Он фактически скрипит зубами, произнося слова, которые взрезают все щиты, вспарывают их и без проблем бьют острыми большими ножами во что-то уязвимое, слабое и незащищённое. Я на грани того, чтобы сорваться и повысить голос, приходится успокаивать себя, глубоко вдыхая и абстрагируясь от эмоциональной окраски слов, воспринимая лишь суть. Психовать и истерить нельзя, нельзя. Я же не малолетняя психованная истеричка, в самом деле.
Я фильтрую, я блокирую и отражаю все болезненные уколы, огрызаясь и скалясь, поднимая шерсть на загривке, но не повышаю голос. Я матерюсь, он с редкими ухмылками добивает каждым словом, получая в ответ то же самое, возвращённое ему с кривой усмешкой.
Мне хочется заехать ему по роже. Он сжимает кулаки. Если начнётся... Внутри всё холодеет, когда я вспоминаю, что он ударил уже однажды. С силой, не сдерживаясь, трахая, ударил.
Начали с малого. Закончили его так и не произошедшей изменой и моей, пока он был в коме. Червяк сомнений, обвивающий терзающее чувство вины и собственной ублюдочности, не отпускает до сих пор. Сперва - что не сказал, затем - за то, что сказал.
Напрягаются желваки, в зелёных глазах росчерк молнии, раздавливающие через кожу слова на эмоциях, нервные хождения и кривящиеся уголки губ. Болит голова, дьявольски хочется курить, меня бесит каждое его слово, каждое движение, каждый вариант, сука, взгляда на меня, будто я - мразь подзаборная. Мне хочется дать ему по роже, врезать кулаком в челюсть, чтобы почувствовать боль в собственной руке. Тупую физическую боль, а не психологическую.
Я не хочу его ударять, хочу, чтобы он прекратил, затих, успокоился, чтобы всё вернулось в обычное состояние, чтобы он чувствовал себя нормально, а не матерился и не орал в ответ на мой повышающийся голос.
Кусая губы, сжимая кулаки, усмиряя подкатывающую волну одновременно: ярости, обиды, вины и заботы, бросаю в него ядом и колкими замечаниями, вспоминая особо сильные промахи с его стороны.
Хочется всё вернуть обратно к нашему "хорошо", в виске бьётся жилой сигнал sos: всё плохо, всё херово, вернуть, вернуть, не развивать дальше...
Если ударит, я отвечу, в драке мы собьём все предметы, все углы, и в конечном итоге я окажусь явно не сверху, но не в том плане, согласно которому завершаются все наши обычные ссоры. На этот раз не так.
Точка кипения достигает горла, я задавливаю рычание и снова не позволяю себе кричать, сжимая челюсти до слышного только мне скрипа, вскакиваю, и, бросив ему: "Да пошёл ты нахуй!", которое он уже выучил за два года жизни со мной, выметаюсь с кухни, хватая в коридоре куртку и ключи.
Единственное, что он делает: посылает в ответ и достаёт сигареты. Прежде, чем я хлопаю дверью, слышу звук удара и последовавший за ним шипящую ругань. Правильно, не по мне - так по стене или столу. А я потом лечи и возись с тобой. Снова.
Обычно я не курю: у меня нет такой ни необходимости, ни привычки, ни желания. Но порой выворачивает наизнанку и несёшься в какое-нибудь место продажи, чтобы нервными пальцами пытаться зажечь сигарету. Наверное, из-за того, что курение от нервов кому-то помогает. Видимо, клетки нервные убивая. Нет клеток - нет нервов. И всё прекрасно.
На самом деле мне хреново сигареты помогают, вообще нихуя не помогают, но ожидаемая иллюзия и желание быстро привести себя в норму каким-то простым способом - страшная штука.
Зажигалка чиркает огоньком, но успешно - только с четвёртого раза, когда я уже отбил её об асфальт, кинув, зарычал от озлобленного бессилия и огромного раздражения, так как эта сука в тепле, а я тут на холоде, выбежал, ****ь, за каким-то хреном.
Обычно на улицу выходит он, но не сегодня. Очень редко, но такие необдуманные поступки совершаю и я. Чтобы просто на месте его не убить. Всё равно говорить не о чем больше, могу только орать и сдерживать себя от того, чтобы не завязать заведомо проигрышную драку.
Скривившись от противного чувства к самому себе в таком состоянии, затягиваюсь и резко выдыхаю никотиновый дым. ****ь, гадость отменная... И нахера курит? Дебил нахрен.
Меня хватает только на полчаса, и то - по большей части половину из них я возвращался обратно домой. В голове молотом по наковальне бьёт пульсирующая боль, мозг будто пронзает насквозь со всех сторон, а в груди опустошающий вакуум, дребезжащий в районе сердца. Тревожно посасывает в животе, становится страшно и подташнивает от волнения, а голову порой сжимают кольца сожаления: "нельзя было оставлять его". Руки холодеют и потеют, при каждом подъёме на новую ступеньку по лестнице я стараюсь выравнять дыхание и успокоить нервно скачущее сердце. Всё же нормально, всё же нормально, ага.
Дома - звенящее напряжённое молчание, которое угнетает даже собаку. Я перебираюсь на диван, забирая свою подушку и одеяло, когда он находится в душе. Отреагировал никак, зато прокурил всю кухню, наоткрывал окон, проветривая квартиру, бегло окинул взглядом и оставил. 1:1.
Я не должен был психовать и бросать тебя, пусть даже и нечего было сказать.
Жутко болит голова, весь день шёл ненавистный дождь, голову мутило от зацикленных мыслей, вечером всё окончательно стало херово. Отворачиваюсь к дивану.
Я слышу и то, как ты выходишь из душа, и то, как ты подходишь, хотя нахожусь уже в полусне. Задеваешь плечо, рука тёплая. Ты чистый и от тебя вкусно пахнет, может быть даже ты взял себя в руки, как и я... но обиженное, уязвлённое и истыканное иголками нечто не даёт окончательно отпустить проблему. Ещё ты меня частично разбудил и не сказал остаться, когда я на эмоциях выбегал на улицу ночью.
- Крис?
- Отвали.
Я почти чувствую, как ты напрягаешься, но лишь подтягиваю одеяло и сильнее притыкаюсь к дивану. Ты уходишь, и только потом злюсь, что теперь переть в душ всё же надо. Делать нечего - встаю и иду в душ, стараясь не обращать на твою рассыпающуюся волнами жгучую обиду.
На диване спать жутко неудобно: либо согнутая спина, либо прогнувшаяся получается, когда лежу, запрокинув голову на подлокотник. Сцепив на затылке руки, смотрю в потолок, фактически безраздумно. Есть только одна большая тема, которая всем своим существом заполняет мозг, но каких-то конкретных, оформленных в связную речь, мыслей нет. Просто тема, охватывающая целиком и полностью.
Ловлю себя на том, что перебираю пальцами волосы. Видимо, отвлекаюсь на физические аспекты.
Взгляд перебирается по серо-синему потолку, оценивая варианты, и ноет живот от беспокойства и ворочащегося там вакуума. Придти или нет. Оттолкнёт или нет. Лучше или нет. К нему или тут.
Он злится, рассержен, хочет пришибить, задет за живое снова, ранен, возможно, не спит или же вырубился от всего. Я же не могу. Это слишком неправильно - без него. Это не так. Это абсолютно неправильно.
К чёрту тебя, Рыжий.
Сбрасываю одеяло, беру подушку и иду в спальню.
Тихо. Только Фарф сопит где-то в углу, подняв морду и посмотрев на меня. Кажется, что Ди спит, но в темноте и при моём зрении тем более не видно. Не на всей кровати.
Кидаю подушку на свою сторону, опускаюсь на кровать и, холодея от ожидания чего угодно, придвигаюсь к нему. Сердце затаилось и готово сделать кульбит, рухнуть и умереть в один миг, стоит только ему оттолкнуть или буркнуть. Он тёплый и вкусно пахнет. Осторожно, но будто уверенно внешне обнимаю его за плечи, прижимаясь к спине. Он любимый и родной. Пусть и мудак.
Только один звук - короткое мычание с его стороны, и его рука накрывает и меня одеялом. Тут же скатываются вся корка и камни, я вспоминаю, как это - дышать, и теперь уже не просто воздухом, а его запахом. Уткнувшись в его шею, прижимаю к себе, бессовестно греюсь и слушаю, как стучит его сердце. Так же неровно, как и у меня.
Значит, не один я такой ненормальный. И мы каждый раз будем возвращаться или только какое-то время? Не знаю. Но, пока ты со мной, всё будет так, как надо и хорошо. И не кому-то, а нам самим.
19.3.2011