Глава 3. МОНГОЛО-ТАТАРСКОЕ ИГО (1240-1480)
Диктатура ханов-чингизидов и их баскаков (сборщиков дани)
1.
В первые века прошлого тысячелетия на просторах цветущих тогда лесостепей современной Монголии сложилась благоприятная экологическая обстановка.. Примерно такая же, как несколькими столетиями раньше в предгорьях Алтая, в Скандинавии, в Северном Прикамье. С тем же последствием – быстрым размножением монгольских племён, которым стало трудно прокормиться на родной земле. Монголам предстояло выбрать путь гуннов, варягов или угро-финнов. Они выбрали путь гуннов, только с еще более ужасающим нашествием.
В начале ХШ века один из монгольских вождей по имени Темучин (годы жизни 1155-1227) хитростью и силой сумел объединить несколько монгольских племён и принял титул «великого хана» - Чингисхана (1206).
Присоединяя к себе покоренные племена (теперь уже не только монгольские), быстро нараставший кровавый ком покатился сначала на юго-восток, полностью разорил Северный Китай и позже неудачно попытался добраться до Японии. Затем произошёл конфликт с империей хорезмшахов (современная Средняя Азия, включая Иран), была разорена и покорена вся Средняя Азия, пройден Кавказ, произошло вторжение в Северное Причерноморье и уже упоминавшийся разгром русско-половецкого войска на реке Калке. Ко времени смерти Чингисхана его империя представляла собой, пожалуй, крупнейшее государство тогдашнего мира – от Персии до Китая.
Сами монголы в упомянутом нараставшем «кровавом коме» постепенно составили лишь ядро – нечто вроде стоявшей в резерве 10-тысячной «старой гвардии» Наполеона позади его более чем 100-тысячной армии при Бородине. Основную массу войск составляли покорённые тюркские племена, получившие общее название «татар» (по имени одного из племён, истребленных монголами). Поэтому на Руси никаких монголов не знали, а были «злы татарове», имевшие такое же отношение к современным татарам, как варяги-руссы к современным русским.
Со временем тюрки-татары распались на казанских, астраханских, сибирских, кавказских (будущий Азербайджан) и крымских татар. Путать их с основной массой войск Чингисхана и его преемников так же непростительно, как путать варягов-руссов с современными русскими.
2.
Чингисхан, подобно Ярославу Мудрому (и по тем же причинам: других способов собирать дань тогда не знали) еще при жизни разделил империю на уделы (улусы) во главе с наместниками – своими сыновьями. И тем самым тоже подписал ей в будущем смертный приговор. После его смерти – и после неизбежной междоусобицы – великим ханом стал его третий сын Угедей (годы жизни 1188-1241), который отправил своего племянника, внука Чингисхана Батыя (Бату, годы жизни 1208-1255) на завоевание Европы.
Войско Батыя в 1236 г. завоевало и опустошило Волжскую Булгарию. Так что предки нынешних волжских, кавказских и крымских татар пострадали от «злых татарове» не меньше, чем чуть позже русские. Но русские князья, в отличие от германских против гуннов и арабов, даже не подумали объединиться, продолжали междоусобицу. И снова, как на Калке, дождались завоевателей, которые разгромили их поодиночке.
Зимой 1237 г. войско Батыя вторглось в Рязанское княжество. Был предъявлен ультиматум: дань в размере десятой части имущества с каждого человека. Ультиматум отвергли. Рязанский князь попросил помощи у соседей, но те решили стоять каждый сам за себя. Последовало сражение, силы были неравны, княжеское войско было разбито, татары подступили к Рязани, после пятидневной осады, разрушив стены, взяли её штурмом, город сожгли, население истребили. И так потом два года повторялось много раз: Переяславль Рязанский, да и вся рязанская земля, Коломна, Москва, Владимир и Суздаль, Дмитров, Переялавль Залесский, Тверь, Ярославль, Торжок …
Впереди был Новгород, но в какой-нибудь сотне вёрст от него захватчики, убоясь весенней распутицы, повернули на юг.
Нельзя сказать, что русские только терпели поражение и гибли во взятых штурмом городах. Поход Батыя начался с того, что вскоре после взятия Рязани один из рязанских бояр по имени Евпатий Коловрат, находившийся в отъезде, с дружиной в 1700 воинов напал на захватчиков с тыла и перебил немало их, прежде чем русские сложили головы в неравном бою. А кончился тем, что на обратном пути захватчики попытались взять штурмом Козельск и, действительно, взяли его, но потеряли под городом столько воинов, что «злы татарове» назвали его «злым городом». После чего ушли за Волгу.
Но что такое любое множество погибших захватчиков, если за Волгой войско получило намного больше пополнений?
И через год, в 1239 г. поход повторился снова. Пали Муром, Кострома, Галич Суздальский …
В 1240 г. последовал третий поход. Пали Киев, Кременец, Владимир Волынский, Галич Галицкий. Теперь вконец была разорена не только северо-восточная, но и южная Русь.
После этого в 1241-1242 гг. захватчики огнём и мечом прошли Польшу, Венгрию, Молдавию, Валахию, Трансильванию, Хорватию, Далмацию, вышли на берега Адриатики и только там были остановлены соединенным чешско-германским ополчением, вновь повернули назад.
Больше походов на Русь не было. Да они были и не нужны, так как страна была разорена и покорена (в смысле: выжившие должны были платить требуемую дань). Русь к 1242 г. являла собой страшную картину: десятки городов в руинах с поголовно истребленным населением, тысячи сожженных деревень, десятки тысяч трупов на полях и дорогах.
Нужно уточнить, что в 1242 г. Батый повернул обратно не только потому, что встретил сильное сопротивление с порядочно истощенным войском. До него дошла весть, что в далёкой Монголии скончался великий хан Угедей, и предстояли выборы нового хана. Он поспешил туда, в 1243 г. сам стал великим ханом и ему было уже не до походов.
Но и без того Киевская Русь фактически перестала существовать.
3.
Беда надвинулась на Русь не только с юго-востока, но и с северо-запада. Узнав, что северо-восточная Русь разорена, шведы двинулись на не тронутую татаро-монголами северо-западную. А когда была разорена южная Русь, в поход отправились рыцари Тевтонского ордена, обманом взявшие Изборск, предательством – Псков, начавшие разорять деревни в 30-40 верстах от Новгорода.
Тех и других остановил новгородский князь Александр.
В 1240 г. на берегу Невы он встретил войско шведов под начальством герцога (ярла) Биргера и наголову разгромил его. За что получил прозвище Невский.
В 1242 г. на берегу Чудского озера он одержал победу в сражении с Тевтонским орденом. При этом проявил незаурядное военное искусство. Зная, что тяжеловооруженные рыцари неодолимы в схватке с легковооруженной пехотой, он поставил свою пехоту на лед возле крутого берега озера, загородив её обозом. А конницу оставил на флангах. Рыцари пробились сквозь пехоту и остановились под кручей, «застряв» в обозе. С флангов и тыла по ним ударила русская конница. Рыцари попытались спастись, построив каре, но тонкий апрельский лёд под ними треснул, и катастрофа стала полной …
В итоге северо-западная Русь была спасена от иноземного нашествия.
4.
После смерти Чингисхана единство его империи сохранялось менее полу-столетия. Затем начался распад, длившийся еще столетие, Наконец, распад перешёл в агонию, длившуюся намного дольше. Но на Руси 240 лет иноземное иго оставалось игом.
Опустошенной Руси пришлось иметь дело с фактически независимым северо-западным улусом бывшей империи, который носил громкое название Золотая Орда. Несмотря на то, что это был всего лишь осколок недавно огромной империи, он долго представлял собой грозную силу, с которой пришлось тягаться почти четверть тысяче-летия. По разорённым городам и деревням разъезжали с отрядами ханские баскаки (сборщики дани), собирали дань , уводили в плен рабов. Хорошо еще, что в Орде не было развитого рабовладения и тем более развитой работорговли, как позднее в Крыму. Сравнительно немногочисленные рабы (преимущественно рабыни) входили только в челядь знати и составляли считанные проценты населения Орды. Но и без того иноземное иго удваивало иго «своей» знати.
Упадок Руси был тотальным. Конечно, имели место и восстания против захватчиков. Они отмечены летописью под 1262 годом. в нескольких местах Владимиро-Суздальской земли. Но в целом враг казался неодолимым. Всякий, кто не гнулся перед ним, тут же падал убитым. Он не давал потомства. Потомство было лишь у тех, кто выживал покорностью или подлостью (нечто подобное, как увидим ниже, было позднее при Сталине). И так 240 лет – более десятка поколений. Разве мог такой «неестественный отбор» не дать знать себя в последующих поколениях?
Только одна картина, ярко отображающая трагизм, безысходность положения попавших под иноземное иго. Неважно, точно ли так было в действительности, ибо картина в высшей степени правдоподобна.
Захватчик разгневался за что-то на крестьянина, велит ему стать на колени и дождаться, пока он сходит к избе за саблей. Крестьянин покорно становится на колени и ждёт, когда ему снесут голову … Казалось бы, можно ли более жестоко растоптать не только тело, но и сознание людей?
Отряды баскаков целое столетие проходили по оставшимся городам и деревням. Как и все двуногие звери, помимо дани, они требовали пищи и женщин. Полюбуйтесь на наши с вами физиономии. Разве почти все они похожи на лица древних славян? А ведь в последующие столетия межнациональные браки были редкостью. Стало быть …
Но если крестьянину нужна была покорность, чтобы выжить, то князю, чтобы выжить в продолжавшихся распрях между собой (!) требовалась еще и изощренная подлость. Именно она составила основу политической истории Руси в последующие 240 лет.
5.
С тех пор, как захватчики установили господство над разорённой и покорённой землей, каждый князь и даже великий князь (к тому времени «великих князей», независимых друг от друга, набралось несколько) должен был ехать в Орду, униженно выпрашивать ханский «ярлык» на княжение и привозить дань, плюс, как издавна повелось на Руси, взятки приближенным хана. Если не соглашался унижаться – мог тут же быть убитым (случалось и такое) Зато мог оговорить перед ханом соперника и урвать его земли. Кажется, что может быть подлее? Но задайтесь вопросом: могло ли быть иначе в положении рабов иноземного владыки?
Многими десятилетиями, даже веками, соперничали между собой князья тверской и рязанский, московский и суздальский и т. д. без конца. Соперничество обострилось, когда захватчики – предвосхищая недавних американо-англо-франко-голландских империалистов - пришли к гибельной для них потом мысли, что не надо больше посылать своих баскаков за данью. Легче и проще поручить это грязное дело самим русским князьям. Конечно, дело не только грязное, но и подлое. Зато даёт князю дополнительное орудие власти (и, добавим, как бы лопату, чтобы выкопать в будущем могилу ханам).
В этом деле особенно преуспели московские князья. В те годы на смену трем крупнейшим центрам Киевской Руси - Киеву, Новгороду и Владимиру (первый и третий лежали в руинах, а второй жил своей жизнью как бы «на отшибе») пришли три новых: Тверь, Рязань и Москва. Из них Тверь и Рязань имели вроде бы больше шансов стать новым «Киевом». Но в конце-концов им стала именно Москва.
Кто теперь помнит хоть одного из князей тверских и рязанских? Да и за что их помнить? А первых самостоятельных московских князей помнить есть за что.
Вот князь Даниил, сын Александра Невского (княжил в 1276-1303). Причислен церковью к лику святых за усердие в становлении православия (самый разгар иноземного ига!). Присоединил Коломну и Переяславль-Залесский, положив начало росту московского княжества.
Его дело продолжил сын Иван по прозвищу Калита (тогдашнее название мошны). Получил за алчность и скопидомство. Такое же насмешливо-презрительное, как и Юрий Долгорукий. Но при всём том, ухитрился присоединить еще много окрестных земель, сделав московское княжество могущественнее соседей. Перенес резиденцию русского митрополита из Владимира в Москву, чтобы сделать ту культурно-политическим центром Руси. Главное же, при очередной поездке в Орду добился у хана права сбора дани для него со всей остальной Руси. То есть, сделался как бы ханским наместником, самым влиятельным князем в стране.
Дело отца продолжили его сыновья Симеон Гордый и Иван Второй. Но особую роль в истории Московской Руси сыграл сын последнего Дмитрий (княжил в 1359-1389) Первые два десятилетия его княжения прошли в бесконечных распрях с другими князьями, причём в эти распри то и дело вмешивались литовцы и Орда, вновь и вновь разорявшие русские земли. Но в конце 1370-х годов в Орде началась очередная междоусобица, фактическим правителем стал не хан-чингизид, а всего лишь темник (генерал) Мамай. Дмитрий отказался платить дань,, разбил высланный против него карательный отряд и стал готовиться к решающей битве.
Дмитрий собрал огромное войско (по летописям до полутораста тысяч воинов, но это, скорее всего, преувеличение) и двинулся навстречу врагу. Его задачей было успеть дать сражение до того, как с Мамаем соединится его союзник – великий князь литовский Ягайло, спешивший навстречу. Да и рязанский князь остался в стороне, грозя при неудаче ударить в тыл.
Мамай собрал все силы Орды, даже привлёк наёмников-генуэзцев из Крыма – по летописям, вдвое больше, чем Дмитрий (тоже, наверное, преувеличено).
Сражение произошло 8 сентября 1380 года (все даты до 1918 года – по принятому в дореволюционной России «старому стилю») на знаменитом Куликовом поле в центре Рязанского княжества, за впадающей в верховья Дона рекой Непрядвой. Дмитрий расположил свои полки между двумя лесами – так, чтобы по ним не могла ударить с фланга вражеская конница, а на своём левом фланге в лесу поставил «засадный полк» воеводы Дмитрия Боброка-Волынца.
Численно превосходящие наступающие ударили на передовой полк с такой силой, что полностью уничтожили его. И врубились в «большой полк» в центре, в «полк правой руки» и «полк левой руки» по бокам. Дорвались почти до княжеского знамени. Дмитрий сражался наряду со всеми и был найден вскоре полумертвым, под грудой тел. «Большой полк» и «полк правой руки» устояли. А «полк левой руки» попятился под натиском вражеской конницы. Не миновать бы катастрофы, но тут в тыл наступавшим ударил «засадный полк». Конница Мамая в панике бежала, опрокинула свою пехоту и разгром стал полным. Началось преследование бегущих.
Авантюры редко прощают. А уж неудачные авантюры – никогда. Мамаю пришлось спасаться от ханского гнева в крымскую Кафу (нынешнюю Феодосию), где его вскоре убили.
Дмитрий, как и Александр Невский, получил почётное прозвище Донской.
Куликовская битва имела два следствия: одно – ужасающее, военно-политическое; другое – вдохновляющее, морально-политическое.
В том же 1380 г. в Орде воцарился новый хан – Тохтамыш. В 1382 г. он произвёл карательную экспедицию. Подступил к Москве, обманом заставил открыть ворота, обещая пощаду (князь задолго до этого уехал на север), ворвался в город, сжёг его и перебил всех жителей – тридцать с лишним тысяч человек – до последнего младенца. За это зверство был наказан судьбой. Сначала его разгромил Тамерлан (1389). Затем – соседний хан (1399). Двуногий зверь умер в 1406 г. в плачевном состоянии, будучи уже не в силах совершать походы на Русь. Хотя та еще много десятилетий вынуждена была откупаться от Золотой Орды данью. Но уже «ярлыков на княжение» всё чаще больше не требовалось.
Вместе с тем, Куликовская битва наглядно показала, что, как казалось прежде, непобедимого врага, при объединении сил вполне можно одолеть, как любого другого. Это не могло не воодушевить людей – от князя до «простолюдина». И идейно-морально с годами постепенно подготовило немыслимое прежде противостояние с неодолимым дотоле врагом. Словом, Куликовская битва стала переломным моментом в истории иноземного ига, подготовив через столетие его конец.
Вернувшийся в Москву Дмитрий Донской отстроил город заново, обнес Кремль каменной стеной. Но еще прочнее этой стены воздвиглась стена морально-духовная: сознание возможности и необходимости избавления от иноземного ига. Живым олицетворением такого сознания стал монах Сергий Радонежский (1321-1391), основатель Троице-Сергиевой лавры. Именно он благословил русские войска на Куликовскую битву. И именно он еще десяток лет, повторяя заветы автора «Слово о полку Игореве», призывал русских князей сплотиться, чтобы вместе отбиться от общих врагов.
И еще одно важное замечание. При упоминании о Куликовской битве надо обязательно подчеркивать, что мамаевские «татарове» имеют к современным татарам такое же отношение, как наемники-генуэзцы Мамая – к современным итальянцам. То есть, на деле не имеют абсолютно никакого отношения. Иначе Куликовская битва из исторического события превращается в очередное яблоко раздора народов России.
6.
Дмитрию Донскому наследовал его сын Василий 1 (1389-1425). Он, по уже установившейся традиции, был поставлен на княжение ханским ярлыком. Но это было в последний раз. И не князю пришлось ехать за ярлыком в Орду: ярлык был привезён в Москву ханским послом.
Шесть событий отметили княжение Василия Первого.
Во-первых, великий князь продолжил объединение русских земель вокруг Москвы. В Орде его послы купили ярлык на Нижний Новгород и Суздаль. Разными способами были присоединены Городец, Мещера, Муром, Таруса и другие города. Москва всё более явственно начинала играть роль Киева и затем Владимира минувших столетий. Чтобы подчеркнуть её первенствующую роль, в Москву из Владимира была перенесена особо чтимая икона Богоматери.
Во-вторых, усилилось противостояние Москвы и Литвы. Несмотря на то, что Василий был женат на дочери литовского князя Витовта (того самого, кто был одним из полководцев, разгромивших в Грюнвальдской битве 1410 г. Тевтонский орден). Витовт не зря носил титул великого князя литовского и русского. Он захватил Смоленск, Вязьму, претендовал на Псков и Новгород. Трижды в 1406, 1407 и 1408 гг. литовские и русские войска сходились для сражения Но родственные отношения взяли верх и дело кончилось миром: на западе угроза для Литвы была гораздо более серьёзной, чем на востоке.
В-третьих, Псков и Новгород, ища защиты от Литвы у Москвы, всё более подпадали под власть последней. Подпадали не без отчаянной борьбы, которая тянулась почти два столетия и закончилась разгромом Новгорода сначала при Иване Ш, а затем окончательно при Иване 1У.
В-четвертых, на Русь обрушились два нашествия.
Одно – в 1395 г., когда на Русь нагрянул Тамерлан, только что разгромивший Тохтамыша и приблизивший закат Золотой Орды. Руси грозило еще одно нашествие, пострашнее предыдущего. Однако «железный хромец», как звали Тимура, ограничился тем, что две недели простоял на востоке Рязанского княжества, разорил земли вокруг Ельца и, видимо, поколебавшись, повернул обратно. То ли потому, что наступала осень, а осенью и зимой Русь и сегодня разительно отличается от Самарканда. То ли потому, что, как и Чингисхан, счёл предстоящую добычу слишком ничтожной по сравнению с Южной Азией. Возможно, получил какие-то тревожные известия из своей столицы. Так или иначе – эта беда Русь миновала.
В-пятых, еще одно татарское нашествие всё-таки состоялось. В 1408 г. – через много лет после разгрома Тохтамыша и последовавшей междоусобице в Орде – власть там захватил мурза Едигей. Он двинулся в поход на Москву, не смог взять её, разрушил Переяславль-Залесский, Ростов, Дмитров, Серпухов, Верею, Клин, Нижний Новгород,, Городец, Рязань … И, как ни поразительно, Русь перенесла всё это просто как очередное бедствие. Как говорится, разорённого уже не разоришь. Через несколько лет после опустошительного похода города и деревни восстановились, зажили по-прежнему.
Наконец, в–шестых, - и это, пожалуй, самое существенное – с ослаблением княжеской власти резко усилилось влияние боярства. Княжеская «старшая дружина» - высший класс общества – расслоилась на «низы» (мелкопоместные владельцы) и «верхи» (крупные земельные собственники или собственно бояре), причём крупные бояре всё чаще соперничали с мелкими князьями. Мало того, даже крупные князья (включая московского) всё сильнее зависели от своих бояр. А бояре, по законам социального тяготения, всё сильнее тянулись к сильнейшему из князей – московскому. Так было не только на Руси, в Западной Европе тоже. Как мы увидим ниже, уже при следующем княжении именно бояре становятся решающей силой в управлении государством. Таким образом, диктатура боярства началась не после освобождения Руси от иноземного ига. Она складывалась постепенно на протяжении целых двух веков дотоле.
Кстати, именно в это время сложились многие боярские роды, фактически правившие Русью в последующие столетия. В том числе род боярина Федора Кошки и его сыновей, предков будущих царей России из династии Романовых.
О том, какую силу набрали бояре к тому времени, свидетельствует княжение сына Василия Первого – Василия Второго (1425-1462). Десяти лет от роду он наследовал престол, а в шестнадцать почти совсем потерял зрение, стал, говоря современным языком, «слабовидящим». При этом, судя по летописям, был характера «слабого и злого», совершенно неспособным ни к государственным, ни к военным делам. И к тому же, по состоянию здоровья, не мог иметь элементарного житейского опыта. Просто был символической фигурой в руках своих приближенных, как позже Ельцин в кругу своего клана. Тем не менее, его долгое княжение ничем существенным не отличалось ни от предыдущего, ни от последующего. Только благодаря сплочению и активности московского боярства, к которому присоединились бояре многих других княжеств Руси.
При дворах князей еще в ХШ веке выделились «ближние слуги»: стольники, отвечавшие за пиры, вообще за продовольствие князя; чашники (кравчии, виночерпии) отвечавшие за питие; окольничии, постельничии, конюшие, сокольничии и т. д. Всё чаще по влиянию на князя они соперничали с его боярами. А на протяжении Х1У-ХУ1 вв. эти придворные должности превратились в почётные чины, которыми не брезговали бояре и даже князья помельче. Двор московского князя всё более обретал черты, известные нам по дворам западноевропейских королей того времени. С той разницей, что в нём очень многое напоминало придворные нравы азиатских ханов.
Вся жизнь Василия П прошла в возобновившейся княжеской междоусобице. Сначала против него восстал его дядя князь Юрий Галицкий, отказавшийся подчиниться мальчишке-племяннику, да еще столь ущербному. Мало того, он предъявил претензию на великокняжеский престол. Князей с трудом помирило духовенство. Через несколько лет вновь произошёл разрыв, и один из бояр Василия с трудом выхлопотал для него в Орде ярлык на великое княжение. Еще через несколько лет – еще один разрыв, и Юрий одолевает Василия, заняв московский престол и сослав соперника в Коломну.
Однако в Коломну стеклись значительные княжеско-боярские войска. В это время Юрий скончался. Борьбу продолжили его сыновья: Дмитрий Шемяка (вон откуда «шемякин суд»!), Дмитрий Красный и Василий Косой. Последний в 1434 г. был захвачен в плен и ослеплен по повелению «слабозрячего» великого князя. Как увидим ниже, судьба через несколько лет отплатила тому той же монетою.
К этому времени процесс распада Золотой Орды усилился. Один из ханов, по имени Улу-Махмет, претендовавший на престол великого хана, был изгнан, бежал в Казань и основал там фактически самостоятельное государство, причём тут же начал набеги на Русь. В 1445 г. Василий П выступил против него, но был разбит под Суздалем и взят в плен. Потом отпущен за большой выкуп и привёл с собой в Москву несколько отрядов татар, поступивших к нему на службу. Это вызвало конфликт с московскими боярами. Василий уехал из Москвы и в одном из монастырей был взят в плен отрядом Шемяки, который привёз его в Москву и, в свою очередь, ослепил. Поэтому Василий П вошёл в историю с прозвищем Тёмный.
Василий был сослан в Вологду, но повторилась коломенская история: к нему со всех сторон стали стекаться приверженцы. Подкреплённые татарскими отрядами, они двинулись на Москву и восстановили Василия на престоле. Шемяка бежал, междо-усобица продолжалась еще несколько лет, наконец, он снова был разбит, еще раз бежал – на сей раз в Новгород, и там был отравлен приверженцами Василия. Тут же в этот город последовала карательная экспедиция – первая, но не последняя по счёту. Новгород и Псков, а позднее Рязань вынуждены были покориться великому князю московскому. Впрочем, «покорение» Новгорода продолжалось еще более столетия, до полного опустошения города.
Чем еще памятно княжение Василия Тёмного? Да всё тем же: эпидемии (скорее всего, чумы), засухи, горящий торф в высохших болотах, горящие леса, голод. Как люди могли веками выносить такие стихийные бедствия вперемешку с кровавой междоусобицей князей и еще более кровавыми набегами соседей – нам сегодня не понять. Голод –война- мор – голод – это было периодически до 1947 г. включительно.
Был также сдвиг в духовной сфере: в 1448 г. собор русских епископов, без согласия византийского патриарха, выбрал московским митрополитом рязанского архиепископа Иону. Церковь на Руси становилась независимой от Константинополя Русской Православной Церковью.
И еще: именно во времена Василия П Золотая Орда стала распадаться на отдельные ханства. Сначала Казанское и Крымское, затем (уже позднее) – Астраханское и Сибирское. Их последующее падение было предопределено историей.
7.
Княжение сына Василия П – Ивана Ш (1462-1505) резко делится на две почти равные части: до окончательного падения татарского ига (1480) и после этого.
Первая часть памятна последним противостоянием Москвы и Господина Великого Новгорода.
Новгород к тому времени стал одним из заметных европейских городов – вровень с северо-германскими приморскими городами Ганзейского союза. По сути, сделался боярско-купеческой республикой со своим парламентом (вече), имевшим тогда уже многовековую историю.
Город раздирался борьбой двух партий: пролитовской (чтобы спастись от гнёта Москвы) и промосковской (чтобы спастись от католицизма, насаждавшегося в Литве). К концу 1460-х годов верх одержала пролитовская партия, и в 1470 г. Новгород отдался под власть Казимира, короля польского и великого князя литовского – при условии сохранения всех своих обычаев и веры. Это дало Москве предлог решить дело силой. В 1471 г. новгородцы были разбиты в двух сражениях. Казимир, занятый внутренними усобицами, не сумел помочь им. Московский князь фактически принудил город к капитуляции и на протяжении последующего десятилетия постепенно уничтожал одну новгородскую «вольность» за другой.
В эти годы имели место и осада Новгорода московскими войсками, с еще одной его капитуляцией, упразднением веча и на время вроде бы полным покорением. И восстание новгородцев. И жестокое подавление восстания, с насильственным переселением в Москву более тысячи наиболее богатых и влиятельных семей. Их дома заняли переселенцы из Москвы и других земель. Новые волнения новгородцев. И новые «переселения». Спустя десять лет в Москву было «выведено» более 7000 новгородских семей. Фактически население Новгорода сменилось почти полностью, и он превратился в заурядный провинциальный город великого княжества московского. Но даже это не спасло его столетие спустя от окончательного опустошения Иваном Грозным.
Внутри московского княжества продолжалась ликвидация удельных княжеств и превращение князей в обычных бояр великого князя.
Продолжалась до тех пор, пока над Русью не нависла новая беда - примерно такая же, как 240 лет назад. В 1470-х годах Золотая Орда пережила свою последнюю «предсмертную судорогу». Власть в ней захватил воинственный хан Ахмат. В 1472 г. он предпринял поход на Москву, но взял только Алексин и остановился перед Окой, за которой стояли войска практически объединенной к тому времени Руси, После долгих колебаний, хан повернул назад. А спустя четыре года, после столь же долгих колебаний, Иван Ш решился на отчаянный, по тогдашним понятиям, шаг: отказался платить Орде вековую дань.
В 1480 г. последовала карательная экспедиция. Ордынские войска дошли до реки Угры под Москвой. На той стороне, как за восемь лет перед тем за Окой, стояли русские войска, готовые к новой Куликовской битве. Началось знаменитое «стояние на Угре». Ни одна сторона не решалась напасть на другую. Оно продолжалось всю осень, а когда ударили морозы, то по-летнему одетых ордынцев пробрало холодом. Их коней ожидал падёж от бескормицы. Вновь долгие колебания – и ордынцы теперь уже навсегда поворачивают вспять. Вскоре в Орде Ахмата убивают, и Орда окончательно разваливается.
Целая эпоха иноземного ига – 240 лет – остаётся позади.