Во время своего путешествия по Египту мне пришлось побывать на экскурсии в Рас-Мохаммед. Это огромная территория именуется заповедником. При всех прочих удовольствиях, полученных от созерцания, казалось, безвоздушного от жары и безлюдного пустынного пространства, совершенно удивительного цвета моря, в котором чётко определялись границы глубины и мелководья, обозначенного обилием кораллов, трудно было себе представить более неожиданный способ, возможность проживания здесь живых существ, а людей, тем более.
Нам сообщили, что обедать мы поедем к бедуинам. Это небольшая группа арабов, скорей всего оставившая свой кочевой образ жизни, но, не покинувшая пустыню, освоила экзотический вид оказания услуг, любопытным любителям, почти экстремального вида путешествий. После экскурсии, утомлённые штурмом горных вершин, раскалённостью воздуха, все мечтали, прежде всего, о напитках не столько прохладительных, сколько о горячем чае, как о спасении и возможности почувствовать себя вновь ободрёнными для дальнейшего продвижения по пути познания неизведанного.
Нас привезли к месту, где предполагалось угощение от бедуинов. Прямо на песке были расстелены домотканые коврики, а сверху устроен навес из обычной плетёной соломы. Принцип обслуживания - «шведский стол» - означал самостоятельный набор в пластмассовые тарелки еды в виде тушёного картофеля, риса, и мяса, испеченного в фольге. Высокий, черноглазый бедуин ходил между рядами туристов и разливал чай. В руках он носил два чайника: в одном – чай с сахаром, в другом – без. Вежливо улыбаясь, он подходил к каждому, наливал вожделенный напиток в пластмассовый стаканчик, который едва возможно было удержать в руке, так как он готов был расплавиться от температуры, для него непредусмотренной.
Я обратила внимание на мужчину, сидящего на стуле, неподалёку от подносов с едой и, наблюдающего картину поглощения риса, мяса, рыбы, овощей голодными туристами. Было непонятно, какова его роль во всём этом действе. Он не делал ничего, просто сидел и улыбался. Одет в обычную для тех мест традиционную одежду - белую до пят рубаху, длинными рукавами и глухим воротом – джалабию, его голову накрывал белый платок – кефийя, с перекрученными концами и откинутыми за плечи. Из всех мужчин, обеспечивающих быстрым обедом туристов, он выделялся своей необычной восточной красотой. Высокий, с безупречно правильными чертами лица, карими глазами, смуглой, без единой погрешности чистой кожей, красивыми тонкими кистями рук с идеальными ногтями, он напоминал живописный портрет, который удался художнику, задумавшему нарисовать образец, идеал мужской красоты.
Казалось, что его лицо не обладает обаянием, в нём не было никаких изъянов для того, чтобы принадлежать человеку живому, чувственному и в то же время, оно не производило впечатление восковой маски, ведь, бедуин улыбался… Я подумала: как, каким образом, в таком пустынном месте, далёком от цивилизации уголке, может родиться такая невероятная красота? Наверное, нет - на самом деле, в Голливуде, тысячи мужчин, озабоченных своей внешностью, предпринимают массу усилий: массажи, липосакции, занятия спортом, чтобы достичь, или хотя бы приблизиться, к подобию совершенства. А здесь, вот - всё от природы! Сидит человек, и даже, не подозревает, что, вращайся он в актёрской, кинематографической среде, он был бы успешным лидером, возглавляющим первые строчки рейтингов в номинации «самый красивый актёр года», к примеру.
Я достала из сумки фотоаппарат и, с его молчаливого согласия, сделала два снимка. Встреча с этим человеком осталась в числе моих незабываемых впечатлений о поездке в Египет…