Страна, которая ассоциируется с богатством и прекрасной природой, раем на нашей земле, в котором любят бывать все богатые люди и не только. Наш экскурсовод, русская по национальности, пытается убедить в этом всю нашу группу туристов.
Чистота, красивые улицы, организованность жития, четкая работа транспорта, демократичность принятия решений; все вместе, кажется, подтверждает эмоциональный рассказ гида.
Сразу скажу, что тем больше я езжу в автобусах с группами по Европе, чем меньше это мне нравится. Чтобы понять чужую страну или даже попытаться влезть в ее душу этого не достаточно. С таким же успехом можно смотреть фильм за 100 рублей, лежа на диване.
Картинка из автобуса, стилизованная, скоро вызывает протест. Чтобы его подавить, нас изредка выводят из автобуса, чтобы услышать шум своих шагов в средневековом городке или громкоголосый рев белой гривы Рейнского водопада, украшенной разноцветной радугой, купающейся в синеве реки.
После любования природным чудом, который после Венесуэльских монстров, не вызывает особых эмоций, мы едем в Лихтенштейн, чтобы увидеть каменный замок короля государства, главной отмывочной столицей мира, где на каждого жителя зарегистрировано несколько фирм, купающихся в лучах оффшорного золота.
В государстве нас потчуют вином, местного приготовления, не слишком щедро.
Наверное, большинство из вас заметили, что чем богаче страна, тем хуже завтраки и гостиницы. Может, поэтому они и богаты?
Меня поразило другое, что при размещении в гостинице у персонала начался обед и двум туристам, не успевшим оформиться, пришлось ждать его окончания. Неприятно поразило, хотя я и уважаю стремление швейцарцев соблюдать трудовой кодекс. Однако, не могу себе представить, чтобы, к примеру, у нас в гостиницах происходило нечто подобное.
Вечером, в субботу, выйдя из гостиницы, в Цюрихе я увидел несколько групп народа.
Самая большая, состоящая из детей из взрослых, расположилась в небольшом скверике, где дымились два мангала, издавая аппетитные запахи шашлыка. Детвора бегала, ездила на велосипедах, а часть находилась за большим столом вместе с взрослыми. Вторая группа, сплошь из негров, немного поодаль, стояла на тротуаре с бутылками пива, а еще одна разношерстная резвилась на спортивной площадке.
Швейцарцы не очень жалуют негров, хотя берут их на разные малопривлекательные работы, платя им значительно меньше, чем среднестатистическому местному жителю.
Напоминает, что-то вроде рабства, только демократичного, европейского.
Черные братья платят им по своему, эксплуатируя толерантность довольно нагло.
Часто наблюдал в троллейбусах или трамваях, когда они вызывающе ставят ноги на сидение и народ молчит, не делая замечаний. Я уже молчу о громких разговорах, вызывающе громких. Швейцарцы терпят, пересаживаясь от них подальше.
Нейтралитет страны с 1815 года, добытый дипломатией и поддержкой нашего российского царя Александра 1, кажется, приводит жителей к бессилию против агрессивности новых его членов общества, воспитанных на других началах?
Армия нейтральной Швейцарии, одна из самых многочисленных в Европе, защищающая внешние границы с помощью многочисленных укреплений является беспомощной и ненужной игрушкой против внутреннего врага, атрофированности своей нации
к отпору наглости новых членов страны со стороны коренных жителей?
История благополучной Швейцарии, когда спокойствие и мирное сожительство решалась с помощью денег, дипломатии, хитрости сыграет похоже плохую службу в будущем.
Хотелось бы ошибаться, но большинство стран Европы вынуждено в скором будущем решать сие проблему.
Такое впечатление, что швейцарцы прячутся от решения данной проблемы, прячутся натурально физически от любых иностранцев, терпя туристов поневоле из-за денег, которые те оставляют, а обслуживающий персонал за мизерные деньги и желание работать на грязных работах?
В Интерлакине, который расположен между двумя озерами, я решил искупаться вечером в одном из них, Туне. Сразу скажу, что такое же название имеет наше российское озеро в Архангельской области, которое реками связано с Балтийским морем, в котором водилась рыба тунец.
Так вот подхожу к озеру, раздеваюсь догола, чтобы плавки не одевать мокрыми – все равно никого нет. Окунаюсь и плыву. Вода приятно бодрит – градусов 14, телу становится свежо и мысли интересные приходят:
- Неужели названия озер в Швейцарии и Архангельской области имеют что-то общее?
Вдруг вижу силуэт, на берегу метров в пятидесяти мужчина рыбу ловит. Я выбираюсь из воды и иду, чтобы посмотреть на улов. Не успел подойти метров двадцати до дяденьки, как он быстро удочку в руку, вскочил на велосипед и уехал. Бояться иностранцев, и не только вечером, несколько раз днем пересаживались в электричке местные жители, услышав русскую речь.
Я прожил в Интерлакене два дня, но уже на второй день большинство местных жителей первыми здоровались со мной, потому что я стал почти своим. Я ходил рано утром, то на речку, то слушать песни коров, то смотреть, как привозят им воду, то пытался до экскурсий полазить по горам, то купался в озерах, то смотрел на школьников, едущих на самокатах в школу, а таких было процентов 60%.
Мне стали улыбаться в магазинах, потому что я добавлял фразу по-немецки «Любимая женщина». Швейцарцы - суховатый народ, а улыбка с хорошими словами дает неплохой урожай для будущих отношений. Насколько я убеждался мне еще не встречался плохой народ, просто надо понимать его. Но швейцарцев мне было жалко, словно они наши олигархи, спрятавшиеся за железными заборами и отгородившиеся охранниками от народа, с той лишь разницей, что их страна пытается спрятаться от мира.
В Женеве, мне понравилось наблюдать за четким движением троллейбусов. На остановке висят электронные табло, на которых указаны минуты до прихода транспорта и ни разу из трех троллейбусов он не опаздывал более тридцати секунд!
В маленьком городе Тун, что расположен на берегу одноименного озера, только с противоположной стороны от Интерлакена, меня поражало одинаковая ухоженность со столицей Берн, а уютность и достопримечательности и получше столичных.
В Берне я зашел в музей Эйнштейна, и у меня возникла мысль, что идею теории относительности великий ученый мог почерпнуть, работая в патентном ведомстве, хотя это маловероятно. Жаль, что ему не удалось создать единую теорию поля - она осталась до сих пор неразгаданной.
Сам музей скромненький, если не сказать, что хуже, чем у нас в школах – одни фотографии и стенды.
Главная улица Берна разукрашена флагами, ибо без них дома, выложенные из зеленоватого камня, представляли бы жалкое зрелище. Чтобы усилить хорошее впечатление, в середине улицы на колодцах установлены разноцветные статуи.
В Монтрё поражает цветочная галерея, длиной в несколько километров вдоль набережной. Вода в Женевском озере показалась уже теплее, хотя и купался я в нем утром.
В Беве видел два памятника, Чарли Чаплину, который родился и нашему писателю Гоголю, что бывал здесь и даже умудрялся писать. Надо отметить, что наши далекие предки были не дураки – все любили здешние места, от Льва Толстого до Ленина, со своими дамами Надеждой и Инесс. Что касается Ленина, то по Ларошфуко он мог руководить государством, ибо умел управлять не одной, двумя женщинами, и даже ездить с ними в одном купе, иногда захватывая пару чемоданов золота для дела революции.
В Люцерне я попробовал настоящее фондю, растопленный сыр с картошкой в мундирах и с хлебом, запивая местной горилкой под названием кирш. Оказалось, что данное блюдо придумали бедняки, растапливая остатки старого сыра и запивая его местным вином.
Теперь Швейцария потчует весь мир, чтобы за это взять еще и приличные деньги!
Поездка на гору Юная женщина была интересна ощущениями, когда ножки чувствовали слабость, а голова была тяжеловата.
Я уезжал из богатой страны в Австрию, тоже не бедную, но уже другую, более близкую мне по духу, к нашей родине.
В эту поездку меня шокировало одно обстоятельство. Австрийским гидам до сих пор запрещено говорить о концлагерях, где уничтожались сотнями наши военнопленные..., а ведь Сталин не дал добро на бомбардировки Вены, когда наши войска освобождали столицу Австрии.