Сражение в центре, 28 августа. Действия германского командования, силы и намерения сторон.
Н. Головин писал об этом сражении следующее:
«В 7 часов утра 15/28 начала свой бой немецкая артиллерия в районе к северу от озера Мюлен. XV-й русский корпус упорно держался на участке реки Древенц между Мюлен и Дребниц.
Около 9-ти часов утра из леса к северу от Гогенштейна части дивизии фон-дер-Гольца начали атаку высот, лежащих к северу от Гогенштейна . Одновременно с этим с запада вдоль шоссе Рейхенау-Гогенштейн наступала. 37-я пех. дивизия. Таким образом, мы можем с точностью установить факт, что 2-я бригада 1-ой пех. дивизии (XIII корп.), получившая от генерала Мартоса задачу охватить левый фланг позиции немцев на р. Древенц, сама сразу попала в клещи между двумя германскими дивизиями. Сильнейший артиллерийский огонь, после которого по словам ген. Мартоса, бригада "обратилась в бегство", исходил из не менее, чем 13-ти германских батарей против 3-х батарей русской бригады.
О доблести и упорстве в день 15/28 августа частей XV-го корпуса свидетельствуют без исключения все немецкие источники. То, что германская 37-я пех. дивизия и 1-я ландверная див. не развили свой охват и не отрезали части XV-го корпуса, может являться только следствием того, что они встречали на своем пути сопротивление Нарвского и Копорского пех. полков, плохо организованное, но, во всяком случае, доблестное.
Судя по немецким источникам, 3-й германской рез. дивизии удалось овладеть Дребницем и близ лежащими высотами лишь "в ближайшие после полудня часы" и "после упорной борьбы с цепко удерживающимся противником" . Атаки же ген. Унгера в районе Мюлена оставались попрежнему тщетными. После взятия Дребница одна из бригад (5-ая) 3-й германской рез. дивизии была направлена для охвата с севера центра русского XV-го корпуса; другая бригада (6-ая) направлена на Гогенштейн.
Генералу же Унгер приказано было возобновить атаку в районе Мюлен. В котором часу занят был немцами Гогенштейн, выяснить нам не удалось. Но в воспоминаниях начальника 3-й рез. германской дивизии ген. Курт-Фон Морген можно встретить следующее указание. После того, как бригады 3-й резервн. дивизии начали свое наступление в указанных им направлениях, ген. Курт со своим штабом переехал на одну из высот к югу-западу от Гогенштейна и оттуда он увидел следующую картину:
"Правее 3-й рез. дивизии следовала уступом назад дивизия Унгер; левее 37-я пех. дивизия. К северу от последней можно было видеть войска ландверной дивизии Гольца, находящейся в бою. С Грислиненских высот спускались на Гогенштейн густые неприятельские цепи, которые, как мы потом узнали, были частями русского XIII-го корпуса. С ними вступил в бой мой левый фланг - 6-я резервная бригада, в то время как 5 рез. бригаде было послано приказание преследовать части русского XV-го корпуса, отходящего в направлении Шведриха. Такое же приказание получил ландверный кавалерийский полк Камеке, к которому была придана одна легкая батарея. Я позвал к себе командира и сказал ему: "Вы получаете славную кавалерийскую задачу. Видите вы там вправо уходящие русские колонны? Начинайте энергичнейшее преследование". Подобное же приказание было послано оставшимся в моем резерве двум баталионам 9-го рез. полка и 5-му рез. драгунскому полку с двумя взводами пулеметов и с одной батареей, а также было послано приказание ландверной дивизии ген. Унгер итти правым флангом на Паульсгут".
Не лишено интереса, что о результате "преследования" ген. Курт в своих воспоминаниях говорит крайне уклончиво, а именно в одной фразе: "Преследование продолжалось вплоть до ночи", и затем добавляется другая фраза: "Штаб
дивизии, который намеревался продвинуться к Кенигсгуту встречен был из этого селения огнем и принужден был уйти назад в Паульсгут". Из этих слов после изучения карты мы можем заключить, что глубина "преследования противника вплоть до темноты" измеряется от реки Древенц всего двумя-тремя верстами!
В действительности же "преследование" генерала Курта происходило совершенно не так, как живописует сей немецкий генерал. Вот свидетельство русского офицера Генерального штаба 8-й пех. дивизии.
"Немцы дали русским спокойно выйти из огневого соприкосновения с ними, дали возможность стать на большой привал и не безпокоили до вечера. Только ночью появилась немецкая походная колонна перед Надрау со стороны Паульсгута. На западной окраине Надрау в боевом порядке находился ариергард XV арм. корпуса - 2-я бригада 8-й пех. дивизии. Здесь головной полк немецкой колонны был уничтожен сосредоточенным огнем пулеметных команд арьергарда XV арм. корпуса. После чего, в течение ночи и целого следующего дня, попыток к активным действиям со стороны немцев не замечалось и группа ген. Мартоса вышла совершенно из соприкосновения с центральной группой противника".
Ген. Курт умалчивает в своих воспоминаниях о постигшей его неприятности. Более глубоко могли проникнуть лишь части ландверного кавалерийского полка и 5-го драгунского резервного полка; они-то и прервали временно сообщение между русским XIII и XV корпусами.
Но, во всяком случае, из мемуаров ген. Курта можно установить факт, что - начало отхода частей XV русского корпуса началось ранее приказа ген. Мартоса и, вероятно, предшествовало подходу к полю сражения корпуса ген. Клюева.
Подвиги русских войск и искусство строевых начальников, а среди них в особенности ген. Мартоса, опять делают все, чтобы отсрочить катастрофу, созданную неудачной стратегией, заставляя немцев сжимать свою боевую линию к центру и осаживать ближайшие части охватывающих флангов. Но 15/28 августа в Гогенштейнскому полю сражения подходят с востока новые германские войска, а именно 1-й рез. корпус, и ошибки нашей стратегии оказываются неодолимыми даже для наших доблестных частей...
XVII корпус ген. Макензена достиг района Вартенбурга около 2 часов дня, откуда штаб корпуса, в виду отсутствия связи со штабом 8-ой армии, посылает на аэроплане офицера Генерального штаба для доклада обо всем ген. Гинденбургу.
I-й рез. корпус, двигаясь в указанном ему направлении, резал тылы русского XIII-го корпуса. 36-я рез. Дивизия выслала отряд для занятия Алленштейна, в котором была захвачена часть обозов и баталион русской пехоты.
В районе Дарефен (Доротово) I рез. корпус встретил сопротивление ариергарда XIII арм. корпуса . Несмотря на колоссальное неравенство сил, этому арьергарду удается
ценой своей собственной гибели задержать дальнейшее продвижение немцев в тыл войск ген. Клюева. К наступлению темноты обе дивизии I-го резер. корпуса не продвинулись к западу от района Дарефен. Этот пример очень интересен, как показатель той "замедляющей" силы, которую приобрели, благодаря современному огнестрельному оружию малые части. За весь день 15/28, когда могла окончательно решиться участь XIII-го русского корпуса, I рез. корпус мог пройти лишь 10 верст.
В 5 часов 30 мин. вечера 28 августа из Танненберга разсылается следующий приказ по 8-ой германской армии:
"Как можно выяснить из полученных до сих пор донесений, русский I-й арм. корпус находится в полном бегстве через Млаву в Варшаву; XXIII, XV и XIII арм. корпуса разсеяны по лесам к юго-востоку от Гогенштейна и Алленштейна; русский VI арм. корпус, одна дивизия которого целиком уничтожена, находится в полном бегстве через Ортельсбург.
Герм. корпус преследует через Мушакен-Кальтенборн в направлении на Виленберг и Мышинец.
XX арм. корпус с 3 рез. дивизией преследует через Едвабно на Ортельсбург...
Штаб армии остается в Остероде".
Говоря о том, что происходило в штаба армии во второй половине два 15/28 августа Людендорф пишет: "После полудня положение дел изменилось в нашу пользу… Мы не знали в точности положения дел в различных корпусах, но не могло быть сомненья, что сражение выиграно. Невозможно было еще сказать, была ли это победа подобная Каннам. I арм. корп. получил приказание направить часть сил на Виленберг; туда же должен был также повернуть XVII арм. корп. Нужно было отрезать русским путь отступления. В течение ночи пришли новые донесения. Оказалось, что русский XIII арм. корп. из Алленштейна перешел к Гогенштейну, где сильно потеснил ландвер. I рез. корп. достиг района к юго-западу от Алленштейна; его движение должно было замкнуть кольцо вокруг русского XIII арм. корп. и здесь закончить бой, в то время, как I и XVII арм. корп. должны были отрезать путь отступления другим русским частям" .
Гинденбург, который вообще крайне лаконичен в своих воспоминаниях о боевом дне 15/28 августа; этому дню горячей борьбы он посвящает только одну строчку: "28 августа продолжается кровавая борьба" .
Указания, даваемые в самом приказе, дают ключ к пониманию его. Эти указания относятся к охранению I рез. и XVII арм. корп.; им указаны: первому "охранение со стороны Вартенбурга", второму "охранение со стороны Зеебурга". Следовательно, 8-я германская армия меняет свой фронт в ожидании приближения армии ген. Ренненкампфа.
Мы знаем, что штабу 8-й германской армии из захваченной на убитом офицере директивы была известна первоначальная основная идея операции русского Северо-Западного фронта, заключавшаяся в комбинированных действиях обеих армий вокруг Мазурских озер. Но, как мы выше уже говорили, Главнокомандующий Северо-Западным фронтом, телеграммой за № 2764 от 13/26 августа предписывает ген. Ренненкампфу обложить Кенигсберг двумя корпусами, а остальными силами (т. е. 2 корпусами) преследовать немцев, уходящих за Вислу. Это распоряжение отклоняло армии ген. Ренненкампфа от тех кратчайших путей, по которым он мог пройти на помощь ген. Самсонову. Но, конечно, это не могло быть известно штабу 8-ой германской армии. Ему могло лишь быть известно, что левый фланг ген. Ренненкампфа 14/27 достиг района Коршен. Это была 1-ая кав. дивизия генерала Гурко, которая в этот день вела бой с немецким отрядом из трех родов войск у Глаубитен и Познехен (вблизи ст. Коршен). Следовали ли близко за русской кавалерией пехотные дивизии русских, определить было трудно. Энергичные действия ген. Гурко могли лишь усилить эти подозрения.
Штаб 8-ой армии имел основания предполагать, что лево-фланговые пехотные дивизии Генерала Ренненкампфа могут быть к вечеру 16/29 на высоте Зеебурга.
Вспоминая свое душевное состояние в дни, когда победа над Самсоновым стала совершившимся фактом, генерал Людендорф пишет:
"Я не мог вполне радоваться этой большой победе; безпокойство, причиненное мне армией генерала Ренненкампфа, слишком тяжело отразилось на моих нервах ("die Nervenbelastung durch Rennenkampfs Armee war zu schwer gewesen" . В своих воспоминаниях генерал Людендорф несколько раз описывает ту тревогу, с которой он смотрел на север, на армию Ренненкампфа "Ему стоило только приблизиться, и мы были бы побиты".
Этот вопрос является животрепещущим. Военный историк обязан на него ответить.
Конечно, вопрос идет не о "24 очень сильных пехотных дивизиях", существовавших только в воображении Людендорфа. Мы знаем, что к этому времени в армии ген. Ренненкампфа находилось: 6,5 пехотных дивизии, с которыми он дрался под Гумбиненом, второочередная пех. дивизия (№ 56) и подходившие к левому флангу 1,5 пех. дивизии II арм. корпуса . Вполне понятно, что, сворачивая на юго-запад, Ренненкампф должен был себя обезпечивать заслонами против Кенигсберга и на реке Алле.
………………………………..
Если бы в составе 1-ой русской армии действительно находились бы "24 очень сильных пехотных дивизии", то для операции в направлении на Алленштейн у Ренненкампфа оставалось бы еще 19 пехотных дивизий. В этом случае
разстройство нервов ген. Людендорфа становится понятным. При подобных силах победа русских у Гумбинена не являлась бы случайной, висевшей на одном волоске и могущей легко обратиться в поражение. 8/21 же августа свежие пехотные дивизии, не участвовавшие в бою (и, добавим еще раз, существовавшие тоже лишь в воображении Притвица и Людендорфа), продолжали бы энергичное наступление. Таким образом, перерыва в наступлении армии Ренненкампфа бы не было. Этим и объясняется несколько раз повторяемое в мемуарах Людендорфа и Гинденбурга удивление, что Ренненкампф не идет вперед. Как мы знаем, он начал свое дальнейшее движение вперед лишь 9/22 августа во второй половине дня.
Генерал Ренненкампф был в действительности в 3-4 раза слабее, чем рисовал себе Людендорф и в ловушку последнего он не пошел. Верно "чувствовать" обстановку суждено только военному таланту; это есть продукт "интуиции". В этом смысле и сказал Наполеон, что генерал, рисующий себе картины, не может быть полководцем. Ошибка, которую делает Людендорф и в которой упорствует даже после войны, показывает, что он не может быть причислен к военным талантам. Упорство, с которым он поддерживает легенду о сильной армии Ренненкампфа, объясняется психологическим свойством мелких людей: нежеланием сознаться в своей ошибке.
С другой стороны, нельзя не признать, что часть стратегической работы, которая базируется на выучке мирного времени, ведется Людендорфом и его штабом в совершенстве. Тут невольно вспоминается то, что фельдмаршал Мольтке, создавая немецкий Генеральный штаб, руководствовался следующей мыслью: гениальный полководец есть случайность; участь народа не может зависеть от этой случайности; поэтому должен быть создан кадр людей, у которых, в случае отсутствия таланта, военная наука его бы заменила.
Это расчет на "средних людей", на "средние усилия", который является наиболее характерной чертой германской стратегии».
Завершая обзор боевых действий в центре 28 августа, отметим несколько важных моментов:
- Сообщения между нашими XV и XIII арм. корпусами, в самый ответственный момент сражения, сумели прервать части германская ландверной (!!!) и резервной кавалерии. Они были менее многочисленны, чем блестящие полки русской гвардейской кавалерии не имели и сотой доли её славы, однако именно они смогли выполнить своё предназначение;
- В «защиту» действий генерала Ренненкампфа можно подчеркнуть, что ПРИКАЗОМ командующего Северо-Западным фронтом генерала Жилинского его армии было определено направление, которое ОТКЛОНЯЛО его дивизии от КРАТЧАЙШЕГО пути к армии Самсонова. Русские полководцы, в это время, просто НЕ ЗНАЛИ реальной ситуации на полях сражений Восточной Пруссии;
- расчёт германской стратегии на «средних людей» блестяще оправдал себя в ходе операций Первой мировой войны.
На немецкой открытке: Вильгельм II и Гинденбург
Продолжение: http://www.proza.ru/2011/05/30/506