Глава 5. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ (1709-1917)
Диктатура дворянства.
1.
В основе европейского военного искусства после крушения античной цивилизации (середина 1-го тысячелетия нашей эры) лежала атака «регулярного» (упорядоченного) строя рыцарской конницы на беспорядочные конные и пешие толпы варваров. Именно так были разгромлены гунны, арабы, монголы. «Ледовое побоище» 1242 г. и Грюнвальдская битва 1410 г. показали слабую сторону этой тактики (если на рыцарей ударить с флангов). Столетняя война между Англией и Францией (1337-1453) выдвинула против рыцарской конницы новое оружие – тяжёлый лук (почти в рост человека с метровой стрелой). Залп из таких луков сразу выводил из строя много рыцарей, после чего пехота довершала их поражение. Появившаяся в ХУ-ХУ1 вв. маленькая пушка на костыле (аркебуза, мушкет, пищаль) покончила с рыцарством: против пули в упор не спасала никакая броня, и хотя аркебузу, как пушку, приходилось заряжать несколько минут, против выстрела из неё не помогали ни меч, ни копье. Всё военное искусство ХУ1-ХУП вв. свелось к возможно более удачным залпам из аркебуз и пушек, после чего исход схватки решали латники-пикинёры, поддержанные кавалерией.
Во второй половине ХУП в. на смену мушкету пришло более совершенное ружье с кремневым курком вместо фитиля. Ему уже не требовался костыль-подпорка. Это дало возможность прикрепить к дулу багинет (будущий штык) и таким образом совместить ружье с пикой. Главное же, для нового ружья не требовался тлеющий фитиль, время на перезарядку резко сократилось, а выстрел производился спуском курка, высекавшего искру из кремня. Всё это позволило радикально преобразовать военное искусство.
Отныне европейский полк регулярной армии (примерно 2000 чел.) делился на огневые линии двух батальонов. В каждом батальоне рота (100-200 чел.) строилась тремя шеренгами – взводами (взведение курка). Расчёт был на то, что после залпа первого взвода тот успеет перезарядить ружья, пока дают залпы второй и третий взводы. Таким образом, в течение нескольких минут, пока противник дойдёт до штыкового боя (дистанция выстрела была 300 шагов = 200 метров) его встретят несколько залпов, наносящих наступающим вражеским шеренгам большие потери. А дальше всё зависит от морального фактора – степени одушевления той или другой стороны во встречном штыковом бою.
При таких условиях всё зависело от дисциплины солдата. Шагать в ногу со штыком наперевес под бой барабана, ожидая каждую секунду порцию свинца в живот, а потом удар штыком в грудь, можно было только в том случае, если солдат был хорошо вымуштрован (годами!) и боялся палки капрала больше, чем пули и штыка противника.
Зато несколько таких полков легко обращали в бегство любую «нерегулярную» армию противника. Хоть русскую, хоть польскую, хоть турецкую, хоть персидскую, хоть индийскую, хоть китайскую. Под Нарвой 8 тысяч шведов принудили к капитуляции 40 тысяч русских. В последующем на протяжении ХУШ века бывали случаи, когда 25 тысяч «регулярных» обращали в бегство 125 тысяч «нерегулярных». И даже 10 тысяч «регулярных» легко громили 100 тысяч «нерегулярных». Один одолевал десятерых!
Теперь судьба Московского царства всецело зависела от того, останется ли его армия на уровне польской, турецкой, персидской (с той же судьбой) или поднимется на уровень шведской, французской, австрийской – любой из великих европейских держав того времени.
2.
Покончив с русской армией под Нарвой, Карл ХП бросил столь незначительного, на его взгляд, противника на произвол судьбы и отправился сражаться с более серьёзными противниками в Саксонии и Польше. Теперь всё зависело от того, как Петр использует дарованную ему судьбой передышку.
Петр использовал передышку оптимальным образом. Он обложил население усиленным налогом, провёл мобилизацию в армию, не остановился перед тем, чтобы перелить церковные колокола на пушки, и вскоре сформировал десятки регулярных полков, так что на поле сражения можно было выставить не менее 50 тыс. чел. войска, не уступающего шведскому.
При этом, пользуясь отсутствием шведской армии, он воплотил в жизнь мечту Ивана Грозного – вновь начал завоевание Ливонии. Первая победа русских войск над шведскими произошла уже в начале 1702 г. при Эрестфере (Эстляндия). Летом того же года шведы потерпели еще одно поражение, Осенью русские взяли у истоков Невы Нотебург – бывший русский Орешек, переименованный в Шлиссельбург, а в мае 1703 г. им сдалась крепость Ниеншанц в устье Невы. Здесь начали строить Петропавловскую крепость, чем было положено основание новой столице – Санкт-Питербурху (Москву, с которой было связано столько неприятных воспоминаний, Петр ненавидел всеми фибрами души, и поэтому колоссальный памятник ему на Москве-реке выглядит весьма иронично).
Вообще говоря, новую столицу вполне можно приравнять к еще одной авантюре Петра. Умные люди советовали ему строить город на возвышенности в районе нынешнего Петергофа, где хорошие источники для городского водопровода. А в устье Невы оставить только Петропавловскую крепость и Адмиралтейство (верфь для постройки морских кораблей). Но Петр помнил Венецию и бредил новым Стокгольмом – в пику шведам. В результате потомки Петра четвертое столетие вынуждены бороться с периодическими наводнениями, защищаться от них дамбой и т. д. И если бы Петр ограничился только этой авантюрой – плохо пришлось бы ему в истории России.
Между тем завоевание Ливонии продолжалось. В том же 1703 г. русские заняли Ям, Копорье, Мариенбург. В 1704 г. – Нарву, Ивангород, Дерпт (Юрьев). Шведы укрылись за крепостными стенами Ревеля, Пярну и Риги. Практически Швеция лишилась почти всей Ливонии, кроме морского побережья. Этого Карл ХП потерпеть не мог.
В 1705 г. он блокировал русские войска в лагере у Гродно. Те воспользовались половодьем и успели отступить в Россию. тогда Карл повернул армию на Саксонию, занял Лейпциг и принудил саксонского курфюрста Августа П, бывшего одновременно польским королём, к капитуляции. Король отрёкся от польского престола. Петр остался один на один с Карлом. Шведская армия начала подготовку к походу в Россию.
Подготовка длилась долго. В конце лета 1707 г. шведская армия (54 тыс. чел.) двинулась из Саксонии в Россию. Первоначально Карл, предвосхищая Наполеона, намеревался принудить Петра к капитуляции в Москве. Но упорные арьергардные бои русской армии и трудности с продовольствием-фуражом (местность по пути движения шведов была заблаговременно опустошена русскими) заставили Карла повернуть на Украину, чтобы перезимовать зиму 1708-1709 гг. в сытости и тепле. Ему гарантировал это украинский гетман Мазепа, переметнувшийся со своим войском от русского царя к шведскому королю.
Весной 1709 г Карл начал осаду Полтавы, чтобы сделать её своей базой для похода на Москву. Осада оказалась безуспешной. Между тем, к июню сюда подошла армия Петра. Пришло время решающего сражения: остаться ли России в ряду Польши, Турции, Персии – или стать, вместо Швеции, великой европейской державой. Именно поэтому мы датируем переход России в новое качественное состояние не 1682-м, не 1689-м и не 1721-м годом (когда официально была провозглашена Российская империя), а 1709 годом. Ибо Российская империя де факто родилась (могла ведь и не родиться) на поле Полтавской битвы.
Карл выставил на поле боя 24 тыс. чел. при 4 орудиях, плюс 8 тыс. казаков Мазепы. Ему противостояла 42-тысячная армия Петра при 72 орудиях. При таком соотношении сил превосходство русской артиллерии с самого начала стало подавляющим. Русская кавалерия опрокинула шведскую и принудила к сдаче несколько отдельных отрядов противника.
В решающей схватке 18 батальонов пехоты и 29 эскадронов кавалерии шведов противостояли 42 батальонам и 69 эскадронам русских. Но русские двинули в атаку лишь первую линию – половину своих полков (вторая оставалась в резерве на случай поражения – настолько велик был ореол непобедимости шведской армии). Так что силы противников на поле боя были примерно равны. Всё решил встречный штыковой бой. Он отличился необыкновенным упорством обеих сторон и продолжался на редкость долго: обычно такого нечеловеческого напряжения хватает лишь на несколько минут. Наконец, шведы не выдержали и бежали, русская конница преследовала их. Остатки шведской армии капитулировали. Спастись удалось лишь Карлу и Мазепе с небольшой свитой.
Великая европейская держава Швеция исчезла с карты мира.
Великая европейская держава Россия появилась на карте мира.
3.
После Полтавы война превратилась для Швеции в её агонию. Агония шла целых двенадцать лет (с перерывами). К осени 1710 г. от шведских войск были полностью очищены Лифляндия, Эстляндия, Ижорская земля с Выборгом. В последующие годы произошло несколько успешных для России морских боёв. Самым значительным было сражение при мысе Гангут в 1714 г., когда шведы потеряли целую эскадру. Вскоре русскими были заняты Аландские острова, с которых начались всё более значительные набеги на шведское побережье. К 1719 г. русский флот стал полностью господствующим на Балтике. Одновременно русские войска захватили почти всю Финляндию. В 1718 г. начались переговоры о мире. Они проходили три года и завершились Ништадтским миром 1721 г. За Россией закреплялось всё Балтийское побережье от Выборга до Риги со всеми городами Эстляндии и Лифляндии, а также с прибрежными островами. Финляндия возвращалась Швеции. Пётр за этот мир был удостоен титула императора, и Россия формально стала империей.
События Северной войны настолько заполонили для России и Европы всю первую четверть ХУШ века, что на их фоне совершенно затерялись уже упоминавшиеся провальные авантюры Петра – Прутская и Персидская.
В 1711 г. 44-тысячная русская армия во главе с самим Петром двинулась на Балканы на соединение с 80-тысячным сербско-валашско-молдавским войском, а также с войском, обещанным польским королём. Русские войска дошли до Прута, но вместо встречи с союзниками были окружены там 127-тысячной турецко-татарской армией. Положение окруженных стало критическим, так как кончалось продовольствие Помогли прямой подкуп визиря, командовавшего турецкими войсками, а также предложенные русскими условия мира, выгодные для Турции. Россия возвращала Турции Азов, сносила Таганрог и ряд других городов, только что построенных на черноморском побережье. Фактически отдавала Турции всё Северное Причерноморье.
Следующий раунд борьбы за Чёрное море отодвигался на много десятилетий.
Что касается Персидской авантюры, то она тоже была связана с плохим знанием обстановки. Петру доложили, что Персию легко завоевать. К весне 1722 г. он сформировал 46-тысячную армию, построил на Каспии 47 парусных и более 400 гребных судов. Вся эта армада, продвигаясь на юг вдоль побережья Каспия, заняла Дербент, Баку и Решт. Однако в это время войну Персии объявила Турция. В этой обстановке Тегеран пошёл на союз с Россией, которая получала всё западное и южное побережье Каспия. Такой поворот событий привёл к обострению русско-турецких отношений. Возникла угроза новой войны с Турцией. Поэтому в 1724 г. с Турцией заключается договор, по которому за Россией оставляется только западное побережье Каспия. Но на практике и это оказывается трудно удержать. Граница на Кавказе надолго устанавливается по Тереку.
В историографии установились полярные оценки царствования Петра: от безоговорочно-восторженных до резко осуждающих. Наверное, правильнее держаться объективной «середины», с учётом всех «плюсов» и «минусов».
«Минусов» - множество, начиная с неуравновешенной психики (хотя, наверное, вряд ли правомерно причислять Петра к психопатам типа Ивана Грозного, Павла Первого или Сталина) и кончая отвратительной жестокостью (роль палача), издевательствами над верой и церковью, диким распутством (с соответствующими болезнями, которые сделали очень здорового человека совершенной развалиной в 50 лет). Показательно, что он умер примерно в том же возрасте, что Иван Грозный и Ленин, причём в столь же плачевном состоянии. Добавим, что Петр Великий казнил людей больше, чем Иван Грозный. При нём население страны уменьшилось чуть ли не на одну пятую – это сопоставимо с иноземным нашествием. Чрезвычайное напряжение подорвало экономику, и потребовалось много десятилетий, прежде. чем она была восстановлена.
Всё это так. Но «плюсы» перевешивают «минусы». Здесь дело не только в чертах характера Петра, вызывающих симпатию: его трудолюбие, любознательность, личная храбрость, его, как ни странно это слышать, человеколюбие. Да, он лично рубил головы ненавистным ему стрельцам, пытал и казнил собственного сына. Но он же и окончательно подорвал своё здоровье незадолго до смерти, лично спасая тонущих моряков в ледяной воде. Главное же, он сделал полуазиатское (евразийское) государство великой державой.
И вошёл в историю с прозванием Великий.
Ему повезло с памятником в Питере («Медный Всадник»). И не повезло в Москве, где он ведёт морской корабль по реке в штанах колумбовой эпохи (первоначально это был памятник Колумбу). Впрочем, это закономерно. Москва очень далека от морей. И Москву (как и всё «допетровско-московское) Петр ненавидел люто. Просто Москва отплатила ему тем же.
4.
Петр 1 умер в четверть шестого утра 28 января 1725 г. Он успел написать только «Отдайте всё …» А кому – неизвестно. Вариантов было несколько, начиная с 8-летнего еще одного Петра Алексеевича – внука Петра 1, сына его казненного сына (в скором будущем императора Петра П). Но при дворе в это время ведущую роль играл фаворит Петра 1 – светлейший князь Александр Данилович Меншиков. Он настоял, чтобы императрицей – первой в русской истории – стала вторая жена Петра Екатерина Алексеевна (1725-1727).
Вообще-то новая императрица была «ровня» светлейшему князю. Оба были «выскочки» из самого что ни на есть «простолюдья». Екатерина в молодости называлась Мартой Скавронской и была сначала женой солдата, а потом служанкой-наложницей у разных господ, включая русских вельмож, в том числе и у Меншикова, который «уступил» её царю.
Как женщина, Екатерина обладала редким даром уживаться с самыми скверными мужскими характерами. Включая характер Петра 1, который сделал служанку женой и имел от неё законных детей (мальчик умер в детстве, а одна из дочерей стала впоследствии императрицей Елизаветой Петровной). Но, как государственный деятель, новая императрица, конечно же, равнялась нулю. Тем более, что в эти годы стала такой же развалиной, как и её муж, и к тому же пристрастилась к алкоголю. И фактическим правителем страны стал Меншиков.
Меншиков, оставаясь неграмотным, обладал государственным умом и военными талантами. Он был сначала денщиком, а потом ближайшим сподвижником Петра, получил титул светлейшего князя, чин генералиссимуса, огромные имения с тысячами крепостных. При всем том оказался крайне своекорыстен, был взяточником, казнокрадом, интриганом, при Петре не раз оказывался под судом, но выплывал сухим из воды. Перед смертью Петра и в первые годы после его смерти главной страстью фаворита было получить трон герцога Курляндского, но этого он так и не добился.
Понятно, что такой человек не мог не нажить себе врагов среди петровской аристократии, и все его помыслы сводились к укреплению своего шаткого положения.
К этому времени допетровское боярство, говоря словами большевиков, было ликвидировано как класс. Всё «служилое» боярство растворилось в дворянстве, почти всё «неслужилое» быстро захирело и выродилось, потому что выжить в те времена можно было только пожизненной государственной службой. Среди дворянства выделилась аристократия – титулованное дворянство (князья, графы, прибалтийские бароны) и особо богатые дворяне. В свою очередь, над аристократией возвышались придворные правящие круги. С ними Меншикову и пришлось иметь дело..
Борьба Меншикова со своими соперниками тянулась целый год. Наконец, в начале 1726 г. она закончилась компромиссом. Был учрежден Верховный тайный совет из семи наиболее влиятельных сановников двора (включая Меншикова) – реальное правительство страны, тут же, разумеется, погрязшее в дрязгах.
К этому времени, как уже говорилось, Екатерина была уже очень плоха. Вставал вопрос о престолонаследии. На первый план выдвигалась кандидатура уже упоминавшегося внука Петра (будущего Петра П). Меншиков решил укрепить свое положение браком 12-летнего Петра со своей дочерью.
В сфере внешней политики тех лет выделялась разве что интрига против Дании, захватившей Шлезвиг, принадлежавший раньше Голштинии. Старшая дочь Петра 1 – Анна (сестра Елизаветы) как раз в это время была выдана замуж за принца Голштинского (от этого брака в России через 30 лет появится их сын, будущий император Петр Ш). И Россия сколотила целую коалицию держав против Дании. Но смерть Екатерины весной 1727 г. прекратила эту интригу.
На престол, как и предполагалось, вступил Петр П (1727-1730), ставший перво-начально простой игрушкой в руках Меншикова, тем более, уже заранее считавшим себя царским тестем. Однако Меншиков просчитался. Влияние на царя перехватили князья Долгоруковы, организовавшие переезд двора из Петербурга в Москву и начавшие подготовку брака царя с княжной Долгоруковой. Меншиков был отправлен в сибирскую ссылку, где и умер в 1729 г. Но и происки Долгоруковых были внезапно прерваны смертью Петра П в январе 1730 г. от оспы. Вновь встал вопрос о престолонаследии.
К этому времени в Верховном тайном совете решающий голос сохранили один из князей Долгоруковых, два князя Голицына и канцлер Головкин. После долгих пререканий они остановили свой выбор на вдовствующей герцогине Курляндской Анне Ивановне – дочери соправителя молодого Петра 1 – Ивана У. У этой кандидатуры в глазах «верховников», как называли тогда членов Верховного тайного совета, было два преимущества: во-первых она была бездетна и враждебна потомству Петра 1, так что вопрос о престолонаследии вновь переходил в руки «верховников»; во-вторых, Анна легко приняла «кондиции» - условия, на которых её приглашали на царство. По этим условиям, Анна (как и Екатерина, абсолютно неспособная к государственным делам) становилась чисто символической фигурой. Реальная власть оставалась всецело в руках «верховников».
Однако «верховники», как и Меншиков до них, жестоко просчитались. Они не учли, что более широкие придворные круги, опиравшиеся на гвардию, ненавидели их так же смертельно, как и они сами – друг друга. Анне было сообщено, что «кондиции» - дело рук нескольких одиночек, а «шляхетство» стоит за «самодержавство». Поэтому, по прибытии в Москву, Анна демонстративно разорвала «кондиции», отправила в ссылку «верховников» и стала властвовать самодержавно, опираясь на приближенных привезенных из Курляндии (1730-1740).
Среди них выделился курляндский немец Бирон, получивший титул герцога, ставший всевластным фаворитом и действительным правителем страны. Годы его правления получили красноречивое название «бироновщина». Своекорыстный, грубый, жестокий немец расставил почти на все ключевые посты в государстве преданных ему немцев и свирепо подавлял малейшее недовольство.
Именно с 1730-х годов – с перерывом на царствование Елизаветы (1742-1761) – в России началось засилье немцев. Почитайте пушкинскую «Историю Пугачева»: там каждая четвертая генеральская фамилия – немецкая. Можно не сомневаться, что среди губернаторов и высших чиновников пропорция была точно такая же. С 1761 г. двор Романовых становится насквозь немецким. Если, с учётом реального отца Павла 1, этого царя можно считать наполовину немцем, то его сыновья Александр и Николай, по матери-немке, были немцами уже на три четверти. Александр П – более чем на девять десятых. А у Александра Ш и Николая П . С их мамашами из Германии и Дании, «русская кровь» осталась чисто символической.
Да и нравы при петербургском дворе (включая язык) мало чем отличались от бранденбургских и мекленбургских. Это наглядно видно хотя бы по придворным чинам. Если на военной и гражданской службе преобладали поручики-полковники и секретари-советники, то при дворе до самого 1917 года остались мундшенки и фурьеры, камер-юнкеры и камергеры, гофмейстеры и егермейстеры, форшнейдеры и т. д. И если декабристы сатирически писали про Александра 1: «царь наш – немец прусский, носит мундир узкий», то Николая П, как «немца», с начала и до конца его царствования недолюбливали очень многие. Словом, моя злосчастная Россия рюриками началась – рюриками и окончилась. Потом, правда, началось такое, что даже о рюриках вспоминаешь с ностальгией.
Во внешней политике царствование Анны Ивановны отмечено только русско-турецкой войной 1735-1739 гг. Предлогом для войны явились крымские набеги на Украину. Момент был выбран удачно: Турция начала войну с Персией, и основные силы турецкого вассала – крымского хана были брошены в Дагестан. Война еще раз продемонстрировала превосходство «регулярных войск» над «нерегулярными». Турки были разбиты в нескольких сражениях, а русские войска загнали в горы крымских татар. Однако военные действия велись столь бездарно, что мир принёс России лишь незначительные земельные приращения.
До выхода к Чёрному морю, присоединения Крыма и создания Черноморского флота оставалось около полувека.
В 1733 г. бездетная императрица, по совету придворных, выразила намерение обзавестись наследником. Выбор пал на немецкую принцессу Елизавету-Екатерину-Христину Мекленбург-Шверинскую. Она была дочерью герцога Мекленбург-Шверинского и русской великой княгини Екатерины Ивановны, правнучки царя Алексея Михайловича, внучки его сына Алексея Ивановича и сестры Анны Ивановны. Таким образом генеалогическая линия Петра 1 упразднялась полностью. Принцесса была приглашена к русскому двору, приняла православие под именем Анны Леопольдовны и выдана замуж за немецкого принца Антона-Ульриха Брауншвейг-Люнебургского. Свадьба состоялась летом 1739 г., а в августе 1740 г. – всего за два месяца до кончины императрицы – у молодой четы родился сын Иван.
В последние дни императрицы был опубликован Манифест о престолонаследии. Наследником объявлялся внук императрицы «принц Иоанн», имеющий в будущем быть самодержцем под именем Ивана У1. Регентом государства, понятно, становился Бирон.
Сама Анна Леопольдовна, охарактеризованная современниками, как женщина «слабая и нерешительная, ленивая и беспечная» приняла свершившееся как должное. Тем более, что формально она именовалась «правительницей государства», хотя правил, разумеется, регент. Однако приближенные императрицы, недовольные засильем Бирона, противопоставили ему другого влиятельного немца – фельдмаршала Миниха. Тот без труда арестовал и сослал Бирона, а также его приближенных, и сам стал регентом. Впрочем, ненадолго: придворные Анны Леопольдовны происками и интригами добились вскоре и его отставки.
Между тем, несколько гвардейских офицеров, недовольных засильем немцев, воспользовались нескончаемыми «смутами» при дворе правительницы, создавшими фактическое безвластие, и выдвинули свою кандидатуру на престол – дочь Петра 1 Елизавету. В ночь на 25 ноября 1741 г. небольшой отряд гвардейцев арестовал правительницу и её семью (включая ребёнка), а также ряд её приближенных – Миниха, Остермана и др. Арестованных хотели выслать за границу, но, опасаясь осложнений, отправили в ссылку, где Анна Леопольдовна через несколько лет умерла. Её сын – подрастающий император Иван У1 – позже был заключён в Шлиссельбургскую крепость и начисто отрезан от внешнего мира. Как оказалось, не зря. Через двадцать с лишним лет, уже при Екатерине П, один авантюрист – офицер по фамилии Мирович сделал попытку освободить заключенного и возвести его на престол. Но охрана имела приказ убить своего подопечного при первой же попытке освободить его. Что и было сделано. А Мирович – казнен.
На престол вступила Елизавета Петровна (1741-1761).
5.
Елизавета была способна к государственным делам ничуть не больше, чем Екатерина 1 и обе Анны. То есть, неспособна абсолютно. Смысл жизни всех четырех женщин заключался только в развлечениях. Разница была разве лишь в том, что Екатерина увлекалась спиртным, Анна Ивановна тешилась шутами (в том числе из княжеских фамилий), Анна Леопольдовна страдала от несчастной любви (не к мужу), а Елизавета жила балами-маскарадами и ежедневной сменой нарядов.
Но императрице и не нужно было заниматься государственными делами. Она подобрала команду – правда, не столь сильную, как Екатерина П – и команда эта успешно взяла бразды правления в свои руки. Команда состояла из канцлера А. П. Бестужева-Рюмина и трех братьев Шуваловых. Бестужеву была поручена внешняя политика. Кроме того, он целых 16 лет фактически управлял государством. Из братьев Шуваловых Александр стал начальником тайной канцелярии (тогдашним аналогом будущей жандармерии – ЧК – НКВД – КГБ) и самым близким царице лицом, не считая её морганатического супруга - церковного певчего Алексея Разумовского, сделанного графом. Второй брат – Петр взял на себя внутреннюю политику, а третий брат Иван сыграл роль будущего министра просвещения. Вместе с Ломоносовым (почти единственным русским среди академиков-немцев) он в 1755 г. основал Московский университет, Казанскую гимназию и Петербургскую академию художеств.
В целом царствование Елизаветы было менее злосчастным для России, чем предыдущее. Конечно, продолжались периодические «мор», голод, непомерные налоговые тяготы, тяжкая рекрутчина, равная стихийному бедствию. Но если предыдущее царствование завершилось кровавыми пытками и казнями противников Бирона, то новая царица объявила, что впредь в России смертных казней не будет. Правда, она чисто по-бабьи свела счёты со своей соперницей на балах, «урезав» ей язык и подвергнув порке кнутом. В дальнейшем такие эксцессы стали редкостью, хотя продолжались весь ХУШ век. Смертная казнь тоже применялась лишь в исключительных случаях (Мирович, Пугачев, декабристы, народовольцы) – вплоть до кровавого финала революции 1905-1907 гг.
Две трагедии омрачили это царствование. Одна , связанная с престолонаследием, завершившаяся в будущем убийством претендента на трон (мы уже упоминали об этом). Другая, связанная с 7-летней войной 1756-1763 гг. (трагичной для России тоже в связи с проблемой престолонаследия, но уже другой). Через какое-то время после вступления на престол Елизавета начала осознавать, что останется бездетной. Поэтому начала приискивать себе преемника. Выбор пал на Петра-Ульриха(1728-1762), сына герцога голштейн-готторпского Карла-Фридриха и дочери Петра Первого Анны, сестры Елизаветы. Любопытно, что по отцу Петр-Ульрих мог быть (и, действительно, какое-то время был) наследником шведского престола. Но российская корона, на беду принцу, в глазах родителей перевесила. Сын – не первый и не последний в доме Романовых – оказался пьяницей и очень глупым человеком. Он был совершенно необразован, враждебно относился к России и ко всему русскому, интересовался только военной муштрой и благоговел перед королём Пруссии Фридрихом П. Окружив себя выходцами из Голштинии, он как бы самоизолировал себя в петербургском политическом пространстве, и тем самым, можно сказать, обрёк себя в будущем на гибель.
В 1745 г. его женили на принцессе Софье-Фредерике-Августе Ангальт-Цербст-ской (1729-1796), перекрещенной в православии в Екатерину Алексеевну. Супруги изначально не сошлись друг с другом и духовно, и физически. Меж тем, Елизавета требовала наследника. Екатерине пришлось сойтись с гвардейским офицером, результатом чего было появление Павла Петровича (будущего императора Павла Первого, 1754-1801). Екатерина оказалась полной противоположностью своему супругу. Умная, волевая, целеустремленная, она получила хорошее самообразование (позволившее ей впоследствии вести переписку с лучшими умами Европы, начиная с Вольтера) и окружила себя наиболее умными и энергичными гвардейцами, среди которых выделились четыре брата Орловы – её будущие сподвижники - один из которых стал её любовником. Всё это имело мало значения, пока на престоле сидела Елизавета. Но со второй половины 1750-х годов императрица стала всё чаще хворать. Придворные видели, что протянет она недолго (они ошиблись: она «протянула» несколько лет) и что им со дня на день придётся иметь дело с новым монархом – слепым поклонником прусского короля.
Между тем, в 1756 г. разразилась так называемая 7-летняя война. Её корни уходили к 1740 г., когда на австрийский престол взошла Мария-Терезия, поначалу не признанная некоторыми западноевропейскими монархами, претендовавшими на «австрийское наследство». Под шумок прусский Король Фридрих П захватил австрийскую Силезию. К середине 1750-х годов Мария-Терезия сколотила коалицию в составе Австрии, Франции, Швеции, России и Саксонии, чтобы на сей раз поделить «прусское наследство». Но и Фридрих не терял время. Он собрал сильную армию и в 1756 г. разбил поодиночке австрийцев и французов, после чего занял Саксонию. В центре Европы, таким образом, возникала не просто еще одна великая держава, но еще и претендующая на господство во всей Германии, да и во всей континентальной Европе.
Канцлер Бестужев убедил окружение Елизаветы в серьёзности этой угрозы. Елизавета легко пошла на войну, потому что начала своё царствование с успешного завершения очередной русско-шведской войны, начатой еще при Анне Леопольдовне (1741-1743) и была уверена в быстрой победе.
В 1757 г. 55-тысячная русская армия фельдмаршала Апраксина вступила в Пруссию и у деревни Гросс-Егерсдорф дала сражение 24-тысячной армии Фридриха. Атака пруссаков была отбита, но в этот момент Апраксин получил донесение о серьёзной болезни Елизаветы.. Понимая, что при новом императоре его победа над Фридрихом будет равнозначна смертной казни, он предпочёл отступить. Однако Елизавета выздоровела. Апраксин был отдан под суд, а командующим армией назначен генерал Фермор.
Фермор зимою 1757-58 гг. занял Кенигсберг и всю Восточную Пруссию, а в летнюю кампанию 1758 г. дал Фридриху сражение при Цорндорфе. Сражение было кровопролитным, но осталось безрезультатным, потому что Фермор, как и Апраксин, получил тревожное сообщение из Петербурга о здоровье императрицы и, понятно, остался в бездействии. Он был заменен генералом Салтыковым, который летом 1759 г. наголову разгромил Фридриха в сражении при Кунерсдорфе. Из 48-тысячной армии пруссаков спаслись бегством, вместе с королем, лишь 3 тысячи. Но снова пришли тревожные депеши из Петербурга и снова третий уже по счёту генерал поспешил отвести русскую армию на зимние квартиры. Позднее, сославшись на болезнь, Салтыков вновь сдал армию Фермору.
В 1760 г. Фридрих, переформировав армию, еще раз нанёс поражение французам и австрийцам. Русские продолжали оставаться в бездействии. Только один из их отрядов на время занял Берлин. Несмотря на отдельные успехи, положение Фридриха к 1761 г. сделалось настолько отчаянным, что он подумывал о самоубийстве Но ему несказанно повезло. В конце декабря 1761-го умерла Елизавета, а уже в мае 1762 г. новый русский император заключил с Фридрихом союзный договор. Продолжение войны стало бессмысленным, военные действия на западе вяло тянулись еще несколько месяцев, а затем был заключен мир – практически на условиях статус кво в Европе.
Таким образом, с одной стороны, Россия безрезультатно понесла огромные людские и материальные потери ( сотни тысяч солдатских жизней и миллионы рублей) С другой стороны, прусская гегемония в Европе была отодвинута более чем на столетие, а для мировой истории это – очень важное событие.
6.
Окружение Петра Ш (1761-1762) оказалось более дальновидным, чем новый император. Уже в первые месяцы 1762 г. оно подготовило два указа, которые не могли не прибавить популярности царю. Один указ упразднял Тайную канцелярию с её политическим сыском. Другой назывался «О вольности дворянской». Он отменил обязательную прежде для дворянства военную или гражданскую государственную службу. Этот указ был в 1785 г. подкреплён «Жалованной грамотой» Екатерины П, в силу чего дворянство окончательно стало паразитическим классом. Конечно, до самого 1917 г. у дворянства оставалась монополия на высшие военные и гражданские должности. Но всё большее число дворян жило и умирало паразитами, так что ряды офицеров и чиновников приходилось пополнять выходцами из других сословий.
Эти паразиты – как и сегодняшние паразиты-олигархи – были в подавляющем большинстве своём отнюдь не русскими. До 40% дворян имели германское и столько же – тюркское происхождение. И эти паразиты владели главным тогда достоянием государства – землей. Даже к 1917 г. 130 тыс. помещиков имели столько же земли, сколько 13 млн. крестьянских хозяйств. До 1861 г. дворяне были рабовладельцами, поскольку русский крепостной ничем не отличался от раба. До 1906 г. они держали своих бывших крепостных на положении «временно-обязанных», т. е. фактически продолжали брать с них ежегодную дань-оброк (сверх обычных налогов).
И вот сегодня разные прохиндеи воссоздают «дворянские», «купеческие» и пр. «собрания». Что остаётся делать мне, потомственному крестьянину? Брать вилы и идти поджигать по второму разу уже сожженные помещичьи усадьбы?
История моей злосчастной России должна ярче выявить и пресечь многие сегодняшние благоглупости, не только касательно дворянства, будь оно проклято!
7.
Насколько политически дальновидным было окружение Петра Ш (далекие от России голштинцы!) – настолько политически близоруким оказался пьяница на троне. Буквально за несколько месяцев он успел оттолкнуть от себя наиболее влиятельных русских сановников, вошёл в конфликт с церковью и, наконец, решит отправить гвардию в свою родную Голштинию, чтобы отвоевать у Дании Шлезвиг. Это переполнило чашу терпения всемогущих со времён Елизаветы питерских преторианцев. Был составлен заговор во главе с любовником Екатерины Орловым и его братьями. Отряд гвардейцев во главе с Екатериной двинулся в загородный дворец, где пьянствовал Петр. Император был арестован и затем убит в пьяной драке. Императрицей была провозглашена Екатерина П (1762-1796).
О государственном уме новой императрицы мы уже говорили. Но она сумела сделать большее – собрала «команду», не уступавшую, может быть, даже превосходящую елизаветинскую, которая подняла Россию на новую ступень могущества. В результате вторая и последняя, вслед за Петром, осталась в истории России с почётным прозванием Великая.
В составе «команды» мы находим фамилии выдающихся государственных деятелей, полководцев и флотоводцев: братья Г. Г. и А. Г. Орловы, Г. А. Потёмкин, А. Р. Воронцов, А. А. Безбородко, П. А. Румянцев, А. В. Суворов, Ф. Ф. Ушаков и др. Ни до, ни после управленцев такого класса не было. В области внутренней политики Екатерина упорядочила губернское и городское управление, вообще подняла состояние государства на более высокий уровень. Планировала введение местного самоуправления, но не решилась на него: оно пришло лишь столетие спустя в виде земства.
В области внешней политики провела две войны с Турцией (1768-1775 и 1787-1791) и три раздела заживо разложившейся Польши, по которым к России отошли Литва, Белоруссия и правобережная Украина (кроме Галиции). Кроме того, Россия приняла под свой протекторат Грузию (1783). Добавим, что третий раздел Польши вызвал восстание поляков под руководством Костюшко, подавленное Суворовым.
В первой русско-турецкой войне в сражении на реке Кагул 27-тысячная армия Румянцева разгромила 150-тысячную турецкую армию, флот А. Орлова уничтожил турецкий флот в Чесменской бухте (1770). На следующий год был занят Крым. Начались долгие, безрезультатные переговоры о мире. В 1774 г. Салтыков разбил одну из турецких армий у Туртукая, а Суворов другую – у Козлуджи. Турки запросили мира, по которому Россия получала Северное Причерноморье и фактический протекторат над Молдавией и Валахией. Крымское ханство объявлялось независимым от Турции, что предопределило в 1783 г. переход его к России. Вскоре развернулось строительство русского черноморского флота с базой в Севастополе.
Во второй русско-турецкой войне русский флот еще раз разгромил турецкий у острова Фидониси, а русская армия овладела крепостями Хотин и Очаков (1788). В 1789 г. 25-тысячная армия Суворова разгромила 130-тысячную турецкую армию под Рымником. В 1790 г. Суворов штурмом взял крепость Измаил, а в 1791 г. Ушаков разгромил турецкий флот при мысе Калиакрия. Турки снова запросили мира, по которому Турция отказывалась от Грузии и Крыма, а русская граница продвигалась к Днестру.
Некоторые историки рисуют Екатерину, как легкомысленную, развратную женщину. Это – не объективная оценка. В действительности жизнь императрицы складывалась драматически. Сначала муж – полное ничтожество, фактически мужем и не бывшее. Затем – фактически принудительное спаривание для производства наследника. Далее – любимый человек (Г.Г. Орлов), фактически на правах мужа, но погрязший в своей «хандре» и сам сошедший со сцены. Далее – еще один любимый человек, променявший эту женщину на польскую корону. Наконец, Г. А. Потёмкин – фактически морганатический супруг царицы, как Разумовский у Елизаветы. И каждое такое «замужество» с любимым человеком длилось годами. Была полная иллюзия семьи, даже рождались дети (не имевшие, разумеется, права на престол).
Да, после смерти Потёмкина в 1791 г. (когда Екатерине шёл седьмой десяток), она увлеклась молоденькими фаворитами, которых меняла, как перчатки. Да и до того, наверное, были развлечения подобного рода. Но ведь это – чистейшее развлечение (нынешний «секс»), не более того. И если сравнить Екатерину на этом поприще с русскими монархами мужского пола, то она – просто скромница.
Другое дело, что Екатерина – сугубо в нравах тех времён – раздавала фаворитам тысячи, десятки тысяч «крепостных душ». В годы её царствования крепостничество достигло кульминации, после чего началась медленная агония. Естественно, крестьянство отвечало на усиление закрепощения ростом числа бунтов, переросших в 1773-75 гг. в «пугачёвщину» - третью Крестьянскую войну (после Болотникова и Разина). Свирепо подавленную. Кстати, эта война сильно повлияла на политические воззрения императрицы. Либеральные поначалу, они сменились сугубо реакционными, и Великая французская революция 1789-1795 гг. тут лишь подлила масла в огонь.
Подъём страны, как великой державы, на новую ступень развития вызвал соответствующий подъём культуры. Появляются первые поэты и драматурги европейского класса: А. П. Сумароков (получивший, правда, известность еще при Елизавете), В. К. Тредиаковский, Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин и др. Появляются первые просветители и революционеры: Н. И. Новиков, А. Н. Радищев и др., тут же репрессированные правительством.
Репрессированные Екатериной, они придали такой же блеск её царствованию, как Пушкин, Лермонтов, Белинский – царствованию Николая Первого.
И всё же не хотелось бы, чтобы блеск русского оружия и абстрактное понятие «крепостничество», мало понятное сегодняшнему читателю, затмило те ужасы и зверства, которые пережила и переживала в то время злосчастная Россия. Крепостной – это ведь было не лучше раба восточных деспотий. Иногда случались злодеяния, леденящие душу. Например, помещица Салтыкова («Салтычиха» - это имя стало нарицательным) психопатка-садистка, зверски замучившая до смерти более сотни своих дворовых и только после этого заключенная в тюрьму. Спустя несколько десятилетий такая же садистка в роли наложницы фаворита Александра Первого – всесильного Аракчеева повторила те же зверства в его имении, была убита доведенными до отчаяния дворовыми, после чего Аракчеев лично учинил дикую расправу над «повинившимися».
Но это были из ряда вон выходящие случаи. А зверства «обычные» - запороть до полусмерти, привязать к позорному столбу на съедение комарам и мухам, заморить голодом в домашней тюрьме – это происходило чуть ли не ежедневно, как сегодня заказные убийства. И это не говоря уже о том, что на барщину вместо «положенных» трех дней в неделю, выгоняли и по пять, и по шесть, оставляя крестьянину для работы «на себя» лишь воскресенье.
Читаем пушкинскую «Деревню» (1819).
«…Но мысль ужасная здесь душу омрачает:
Среди цветущих нив и гор
Друг человечества печально замечает
Везде Невежества губительный Позор.
Не видя слёз, не внемля стона,
На пагубу людей избранное Судьбой,
Здесь Барство дикое, без чувства, без Закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца.
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь Рабство тощее влачится по браздам
Неумолимого владельца.
Здесь тягостный ярем до гроба все влекут,
Надежд и склонностей в душе питать не смея,
Здесь девы юные цветут
Для прихоти развратного злодея.
Опора милая стареющих отцов,
Младые сыновья, товарищи трудов,
Из хижины родной идут собой умножить
Дворовые толпы измученных рабов.
О, если б голос мой умел сердца тревожить!..»
Кому недоступна поэзия, может обратиться к прозе. Почитать о степени ожесточения крестьян в пушкинской «Капитанской дочке». О степени озверения помещиков – в «Господах Головлёвых» М. Е. Салтыкова-Щедрина. И, как проклятие всей злосчастной крепостной России, - «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева: «Я взглянул окрест меня, душа моя страданиями человечества уязвлена стала».
Моя – тоже.
Двести лет назад тысячелетнее злосчастие родной страны казалось неизбывным. Следующие двести лет оказались еще страшнее. Поэтому появилась сия книга. И если Господь продлит мою жизнь еще на несколько месяцев, явится другая в том же духе: «Очень краткая история человечества с древнейших времён до наших дней».
8.
Полная драматизма личная жизнь Екатерины П омрачилась поистине трагической страницей на уровне шекспировского Гамлета. Её сын Павел (годы жизни 1754-1801), после принудительного спаривания на предмет получения наследника – единственное, для чего она нужна была Елизавете – был столь же насильственно оторван от матери и первые семь лет жизни провёл под опекой Елизаветы. В 1762 г. отношения матери и сына осложнились убийством формального отца и происшедшим переворотом. В глазах многих придворных, следуя уже установившейся традиции, Екатерина обязана была передать престол сыну, а сама до его совершеннолетия оставаться регентшей-правительницей.
Но сын был для матери чужой, её возвели на престол люди, не желавшие рисковать своим положением. Поэтому Павел остался изолированным от двора и государственных дел. Даже если бы он сам не додумался, неизбежно нашлось бы немало людей, «подсказавших» ему, что мать узурпировала его права и вполне может лишить его жизни, чтобы продолжать владеть престолом. А когда у него самого появился сын и до него не могли не дойти слухи, что бабушка намеревается передать престол внуку, минуя сына, жизнь цесаревича вообще превратилась в кошмар. Ждать годами, когда за тобой придут убийцы – это способно разрушить психику даже вполне нормального человека. Меж тем, характер и психика наследника оставляли желать лучшего. Как и у формального отца, выше военной муштры его интересы не поднимались, к тому же его отличали постоянные раздражительность и вспыльчивость, дополненные злобностью и подозрительностью. В обычных условиях из такого человека вырастал обычный хам. Если хам облекался властью – получался самодур. Если самодур облекался самодержавной монаршей властью – получалось чудовище типа «салтычихи в штанах», ненавидимое даже приближенными. Что и произошло впоследствии. Добавим, что постоянный страх за свою жизнь постепенно превратил злобность и подозрительность в психопатию, осложненную всепоглощающей ненавистью к родной матери, так что при определенных условиях (которые так и не сложились) сын тоже не остановился бы перед физическим устранением матери.
В свою очередь, Екатерина до самой своей смерти искала выхода из положения. В 1773 г. она женила Павла на немецкой принцессе. Та умерла от родов. В 1776 г. появилась вторая немецкая принцесса, принесшая Павлу многочисленное потомство. В том числе, Александра и Николая, правивших Россией всю первую половину Х1Х века. В 1777 г. родился старший сын Александр, и Екатерина стала всё более настойчиво продвигать в жизнь свой план сделать наследником именно его, а Павла оставить в подаренном ему Гатчинском имении заниматься любимым делом – муштровать выделенные ему несколько батальонов по прусскому образцу. Так оно, наверное, и случилось бы, но помешала скоропостижная смерть Екатерины П в ноябре 1796 г.
На престол вступил Павел Первый (1796-1801). На первых порах, чтобы придать себе популярности, он издал несколько либеральных указов. Например, рекомендовал ограничить барщину трехдневным сроком. Но затем психопатия взяла верх. Она приняла два направления: радикально поломать порядки, установленные матерью (в том числе, конструктивные); выгнать с государственной службы не только ставленников матери, но вообще всех «подозрительных», число которых год от году умножалось, так что даже приближенные к императору лица перестали чувствовать себя в безопасности. Уже одно это создавало благоприятную почву для заговора.
К этому добавились еще два фактора: армия и внешняя политика.
Армия была перекроена на прусский манер, и офицеры, особенно гвардейские, встретили такую перекройку враждебно. С этой стороны, новый император напрочь лишился поддержки.
В области внешней политики психопат совершенно запутался и произвёл целых три совершенно сумасшедших демарша.
Во-первых, он поддался на уговоры Австрии составить коалицию с Англией против революционной (теперь уже, точнее, послереволюционной) Франции, а на самом деле русскими штыками отвоевать для Австрии у французов Северную Италию. Павел послал в 1798 г. в Средиземное море эскадру Ушакова, а в Италию – армию Суворова. Ушаков одержал несколько побед над французами, но единственным результатом его экспедиции был переход острова Мальты от французов к англичанам, что привело Павла в ярость. Суворов тоже одержал несколько блестящих побед и очистил Северную Италию от французов. После этого он стал там для Австрии лишним, и из Вены его направили через Альпы в Швейцарию на соединение с еще одним русским корпусом. Однако, пока Суворов переправлялся через Альпы, этот корпус был разбит превосходящими французскими силами. Армия Суворова оказалась в окружении, причём боеприпасы и продовольствие подходили к концу, т.е. становилась неизбежной капитуляция. Но еще один поразительный по смелости марш-бросок – и русские вышли из окружения. В тактическом отношении Итальянский и Швейцарский походы Суворова представляют блестящие образцы военного искусства. Но в политическом отношении результат был равен нулю, и только испортил австро-русские отношения, что привело к развалу коалиции.
Во-вторых, Павел поддался на лесть правителей Мальты, захваченной англичанами, и принял титул великого магистра Ордена Св. Иоанна Иерусалимского (католического!), что означало русский протекторат над Мальтой (разумеется, символический). Это вызвало конфликт с Англией и полную переориентацию внешней политики Павла: он решился на войну с оккупантами «его» Мальты.
Наконец, в-третьих, в начале 1801 г., претворяя своё безумие в жизнь, он направил в Индию через Персию 22507 донских казаков под командованием генерала Платова, специально для этого выпущенного из Петропавловской крепости, куда был заключен за какую-то оплошность (такое обращение с генералами роднит двух психопатов – Сталина и Павла – самым смешным образом, хотя смешного тут, конечно, мало). Это поистине безумное предприятие, обреченное на катастрофу с неизбежной гибелью десятков тысяч человек, было прервано в связи со смертью Павла.
К началу 1801 г. Павел, по сути, был обречён. Против его самодурства, грозившего гибелью даже самым доверенным из его приближенных, ополчилось практически почти всё его ближнее окружение. Оставалось получить только согласие старшего сына. Но Александр, как и на переговорах с Екатериной, отвечал трусливым отказом («властитель слабый и лукавый», характеризовал его, как известно, Пушкин). Это не помешало отцу, очевидно, знавшему или догадывавшемуся о таких переговорах, принять свои меры «на всякий случай». В феврале 1801 г. он выписал в Петербург немецкого принца – 13-летнего племянника своей жены. Теперь возникла угроза лишиться престола лично для Александра. И он дал согласие. В ночь на 12 марта 1801 г. группа заговорщиков из числа лиц, которым Павел вполне доверял, ворвалась в Михайловский дворец. Павел был убит. На русский престол взошёл Александр Первый (1801-1825).
9.
Воспитанием Александра занималась лично его бабушка Екатерина П. Она же подобрала внуку ряд талантливых педагогов, Кроме того, ему подобрали круг молодых людей, известных либеральными взглядами. В результате на престол взошёл мягко-сердечный человек, готовый к либеральным реформам. Но когда он столкнулся с русской действительностью тех лет, то реформы свелись к реставрации екатерининских порядков (включая «Жалованную грамоту дворянству» и «Городовое положение») и созданию первого в истории России правительства в составе министерств: военно-сухопутных сил, морских сил, иностранных дел, юстиции, финансов, коммерции и народного просвещения. Попытка начать освобождение крестьян («Закон о вольных хлебопашцах», 1803 г.) натолкнулась на сопротивление помещиков и на опасение новой «пугачевщины». Дело ограничилось позднее освобождением крестьян в Эстляндии, Лифляндии и Курляндии. К 1804 г. царь полностью охладел к реформам, так как убедился в их нереальности (с позиции придворных кругов). Кроме того, в 1804 г. Наполеон принял титул императора, резко активизировал свою экспансию в Европе – в частности, демонстративно расстрелял члена французского королевского дома герцога Энгиенского – и стало ясно, что новой войны с Францией не избежать. Внимание Александра целиком переключилось на внешнюю политику.
В начале 1805 г. против Франции составилась новая коалиция, в которую вошли Австрия, Россия, Англия и Швеция. Из России на соединение с австрийской армией была двинута 35-тысячная армия под командованием М. И. Кутузова. Но когда она дошла до Австрии, было получено известие об окружении и капитуляции 80-тысячной австрийской армии. Перед лицом 220-тысячной французской армии Кутузов, с тяжелыми арьергардными боями, отступил в Чехию на соединение с подходившими из России резервами и оставшимися австрийскими войсками.
Об этих драматических днях (так же, как и о последующей Отечественной войне 1812 года) лучше прочитать в «Войне и мире» Л. Толстого. Несмотря на субъективность автора, это всё же правдивее, чем тенденциозность историков, особенно советских – постсоветские не в счёт из-за резкого сокращения возможностей архивных источников, не говоря уже о трудностях публикации такого рода исследований.
В декабре 1805 г. у городка Аустерлиц в Моравии произошло сражение между 84-тысячной австро-русской и 70-тысячной французской армиями. Номинально союзной армией командовали оба императора, фактически – Кутузов. Французами командовал Наполеон.
Союзники атаковали правый фланг французов, но были скованы обороняющимися, тогда как главные французские силы зашли атакующим в тыл, а французская артиллерия, расставленная на господствующих высотах, принялась громить атакующие колонны. Это вызвало замешательство, панику и бегство. Разгром союзников был полный. Они потеряли 27 тыс. чел. из 84 тысяч, почти всю артиллерию и весь обоз. Потери французов составили 800 убитыми и 6000 ранеными. Вскоре Австрия вынуждена была заключить сепаратный мир с Наполеоном, а русские войска отступили в Россию.
Это сражение вызвало резкое охлаждение отношения Александра к Кутузову, который должен был уйти в отставку до лета 1812 г.
Покончив с Австрией (фактически подчинив её своей политике) Наполеон в 1806 г. обрушился на Пруссию. В сражениях при Иене и Ауэрштедте он разгромил прусские войска, и Пруссии пришлось бы капитулировать, как и Австрии, если бы на помощь ей не подоспели русские войска. Они дали французам целых шесть сражений, и хотя после каждого из них вынуждены были отступать, - тем не менее, потери французов были столь значительны, что Наполеон согласился на мир, с сохранением Пруссии как королевства.
В 1808 г. состоялось свидание Наполеона с Александром, очень похожее на свидание в 1939 г. Молотова с Риббентропом. Александр признал все французские завоевания в Европе. Наполеон признал независимость Австрии и Пруссии, а кроме того, согласился на присоединение к России Финляндии, что и произошло в ходе русско-шведской войны 1808-1809 гг.
Наступившая затем передышка в войнах вернула Александра к реформам. Первым делом он упорядочил пришедшие в расстройство финансы. В этом ему оказал большую помощь М. М. Сперанский, который составил план либеральных преобразований, начиная с создания в 1810 г. Госсовета – прообраза будущего парламента, и кончая проектом закона, фактически превращавшего Россию в конституционную монархию. Резко враждебная позиция придворных заставила царя отправить своего ближайшего советника в ссылку. Реформы вновь были свернуты, так и не развернувшись. Тем более, что произошло новое обострение отношений с Францией.
Что касается Сперанского, то в 1819-1821 гг. он стал генерал-губернатором Сибири, а в 1826-1832 гг. руководил кодификацией Свода законов России.
10.
К 1810 г. Наполеон стал фактическим хозяином почти всей Европы (кроме Англии, России, Швеции и Турции). Он понимал специфику России, не собирался её завоевывать, отменять в ней крепостное право и т. д. Но он хотел поставить Россию на положение Австрии и Пруссии, полностью подчиненных его политике, и тем самым полностью изолировать Англию, с которой Россия всё еще поддерживала торговые и дипломатические отношения. Принудить Россию к капитуляции ему казалось просто: в его руках к тому времени сосредоточилась 600-тысячная армия, которую всё равно ничем иным занять было уже нельзя и которая втрое превосходила русскую армию, что изначально предопределяло исход войны.
В этом отношении он очень походил на Гитлера, которому разведка донесла, что выдвинутую к западной границе Красную армию можно уничтожить за две-три недели. Что и было сделано. Но зато потом стали обнаруживаться непредвиденные осложнения …
Русская армия тех лет была не только втрое слабее французской (включая союзные Франции контингенты), но вдобавок была разделена на три отдельных армии которых нетрудно было разгромить поодиночке. Одна армия завершала победоносную войну с Турцией (результатом было присоединение к России Бесарабии). А две других, согласно плану немецких доктринеров в русском генштабе, должны были взять противника «в клещи»: одна, обороняясь против него в укрепленном лагере, а другая – нападая на него с тыла.
По иронии судьбы, эта вопиюще глупая, провальная стратегия, помогла России выиграть войну. Вы только представьте себе катастрофичное для русских генеральное сражение в июне 1812 года где-нибудь на Немане!
План немецких генштабистов, возможно, был бы хорош столетием раньше, когда господствовала линейная тактика, описанная выше. Но Суворов и Наполеон разработали совершенно новую тактику – колонного строя. Маневренность войск резко повысилась, и любые разделенные силы противника легко громились друг за другом.
Русская армия попала в очень сложное положение. Сосредоточить её на границе – значит, подставить под удар втрое сильнейшего противника. Рассредоточить – дать противнику возможность разгрома поодиночке. Стратегия диктовала оптимальный выход: отступать вглубь страны, сдавая любые города (включая Москву), но лишая противника продовольствия и фуража, т. е. заставляя его растягивать коммуникации, охранять их и тем самым в конце-концов уравнять силы для решительного сражения, пусть даже в глуби страны.
Однако в то время еще существовало почти напрочь забытое ныне понятие «честь». Оно заставляло выходить на дуэль с человеком, пусть даже более искусным в фехтовании или стрельбе. Поэтому общественное мнение (олицетворенное тогда придворными кругами) не могло позволить армии отступать без боя.
Такова была ситуация в июне 1812 года, когда Наполеон вторгся в Россию с 400-тысячной армией (200 тысяч он вынужден был оставить на флангах и в тылу) и с полной уверенностью в скорой капитуляции противника, так как ему противостояли разрозненные армии М. Б. Барклая-де-Толли (127 тыс. чел.) и П. И. Багратиона (48 тыс. чел.). Естественно, обе армии принуждены были отступить с жестокими арьергардными боями, чтобы соединиться и не быть разбитыми поодиночке. Но когда они соединились, сражение – изначально провальное стратегически – стало необходимым по моральным соображениям.
Армия и придворные круги возроптали против Барклая, который стал главнокомандующим и, по уже упомянутым стратегическим соображениям, совершенно правильно продолжал отступление. В этот критический момент царь оказался вынужденным преодолеть свою нелюбовь к Кутузову (после Аустерлица) – наибольшему военному авторитету в России того времени – и назначил главнокомандующим его. Кутузов продолжал отступление, пока позволяла обстановка, но должен был занять оборонительные позиции при Бородине: позади была Москва.
26 августа 1812 года произошло знаменитое Бородинское сражение. Соотношение сил к этому времени было сведено с 2 : 1 к 1,3 : 1 (103 тыс. регулярного войска, плюс 7 тыс. казаков для разведки и 21 тыс. ратников для рытья окопов против 135 тыс. у противника).
У Наполеона была возможность обойти левый фланг русских и принудить их к отступлению. Но его целью было истребить как можно больше русских солдат, чтобы сделать дальнейшее сопротивление России невозможным. Поэтому он предпочёл лобовые атаки на укрепленные батареи русских. Правда, он нёс огромные потери от русской картечи. Но зато и русские войска, собранные в каре за батареями для контратак, несли такие же потери от «бомб» (разрывных ядер) французской артиллерии. Как это происходило, ярко описано всё там же – в «Войне и мире» Л. Толстого.
К вечеру та и другая армия потеряла убитыми и ранеными примерно треть своего состава. Но французы сохраняли численное превосходство, у них осталась в резерве для решающего удара гвардия, к ним подошли подкрепления – и возобновление сражения могло означать конец русской армии. А с нею – и России. Поэтому Кутузов принял решение отступать, а потом, после военного совета в Филях, и вовсе оставить Москву, заняв угрожающую позицию к югу от неё, на пути возможного отступления французов при приближении зимы.
Заняв Москву, Наполеон стал ожидать капитуляции русских. Даже послал парламентера для переговоров. Потерял целый месяц, но дождался только пожара Москвы (которую подожгли разом и французские мародёры, и русские патриоты). Наступила осень, впереди – зима. Надо было принимать решение. Первым помыслом Наполеона было двинуться по следам Карла ХП на хлебный юг. Но первые же бои с русскими показали высокий риск поражения: теперь силы были по меньшей мере равны. Пришлось поворачивать на опустошенную смоленскую дорогу. Наступили ранние холода, а до границы – три недели пешего хода без пищи и корма лошадям. С флангов ударили русские партизаны, с неба – русские морозы. И через несколько дней остатки «великой армии» Наполеона перестали существовать.
В эти дни Наполеон получил депешу о заговоре против него в Париже. Он бросил армию и поспешил туда – собирать новые силы для новых сражений. Вскоре затем умер Кутузов.
Отечественная война 1812 года закончилась почти полным истреблением противника на дорогах России.
11.
Ореол непобедимости Наполеона в Европе тех лет был настолько велик, что в придворных кругах Петербурга началась борьба: продолжать ли поход русской армии, спасая Австрию и Пруссию, или заключить мир. Возобладала партия сторонников продолжения войны во главе с самим царём. И русская армия, в союзе с австрийской, прусской и шведской, отправилась добивать врага.
Наполеону, действительно, удалось собрать новую армию, и он двинул её навстречу наступавшим союзным войскам. В ходе боёв он успел нанести союзникам несколько поражений, хотя и сам терпел неудачи. Но в генеральном сражении под Лейпцигом в октябре 1813 г. союзники задавили Наполеона своим двойным численным превосходством (300 тыс. чел. против 150 тыс.). Это был конец наполеоновской империи. 18 марта 1814 г. союзные войска вступили в Париж. Наполеон отрёкся от престола и был сослан на остров Эльба. Во Францию возвратились Бурбоны с королём Людовиком ХУШ. А в мае в Вене открылся конгресс победителей-монархов для урегулирования положения в послевоенной Европе.
Пока конгресс заседал, бурбонская реакция вызвала сильные волнения во Франции. Воспользовавшись этим, Наполеон высадился на материк, французские войска перешли на его сторону, он триумфальным маршем вошёл в Париж и двинулся в Бельгию, навстречу англо-прусской армии, но был разбит в сражении при Ватерлоо (июнь 1815 г.) и сослан на остров Св. Елены.
Венский конгресс продолжил свои заседания. В основном, он стремился восстановить порядок, существовавший в Европе до Великой французской революции. Со сравнительно незначительными территориальными изменениями Россия закрепила за собой бОльшую часть Польши, образовав там «царство Польское» со столицей в Варшаве. Австрия удержала Южную Польшу и Галицию. Пруссия – северные области Польши.
После Венского конгресса Александр целиком сосредоточился на международных делах, провёл еще несколько конгрессов, сделался как бы главным арбитром Европы. К России он потерял всякий интерес, отдал внутреннюю политику целиком на усмотрение крайнего реакционера – выходца из гатчинских павловских приближенных - А. А. Аракчеева, который установил в стране казарменно-полицейский режим («аракчеевщина»). Аракчеев попытался навести экономию в военных расходах, переведя часть армии на положение «военных поселений», т. е. соединив многочасовую муштру с тяжёлым крестьянским трудом. Ответом, понятно, было восстание, с трудом подавленное. Но «военные поселения» позже всё же пришлось упразднить.
Сам Александр к концу своего царствования оказался настолько охваченным религиозно-мистическими настроениями, что после его смерти в ноябре 1825 г. возникла легенда, будто похоронили другого, а царь умер позднее отшельником под другим именем. Это, конечно, всего лишь легенда, потому что каждого вельможу того времени – тем более, царя – окружала толпа слуг и приближённых, так что каждое изменение в его жизни тут же становилось предметом гласности. Но легенда показывает, насколько далёк был Александр в последние годы своей жизни от придворных кругов, вообще от общественной жизни в стране.
Между тем, именно в общественной жизни России 1815-1825 гг. произошли существенные изменения. Победа в Отечественной войне 1812 года вызвала подъём национального духа. Вернувшиеся из Европы офицеры принесли с собой либеральные настроения. Стали возникать тайные общества, на которых обсуждалась возможность ликвидации в России крепостного права и замена самодержавия конституционной монархией. Были разработаны целых два проекта конституции («Русская Правда» П. И. Пестеля и конституция Н. М. Муравьева).
Это движение было изначально обречено на поражение, потому что на каждого Пестеля или Муравьева (общее число заговорщиков составляло всего несколько сот человек) приходилась тысяча крепостников-аракчеевых, которые – даже если бы целиком была истреблена императорская фамилия – под знаменем одного из множества немецких принцев, родственников дома Романовых, просто задавили бы восставших своим численным превосходством. Что и произошло в действительности, потому что основная масса народа оставалась в стороне: и революционеры, и реакционеры одинаково боялись второй «пугачёвщины». Однако легкость нескольких дворцовых переворотов минувших лет давала надежду на успех военного путча. Важен был только предлог, без которого трудно было поднять солдат на выступление. И такой предлог вскоре появился благодаря неописуемой глупости императорской фамилии.
Когда в Таганроге скоропостижно скончался Александр Первый, ему должен был наследовать второй по старшинству брат Константин, проживавший в Варшаве. Но Константин письменно передал свои права на престол младшему брату Николаю в Петербурге. Пока между братьями шла переписка, в декабре 1825 г. Северное тайное общество заговорщиков в Петербурге вывело несколько батальонов на Сенатскую площадь, чтобы арестовать Николая и вынудить его к конституционным уступкам. А Южное тайное общество на Украине подняло на восстание несколько рот Черниговского полка.
В Петербурге восставшие несколько часов простояли на морозе в ожидании избранного диктатором полковника князя С. П. Трубецкого. Но тот всё это время провёл в колебаниях. Независимо от его личных мотивов такого поведения, объективно это выглядело трусостью и предательством. Бездействие мятежников дало Николаю время собрать верные ему войска и рассеять восставших картечью. Через несколько дней картечью же были расстреляны солдаты Черниговского полка. Восстание было подавлено. Началась расправа над восставшими.
Пять декабристов, признанных особо тяжкими преступниками – П.И. Пестель, К. Ф. Рылеев, М. П. Бестужев-Рюмин, С. И. Муравьёв-Апостол и П. Г. Каховский – повешены. Несколько сот офицеров и гражданских лиц приговорены к каторжным работам, ссылке, разжалованию в солдаты. Много солдат, вина которых состояла лишь в том, что они поверили своим офицерам, были «прогнаны сквозь строй» (запороты). На престол взошёл Николай Первый (1825-1855), возведший «аракчеевщину» в ранг государственной политики.
12.
Надо признать, что Николай 1 понимал губительность для России крепостного права. Шесть раз собирал он секретную комиссию по изменению положения крепостных. Но в конце-концов вынужден был признать, что если крепостное право – зло, то попытка его отмены может обернуться для дворянства (опоры режима!) и лично для царя еще бОльшим злом. Тут он как в воду смотрел.
Если на протяжении всего своего царствования император мог один, без охраны, спокойно ходить по городу, выходил усмирять бушующую толпу, навещал по вечерам женщин и т.д. – то со следующего царствования на монарха началась самая настоящая охота, перешедшая в террор против высших сановников государства. Опасение новой «пугачёвщины», подкреплялось недвусмысленной позицией крепостников. Тут Николаю нетрудно было вспомнить участь отца.
В конечном итоге крепостное право, с незначительными изменениями, осталось в незыблемости. А уголовная полиция дополнена политической: учреждён корпус жандармов, который следил за каждой «крамолой».
Революция 1830 года в Европе, отозвавшаяся в России вторым польским восстанием 1830-31 гг., лишь усилила реакцию. А европейская революция 1848 г. вызвала самую настоящую истерию: участие в сравнительно безобидном кружке каралось каторгой (судьба молодого Ф. М. Достоевского).
Такая политика гибельно отозвалась на экономике страны. Если русская промышленность времён Елизаветы и Екатерины была на уровне, по меньшей мере, Австрии и Пруссии, то к середине Х1Х века Россия стала (и во многом осталась до сих пор) сырьевым придатком Европы.
Гибельно всё это сказалось и на состоянии вооруженных сил.
Николай 1 начал своё царствование победоносными войнами с Персией (1826-1828) и Турцией (1828-1829). В первой войне Россия завоевала Эриванскую и Нахичеванскую области. Во второй – побережье на Северном Кавказе и часть Ахалцыхского ханства (крепости Ахалцых и Ахалкалаки), а также добилась признания Турцией независимости Греции, автономии Сербии, Валахии и Молдавии. Позднее русские войска дошли до устья Амура и проникли в Среднюю Азии, продолжали затяжную войну с кавказскими горцами.
Военные успехи вскружили царю голову. Он был уверен, что русская армия – самая многочисленная в Европе – непобедима. Поэтому стал «жандармом Европы», бесцеремонно вмешиваясь в конфликты европейских государств. Постепенно дошёл до идеи раздела «больного человека» (Турции, заживо разлагавшейся в то время) с Англией, претендуя на Константинополь и Балканы. Остальные государства он не принимал в расчёт. Францию он считал смертельным врагом Англии. А Австрию и Пруссию – своими союзниками, обязанными своим существованием России.
Ему даже в голову не приходило, что такая гегемония рано или поздно натолкнётся на антирусскую коалицию, что против него объединятся давние враги – Англия и Франция, что его предадут и Австрия, и Пруссия.
В 1853 г. он предъявил турецкому правительству ультиматум, касавшийся усиления позиций православной церкви в Палестине. Когда ультиматум был отвергнут (понятно, при содействии Лондона и Парижа), он занял Молдавию и Валахию. А когда Турция (при той же поддержке) объявила России войну, форсировал Дунай, разгромил турецкий флот в Синопской гавани и турецкие войска в Закавказье (была взята крепость Карс). Он и представить себе не мог, что ответом будет нападение англо-французских эскадр на Кронштадт, Соловки и Петропавловск-Камчатский, что паровой англо-французский флот войдёт в Чёрное море, принудит русских затопить свои парусные корабли перед Севастопольской бухтой, чтобы не допустить туда врага, высадит десант под Евпаторией, нанесёт поражение русской армии на реке Альма, где винтовки союзников одержат верх над гладкоствольными ружьями русских, наконец, осадит Севастополь с юга.
Началась героическая 349-дневная оборона Севастополя под руководством адмиралов В. А. Корнилова и П. С Нахимова. Она изначально была для русских бесперспективной, потому что союзники непрестанно наращивали огневую мощь, а все попытки русских войск снять осаду ударами в тыл осаждающих терпели крушение из-за более совершенного оружия противника. Но эта оборона заставила союзников умерить свои притязания. С другой стороны, угрожающая позиция Австрии и Пруссии мешала переброске войск в Крым и тоже заставляла Петербург задумываться о мире.
Последняя неудача – провал штурма Евпатории в феврале 1856 г. – вконец подкосила сила физически очень здорового Николая 1. Нарастающий тяжёлый длительный стресс привёл к болезни и смерти. Крымскую войну 1853-1856 гг. пришлось завершать его сыну – Александру П. По Парижскому миру, Россия лишилась устьев Дуная, права иметь на Чёрном море военный флот, должна была возвратить Турции Карскую область.
Знаменательно, что духовный подъём России после Отечественной войны 1812 года дал свои плоды на протяжении нескольких десятилетий Х1Х века. Несмотря на свирепую цензуру, наступил непревзойденный доселе «Золотой Век» русской культуры, отмеченный именами А. С. Пушкина, А. С. Грибоедова, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя, Н. А. Некрасова, И. С. Тургенева, А. Н. Островского, Ф. М. Достоевского, М. Е. Салтыкова-Щедрина, Л. Н. Толстого и др. в литературе; М. И. Глинки и П. И. Чайковского в музыке; К. П. Брюллова, В. И. Сурикова, В. Г. Перова и целой плеяды художников-«передвижников», В. В. Верещагина, И. Е. Репина и др. в живописи; М. М. Антокольского, Е. А. Лансере и др. в скульптуре.
Повторяем: непревзойдённое доселе! Мало того, в будущем мы столкнёмся с феноменом «лестницы, идущей вниз»: «Серебряный Век», «Бронзовый Век», «Железный век» …
Художники, особенно очень талантливые, как оказывается, более чутко, чем кто-либо другой, чувствуют траекторию жизни своего общества.
Одушевление общества после Отечественной войны 1812 года, несмотря на всё. что произошло в последующие десятилетия, сказывалось до самого 1917 года.
13.
Александр Второй (1855-1881) получил хорошее по тем временам образование (одним из преподавателей был знаменитый поэт В. А. Жуковский), и вырос интеллигентный человек, второй на российском престоле после Екатерины П, и последний. Он, как и Екатерина, обладал государственным умом и стал выдающимся государственным деятелем, самостоятельно принимавшим решения ( в том числе и против придворного большинства), а не только подписывающим бумаги.
Первым делом он покончил с войной. Да, лишение России права иметь Черноморский флот было унизительным, но для государства не смертельным. Тем более, что старый парусный флот потопили сами русские, поскольку он не мог тягаться с вражеским паровым. А новый, современный, предстояло строить, что и было сделано при первой возможности. Точно так же предстояло модернизировать армию, что и было сделано к концу 1870-х, так что очередная русско-турецкая война 1877-78 гг. закончилась более успешно, чем две предыдущие.
Затем перед царём встала главная задача его жизни: отмена крепостного права, вводящая Россию в круг цивилизованных стран (отметим, что в США с рабовладением было покончено на несколько лет позже). Россия бурлила. По иронии истории, каждая победоносная война укрепляла реакцию и надолго продляла злосчастие, а каждая проигранная заставляла производить хоть какие-то изменения к лучшему. Примеры: Отечественная война 1812 года и Крымская война 1853-56 гг.
По итогам войны и по внутреннему положению в стране правительство подвергалось жестокой критике общественного мнения. А. И. Герцен из-за границы бил в свой набатный журнал «Колокол». Быстро росло число крестьянских бунтов. По сути, в стране складывалась революционная ситуация, и надо было либо отвечать на неё террором, как при Николае 1, либо решаться на реформы.
Подавляющее большинство придворных (всех остальных в условиях того времени можно было не принимать в расчёт) было решительно против реформ. Мотивы были старые: реформы чреваты новой «пугачёвщиной». За реформы выступал только сам Александр П с ближайшим окружением. Поэтому несколько лет шла напряжённая борьба: проводить реформы или нет, и если проводить, то насколько радикальные.
Реальных вариантов реформы было два: Один - освободить крестьян «с землей» (т. е. с наделом, делавшим их независимыми от помещиков). Это обещало быстрое развитие сельского хозяйства, вообще экономики страны, но сильно ущемляло интересы помещиков, фактически подрывало диктатуру дворянства. Второй – освободить крестьян «без земли», т. е. сделать их арендаторами помещичьей земли, фактически сохраняя барщину. После долгой борьбы был выбран компромиссный, промежуточный вариант: крестьян освобождали с минимальным наделом, сохраняя необходимость аренды у помещиков. Кроме того, их заставили «выкупать» свой надел, поставив в положение «временно-обязанных», т. е. по сути перевели на оброк (до самого 1905 года!)
Манифест об освобождении 22 миллионов крепостных крестьян был подписан 19 февраля 1861 г. Он вызвал взрыв недовольства на селе, где ждали хотя бы сохранения прежних наделов. В города потянулись тысячи деклассированных люмпенов, «прикрепленных» прежде к земле – самая благоприятная почва для возникновения тайных обществ, заговоров, террористических актов. И на царя-освободителя началась самая настоящая охота: одно покушение следовало за другим.
В 1864 г. было обнародовано Положение о губернских и уездных земских учреждениях, чем положено начало местному самоуправлению. Оно было подкреплено в 1870 г. «Городовым положением», распространившим самоуправление на города. В те же годы были проведены судебная и военная реформы, а также реформа в области народного образования. Срок военной службы был сокращен с 25 до 15, а впоследствии и до 7 лет, рекрутчина заменена «всеобщей воинской повинностью». В судебное дело введены прокуратура и адвокатура, благодаря чему судопроизводство приобрело цивилизованный вид. Законы об университетах и гимназиях определили облик последних до самого 1917 года.
Одновременно происходили столь же значительные события на окраинах России. В 1859 г. «замирён» Восточный Кавказ (пал имамат Шамиля). В 1863 г. было подавлено третье, и последнее, польское восстание. В 1864 г. «замирён» Западный Кавказ. В 1870-х годах завоеван Туркестан: ханства Кокандское, Бухарское, Хивинское приняли протекторат России. В 1880-81 гг. завоевана Туркмения. На Дальнем Востоке установлены современные границы с Китаем, а остров Сахалин обменен у Японии на Курильские острова.
В 1870 г., после поражения Франции во франко-прусской войне, Россия восстановила свои права на Чёрном море. А в 1877 г., после того, как турки зверски подавили восстание в Болгарии и напали на Сербию, Россия объявила Турции войну. Русские войска с жестокими боями форсировали Балканы и начали наступление в Закавказье.
По Сан-Стефанскому миру 1878 г. (правда, значительно урезанному последующим Берлинским конгрессом великих держав) Болгария, Босния и Герцеговина получали автономию. Сербия, Черногория и Румыния – независимость. Вот почему в Софии поставлен памятник Александру П тоже как царю-освободителю. В Закавказье к России отходили Карс, Ардаган и Батум.
Последними намерениями Александра П были планы введения в России конституции типа той, которую царизм вынужден был ввести в 1905 г. Но этим планам не суждено было сбыться. 1 марта 1881 г. на него было совершено еще одно покушение. Показательно, что первой «бомбой» был убит конвойный казак. Малопонятная нам сегодня «честь» запрещала дворянину спасаться бегством, раз был убит охранник. Царь вышел из коляски, чтобы узнать, что произошло с охраной. И был убит разрывом второй «бомбы».
В действиях Александра П заслуживает упоминания еще одна государственная мудрость. В 1867 г., вскоре после окончания Гражданской войны в США, когда стало ясно, что в Северной Америке складывается еще одна великая держава, он продал американскому правительству Аляску, до которой из Европы всё равно трудно было дотянуться. Страшно даже подумать, что произошло бы, если бы в ХХ веке между Россией и США возникли еще и территориальные споры – да еще в таких, крайне невыгодных для России, условиях.
Еще одно отличало Александра П от всех предыдущих и последующих русских царей. Будучи уже в зрелых летах, он полюбил – нет, не влюбился, а полюбил – юную девушку (правда, не простую, титулованную). И. вместо того, чтобы сделать её, как бывало обычно, еще одной наложницей, сочетался с ней морганатическим браком и до самой смерти заботился, как отец, об их детях.
14.
Вступивший на престол сын Александра П – Александр Ш (1881-1894) был ограничен в своих действиях сразу четырьмя факторами.
Во-первых, своим собственным интеллектом, далеко уступавшим отцовскому и весьма похожим на интеллект Александра 1 или Николая 1. Только времена настали другие, и править Россией, как правили сыновья Павла 1, было просто невозможно.
Во-вторых, чисто физическим страхом перед покушением – тем более, что полиция раскрывала всё новые и новые заговоры террористов. Это заставило царя запереться в Гатчинском дворце, откуда он выезжал разве что на Южный берег Крыма Разумеется, такое «затворничество» не могло не сказаться на его политической активности (точнее, пассивности).
В-третьих, у него появился страх перед реформами, и на всем протяжении своего царствования он проводил контрреформы: ограничивал самоуправление, вводя чисто бюрократические должности разных «начальников», усиливал бюрократическое начало в жизни университетов, гимназий и т. д.
Наконец, в-четвертых, его – стопроцентного немца - одолела популярная русская мужская болезнь – алкоголизм. Соответственно сузился круг его интересов. Как известно, алкоголики редко переваливают на шестой десяток (если им, конечно, не помогает вся мировая медицина). Поэтому царь скончался от последствий алкоголизма ровно в 49 лет.
Таким образом, личное начало в этом царствовании (как, впрочем, и в последующем, уже последнем) было сведено до минимума.
Страна продолжала развиваться по импульсу, данному ей Александром П – только как бы с включенными тормозами контрреформ. Движущей силой развития экономики стало быстрое расширение сети железных дорог. Если раньше заводы и фабрики располагались преимущественно по берегам рек (поскольку гужевым транспортом много не навозишь), то теперь железные дороги значительно расширили коммуникации. И промышленные предприятия стали расти, как на дрожжах. Хотя доля крестьянства, включая рабочих, пользовавшихся своим приусадебным участком, продолжала превышать 90%.
И еще два события этого царствования остались в памяти истории.
В Средней Азии граница России продвинулась на тысячу вёрст к югу и прошла по современной границе с Ираном и Афганистаном.
В Европе появление Германской империи, сделавшей более слабую Австро-Венгрию своим сателлитом, заставило искать «противовеса» в виде начавшегося русско-французского сближения – прообраза будущей Антанты.
15.
Итак, мы подошли к последнему российскому императору – Николаю П (1894-1917). Человек самый посредственный, недалёкого ума и слабого характера – что не мешало ему быть упрямым в самых неподходящих случаях – оказался на троне в критический для страны момент её истории. И не выдержал испытания. Его царствование началось трагедией, продолжилось еще несколькими трагедиями и завершилось трагедией. Причём почти все трагедии были прямо-таки шекспировского масштаба.
Первая трагедия разыгралась в мае 1896 г. во время коронации царя. Коронации традиционно проходили в Москве. Придворные любители «показухи» - древнейшего любимого занятия нашего начальства по сей день – решили отметить праздник раздачей нескольких тысяч подарков: кружка с гербом, платочек, бублик. Раздачу решили организовать на пустыре – копанном-перекопанном канавами Ходынском поле. Но ведь русские – не немцы, терпеливо дожидающиеся своей очереди. Особенно, когда впереди маячит любимая дармовщина, наименованная позже «халявой». Толпы стали стекаться еще с вечера. А ранним утром рванули лавой. Итог: 1389 человек, затоптанных насмерть в канавах, более 1300 изувеченных.
Это было как жуткое предзнаменование.
Вторая трагедия разыгралась несколькими годами позднее на Дальнем Востоке. Прорезав Манчжурию Китайско-Восточной железной дорогой, чтобы спрямить путь к Владивостоку, Россия вышла на побережье Желтого моря, основала там крепость Порт-Артур и вступила в конфликт с Японией из-за того, кому владеть Кореей Японию в России продолжали считать чем-то вроде разновидности Китая, т. е. неспособной к серьёзному противостоянию Никто не интересовался тем, что там еще в 1867-68 гг. произошёл государственный переворот, приведший к модернизации страны, в том числе модернизации армии и флота, поднявшихся на европейский уровень. Внезапное нападение в 1904 г. японских кораблей ослабило русскую эскадру в Порт-Артуре, который был осаждён и капитулировал. Брошенная на выручку русская армия потерпела в Манчжурии три поражения подряд. Затем последовали разгром русского флота при Цусиме и еще одно поражение в Манчжурии. Полную катастрофу с трудом предотвратили Портсмутским миром (1905), по которому Россия потеряла Порт-Артур и южную половину Сахалина, а также признала Корею «сферой влияния Японии».
Поражение в войне вызвало рост антиправительственных настроений практически во всех слоях русского общества. И стала вновь создаваться, как после Крымской войны, революционная ситуация.
Русско-японская война была в разгаре, когда произошла третья трагедия. Стремясь погасить накал стачечного движения рабочих, власти (министерство внутренних дел) стали создавать организации, которые перевели бы стачечное движение в русло петиций правительству. Особенно постарались в Петербурге. В начале января 1905 г. там началась новая волна стачек, и власти пошли на чудовищную провокацию: решили «напугать» рабочих кровавой расправой. Утром 9 января многотысячная рабочая манифестация с петицией царю двинулась к Зимнему дворцу. Она была встречена цепью солдат, которые открыли залповый огонь по толпе. Было убито более тысячи человек, более двух тысяч ранено.
«9 января» послужило как бы капсюлем для взрыва революции 1905-1907 гг. Собственно, это была нарастающая волна забастовок, демонстраций, баррикадных боёв и погромов помещичьих усадеб. Особенно сильные баррикадные бои произошли в Москве, где для подавления восставших пришлось применять артиллерию.
Но еще до этого, летом 1905 г. произошло восстание на броненосце «Потёмкин», отозвавшееся многими волнениями и восстаниями в армии и на флоте. В сентябре началась всероссийская политическая забастовка. Проблемная ситуация явно переходила в критическую и грозила царизму катастрофой.
Поэтому в октябре 1905 г. правительство пошло на попятную. 17 октября 1905 г. царь подписал манифест, который предусматривал созыв парламента (Государственной думы), разрешал создание легальных политических партий и обещал либеральные реформы. После этого начался спад революционного движения. Он продолжался еще более полутора лет. Сочетая карательные экспедиции с либеральными посулами, царизм постепенно подавил антиправительственные выступления.
Первая Государственная дума просуществовала вместо четырех лет менее трех месяцев (апрель-июль 1906 г.). Она была сочтена правительством чересчур радикальной и бесцеремонно разогнана, Та же судьба по той же причине постигла вторую Думу (февраль-июнь 1907 г.). И только третья Дума, где превосходство проправительственных партий стало подавляющим, функционировала весь свой срок (1907-1912). Полномочия четвертой Думы, созванной в 1912 г., были продлены в связи с Мировой войной. Именно эта Дума сформировала в 1917 г. Временное правительство.
В связи с образованием после Манифеста 17 Октября политических партий, возникла еще одна трагедия. Правда, скрытая. Вроде мины замедленного действия. Дело в том, что в России формально образовался весь спектр европейских политических течений. Были легальные крайне правые («черносотенцы»), умеренно правые (националисты»), а также «центристы» - все они поддерживали правительство, а крайне правые требовали даже восстановить статус кво анте – порядки, существовавшие до Октября 1905 г. Формально им противостояли умеренно-левые («октябристы», «прогрессисты» и «кадеты» - «конституционные демократы»), а также легальные крайне левые: «трудовики» и «социал-демократы». За этими рамками шли нелегальные «эсеры» («социалисты-революционеры») и анархисты. Об их легализации не могло быть и речи, потому что обе организации были явно террористическими.
Однако и правительство, и общественность упустили из виду тот важный факт, что в России никаких абстрактных «социал-демократов» к 1905 г. уже не существовало. На очередном съезде по числу голосов они раскололись на две враждебных группировки – меньшевиков (собственно социал-демократов) и большевиков (подпольной организации фанатиков типа современных талибов, ничего общего с социал-демократией не имевших – кроме разве чисто формального названия: Российская социал-демократическая рабочая партия (большевиков)).
Правительство свирепо преследовало открытых террористов – эсеров и анархистов. А большевиков игнорировали как некую межеумочную организацию, как просто более радикальных социал-демократов. Поэтому арестованные большевики отделывались, как правило, несколькими годами лёгкой ссылки. И сумели создать за рубежом сильный координационный центр с сетью агентов внутри страны, слепо выполнявших любые указания «центра».
И доигнорировались.
После революции 1905-1907 гг. царю первый и последний раз в жизни повезло. Правительство возглавил П. А. Столыпин – пожалуй, наиболее выдающийся из всех российских государственных деятелей – взявший курс на форсированное развитие в стране капитализма, на создание таких условий, которые сделали бы любые революционные выступления бессмысленными и невозможными – как это было уже сделано в Западной Европе. По сути, он стремился сделать максимально возможным удельный вес среднего класса – гаранта стабильности государства. Для этого он разрушил вековую сельскую общину, с её уравниловкой «по едокам», разрешил зажиточным крестьянам вести своё хозяйство по фермерски.
Результат его четырехлетних усилий поразителен. Когда в 1918 г. большевики по первому разу стали громить «кулаков», то в разоренной войной стране таковых набралась почти треть всего крестьянства (считая с казаками). Сегодня, когда, как и в достолыпинской России, средний класс составляет лишь узкую прослойку между горсткой богатых и основной массой бедных, трудно поверить, что Россия тех лет кормила зерном и маслом Западную Европу, вообще являлась в Европе главным сельскохозяйственным экспортёром. На этой базе наблюдался подъём промышленности, и Россия имела все шансы лет через десять выбраться на уровень «среднеевропейской страны», преодолев свою вековую отсталость.
Одновременно Столыпин беспощадно вешал террористов (повторяем, большевиков он ошибочно к террористам не относил, точнее, не знал, что они намного опаснее всяких террористов). И террористы устроили на него, как на Александра П, самую настоящую охоту. Взорвали его резиденцию, покалечив некоторых членов его семьи. Наконец, в 1911 г. убили его выстрелом агента-провокатора. Показательно, что слабохарактерный царь тяготился своим волевым председателем совета министров и, наверное, с облегчением вздохнул, не подозревая, что сделан шаг навстречу его собственной смерти. Всё это вполне возможно назвать пятой трагедией России того времени.
В эти годы сработала еще одна «мина замедленного действия», заложенная Павлом Первым в его законе о престолонаследии. Ненавидевший мать, Павел установил, что престол должен передаваться по мужской линии – от отца к сыну, а в случае отсутствия сына – следующему по старшинству брату. Между тем, у Николая П родились подряд четыре дочери, и вставал вопрос об объявлении наследником младшего брата (по иронии судьбы, того самого, в чью пользу пришлось отрекаться от престола в 1917 г.), с которым были не самые сердечные отношения. Наконец, в 1904 г. родился сын Алексей, тут же объявленный наследником-цесаревичем.
Вскоре выявилось грозное несчастье, ставшее шестой трагедией России. По линии матери из рода в род мужчинам передавалось опасное генетическое заболевание – гемофилия (недостаточная свертываемость крови). Это означало, что при мало-мальски серьёзной ране неизбежна смерть. Забота о наследнике оказалась в центре внимания царской четы. Были приглашены все доступные медицинские светила, а когда выяснилось, что медицина здесь бессильна – обратились к знахарям. Среди них выделился неграмотный сибирский крестьянин Григорий Распутин – безусловно обладавший экстрасенсорными способностями и сумевший втереться в доверие к царской чете, уверовавшей, что пока тот будет находиться с Алексеем, мальчику ничего не угрожает, и династия будет спасена.
Со временем Распутин стал всесильным фаворитом. Он «смещал» и «назначал» министров, губительно вмешивался в политику, брался ходатайствовать перед царём (не бескорыстно, конечно) по разным сомнительным делам. При этом отличался развратностью: устраивал оргии, свальный грех, принуждал женщин к сожительству и т. д. Естественно, его возненавидели многие, включая придворные круги. После нескольких попыток физического устранения, его, наконец, убили в 1916 г., в самый разгар войны. Но к этому времени престиж царя (в том числе и в связи с Распутиным) упал настолько низко, что в придворных кругах и в правых думских партиях позже возник вопрос о возможности его отречения в пользу младшего брата Михаила. Словом, налицо была еще одна, шестая по счёту трагедия. И она явилась прологом к еще одной, уже восьмой по счёту, трагедией, связанной с отречением царя и гибелью царской семьи. (Седьмой было самоубийственное вовлечение в Первую мировую войну – в роли спасительницы Франции ценой русской армии).
16.
Как мы уже говорили, в сущности, каждый настоящий художник – своего рода экстрасенс, человек поразительно тонкой души. Он первым откликается на подъём своей родной страны. И первым же чувствует грядущее падение.
Напомним, что «Золотой Век» русской культуры, пришедшийся на 10-е – 70-е годы Х1Х века (некоторые его представители дожили до ХХ века!) был откликом на национальный подъём после Отечественной войны 1812 года. А Декаданс (упадок) западной культуры начался в 1850-х годах – задолго до начала «Заката Европы» и за полтораста лет до наблюдаемого ныне общего «Заката Запада». Конкретно это проявилось в виде проникновения в собственно культуру, базирующуюся на культах Милосердия, Любви, Семьи, Разума – элементов антикультуры (культы Насилия, Похоти, Стаи, Наркодурмана). В своё время это метко названо было «заигрывание с пороками» и «эстетизацией зла». Л. Толстой назвал это более ярко: «Искусство теряет ощущение стыда».
До России Декаданс дошёл лишь в 1890-х годах – за четверть века до национальной катастрофы – и аукнулся «Серебряным Веком» русской культуры. «Серебряный» - так его творцы дистанцировались от недосягаемых более вершин «Золотого Века». Но точно так же недосягаемы для нас сегодня имена поэтов Бальмонта и Блока, Цветаевой и Ахматовой, Северянина и Есенина, писателей Чехова, Куприна, Бунина, композиторов Рахманинова и Скрябина, художников Серова и Врубеля.
В последующем нам придётся познакомиться не с возвращением к «Золотому» и «Серебряному» векам, а, если можно так сказать, с «Бронзовым» и нынешним «Железным» веком. Впрочем, об этом – в своём месте.
17
В начале ХХ века резко обострилось положение на Балканах. Османская империя, заживо разлагавшаяся еще с ХУШ века, к этому времени сгнила окончательно, и только вражда между великими державами мешала её окончательному разделению между ними. В 1908 г. националистические силы в Турции произвели так называемую «младотурецкую революцию», но она лишь ускорила развал империи. В том же году Австро-Венгрия аннексировала Боснию и Герцеговину, оккупированные ею еще в 1878 г. В 1912-13 гг. прошли две Балканские войны – кровавое размежевание оставленных турками земель между Болгарией, Сербией, Румынией и Грецией. Одновременно в Боснии и Герцеговине развернулось национально-освободительное движение против австрийских оккупантов.
15(28) июня 1914 г. в боснийском городе Сараево был убит эрцгерцог Франц-Фердинанд – наследник австро-венгерского престола. Из Вены в Белград последовал ультиматум, фактически требовавший установления над Сербией протектората Австро-Венгрии. Ультиматум был принят с незначительными оговорками. Но тут вмешался Берлин, где сочли момент подходящим для вторичного (после 1870-71 гг.) и окончательного разгрома Франции. Ультиматум ужесточили, сделав его неприемлемым для Сербии, поскольку принятие означало фактически австрийскую оккупацию страны. Одновременно началась мобилизация австро-венгерской и союзной ей германской армии.
По расчётам германского генштаба, более сильной германской армии, как и в 1870 г., требовалось менее месяца, чтобы успеть разгромить французскую. За это время русская армия никак не успевала сосредоточиться на западной границе, и её можно было разбить вторым ударом, перебросив войска из Франции. После чего оставалось продиктовать условия победоносного мира. Этот замысел был сорван двумя непредвиденными обстоятельствами: фантастической самоотверженностью русских и новым типом стрелкового оружия под названием «машинное ружьё» (пулемёт).
Германия попыталась затормозить русскую мобилизацию угрозой объявления войны. Однако, когда война была объявлена, одна из русских армий, не дожидаясь подхода резервов, вторглась в Восточную Пруссию. Германии пришлось срочно перебрасывать дивизии с запада на восток. Русская армия была окружена и принуждена к капитуляции. Но Франция была спасена.
Спустя совсем немного времени наступающие германские стрелковые цепи и на западе, и на востоке были остановлены новым оружием – пулемётом. Новинка была изобретена еще в 1884 г. – за 30 лет до Первой мировой войны! – опробована в англо-бурской (1899-1902) и русско-японской (1904-1905) войнах, но сочтена слишком дорогостоящей безделушкой. Теперь она совершила целый переворот в военном деле. Всё могла перенести атакующая стрелковая цепь: и артиллерийский огонь, и залпы обороняющихся. Но когда начинал стрекотать пулемёт, и трупы атакующих ложились десятками – такая огневая преграда оказалась неодолимой. Как конкретно это происходило, можно увидеть воочию на примере знаменитой «психической атаки» из фильма «Чапаев».
Буквально за несколько недель обе воюющие стороны и на западе (где к французским войскам присоединились английские), и на востоке, где русские войска начали было теснить австро-венгерские дивизии, - вынуждены были зарыться в окопы и оградить себя несколькими рядами колючей проволоки. Началась невиданная ранее «позиционная война». Чего только не делали для прорыва линии окопов! Применяли и массированный артобстрел, и удушливые газы, и бомбёжку с воздуха, и (уже к концу войны) танки – продвинуться удавалось в лучшем случае только до следующей линии окопов. После чего всё приходилось начинать сначала. Так и просидели противники в окопах целых четыре года, пока истощённую Германию не взяли на измор.
Но в окопах не просто «сидели». Там по обе стороны фронта были нагромождены миллионы трупов. И еще большее число миллионов раненых. И всё это на совершенно непонятной широким массам войне! При этом была подорвана экономика всех воюющих стран, и больше всего – экономика отсталой России. Из сельского хозяйства страны «изъяли» миллионы рабочих рук. Понятно, начались перебои с хлебом. К февралю 1917 г. в крупных городах России за фунтом хлеба выстроились километровые очереди. Естественно, начались беспорядки. Особенно большие в столице – Петрограде. На их подавление бросили гарнизонные войска, но те стали брататься с «голодными демонстрациями». Двинули войска с фронта – те отказались «стрелять в своих». Практически наступило безвластие.
И тогда в царской ставке на фронте было принято решение – самое глупое из всех возможных – Николай П подписал отречение: сначала в пользу наследника Алексея, затем в пользу брата Михаила. Тот отказался. Тогда в Думе срочно было создано Временное правительство под председательством кадета князя Г. Е. Львова. Оно не придумало ничего лучшего, как начать подготовку нового наступления на фронте и объявить об отсрочке решения «земельного вопроса» (передача помещичьей земли крестьянам) до конца войны. Напомним еще раз: этот «вопрос» был тогда главным для крестьянской России. Уход от его решения открыл простор для безудержной демагогии анархистов, эсеров, большевиков. В стране воцарился хаос, но фронт еще держался.
В этой обстановке в германском генштабе заинтересовались русской эмиграцией в Швейцарии и прежде всего личностью лидера радикального крыла русских социал-демократов В. И. Ульянова (Ленина). С ним были проведены секретные переговоры, на которых предложена значительная сумма денег и свободный проезд через Германию, Швецию и Финляндию в Петроград специально для разложения русской армии и развала фронта. Следует уточнить, что Ленин согласился на это предложение, конечно, не ради денег. Он был фанатиком мировой революции (типа современных талибов) и искренне верил, что сумеет превратить «империалистическую» войну в «гражданскую» и в России, и в Германии, и во Франции, и вообще повсюду, с тем, чтобы везде восторжествовал «социализм» (в его понимании, на чём мы остановимся ниже). Но факт остаётся фактом: он, действительно, разложил русскую армию, развалил восточный фронт и подписал мир – фактически капитуляцию – с Германией, позволивший ей затянуть войну еще на несколько месяцев и на много лет вычеркнувший Россию из разряда великих держав. На этом основании он заслуживает осуждения, как самый тяжкий государственный преступник.
Хаос в России продолжался весь март, апрель, май и июнь 1917 г. В июне кончилось провалом наступление на фронте, инициированное Временным правительством. Это вызвало резкий всплеск антиправительственных выступлений. Князь Львов на посту председателя правительства был заменен «трудовиком» А. Ф. Керенским, объявившим себя «эсером». Но и под его руководством правительство не могло предложить ничего конструктивного. На этом фоне серьёзную угрозу стали представлять большевики. Их демагогические лозунги «мир – народам», «земля – крестьянам», «заводы – рабочим» (бессмысленные и лживые, как оказалось впоследствии) встречали широкий отклик. Большевики – единственная в России политическая группировка – были хорошо организованы и целеустремленно готовили захват власти.
В июле 1917 г. верховным главнокомандующим был назначен популярный в армии генерал Л. Г. Корнилов. Показательно, что во время приезда его в Москву, он был встречен делегацией общественных деятелей (в неё входил и лидер русской социал-демократии Г. В. Плеханов), которая просила его срочно арестовать руководителей большевиков, представляющих смертельную угрозу для государства. В августе Корнилов попытался установить в стране военную диктатуру (это был бы оптимальный выход из кризиса), но потерпел неудачу из-за разногласий с Временным правительством. В следующем году он погиб в числе первых, пытавшихся оказать сопротивление диктатуре большевиков.
В сентябре-октябре 1917 г. хаос в стране вновь достиг такой степени, что практически возникло двоевластие – точнее, троевластие: формально власть оставалась у Временного правительства, на деле многие вопросы решались советами рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, возникшими на протяжении минувших месяцев, а по сути шаг за шагом устанавливалась власть подпольной организации большевиков.
При таком положении разум подсказывал необходимость усилить охрану Зимнего дворца в Питере, где заседало Временное правительство. Или вывести его из Петрограда под охрану надежных войск. Но у глупости нет предела – охрана Зимнего была сведена до чисто символической, и дворец стал лёгкой добычей для любого отряда заговорщиков. Ленин воспользовался этим моментом, двинул в Зимний преданные большевикам отряды солдат и матросов (никакого «штурма Зимнего» не требовалось – это была одна из многих легенд новой власти). В ночь на 25 октября (7 ноября) 1917 г. Временное правительство было арестовано и провозглашена весьма туманная «Власть Советов» - прикрытие для реальной власти горстки заговорщиков.
На самом деле кончилась история Российской империи.
Началась история первого в мире тоталитарного государства.
Для справки: тоталитаризм – это крайняя форма авторитарной (диктаторской) государственности, характерной для всех 1250 лет русской истории, при которой вся жизнь общества, как в казарме, жёстко подчинена правящей клике. Примерами тоталитарных государств могут служить СССР, фашистские Германия, Италия, Испания и др. В настоящее время, в качестве рудиментов, - Куба и КНДР.