные слои и группировки. Страна из социального монолита, который позволял противостоять контрреволюции в течении десятилетий, превратилась в «ноздреватый», раздираемый противоречиями «кусок глины». Контрреволюция лепила из него все, что хотела.
ТРЕТИЙ ОТРЯД контрреволюции: националистическая интеллигенция, активно включившаяся в процесс дискредитации КПСС и Советской власти Именно эта часть интеллигенции выступила в качестве активной силы по созданию «Народных фронтов» и «Рухов» в республиках СССР. Подрывные центры США, Канады, ФРГ, Англии активно инициировали националистическое движение в СССР. Это – Институт украинских исследований при Гарвардском университете, при Индианском – Центр по изучению Средней Азии, Комиссия по проблемам национальной политики в СССР – всего только в США активно действовало в тот момент более ста подобных образований.
За короткое время фронты, опираясь на неограниченную помощь со стороны Запада, превратились в массовое движение в республиках. Уже к началу 1989 года была создана качественно новая социально-политическая ситуация в стране. В ряде республик население оказалось почти полностью охвачено членством (или участием) в формальных и неформальных социальных организациях и движениях (Армения, Азербайджан, Эстония, Литва, Латвия, отчасти Грузия и Молдова). В других республиках неформальные организации и движения также зарождались, распространяя свое влияние на население (Киргизия, Туркмения, Таджикистан).
Если до 1989 г. в целом население страны не было настроено националистически, то с конца этого года происходит обратный процесс. «Национальные» фронты сделали свое дело. Программы борьбы за выход из состава СССР были официально провозглашены в решениях съездов народного фронта Латвии, «Саюдиса» (Литва), Руха (Украина) и т.д. Начался процесс выхода отдельных республиканских компартий из состава КПСС, организация по национальному принципу альтернативных коммунистических партий и т.п.
Развивался процесс националистического сепаратизма, созданные вооруженные отряды экстремистско-националистических боевиков инициировали по всему периметру Союза бесконечную череду вооруженных конфликтов, длящуюся до сих пор. Их деятельность не только не пресекалась, но из штаба контрреволюции Горбачева-Ельцина поощрялась, одобрялась, подбадривалась. «Берите суверенитета столько, сколько проглотите.».
ЧЕТВЕРТЫЙ ОТРЯД контрреволюции – ученые-монетаристы, либералы, западники. Именно из их среды в общественное сознание были запущены провокационные термины: «застой», «тоталитаризм», «командно-административная система» и т.п. без счету, несшие исключительно отрицательный заряд в характеристике плановой системы ведения народного хозяйства. Люди с учеными степенями и академическими званиями буквально поносили «неэффективность», «застойный характер», «отсталость» советской экономики. Имена Шаталина, Шмелева, Петракова, Бунича, Тихонова, Попова, Лисичкина, Гайдара, Селюнина, Гофмана, Перламутрова, а вкупе с ними и мелкотравчатых Явлинского с Пияшевой были на устах либеральной интеллигенции. Запущенный и раскрученный ими наукообразный миф о необходимости разрушения сложившейся плановой системы ведения хозяйства фактически означал УНИЧТОЖЕНИЕ советского строя и государства как таковых.Параллельный миф о скором переходе к рынку (например, в форме шарлатанской программы «500 дней»), который всех накормит, напоит, все отрегулирует, усиливал эффект разрушительных действий в стране.
ПЯТЫЙ, давно испытанный и проверенный отряд контрреволюции: «диссиденты». Число этих противников СССР было всегда невелико, но политический шум и визг, разумеется, с помощью западных подрывных центров, в частности СМИ, они поднимали большой. В 80-е годы, с началом «перестройки», этот шум многократно усиливается. Лидером диссидентского движения был определен академик Сахаров. Вокруг этой фигуры начинает кучковаться вся откровенно выраженная антисоветская «интеллигенция». Он объявляется, по существу, мессией всего антисоветского, антисоциалистического лагеря. Но академик отнюдь не был одинокой фигурой на контрреволюционном небосклоне. Активнейшим образом против советской власти, социализма и СССР боролись Солженицын, Гинзбург, Аксенов, Максимов, Синявский, Орлов, Растропович, Бродский, Калистратова, бр. Медведевы и целая галерея других «инакомыслящих» (а, по существу: НЕДОУМКОВ. – Б.Н.).
ШЕСТОЙ ОТРЯД контрреволюции: антисоветски настроенные церковники и сектанты из числа самых различных конфессий. Еще в мирные 60-е годы ХХ-го столетия наряду с «правозащитной» идеологией диссидентства возникает идея «русского религиозного возрождения», инициируемая и поощряемая подрывными центрами Запада. Не получив тогда должного размаха и распространения, с конца 80-х годов она переходит в мощное клерикальное наступление на социализм. Известная часть церковников, во-первых – сразу же солидаризовалась с соответствующими националистическими движениями и фронтами; во-вторых, стали всячески поддерживать теневой капитал, а позже сами не менее активно включились в «бизнес»; в-третьих, активно выступили на стороне Горбачева и Ельцина – главарей антикоммунистической контрреволюции. В период вооруженного выступления контрреволюции (октябрь 1993 г.) РПЦ фактически оказалась не с народом, а с путчистом Ельциным. Именно патриарх Алексий при инаугурации «окормлял» этого палача. Иерархи же помельче, не мешкая, занялись «освящением» бизнеса, наращивая и укрепляя всячески свои «нестяжательские» позиции. В 1996-1998 г.г. Ельцин в знак благодарности и душевной признательности предоставил РПЦ право беспошлинной (!) торговли табаком и водкой (!) под видом гуманитарной помощи. Церковь, не жалея усилий, всячески клеймит и «обличает» советский период отечественной истории и благословляет нынешнюю власть. Так второй уж раз в течении XX столетия РПЦ выступила на стороне контрреволюции против Советов – против власти рабочих и крестьян, против всего трудового народа.
СЕДЬМОЙ ОТРЯД контрреволюции: маргинализированная прослойка рабочего класса, в основном из сырьедобывающих отраслей народного хозяйства. Начиная с января 1989 года в угольных регионах страны (Кузбасс, Донбасс, Караганда, Инта, Павлоград, Воркута и др.) прокатилась волна забастовок; требовали повышения заработной платы, улучшения жилищных условий, снабжения продуктами питания, ширпотребом. К забастовщикам немедленно пожаловали Ельцин, Попов, Станкевич и огромная армия провокаторов, дезинформаторов, в т.ч. и немало опытных разведчиков, которые начали отбирать наших, приглашать в Англию, во Францию на разного рода семинары, показывать свои достопримечательности. Принимали по высшему разряду, и некоторые ребята, возвращаясь, оказывались УЖЕ НЕ ТЕ (те, те, просто внутреннее жлобство наружу поперло. – Б.Н.), – там им объяснили, ЧТО НАДО ДЕЛАТЬ. Они начали работать, по сути дела, на развал своего собственного государства: «все – долой, все – к чертовой матери, все – плохо, давай-давай!» – свидетельствует председатель забастовочного комитета Кузбасса Т.Авалиани.
Забастовки качественно меняли всю социально-экономическую и политическую ситуацию в стране: начались массовые перебои в работе и даже остановки предприятий, спад производства, разрушение целых отраслей народного хозяйства пока еще единой страны. (Понятно, что именно этого и добивалась контрреволюция). Как результат всего этого – резкий дефицит товаров первой необходимости, продовольствия, обнищание и широкое недовольство населения, которое в массе своей не понимало, что происходит в реальности.
С 1991 года буржуазная контрреволюция переходит от «мирных», т.е. скрытых, ползучих форм борьбы к открытым и вооруженным.» (Сапрыкин В, «Контрреволюция в СССР (социальный смысл, исторические особенности, движущие силы, последствия)». – Ж-л «Марксизм и современность», №1-2, К., 2002г.).
Удивительно ли, что среди современного контрреволюционного сброда СПЛОШЬ – представители той, «...классической мафии советской формации. Настоящей, партийно-номенклатурной, недосягаемой не только для доблестной советской милиции и прокуратуры, но и для тогдашнего КГБ СССР. Сотрудники правоохранительных органов просто не имели права вести оперативную деятельность в отношении партийных, советских и крупных хозяйственных функционеров. Потолком для правоохранителей становился директор магазина, заведующий баней, председатель колхоза. Да и то не всегда: если тот же председатель колхоза оказывался членом бюро райкома КПСС – все! Он был уже из разряда неприкасаемых. А если он член бюро обкома?
А если он кандидат в члены ЦК КПСС?
А если – кандидат в члены Политбюро ЦК? А если...
Никаких если!.. Да и как бороться с тем, чего нет в социалистическом обществе? Ведь даже слово «коррупция» во всех словарях эпохи развитого социализма трактовалось как «...подкуп, продажность общественных и политических деятелей, должностных лиц в КАПИТАЛИСТИЧЕСКОМ обществе». Вот так. Нет у нас ворюг, хапуг и прочих. Есть только «... кое что у нас порой...». А за пристойной этой декорацией уже с конца шестидесятых стала формироваться самая настоящая мафия. Всемогущая, всеохватывающая, почти всесильная. Ее лидеры не значились ни в каких картотеках, кроме картотек спецбольниц, спецраспределителей, спецсанаториев. Они не боялись власти, потому что ОНИ-ТО И БЫЛИ ВЛАСТЬЮ. Им не нужно было с кастетом в руках вымогать сотню-другую долларов с подпольного цеховика, как это делали представители криминального мира... Нет, они сами производили продукцию. Сами контролировали производство, завышая, или, наоборот, занижая и укрывая обьемы, сами проводили ревизии, рапортовали о достижениях или о форс-мажорных обстоятельствах, в результате которых погиб урожай, сгорел склад с готовой продукцией, затонул пароход... Они вызывали на ковер милицейских начальников и требовали от них усиления борьбы с несунами и нетрудовыми доходами. Они награждали друг друга орденами, вручали переходящие знамена, проводили сессии, заседания, съезды и воровали, воровали, воровали...». (А.Константинов, А. Новиков. Арестант. – С.-Пет. – 2000. – стр. 68-69.).
Они спешно побежали в храмы, не прочь коленопреклонитъся и выстоять всюнощную, отстегивают от уворованного на дела «богоугодные», держат правой рукой свечку (а молиться же как?) как огурец, являют собой на картинке ТВ, профессионально и оперативно обеспечиваемой холуями из массдезия, воплощенные кротость и смирение... Приучают народишко и страху Господнему... Сами же боженьки не боятся. Боятся панически не Суда Божьего, но: расплаты НА ЗЕМЛЕ за все, на ней содеянное, и готовы отделиться от народа трудового какой угодно новой кровью: хоть реками ее, хоть морями. Или – иконой, на худой конец. А что конец худой будет – догадываются...
«...Национальная измена советской номенклатуры была потрясающе единодушной. Было бы очень интересно опубликовать описок всех сотрудников аппарата ЦК КПСС последних лет СССР с указанием их нынешней должности и доходов (а также рода занятий их близких родственников).
Омерзение, которое вызывает правящее сословие периода упадка, иррационально и даже неразумно. Черная «Волга» секретаря райкома вызывала злобу, а «мерседес» сопляка – ворюги воспринимается равнодушно, а то и с симпатией. Это именно неразумно, потому что тот секретарь райкома с прагматической точки зрения был все равно лучше ворюги. Но люди не следуют прагматическим расчетам, от секретаря райкома уже пахло изменой, а от шпаны на иномарках – только перегаром...». (С.Кара-Мурза // Советская цивилизация. – М, 2001, С.201-202).
И еще одно очень меткое наблюдение. «...Когда нет общей беды, то важнейшим для стабильности общества понятием становится верность. Умный подлец вроде Яго может разрушить любую самую любящую семью, заронив сомнение в верности. И речь идет не о рациональных оценках или расчетах, а об утрате очарования. Мне кажется, семья Отелло распалась бы даже в том случае, если бы он не успел задушить Дездемону – он уже в мыслях своих повидал ее изменницей. А какая паника поднималась всегда в русской армии, когда проходил слух об измене. Логически объяснить все это трудно. Видимо, уверенность в том, что твой собрат по солидарному сообществу тебе верен, совершенно необходима, чтобы ты мог поступать не по эгоистическому расчету. И это превратилось в подсознательную культурную норму, почти инстинкт, сцепленный неизвестным образом с другими нормами. Вынь эту уверенность – и рушится воя связка культурных устоев.
Так, в сущности, и произошло с советским обществом. Его убедили в том, что важная его часть (номенклатура, бюрократия, партия – неважно, как называли эту часть) НЕВЕРНА целому. Не требовалось даже точно формулировать суть измены: незаслуженные привилегии, коррупция, обман и т.д. Как только в это поверили, все общество стало разрушаться. И было совершенно неважно, что в роли Яго выступили как раз те, кто и был обвинен в измене. Мелкие неудобства, которые для них при этом возникли, не шли ни в какое сравнение с тем кушем, который предполагалось получить при разрушении общества. Можно даже сказать, что в результате неизбежной эволюции общества создалась ситуация, при которой правящая верхушка могла сохранить (и умножить) свои привилегии только путем РАЗРУШЕНИЯ того общества, в котором она этими привилегиями пользовалась» (Там же. – С.203-204).
…«Германия? ...Жизнь не здесь, а у нас. Здесь действительно медленный грустный закат, о котором говорит Шпенглер. Пусть мы азиаты, пусть дурно пахнем, чешем, не стесняясь, у всех на виду седалищные щеки, но мы не воняем так трупно, как воняют внутри они. Никакой революции здесь быть не может. Все зашло в тупик. Спасет и перестроит их только нашествие таких варваров, как мы.») С.А.Есенин. Избранное. – М., 1985, стр. 472.).
«...Здесь все выглажено, вылизано и причесано... Птички какают с разрешения и сидят, где им позволено...
Пусть мы нищие, пусть у нас голод, холод и людоедство, зато у нас есть душа, которую здесь за ненадобностью сдали в аренду под смердяковщину». (Там же, стр. 473-474).
«...Милый мой, самый близкий, родной и хороший, так хочется мне отсюда, из этой кошмарной Европы, обратно в Россию, к прежнему молодому нашему хулиганству и всему нашему задору. Здесь такая тоска, такая бездарнейшая «северянинщина» жизни, что просто хочется послать все это...
Там, из Москвы, нам казалось, что Европа – это самый обширнейший рынок распространения наших идей и поэзии, а теперь отсюда я вижу: боже мой! до чего прекрасна и богата Россия в этом смысле. Кажется, нет такой страны еще и быть не может.
Со стороны внешних впечатлений после нашей разрухи здесь все прибрано и выглажено под утюг. На первых порах особенно твоему взору это понравилось бы, а потом, думаю, и ты бы стал хлопать себя по колену и скулить, как собака. Сплошное кладбище. Все эти люди, которые снуют быстрей ящериц, не люди – а могильные черви, дома их гробы, а материк – склеп. Кто здесь жил, тот давно умер, и помним его только мы, ибо черви помнить не могут». (Там же, стр. 474.).
«Милый мой Толя! Как рад я, что ты не со мной здесь, в Америке, не в этом отвратительнейшем Нью-Йорке. Было бы так плохо, что хоть повеситься...
Лучше всего, что я видел в этом мире, это все-таки Москва. В чикагские «сто тысяч улиц» можно загонять только свиней...
Раньше подогревало то при всех российских лишениях, что вот, мол, «заграница», а теперь, как увидел, молю бога не умереть душой..
И правда, на кой черт здесь людям нужна эта душа, которую у нас в России на пуды меряют. Совершенно лишняя эта штука – душа...
Боже мой, лучше было есть глазами дым, плакать от него, но только бы не здесь, не здесь. Все равно при этой культуре «железа и электричества» здесь у каждого полтора фунта грязи в носу...». (Там же, стр. 475-476.).
Неубедителен С.А.Есенин? Предвзят?
Я ведь могу и В.В.Маяковского процитировать...
А, впрочем, это затея бесперспективная. Эта братва к подобной аргументации устойчиво невосприимчива. Ибо мир бездушный состоит из бездушных людей. И если таковому втолковывать, что есть такая субстанция – душа – и имеет она свойство – болеть, то самое большее, что способны понять вчерашние люди, так это то, что человек с больной душой – это душевнобольной... Так что ж перед ... ними-то бисер метать?
«Многие фундаментальные образы удалось легко разрушить потому, что при смене поколений МЫ УТРАТИЛИ ПОНИМАНИЕ ИХ СМЫСЛА, выраженного неадекватной терминологией. Ведь многие вещи мы и не пытались понять, а лишь заучивали. И то, что мы заучивали из учебников истмата, очень легко «вывернулось» и соединилось с тем, что мы уже пятнадцать лет заучиваем из телевидения.
Сегодня встало, как камень из песка, противопоставление «диктатура пролетариата – демократия». Мол, советский строй, хотя бы при сталинизме, стоял на диктатуре пролетариата, и это было ужасно, а теперь у нас демократия, и мы на правильном пути. Вот остатки пролетариата уморим, тогда и пережитков диктатуры не останется.
Иногда, правда, уточняют, что то была диктатура не пролетариата, а большевиков. Но это мелочи... Ведь кто такие большевики, если, как говорят, были поголовно уничтожены все дворяне, буржуи, священники, «справные крестьяне»? Те же пролетарии города и деревни. Тут, правда, возникает неувязка с родословной наших нынешних демократов. Вдруг оказывается, что все они – чуть ли не из князей. Что это для них были «лакеи, юнкера и вальсы Шуберта, и хруст французской булки» – да проклятая диктатура пролетариата отняла. Но нас интересуют здесь не личные судьбы, а большие общественные явления.
Да, у нас демократия, которую многие так ждали. Ее признаки налицо: многопартийность, гражданские права и свободы, свободные выборы. Организуй любую партию. Вон, есть партия общественного цинизма, и ее генеральный секретарь то и дело выступает по телевизору. Свобода слова? Выпускай любую газету, хоть сплошь из матерных слов. Можешь купить телестудию и перед камерой голым ходить, или Путина ругать. Свобода передвижения и неприкосновенность жилища полная. Чуть Гусинскому повестка к следователю – он в Гибралтар. А наши бомжи даже сочетают оба гражданских права: с часу ночи до шести утра они неприкосновенно живут в вагонах метро и одновременно передвигаются.
Денег у людей не хватает – газету выпускать, молока купить и т.д.
Так ведь еще Елена Боннер предупреждала, что за демократию нужно платить. Вот мы и платим, еще не расплатились. А то сегодня в Приморье замерзшие люди выходят с плакатами: «Хотим жить». На это им Греф резонно может ответить: «Ну и живите на здоровье, никто вас не убивает» Люди в таком мысленном диалоге, конечно, завопят: «Мы замерзаем. Мы не можем жить без отопления!» А Греф столь же резонно им ответит: «Вы имеете полную свободу покупать тепло, или покупать себе дом на Канарах. Но вы не имеете права требовать тепла от государства. Это право вы имели, но сами его выплюнули, когда сидели у телевизоров 4 октября 1993 года».
Это желание жить – отрыжка диктатуры пролетариата. Жить – это уже отход от чистой демократии, это уже социал-демократия, получение социальных прав, а не гражданских. Об этом не договаривались. Никто, сдавая советский строй, не спросил: «А мы сохраняем право на хлеб и молоко?» Нет, просили только многопартийности и свободы выезда.
Чем же обернулась демократия и могло ли выйти иначе? Как это ни покажется архаичным, к этому вопросу лучше подойти не с классовым взглядом, а с примитивным делением на БЕДНЫХ И БОГАТЫХ. Классы на это деление накладываются, но не вполне. А у нас в России, где классы вообще не успели сложиться, а потом практически растворились в советском обществе, ничего к ним свести не удается. Между тем, демократия именно на делении «бедные – богатые» И ВОЗНИКЛА. Богатые ОБЪЕДИНИЛИСЬ В ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО – «РЕСПУБЛИКУ СОБСТВЕННИКОВ» – и учредили демократию КАК НАИЛУЧШИЙ СПОСОБ ЗАЩИТИТЬ СЕБЯ ОТ БЕДНЫХ. От пролетариев, т.е. неимущих. Как написано в западных учебниках, демократия есть холодная гражданская война богатых против бедных, ВЕДУЩАЯСЯ ГОСУДАРСТВОМ. Как мы сами недавно видели, холодная война богатых даже более эффективна, нежели горячая. Хотя, конечно, в крайних случаях прибегают и к горячей – выпускают то Пиночета, то Ельцина.
Как же ведут свою войну богатые о помощью демократии? Соблазняют людей политическим равенством, которое путем промывания мозгов на время утверждают как наивысшую ценность – гораздо более ценную, нежели равенство социальное. Как дается политическое равенство? Равным разделением власти между гражданами. По принципу «один человек – один голос.» Никаких королей или КПСС, обладающих особо весомым голосом, нет. Все равны, и Ротшильд, и нищий. Каждый свою частицу власти может осуществить через выборы. Вроде все логично и против этого никто не возражает. И как только это принимается и закрепляется Конституцией – ВСЕ! Мышеловка захлопнулась. Богатые просто скупают голоса бедных, будь то безработные ткачихи Иванова, чукчи или черкесы. Свободный рынок – ПРЕЖДЕ ВСЕГО ДЛЯ ПОЛИТИКИ, а уж потом для осязаемых товаров.
Впрочем, если быть точнее, богатые первым делом «выгоняют» бедных с рынка. Конечно не насилием, упаси Боже. Только ласковым словом – спектаклями непрерывных скандалов, передачей «Куклы», демонстративным ничтожеством продажных политиков. В массовое сознание нагнетается мысль, что «политика – дело грязное», и на выборы лучше не ходить, не пачкаться. Таким образом достигается первое условие – на выборы парламента у нас порой НЕ ПРИХОДИТ 75% избирателей, почти все бедное большинство, а на выборы президента – половина. Как видим, безо всякого насилия и пока еще без преступных манипуляций с бюллетенями от выборов отсекается большинство бедных.
Это экономит богатым огромные деньги – выкупать голоса приходится у немногих. Нужное число тщательно рассчитывается, экономика должна быть экономной. Треть из идущих на выборы избирателей остается без оплаты – их оставляют для КПРФ. Подавитесь, козлы! Треть и так проголосует правильно – это сами богатые и их челядь. Значит, торговаться приходится только с третью идущих на выборы. Это по карману. Тем более, что многих подкупают»виртуальными ценностями». Мол, вот-вот войдем в наш общий европейский дом. Или запугивают «виртуальными ужасами». Бабушек – что Ельцин обидится и пенсии отнимет, верующих – что коммунисты снова храм Христа Спасителя взорвут. Социологи работают, знают, кого чем можно напугать.
Так возникает строй-мираж. Бедные в нем как бы исчезают, благополучная часть их как бы не замечает. Из бедности выхватываются гротескные фигуры, даются с комическими комментариями. Это обволакивается рекламой «сникерсов», становится частью несуществующего мира. Все путем, мужики. Опыт (например, Бразилии) показывает, что при наличии продажной художественной интеллигенции и наркотического телевидения вполне достижим такой порядок, при котором одна половина граждан не просто не видит, но уже почти не верит в существование второй половины, живущей вообще без регулярных доходов. Народ исчезает. У нас это сделать потруднее, потому что зимы холодные, но в целом к этому идет. Половина вымрет – другая и не заметит.
Иначе в данной модели демократии быть не могло. Ибо ДЕМОКРАТИЯ У НАС – ЭТО СНЯТИЕ ЗАПРЕТА НА ГЕНОЦИД БЕДНЫХ. Если хотите, снятие запрета на убийство ближнего. В этом ее главная СУТЬ, все остальное – мелочи. Более того, дальше все будет идти по нарастающей: быстрое вымирание и прежде всего – русских, ибо черкесы, чукчи и буряты на самом деле эту демократию не приняли и продолжают свою жизнь как народы. Им главное, чтобы дети у них рождались. А то, что они свои голоса-бюллетени продают абрамовичам и кобзонам, так они на эти бумажки ПЛЕВАТЬ ХОТЕЛИ.
Что же такое была у нас диктатура пролетариата? Главный ее смысл был в ЗАПРЕТЕ ИМЕННО НА ЭТУ ДЕМОКРАТИЮ. Жесткий запрет на убийство ближнего – для тех, кто сам этого запрета не понимает. Диктатура пролетариата вдруг появилась, и почти все ее возжелали, именно потому, что наши либералы после февраля 1917 года наглядно суть этой демократии всем показали. И русские, которые тогда почти поголовно были крестьянами (хотя бы и фабричными, или в «серых шинелях»), ОЧЕНЬ ХОРОШО ЭТУ СУТЬ ПОНЯЛИ. (Поняли в 1917, поймут и не позже 2017 – пусть контра выморочная на сей счет никаких иллюзий не строит. – Б.Н.)
Термин «диктатура пролетариата» в России употреблялся как метафора. Сразу после Октября он понимался как власть АБСОЛЮТНОГО БОЛЬШИНСТВА, власть народа, которая сможет поэтому обойтись без насилия. Именно поэтому отпускались под честное слово юнкера и генералы мятежные. По мере обострения обстановки упор делался на слове «диктатура», и метафора использовалась для оправдания насилия.
Главное, что у нас это понятие не имело классового смысла (независимо от риторики). Она воспринималась как диктатура тех, кому нечего терять, кроме цепей, – тех, кому не страшно постоять за правду. Пролетариат был новым воплощением народа, несущим избавление. Н.Бердяев в книге «Истоки и смысл русского коммунизма» писал: «Марксизм разложил понятие народа как целостного организма, разложил на классы с противоположными интересами. Но в мифе о пролетариате (с поправкой на то, что это именно Н.Бердяев прожил свою жизнь как МИФОЛОГИЗАТОР. – Б.Н.) по-новому восстановился миф о русском народе. Произошло как бы отождествление русского народа с пролетариатом, русского мессианизма с пролетарским мессианизмом».
В политическом смысле диктатура пролетариата означала, что у богатых ИЗЪЯТО ГЛАВНОЕ СРЕДСТВО ВЛАСТИ – ВОЗМОЖНОСТЬ НЕ ДОПУСКАТЬ ЛЮДЕЙ К УЧАСТИЮ В ВЫБОРЕ ЖИЗНЕУСТРОЙСТВА или скупать их голоса. Бедные действительно стали влиять на ход жизни – гораздо больше даже, чем того хотело советское государство (и чем больше оно этого не хотело, тем меньше становилось советским. – Б.Н.). В социальном смысле она означала запрет на убийство бедных богатыми. Равный доступ к минимуму пищи, то есть право на жизнь, было утверждено как не подвергаемое обсуждению Откровение. Никаких голосований по этому вопросу не допускалось. Из этого и вытекали 34 млн. пайков во время «военного коммунизма» – для всех (ВСЕХ – Б.Н.) горожан, и банкиров, и трубочистов. Из личных симпатий, злоупотребив своей властью, Ленин выхлопотал паек первой категории (как для молотобойца) для антикоммуниста академика Павлова и его жены.
Утвердив равенство в вопросах жизни и смерти, диктатура пролетариата была вынуждена наложить мораторий на равенство атомизированных голосов – на демократию для богатых. Иначе, как ни крути, убийство бедных было не остановить – хотя бы на 70 лет. КОГДА МЫ СТАЛИ ЗАЖИТОЧНЫ И УТРАТИЛИ ПАМЯТЬ О НАСТОЯЩЕЙ БЕДНОСТИ, МЫ ЛЕГКО ОТКАЗАЛИСЬ И ОТ ЭТОЙ ЗАЩИТЫ. Каждый про себя подумал, что бедным при Чубайсе станет не он, а сосед.» (С.Кара-Мурза «Десять лет победы над СССР: итоги для побежденных». – в ж-ле «Что делать?». – К., 2001, №23-24, с. 71 – 72).
«Когда рыночники расписывают вхождение постсоветских республик в западную цивилизацию или резонируют о западной помощи, то под этим они подразумевают их своеобразное геополитическое положение, которое, по их мысли, позволяет им претендовать на принятие в ряды богатых стран. И тогда, дескать, западная помощь большим потоком потечет в республики. Смысл этой рыночной пропаганды ясен. «Независимые» государства, будучи стратегическими союзниками Запада, смогут рассчитывают не на жалкие подачки, как бедные африканские страны, а на обильные финансовые вливания в экономику и социальную сферу. Действительно, практика финансовой поддержки Западом других государств показывает, что помощь чаще предоставляется стратегическим союзникам, а не бедным странам. Например, Израиль является стратегическим партнером США на Ближнем Востоке. А поэтому США усиленно подпитывают своего союзника, выделяя ему, например, В СТО РАЗ БОЛЬШЕ на одного бедного, чем Бангладеш. В 1990-1991 г.г. Израиль получил 176 долларов на душу населения от США.
И здесь возникает главный вопрос. Если Израиль является стратегическим союзником США главным образом против арабов, то против кого стратегическим союзником Запада, по мысли рыночников, должна быть, например, Беларусь? Ну, конечно же, против России. Именно здесь кроется РАЗГАДКА большой любви реформаторов к богатой Европе. Недаром ВСЕ рыночные партии в бывших советских республиках выступают ПРОТИВ экономического союза с Россией, ратуют за углубление и ускорение приватизации. Можно утверждать, что сценарии «исторических побед демократии над диктатурой» пишутся в стратегических и разведывательных центрах Запада, а не в штаб-квартирах»демократических» партий. Абсурдность внешнеполитической стратегии рыночников более чем очевидна. Народы приносятся в жертву американской, немецкой, натовской военщине, и все ради того, чтобы прозападная часть политической элиты могла получить квартиры в «общеевропейском доме».
Вот почему Запад так активно поддерживает «демократические» организации в Беларуси, России, Украине, Прибалтике: подобные организации ЯВЛЯЮТСЯ ПРОВОДНИКАМИ НАТОВСКИХ ПЛАНОВ. Западному империализму не по нутру существование рядом с ним огромной, пусть и буржуазной, России. В этом принципиальное различие между русским национализмом и националистами в республиках бывшего СССР. Русский национализм, несмотря на субъективные вывихи своих представителей, объективно вынужден бороться против западнизации страны, ведущей к неминуемой утрате государственной самостоятельности России. Как в свое время английские колонизатора в Индии, противопоставляя население по национально-религиозному признаку, рвали страну на части, так нынешние западные политики разыгрывают национальную карту, чтобы после разрушения СССР УНИЧТОЖИТЬ и Россию. Отсюда блокировка антинационально-компрадорских групп в России с националистами и рыночниками в других республиках. Последние, прекрасно сознавая ничтожность своих сил, рассматривают свои страны исключительно как объект эксплуатации западного капитала, как натовский плацдарм для броска на Восток. Отсюда их желание скорейшего вступлении в НАТО, так как, ТОЛЬКО ОПИРАЯСЬ НА ИНОСТРАННЫЕ ШТЫКИ, ОНИ СМОГУТ УДЕРЖАТЬСЯ У ВЛАСТИ. Отсюда и желание Запада не допустить экономической и политической стабилизации в России и других республиках, поскольку подобная стабилизация рано или поздно поставила бы вопрос о необходимости роспуска блока НАТО.
Такова природа рыночных РОССКАЗНЕЙ о богатой Европе и демократии в постсоветских республиках. Но это еще не вся правда. Есть западная цивилизация богачей, тунеядцев, натовских стратегов. Но есть западная цивилизация простых людей, вечно озабоченных добыванием хлеба насущного, западная цивилизация УНИЖЕННЫХ И ОСКОРБЛЕННЫХ. Еще Лев Толстой метко разоблачал буржуазные софизмы о процветающей и демократической западной цивилизации. Он писал, что все то благоденствие, которое представляется в управляемых насилием, так называемых благоустроенных государствах, есть только видимость-фикция. «Все, что может нарушить внешнее благообразие, все голодные, все больные, все попрятаны по таким местам, где их нельзя видеть, но то, что их не видно, не показывает того, что их нет. Напротив, их тем больше, чем больше они скрыты и тем жесточе к ним те, которые их производят».
Характеристика, данная Л.Толстым западной цивилизации КАК ФИКЦИИ БЛАГОУСТРОЕННОГО ОБЩЕСТВА, сохраняет свою актуальность и в наше время. Даже в развитых промышленных странах наблюдается рост нищеты. И в Соединенных Штатах, и в странах Европейского сообщества около 15% населения живет ниже черты бедности. Одновременно сокращаются расходы на социальную защиту трудящихся, бедных слоев населения. В США с 1987 по 1990 г.г. реальные расходы на одного пенсионера снизились на 40%, в Австрии – на 50%. Аналогичная ситуация в Германии, где выплаты по безработице и социальному обеспечению планируется урезать на 45 млрд. долларов, что является самым крупным сокращением в послевоенной истории этой страны.
Проблема номер один в западных странах – бездомность. В Нью-Йорке в течение последних пяти лет четверть миллиона человек , более 3% населения города, провели некоторое время в приютах. В Лондоне зарегистрировано около 400 000 бездомных. По имеющимся данным, во Франции насчитывается 600 000 бездомных.
Не лучше обстоит дело со здравоохранением. В США с 1989 по 1992 г.г. число людей, не имеющих медицинской страховки, выросло до 39 млн. человек. Это значит, что первую медицинскую помощь людям окажут, но лечить не будут.
Не лучше обстоит дело и на рынке труда. Безработица в западных странах носит хронический характер, тяжело отражаясь на всем мироощущении людей. Так, в 1993 году более 35 млн. человек не имели работы… В США безработица среди молодежи в 1992 г. составляла 14%, в Великобритании – 15%, в Италии – 33%, в Испании – 34%.
Зато пышным цветом в западных странах расцвели преступность, насилие, наркомания, проституция, бездуховность. В 1992 г. в США было совершено 14 млн. преступлений. Только жертвы официально зарегистрированных преступлений, связанных с распространением наркотиков, насчитывают 2, 5 тыс. людей на один миллион жителей.
США по праву называют страной наркоманов. В ней наибольшее потребление наркотиков на душу населения. Считается, что наиболее активными потребителями наркотиков являются бедные и отчаявшиеся, те, кто ищет забвения от беспросветности своей жизни.
Большое количество жертв в западных странах связано с дорожно-транспортными происшествиями. Ежегодно увечными от этого бедствия в США становятся 15 тыс. человек на один миллион жителей. Наиболее опасным угрозам подвергается личная безопасность женщин в этих странах. Только в 1993 г. в Соединенных Штатах было зарегистрировано более 150 000 изнасилований…
Таким образом, если рыночникам и суждено затащить постсоветские республики в западную цивилизацию, то, безусловно, ТОЛЬКО В ЦИВИЛИЗАЦИЮ НИЩИХ, БЕЗРАБОТНЫХ, БЕЗДОМНЫХ И УГНЕТЕННЫХ. Впрочем, благодаря их безумной рыночной политике бывшие советские республики уже одной ногой стоят в западной цивилизации. Нищета, безработица, бездомность, преступность все сильнее и сильнее входят в нашу жизнь. Предостеречь наше общество от вхождения (втягивания. – Б.Н.) в западную цивилизацию – ГЛАВНАЯ ЗАДАЧА ФИЛОСОФИИ НАШЕГО ВРЕМЕНИ.» (Л.Криштапович. Социалистическая идея и современный мир. – Минск, 1999г. , стр. 118-121).
«Почему и отчего мы, русские люди, стали лишними на своей земле …Подспудно, наверное, у каждого почти на Руси невольно вырывается этот изумленный вопрос: «Братцы мои, да кому же я нынче нужен?» И у кандидата химических наук, что работает сторожем, и у инженера, что стал плотником, и у художника, что делает нынче колбасу, и у врача, что нынче торгует колготками и т.д. А писатель-то, вообще, прежде был избалован вниманием, он полагал себя учителем народа, воспитателем, и в этом была своя сермяжная правда…
Вот и я в один прекрасный день оказался в царстве кривых зеркал. Посмотрел вокруг, и взгляд мой изумился внезапным переменам, а душа споткнулась о то отчуждение, почти окаменелость, что тонким ледком покрыла Россию, прежде открытую чужой беде. И записные толкователи, верховные прорицатели с насмешкою стали объяснять мне, что я устарел, что я не нужен народу, ему без писателя спокойнее, бестревожнее идти на погост. Он, наш читатель, устал от реалистического «чтива», где нет вольного секса, блуда, кокаина и панельной девки с философской надписью на груди: «Я вся твоя от маникюра до педикюра».
Это прежде «широка страна моя родная» изо дня в день внушала, де я, твоя могучая Родина, твоя до каждой излучины и окраины, но и ты мой до последней крапли крови; с самого рождения как бы происходило мистическое обручение и венчание. Сейчас маги Кремля убеждают, что родная страна пропала, иссякла вместе о песнею, а есть лишь пространство, которое может обжить всякий, купивший землю. Значит, у народа отнимают даже сокровенное чувство любви к лесам, полям и водам, которые скоро обнесут колючей проволокой, поставят вышки с церберами, окружат конными егерями с плетьми, вкопают грозные предостережения: «Ахтунг, ахтунг! Стреляем без предупреждения. Частная собственность неприкосновенна». Воздух будут выдавать как порошковое молоко, в полиэтиленовых пакетах, воду – в таблетках, хлеб – в пилюлях… Госпожа Лахова, похожая на кастрированного пуделя, будет составлять списки (если уже не составлены) на стерилизацию русских женщин, и самой дорогой наградою избранной рабыне за ее беззаветный труд на хозяина будет право родить ребенка под наблюдением сексопатологов и бабушки демократической революции госпожи Новодворской, а при появлении на свет орущего, красного и сморщенного младенца его сразу поместят в специальный шаблон, сделанный по разработке психолога Кона, и все лишнее, что выпирает наружу, отрежут. Прочую же «сермягу», которой запретят размножаться, что должна будет потеть на меньшинство, станут выращивать в пробирках. Такова мечта развитой либеральной демократии.
В каждой барачной комнате, похожей на пенал, на месте окна в солнечный мир будет висеть «Черный квадрат» Малевича, к тому времени обнаружится, что авангардист написал не пять картин, но всего одну, но она имеет счастье клонировать саму себя из тончайших волокон, выдернутых из изношенной холстины. И господин Швыдкой, усиленно занимающийся стерилизацией духа, уже похоронивший на телеэкране литературу и живопись, и музыку, и любовь, за спиной которого колыхаются резиновые причандалы из секс-шопа, что на Кузнецком мосту, станет лично сверять со своим списком инвентаризационные номера «бесценного полотна» стоимостью в одну багетную раму, которое сам же Малевич во всеуслышание признал за манифест антиискусства, провозгласив, что с этой минуты он, Казимир, закрывает все прекрасное, от чего прежде плакали, смеялись и восхищались граждане прежней России, но останется лишь трупное покрывало, наброшенное на весь белый свет, где сияет солнце, поют птицы и зеленеют травы. Возгласил, наверное, в кругу друзей, смеясь над «быдлом» русским, и при этом красноречиво похлопал себя по бедру, где вместо этюдника почему-то болталась у комиссара по делам культуры деревянная кобура с пистолетом… Нет, в будущем, несмотря на всю «законченную мерзость пресловутого реализма», Шишкины и Васнецовы, Врубели и Айвазовские, Суриковы и Серовы, меланхолично-грустные Левитаны и солнечные Малявины не исчезнут в запасниках, не будут отданы на пожирание шашели и моли, влаге и ржавчине, плесени и грибкам, но, тщательно упакованные, превращенные в сокровища, они будут бесконечно кочевать по аукционам, тайно бороздить по миру и набирать цену в богатых замках Смердяковых как для избранных мира сего крепчает от старости в подвалах Европы бургундское вино… Ну, а для смердов останутся, как эталон нетленной красоты, немеркнущий Малевич, не тускнеющий трагический Шагал с его летающими ангелами в лапсердаках, указующими путь в рай и грузин Церетели с его бронзовыми лягушками и утятами.
… Перетряхивая усердно старый русский дом, вынимая из него фундамент, ну как тут не озаботиться, чтобы не угодить впросак в дурную историю, иль вообще в селевую лавину, где захоронит и новопередельщика, и его потомство, и наворованные капиталы. Вот и мутят, сердешные, воду, ибо в мутной воде так хорошо ловить рыбку; дурят, окучивают, околпачивают, всучивают всякое дрянцо с благородным видом, копают меж людьми ямы, строят надолбы, обносят колючей проволокой, опаивают дурновкусицей, ставят всех, от простолюдина до писателя, на панель в пренеприятнешую позу, чтобы он измельчился, слинял, отбросил национальное лицо, как шелуху…
И стояние это будет нагнетаться, обретая поразительную по изощренности своей жестокость. ИБО НА ВСЯКОЕ ДЕЙСТВИЕ ЕСТЬ В ПРИРОДЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ, и экстремизм власти вызывает резкий протест снизу; конфликт «верха» с «низом» ныне обретает трагедийные формы, ибо сатанисты уверовали, что пришла пора владеть миром, и утратили жалость к «ничтожным мира сего», на чем держался европейский гуманизм. Избранные, ОГРАБИВ ВЕСЬ МИР, подвергнув его экзекуции, жестокосердием своим лишь подогревают жаровню, НА КОТОРОЙ САМИМ ЖЕ И ПРИДЕТСЯ ПЛЯСАТЬ, уливаясь слезами. Карнавал скатился заполночь, сытые и пьяные, потеряв ощущение опасности, сбросили маски, явили душу во всей наготе, и эта преисподняя оказалась ужасной.
Не то ли творится нынче и в России? Общество становится все более закрытым, кастовым; верхи (меньшинство) объединились чувством страха и невинно пролитой крови (все, как у Достоевского); отступать дальше некуда, да и неохота, и как заборы на дачах воздвигаются нынче до неба, чтобы и солнца-то не достало, так и всякая прорешка, слабина душевная, сердечная слабость вычищается из груди вон, заливаются бетоном вражды и немилости. Власть походит на подводную лодку, залегшую на дно с огромными запасами воды и питья, с надеждою продержаться от Судного дня, сколько бы он ни продолжался. Ей наивно кажется, что все зависит от герметичности, от тщательности заделки корпуса, от надежности экипажа, куда бы не проникли посторонние, уязвленные национальным чувством, жалостью и состраданием к оставленным и забытым наверху. Герметизация власти, закрытость меньшинства от простолюдинов приобрела в России небывалые, самые изощренные формы и превратились в «деспотию герметиков». Безнациональные, рыхлые духом писатели сразу с готовностью угодили в это улово и стали готовно служить; большинство же, кто возразил верхам, воспротивился, иль выразил сомнение в их праведности, как жалкие медузы и ламинарии, было выплюнуто на берег, засыхать на песке. Казалось, русскую литературу зарезали, вырвали с кореньем, лишили дна, соков жизни... Но вы знаете, как замечательно пахнут засыхающие морские водоросли, какого сладкого аромата они дают воздуху и колыбаемой ветром грозно пучине и цветной гальке, усеявшей берег, и сиренево-желтым пескам. Нет, никакими бочками с остатками дегтя и бензина, никаким древесным мусором и банановым шкурьем, и апельсиновыми измочаленными корками не исказить того чувства восторга, которое ОБЯЗАТЕЛЬНО НАВЕСТИТ ВАС на уединенном морском берегу. И то, что русской литературы вроде бы нет, она осмеяна, предана забвенью, похоронена «Швыдким и Ко», закопана так глубоко, что уж и не выбраться ей под солнце вовеки, и пришла пора радоваться всем подельникам и потирать руки, а вдруг оказывается, что радоваться НЕЧЕМУ и потирать руки РАНО, а дух живет, где хочет – вот именно это и удручает всю службу стерилизатора и гробокопателей. И хоронят вроде бы и крест ставят, а радоваться уж и сил нет, ИБО В АЗАРТЕ САМИ СЕБЯ ЗАКОПАЛИ В ГЛИНУ ПО САМОЕ ГОРЛО И УЖ САМИМ ДЫШАТЬ НЕЧЕМ... И солнце, которое светит лишь им, господам жизни, становится злым, палящим, надсадным, ибо руки повязаны и нечем защититься, чтобы хоть жирный лопух набросить на раскаленную лысину. И помощь бы срочная нужна, НО КОГО ПОЗВАТЬ? И тут вдруг обнаруживается главный недостаток «герметической власти» – ОНА ПОЖИРАЕТ САМУ СЕБЯ С НЕИЗБЕЖНОСТЬЮ; ТРУПЬЕМ СИЛЬНО ПОПАХИВАЕТ ОТ ВНЕШНЕ ЖИВЫХ, ЕЩЕ ПИРУЮЩИХ, НО УЖЕ «ГРОБОВ ПОВАЛЕННЫХ». ( В.Личутин, «Деспотия герметиков». – Г-та «Завтра», №41 (464), М., 2002 г.).
«В западную схему контроля за «независимыми» государствами не вписывается одна Беларусь. Историческое значение белорусского выбора, определившегося в результате референдумов 14 мая 1995 г. и 24 ноября 1996г., заключается в том, что республика не пошла по пути разрушения центральных органов власти и тем самым спасла свою государственность. В известном смысле можно сказать, что в Беларуси совершилась мирная НАРОДНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ, положившая конец антинародной и антинациональной политике начала 90-х годов. Казалось бы, СССР развален и победа Запада не вызывает сомнений. Но не все так просто. Интеграционная политика Беларуси в определенной степени воспроизводит бытие великой державы, достаточно успешно противодействуя геополитическому диктату Запада. Все прозападные аналитики недоумевают, почему Западу не удалось справиться с маленькой Беларусью? Казалось бы, величины несоразмеримые. Им непонятно, что Запад имеет дело не с маленькой Беларусью, а с Беларусью, которая во всем мире ассоциируется с великой советской державой.
Парадокс истории в том, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ правопреемницей СССР оказалась не «новая» Россия, не СНГ, а Республика Беларусь. Именно здесь кроется разгадка информационной войны, развязанной в прозападных СМИ против Беларуси и Президента Г.А.Лукашенко. Запад озабочен не положением с правами человека и демократией в Беларуси (это всего лишь обычная риторика западных политиков, так сказать, дань, которую порок отдает добродетели), А ЕЕ ИНТЕГРАЦИОННОЙ ПОЛИТИКОЙ, направленной на объединение народов бывшего СССР. В этом принципиальное различие между геополитическими интересами Запада, реализующимися при наличии «независимых» государств и национальными интересами постсоветских республик, требующими их объединения.
Сегодня исторический водораздел в Беларуси проходит не между демократией и диктатурой, европейской цивилизацией и «русским империализмом», как пытаются доказывать некоторые политики и «ученые», а между колониальной зависимостью от Запада и объединением Беларуси с Россией, ведущим к освобождению от западной зависимости. Союз Беларуси и России лежит на том историческом векторе, который отвечает реалиям современной эпохи и создает предпосылки для воссоздания Союзного государства на постсоветском пространстве». (Л. Криштапович. Социалистическая идея и современный мир. – Минск, 1999. – стр. 166.).
Почему я все больше о России, русских, россиянах? Ну, и, разумеется – о «россиянах» (шакальем племени пятиколонников, колаборатуры, агентов влияния, «новых русских» , общечеловеках, либералах, демократах...)? А не об Украине и «новых украинцах» (поверьте, тут этого «добра» – тоже навалом).
Россия – материк славянской, российской, советской КУЛЬТУРЫ. Ее сердце, душа и основанье. Центр мирозданья по имени «духовная цивилизация». И в этом смысле пакостники украинские (белорусские, казахские, грузинские и пр.) ни в чем не оригинальны и самодостаточного интереса и ценности собой никакой не представляют. Они – производное и креатура от пакостности и пакостников российских. Ну, разве что, в силу своей провинциальности и хуторского жлобства, генетического рабства и страха, которые несут в себе – еще более вонючи и безобразны. Они – шакалы, бредущие вослед стае волчьей и питающиеся объедками от трапез «старших товарищей», «господ» вонючих. Они – тень, они – паноптикум. О них – ничего, либо хорошее. А что ж о них хорошего скажешь?..
Самое большое, на что они нынче способны: это трястись в падучей при прохождении сюжета по ЕЭП, облизываться, глядя на ЕС, СБСЕ, НАТО, сша блудливыми и похотливыми глазками да в припадочности нагнетать сюжеты, подобные «тузле». Есть козлы, выращенные на соросовские гранты, а «тузлу» они всегда придумать сумеют. Через этих прозападных кликуш необходимо ПЕРЕСТУПАТЬ. Всегда и решительно.
...Сошлюсь я на размышления о феномене России в современных геополитических раскладах на человека, посвятившего неспешному его (феномена) исследованию всю свою сознательную НАУЧНУЮ жизнь в философии, моему другу и бывшему сокафедралу по КПИ (пока поворот судьбы житейской не сорвал его с Киева и не занес в Москву) – Василия Ивановича Холодного. Доктора философских наук, профессора. Я разделяю многие из его нижеприводимых мыслей. По отдельным и поспорить могу. Так мы с ним ВСЕГДА спорили и спорим. Ведь опереться можно только на то, что сопротивляется...
«Одобрительное либо же равнодушное согласие с фактом уничтожения духовно ориентированной российской цивилизации и откровенными притязаниями США на мировой диктат, а также бессилие человечества перед этим диктатом – это КОРЕННОЙ ПОВОРОТ В ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЭВОЛЮЦИИ: произошел смертоносный «выброс лавы», т.е. кризис современной цивилизации преодолел границу «подземелья» и вышел на поверхность, стал явным, хотя, опять таки, далеко не для всех очевидным. Этот кризис я расцениваю как саморазрушение дорефлексивных духовно-ценностных первооснов человеческого бытия. Прервалась связь времен: в обществе стал доминировать утилитарный индифферентизм – безразличие к духовному опыту поколений и нейтрализация внутренней нравственной ментальности человека.
Универсальный принцип «связи времен» зафиксирован в словах из Библии: «...не нарушить пришел Я, но исполнить» (От Матфея, 5:17). С новозаветных времен известно, что очередным жизнеспособным этапом истории является не беспочвенный нигилизм по отношению к прошлому, а поиск путей максимального приобщения к духовному опыту предшествующих поколений, способность видоизменять и обогащать последний. В этом плане христианство выступает многовековым «исполнителем» ветхозаветных заповедей. «Исполнение» состоит в том, что для христиан, в отличие от древних евреев, заповеди перестали быть чем-то внешним и обрели статут внутренней ментальности, всеопределяющей смысложизненной позиции.
В ветхозаветной идее единобожия выразился всеобщий принцип животворной целостности космического бытия, именно на этой основе формировалась христианская вера в качестве спонтанной духовно-целостной ментальности, ориентирующей людей на ВСЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ЕДИНЕНИЕ. Раннехристианское мировосприятие, которое до XIX в. наиболее адекватно самосохранилось в ПРАВОСЛАВИИ, родоначальник славянофильства А.С.Хомяков назвал соборностью, или «законом нравственной любви», интегрирующим в себе универсальный опыт поколений. На мой взгляд, соборная ментальность в большей или меньшей мере присуща всем традиционным верованиям. Именно она на протяжении почти двух тысячелетий обусловливала в мировом историческом процессе животворящую духовно-целостную тенденции и тем самым «корректировала» варварский и утилитарный характер социальной эволюции.
Одновременно на Западе все больше и больше давала о себе знать тенденция рационалистической нейтрализации соборного мировосприятия. Постепенно доминирующее значение приобретал просвещенный индивидуализм, который в XIX в. начал ускоренными темпами превращаться в МЕРКАНТИЛЬНЫЙ ЭГОИЗМ. Благодаря утилитаризованной предприимчивости западное общество достигло сегодня высокого уровня экономического и либерально-юридического цивилизаторского развития, что отнюдь не тожедественно цивилизованному бытию. Под ЦИВИЛИЗОВАННОСТЬЮ следует понимать не высокий потребительский стандарт и формально-юридический комфорт, а возведение традиционного духовно-демократического жизнеустройства на рефлексивный (интеллектуально-поисковый) уровень. Запад нашел куда более прямолинейный и «краткий» путь прогресса. Образовалась тотальная тенденция саморазрушения традиционного человека и формирования на «освобожденном пространстве» «компьютерно-роботизированно» мыслящего индивида. Полная победа этой, набирающей сегодня обороты тенденции, будет равнозначна ГИБЕЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА КАК ТАКОВОГО.
Противостоит тенденции утилитаризации общественной жизни социетарно-малоподвижный Восток. Особое место в этом противостоянии занимала до самого недавнего времени Россия, интегрировавшая, казалось бы, в животворную целостность различные ментальности многочисленных народов. И вдруг, совершенно БЕСПРИЧИННО в традиционном смысле понимания рухнула уникальная цивилизация, что вызвало дикое, всеобщее и безжалостное ЛИКОВАНИЕ на Западе, неожиданно избавившемся («избавившемся», Вася. – Б.Н.) от реального противника, но главным образом – от мифической угрозы, десятилетиями создававшейся изощренной и подпитываемой потребительскими ценностями пропагандой. Цинично ликовала и сама Россия (далеко НЕ ВСЯ, конечно), освободившаяся от себя, от предельно мучительного груза многовекового цивилизационного напряжения и ответственности. В смятении оказались многие русские, исторически уставшие от миротворческой соборной ментальности, несбывшихся надежд на всечеловеческое единение, безответной одержимости оказывать постоянную помощь другим народам внутри страны и за рубежом, унизительной неэффективности экономики и ортодоксального идиотизма предыдущих властей.
Ликование быстро прошло. И еще до НАТОвских бомбардировок Югославии большинство населения России осознало беспочвенность, преступность и полную интеллектуальную немощь новой либеральной диктатуры. Вместе с тем российский либералократизм, блокировавший реальные реформы – явление закономерное и весьма распространенное, до сих пор греющее душу не только индифферентным интеллектуалам, но и ВСЕМ утилитарно настроенным людям. Многих людей еще в брежневское безвременье буквально «заворожила» идея европоцентризма, которую западная социология когда-то выдвинула и уже давным-давно сама же и «задвинула»: признала трагически ущербной. Ущербность идеи предопределена и ее односторонностью, и ПРИРОДОЙ самой западной цивилизации, которая по своей исходной доминирующей ментальности является утилитарно-прагматической, а по предельным идеалам – либерально-юридической. Но даже идеальный юридический либерализм – это ОБЕЗДУШЕННАЯ интеллектуальная ментальность и система взаимоотношений между людьми, нейтрализовавшая универсальную соборность и общинно-демократический способ бытия. Торжество юридической демократии следует рассматривать как глобальный конформизм, как стихийное движение общества ПО ПУТИ ДЕГРАДАЦИИ в «компьютерную» («роботизированную») систему жизнедеятельности.
На протяжении последних десяти лет в этот процесс деградации, мучительно содрогаясь и сопротивляясь искусственно и насильно пытаются «интегрировать» Россию, в которой долгие столетия спонтанная вера человека в Бога и царя, глубинная связь с землей и общиной ПРЕДОПРЕДЕЛЯЛИ эмоционально насыщенный и духовно-демократический характер человеческих взаимоотношений. Горбачевская перестройка стихийно предполагала освобождение от партократического деспотизма российской (советской. – Б.Н.) традиционной жизни и возведение ее на уровень рефлексивной интеллектуализации. Вопреки этому при Гайдаре и Чубайсе исконная ментальность русских и всех россиян была ИСКУССТВЕННО НЕЙТРАЛИЗОВАНА, и общество неожиданно оказалось в КАПКАНЕ безжизненного американизированного либералократизма, изобретенного «чикагскими мальчиками в розовых штанишках» специально на «вывоз». Произошла глобальная НООСФЕРНАЯ КАТАСТРОФА, которую я воспринимаю как апокалипсис русской нации, России и всемирной соборности (не спеши воспринимать, Василий Иваныч: еще пободаемся. – Б.Н.).
Кризис соборности из региональной западной цивилизации «мгновенно» распространился на Россию и многие другие страны, которые не способны сегодня противостоять стремительно ФАШИЗИРУЮЩИМСЯ США и унизительно заискивающе пресмыкающейся и раболепствующей перед ними (США) Европе, и тем самым обеспечивают их техногенное доминирование. Сейчас ВСЕМИРНУЮ СОВЕСТЬ иррационально мучает кардинальный вопрос: как и когда ВОЗРОДЯТСЯ русские и Россия, возродится соборная эволюция человечества?
Однозначного ответа на этот вопрос не существует, однако значительная часть общества инстинктивно, независимо от индивидуальной веры либо логизированного понимания отдельных людей, ЖДЕТ ВОЗРОЖДЕНИЯ СОБОРНОСТИ и, затаив дыхание, смотрит на Россию, а теперь, в большей мере – на сербов и Югославию.
На данном этапе истории русские оказались беззащитно-гонимой и ЗАКОМПЛЕКСОВАННОЙ нацией. Многовековой груз миротворчества исключает для них возможность переориентироваться с общечеловеческих духовных ценностей на отвратно эгоистический утилитарный принцип силовой демонстрации «национальных интересов», навязываемый бесцеремонно США миру и охотно принимаемый последним. Русские ПОКА не собрались с духом, чтобы инициировать объединение народов для самозащиты от двуединой катастрофической угрозы: сепаратистской «романтики» и ЧУМЫ XX -го века – американско-НАТОвского ФАШИЗМА, с циничной откровенностью и завидной избирательностью оказывающего поддержку этническому сепаратизму с целью РАСЧЛЕНЕНИЯ Европы и возведения системы безликого технотронного управления нестабильным миром. Правда, последняя вызывающе варварская авантюра США против народов Югославии стимулировала пока еще весьма вялый и едва уловимый процесс ОСВОБОЖДЕНИЯ русских от комплекса неполноценности. На этом вялотекущем фоне «вспыхнула» духовная аномалия в современном индифферентном мире – сербы во главе со Слободаном Милошевичем в одночасье превратились в великую нацию. И прежде всего от России зависит, какими останутся сербы в памяти человечества, если последнее само не погибнет под «сапогом» США.
Проснется Россия – и сербы обретут имидж СПАСИТЕЛЕЙ МИРОВОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ. В противном случае они обречены на миссию Иисуса Христа: о сербах будут помнить как об уникальной нации, в одиночку противостоявшей сошедшему с ума Западу и погибшей на глазах равнодушного «компьютеризирующегося» сообщества.
Сегодня, как это ни странно, многие народы (вернее – их властвующие «элиты») хотят спрятаться под «крылышко» агрессивного «миротворца». Если постельцинская Россия сможет возглавить независимую духовно ориентированную часть человечества, то раболепствующие западноевропейцы почувствуют мощную волю объединяющихся народов и достаточно быстро переориентируются. Ведь уже сегодня люди так или иначе ощущают, что мир, как никогда ранее, приблизился к краю пропасти. Ему угрожает гибель либо на путях «роботизации» человеческой психики, либо путем несовместимого с существованием жизни на Земле обмена атомными ударами «цивилизованного» и «нецивилизованного» миров.
...Соборность – это не только православный и российский феномен, как принято обычно считать. Соборность ВСЕМИРНА и является духовно-целостной первоосновой любой человеческой жизнедеятельности и понимания. Кризис соборности давно предопределился на Западе, но скрывался и пока еще скрывается за его беспрецедентными утилитарными достижениями. Сегодняшний апокалипсис русской нации и России соблазнил США и НАТО откровенно продемонстрировать свой технотронный фашизм, что ввергло население Земли в шоковое состояние, но отнюдь не приостановило его индифферентную деградацию. Сейчас человечество инстинктивно чувствует, что спасти мир от американизированного рабства НЕВОЗМОЖНО БЕЗ ВОЗРОЖДЕНИЯ русской нации и России, где соборность и базирующийся на ней общинный быт колоритно были представлены на протяжении многих и многих веков». (Из нигде пока не опубликованной статьи профессора, доктора философских наук Холодного Василия Ивановича «Всемирная соборность или «цивилизованный» фашизм?», которую он любезно подарил мне во дни, когда «цивилизаторы» во главе со США и при подлючей суете косноязычного газпромовца, имитировавшего «умиротворение» агрессора, обильно засыпали «обедненным» ураном Югославию – колыбель античной и христианской культур).
Ну, а поскольку любое дело принято заканчивать на оптимистической, мажорной ноте, то и я не буду отступать от правила.
«Мы и сами еще не понимаем, что ж мы, сволочи, сделали со своей страной»(С.Кара-Мурза, Советская цивилизация, М., 2001 – с.306).
Впрочем, лучше закончим вот этой мыслью.
«Наша задача – заставить народ, ужаснуться самого себя, чтобы вдохнуть в него отвагу. Этим будет осуществлена необходимая потребность народа, а потребности народов сами являются решающей причиной их удовлетворения». (Маркс К. «К критике гегелевской философии права. Введение.», Маркс К. и Энгельс Ф. Собр. соч., т.I, с.417).
(Архив 2003 года)