Про то, чего хочу...

Гавриил Коротков
Тяжелеет память окованными днями в цепи,
Каждый день, я лишь хочу прожить достойно,
Чтобы гордясь, у мамы увлажнились стареющие веки,
Пройти по полю непаханой травы ненастья.
Широким лезвием серпа, крестьянскою рукой немытой,
Срубить корни злых больших деревьев,
Закрыть ее глаза, шептать о нашем счастье,
Принять жестокий судьбоносный ход событий,
На свои ни сколько не могучие, но мужественные плечи.

Хочу, проснувшись рано утром, позвонить любимой,
Пожелав ей утра доброго, сказать, что я скучаю.
Дышать запахами детства, мечтать о девочке моей милой,
Дарить много цветов, признаться и сказать что не играю.
Придумать имя ей, историю, влюбить в себя короче,
Потом отвергнув, самому влюбиться по уши, страдая.
Пройти огонь и воду, добиться, обнять ее что есть мочи,
И сказать ей тихо, безэмоционально, ничего не отрицая:
«Еще раз надумаешь уйти, и я сломаю тебе ноги.
Пусть это грубо или смешно, но я люблю тебя, родная».

Еще хочу, счастливейшей судьбы для брата,
Он молод, иногда чуть- чуть умен, местами глуп пока,
Он- от папы данное право быть взрослее,
Он- матерью и небом, небрежно брошенный подарок.
За него готов идти без ног вперед, он того стоит.
Он же брат, он ведь кровь и плоть моя.
Он- совсем другая сторона моего совсем другого я.
Где я- померкнувший закат, ярким рассветом пылает он,
Когда летаю, не способный по земле ходить,
Он не имея крыльев, ползает в плену аидовых оков.
Всего лишь крайность разделяет меня с ним
Чуть меньше шага, но длиннее вечности веков.

Слушать музыку разливающихся облаков в небе,
На ландшафтах старушки Испании, рядом с тетей,
Она- четвертый угол рамки, внутри которой весь портрет,
Вырисовывает мимику, черты лица в полутенях солнца,
Мазки небрежности, игра углов и линий, где свет померк,
Умелые пальцы мажут масло, зная уже заочно,
Каков будет рисунок под названием «семейный свет».
Она- недостающий кусочек пазла долгособирающегося,
Хочу разбудить ее касанием лучей светила этих вот небес.
О, четвертый мой хранитель, иди на встречу дитя играющегося,
Жизнями, в клубок сплетенных наших кровных судеб.

Это писано невидимыми чернилами, на манускрипте моей души,
Это то, что крутится водоворотом вместе с кровью в сонных жилах,
Семья- не только слово, бьющее в висках во время утренней молитвы,
Любовь не есть лишь бред умолишенного в приступе любовного отлива.

Раздробить, изрезать на куски и сжечь, во имя этих слов, готов я,
Свою совсем земную, грешную, страдающую плоть мою.
Ведь толку нет, без этих ценностей, и смысл в многословии?
Когда опустошенным будет разум мой, и тело, и мой дух…