Во власти судьбы

               
                Весна 1942 года.
Наступила весна 1942 года. Весна, принесшая многим россиянам неисчислимые бедствия. Уже почти год шла кровопролитная война с оголтелым полчищем немецких войск, рвавшимся к основным центрам  страны и к берегам столь важной водной артерии России Волге.
Уже под немецким сапогом стонала Украина, Белоруссия, Молдавия. Сражался героически в блокаде Ленинград. Однако шок от внезапного нападения уже прошёл, и русская армия, хотя и отступала под натиском врага, превосходящего силой, но уже чувствовалась скрытая сила, которая должна была сокрушить эту военную мощь. Немцы, отброшенные от Москвы, впервые почувствовали на себе удары русских войск. Получив сокрушительный отпор под Москвой, враг сосредоточил все свои усилия на южном направлении, стремясь выйти к Волге и покорить Кавказ. В руках врага оказался полностью Донбасс, и его войска подошли вплотную к воротам северного Кавказа Ростову.Снег хотя уже и стаял давно, но дороги ещё оставались грязными и труднопроходимыми. Деревья распустили свои почки и покрыли кроны мелкой листвой. Вся страна жила напряжённой военной жизнью. Всё было подчинено законам военного времени. В тылу шла напряжённая работа по обеспечению фронта всем необходимым. И фабрики, и заводы, и жители села, не покладая рук, трудились для победы. Набирающую мощь и силу армию нужно было оснастить так, что бы она была в состоянии отразить наглые действия врага. А враг, покорив всю Европу и заставив работать на себя, был довольно не плохо обеспечен и техникой, и людьми, и продовольствием. У нас же, в первый год войны, были отторгнуты такие важные стратегические территории как Украина, Белоруссия, Молдавия и враг почти отрезал пути от главного стратегического сырья, Грозненской нефти и вообще угрожал захватить этот основной в то время почти единственный источник горючего.
Все заводы и фабрики работали на пределах своих возможностей, но под натиском врага, их становилось всё меньше и они выведенные из строя, или эвакуированные за Волгу оставались заброшенными, исковерканными врагу. Особо важные стратегические заводы, целиком демонтировались, грузились на поезда и увозились в глубь страны за Урал и среднюю Азию. Там их за считанные дни восстанавливали, и они продолжали работать дальше. Порой по прибытии на новое место, станки и оборудование выгружали с вагонов, и тут же прямо под открытым небом запускали в работу. Вся промышленность страны срочно переоборудовалась на производство военной техники и продукции и тут же прямо с конвейеров отправлялась на фронт. Срочно создавались кратковременные курсы командиров, лётчиков и других военных специалистов, которых требовалось всё больше и больше.
Неожиданное и стремительное наступление врага, не позволило полностью убрать и вывезти созревавший урожай, и страна ощущала большой недостаток в хлебе и продовольствии. На продукты питания и основные товары были введены карточки. Норма хлеба на одного рабочего в день составляла 500 грамм, ребёнка 300 грамм, иждивенца 250 грамм. Однако не всегда и не везде можно было получить этот хлеб. Бездорожье, отсутствие транспорта и неразберихи на местах подчас не позволяли делать снабжение регулярным, и многим приходилось обходиться без хлеба по нескольку дней.
Поскольку почти все мужчины были мобилизованы в армию, на производствах их заменили женщины и старики, которых так же привлекали к работе. На многих предприятиях трудились и дети, которые на равнее с взрослыми стояли у станков и выпускали продукцию. Для них не было ни каких поблажек и скидок. Так же строго наказывали за выпуск брака, за опоздание на работу, за не выполнение нормы выработки, а уж за прогулы и говорить нечего.
Они не выдерживали и порою засыпали на ходу, а голодные были все поголовно. Кроме того, ещё не оправились семьи от внезапного расставания с мужьями и отцами, которые ушли на фронт.
Все стали бояться прихода почтальонов, которые наравне с хорошими письмами с фронта приносили в дома похоронки. Ежедневно, в какой- то квартире слышались душераздирающие крики и плач по погибшим близким и родным.
Немецкие самолёты всё чаще бомбили города и железнодорожные станции. Противовоздушная оборона была слаба, чтобы противостоять натиску врага. Сигналы воздушной тревоги повторялись по нескольку раз в день. Из рабочих и жителей домов, а это в основном женщины и подростки организовывались противовоздушные дружины, которые должны были дежурить во время воздушной тревоге на крышах домов, и сбрасывать вниз упавшие зажигательные бомбы. Улицы с утра наполнялись суетой военного времени и по ним сновали в разные стороны военные и гражданские, занятые каждый своим делом.
Дороги были постоянно забиты колонами военных и беженцев.
Люди, сорванные со своих насиженных мест, захватив с собой самое необходимое, двигались вперёд на восток на встречу бедам и неизвестности. Большинство из них двигалось пешком, ведя за собою или неся на руках своих детей. Кому удалось приобрести тележку, тот тащил её за собою или толкал впереди себя. Нередко женщины на тележках везли своих престарелых  родителей или больных детей. Питались они в дороге лишь тем, что смогли захватить с собою или промышляли подаяниями, так как их хлебные карточки почти не отоваривались. Навстречу беженцам шли колоны военных, которые тоже несли на себе большую часть военной амуниции. Изредка проходили колоны техники, которые казались  довольно грозными. Вид этой техники вселял надежду всем в благоприятный исход войны. Женщины и дети приветствовали эти колоны, махая бойцам руками и желая им победы. Не беженцы, не военные не знали, что идут они к большой машине схожей по действию мясорубке, перемалывающей всю эту технику вместе с людьми в груду металлолома и костей. Над дорогами то и дело появлялись немецкие самолёты, которые на бреющем полёте расстреливали всё живое, невзирая на то, что это не только военные, но и гражданское население. Некоторые пилоты увлекались охотой за людьми настолько, что входили в азарт и делали охоту своим удовольствием. Наша авиация на начальной стадии была настолько слаба, что не могла обеспечить даже основные силы армии. Самолеты, которыми была оснащена тогда армия, были в основном деревянными покрытыми фанерой. Хотя наши пилоты пытались отчаянно сражаться с превосходящими по качеству, скорости и вооружению вражескими самолётами, но, как правило, поединки заканчивались для наших лётчиков трагически. Не в нашу пользу складывались тогда обстоятельства по противостоянию боевой техники и оснащения армии. Наша техника и боевая часть были слишком слабы и не совершенны по сравнению с оснащённостью врага. Германия к тому времени имела уже солидный опыт ведения войны и совершенную технику. Всей этой военной мощи врага наша страна могла лишь противопоставить героизм и мужество наших воинов, и нашу великую ненависть за нанесённые оскорбления и беды для народа. Прошедшие годы с момента октябрьского переворота не прошли даром, и государственная машина своей пропагандой сумела внушить людям, что советская власть самая гуманная и справедливая и борьба за неё это самое главное в жизни каждого человека. Но самым главным фактором сопротивления людей, порой безоружных, был массовый патриотизм присущий русскому народу. И этот патриотизм порою делал чудеса. Люди шли сознательно на самопожертвования, совершая беспримерные чудеса храбрости.
На всей территории, оккупированной немцами, создавались партизанские отряды, которые не давали покоя немцам в их тылу, нанося значительный урон и отвлекая на себя значительную часть войск врага.
Однако, не смотря на все усилия, наша армия один за другим оставляла врагу свои города и сёла. Каждый день люди слышали скорбный голос диктора радио, о том, что наши войска оставили ещё новые города и территории врагу. Всё это отзывалось болью и горечью в сердцах людей и неисчислимыми бедами. Все понимали, что мужья и отцы смогут вернуться домой только после победы над немцами, а отступления отдаляли этот момент на неопределённый срок.
Особенно трудно приходилось детям, которые по воле судьбы оставались без родителей. Голодные и оборванные они бродили везде, ища, хоть чего ни будь, что бы хоть чуточку утолить неимоверный голод и холод. Сколько их погибло в те времена безвестно, ни кто не знает. Очень много детей в военной неразберихе просто потерялись от родителей и скитались в безнадёжных поисках.
Железнодорожные вокзалы буквально кишели беспризорниками.
Вот примерная обстановка в стране на период начала 1942 года.
Напряжённой военной жизнью жил и работал город Ростов на Дону.
Его заводы, переоборудованные на военные заказы, работали и днём и ночью, выпуская так необходимую военную технику. Однако приближавшийся к Волге враг грозил перерезать железную дорогу, проходящую вдоль Волги и отрезать юг от центра России.
На завод поступила директива из Москвы об эвакуации завода и переброску его за Урал. Срочно стали демонтироваться станки и оборудование и грузиться на железнодорожные платформы. Созданные бригады по демонтажу станков работали и днём и ночью.
Время, отпущенное на эвакуацию, исчислялось часами, так как враг мог в любую минуту перерезать железную дорогу.

                Юрий.
В одной из Ростовских квартир, проживала семья Железновых. Она, как и тысячи других семей переживала трудности военного времени.
В некогда благополучной семье, как и в других семьях, чувствовалось сиротство, и неполноценность, после того как хозяин Василий Игоревич Железнов ушёл вместе с другими мужчинами на фронт. Теперь дома остались его жена Раиса Ивановна и сынишка Юра. Раиса Ивановна была ещё довольно молодой женщиной, которой только что перевалило за тридцать. Она была статной блондинкой с голубыми глазами с красивым выразительным лицом. До войны она работала инспектором в наробразе, а после ухода мужа перешла на работу на завод, который срочно был переоборудован и ориентирован на выпуск военной продукции. На заводе зарплата была побольше, да и, работая на заводе, чувствовалось, что ты причастен к общей борьбе с врагом, рвущимся к порабощению России. В их семье рос их единственный сын Юрий, которому к началу войны исполнилось 10 лет. Юра был любимым чадом в их семье, и отец, и мать, любили и лелеяли его как могли. Отец с малых лет приучал сына к настоящей мужской жизни. Хотя он и не был военным, но порядок для сына установил военный. Вся жизнь сына была подчинена строгому расписанию и подчинению порядку. Мать иногда возмущалась, жалея своего сына, когда отец безжалостно будил его в положенное время, не давая понежиться в постели, но отец был не приклонен и строг. Со временем Юрий привык к такому порядку и уже сам без напоминаний и лени выполнял все, что требовалось от него. Отец привил сыну любовь к спорту и развивал его разносторонне. Обязательные утренние пробежки, физзарядка с всё усложняющимися элементами, обязательное занятие ежедневно на турнике, который отец построил во дворе для всех ребят двора, занятие боксом, лыжами и другими видами спорта сделали Юрия к десяти годам крепким сбитым мальчиком, умевшим постоять за себя и не бояться трудностей. Во дворе он был большим авторитетом для своих сверстников. Однако он, как и его отец был большим скромником и никогда не хвастался собой перед другими. За это его уважали мальчишки во дворе и ставили в пример своим сыновьям взрослые. Роста Юрий был среднего, для своего возраста. Как и отец черняв с большими карими глазами, которые, прежде всего, бросались в глаза.
В сорок первом году Юра пошёл в третий класс школы. Учёба давалась ему легко, так как он привыкший к порядку не отвлекался на уроках и хорошо запоминал все предметы в школе. После ухода отца, Юрий, чувствовал себя мужчиной, и ответственным за осиротевшую семью. Мать подыгрывала Юрию и называла его своим защитником и мужчиной в доме. Однако конечно все трудности лежали теперь на её плечах. Она занимала на заводе должность начальника цеха по холодной обработке. Работа была очень ответственная и хлопотная.
Домой она приходила усталой и разбитой, а порою приходила очень поздно, если что-то на заводе не ладилось. Однако домашние хлопоты, как и прежде, лежали на ней и не куда от них не деться. Правда, Юрий посильно помогал матери. Он ходил в магазин за продуктами, убирался в квартире, иногда готовил нехитрые обеды, и мать была благодарна ему за то, что он хотя бы мог сам себя содержать в её отсутствие и не быть голодным.
Фронт всё ближе приближался к городу и многие предприятия уже были эвакуированы. Город жил тревожной напряжённой жизнью. Завод, где работала мать, так же постепенно вывозили на новое место за Урал. Уже стояли пустыми некоторые корпуса цехов, а в других велись интенсивные работы по демонтажу оборудования.

                Эвакуация.
Наконец поступил приказ о полной остановке цехов и погрузке всего оставшегося оборудования. Мать стала приходить домой ещё позже обычного, так как сроки, которые были отпущены на погрузку, были очень сжаты и, всё нужно было успеть подготовить к отправке.
Сегодня, мать, уходя на работу, присела на краюшек кровать Юры и, положив руку ему на голову, тихо сказала: вот и пришло время сынок и нам покидать наше гнёздышко и уезжать из города. Уже послезавтра мы должны отправляться в путь, - она нагнулась и, обняв, поцеловала сына, - ты сегодня на занятия не ходи, а сходи в школу и зайди к директору школы. Я ей написала записку, что бы она выдала тебе документы для той новой школы, в которой тебе придётся учиться дальше. Можешь попрощаться со своими товарищами и учителями. Вот тебе ещё справка, согласно которой ты можешь в магазине отоварить карточки на три дня вперёд. Продукты нам в дороге пригодятся. Я сегодня постараюсь придти пораньше, и мы начнём с тобой готовиться к отъезду. У нас впереди ещё столько дел, что я и не знаю, как мы управимся. Она ещё раз обняла и поцеловала сына и отправилась на работу. Юрий остался сидеть в кровати, и обескуражено смотрел на всё окружающее.
Вот и настал момент, которого они ждали, но не думали, что он наступит так скоро. До этого, всё происходило и проходило мимо них, и они жили как бы в стороне от всей этой суеты, а теперь вот им самим придётся покидать свой дом, и всё что им было дорого и мило, и уезжать, кто его знает, куда и зачем. Будит ли на новом месте хуже или лучше не кто не знал, да и, скорее всего, будит ещё трудней.
Юрий быстро поднялся с постели и, сделав комплекс гимнастических упражнений, в трусах и майке спустился с третьего этажа во двор. Подойдя к турнику, он несколько раз отжался и, сделав склёпку, совершил несколько переворотов через перекладину. Затем трусцой отправился на бульвар, где он ежедневно совершал пробежки.
Покончив с физзарядкой и умывшись, он наскоро перекусил и отправился в школу налегке без учебников. Как-то непривычно было идти в школу просто так и не думать о предстоящих занятиях. У кабинета директора уже собралась небольшая толпа ребят, которые, как и он пришли за документами.  Ребят, у  которых родители работали на заводе, было много в этой школе, а в классе, где учился Юрий их, было почти половина класса. Здесь уже стояли и друзья Юрия: Володя Комаров, Костя Больших, Вера Поддубная, не было только ещё Максима Иванова и Кристины Сорокиной. Эта закадычная пятёрка держалась всегда вместе, и у них было всегда много общих дел и интересов. Юрий, постучав в дверь, вошёл в кабинет директора и, поздоровавшись, отдал мамину записку директрисе. Та бегло прочла её и велела ждать в коридоре вместе со всеми. Выйдя в коридор, Юра присоединился ко всем остальным ребятам. Ребята жарко обсуждали вопрос переезда на новое место, когда вдруг раздался сигнал воздушной тревоги. Все поспешили в бомбоубежище, которое было тут же в подвале школы. Вскоре послышались звонкие выстрелы зениток и треск зенитных пулемётов. Вслед за этим раздались глухие ухающие разрывы бомб. Бомбили, скорее всего, железнодорожную станцию. Её бомбили регулярно каждый день по нескольку раз. Но вот вдруг раздались более мощные взрывы бомб. Бомбили, наверное, завод, а так как он располагался ближе к школе, то и взрывы были слышней и громче. При каждом взрыве ребята непроизвольно вздрагивали. Вдруг в воздухе раздался свистящий звук, а за ним землю потряс сильный взрыв, от которого с большой силой захлопнулись двери бомбоубежища. Все аж присели от неожиданности. Какая- то девочка из первоклашек громко заплакала.
Ух, ты! – громко воскликнул кто-то из ребят, - это, наверное, совсем близко ахнула. Вот это силища! Все стали наугад говорить, где бы могла упасть бомба, но все сходились в том, что она упала где-то во дворе школы, или даже попала в здание школы. Вскоре раздался долгожданный сигнал отбоя воздушной тревоги и все поспешили во двор школы. О том, что бомба упала во дворе школы, не ошиблись и следы её падения и следы взрыва были видны сразу же. Она упала прямо на спортивную площадку у школы и на месте падения зияла глубокая воронка, из которой ещё не развеялся дым. Все спортивные снаряды были повержены и валялись на земле. Стёкол на этой стороне школы как не бывало, и они густо услали землю под стеной здания. Не меньше стёкол было и в классах и других помещениях школы. Очевидно, какой- то асс, испугавшись заградительного огня зениток, не выдержал и, не долетев до цели, сбросил бомбу куда попало, и скорее дал драпа к себе восвояси. Вокруг воронки быстро стала набираться толпа не только школьников, но и с близлежащих домов, которые пострадали от этого взрыва. Здесь впервые все осознали серьёзность и безжалостность войны. Упади эта бомба на сто метров севернее и от здания школы мало, что осталось бы. К счастью никто при взрыве не пострадал, и даже учитель истории Павел Васильевич, который почти всегда игнорировал воздушные тревоги, на этот раз спустился в бомбоубежище. Прибыл наряд милиции и военных, который оттеснил зевак со двора школы и занялся осмотром места происшествия. Директор школы вернулась в свой кабинет, благо, что он располагался по другую сторону двора и не пострадал. За директором вернулись и ребята, которые ждали выдачи им документов. Директриса вышла в коридор и пригласила всех ребят к себе. Она по-фамильно выдала документы всем, и от себя добавила, что всем им выдали документы о полном окончании класса, хотя ещё предстояло учиться целых полтора месяца. Она пожелала всем удачи и распрощалась с ребятами тепло, по матерински. Все разбежались в разные стороны, так как у каждого было куча заданий, а время летело стремительно, и нужно было всё успеть сделать. Юра пошёл прямо в магазин отоваривать карточки продуктами. Загрузившись всем, Юра с трудом нёс свою поклажу домой. Здесь были продукты на три дня. Придя, домой, он взялся за приготовление обеда, который решил сделать из горохового супа и каши из кукурузной крупы. Закончив варево, он хотел, было уже сесть обедать, как вдруг в комнату вошла мать. Юра сильно удивился этому, ибо она никогда уже долгое время не приходила домой среди дня.
-А нам разрешили сегодня с обеда остаться дома и заняться приготовлением к отъезду, а так же завтра я буду целый день дома. За это время на заводе нам оборудуют вагоны, в которых мы будим ехать, - сказала она.- Юрий сильно обрадовался тому, что сегодня он будит обедать с матерью вместе. Они последнее время виделись очень редко, ибо мать уходила на работу рано, когда он ещё спал, и будила она его только по необходимости, что бы что-то наказать ему на день.
Юрий все её наказы слушал в полудрёме и тут же снова падал на подушку. Вечером она тоже приходила поздно, зачастую, когда Юра уже спал. Сегодня же мать будит сидеть с ним рядом за одним столом и обедать тоже.
-Ну что же сегодня на обед приготовил нам хозяин, - шутливо спросила она, - садись хозяин за стол, а я сегодня буду подавать обед сама.
-Мам, да я бы сам подал на стол, - слабо сопротивлялся Юрий, - однако был просто счастлив, что мать подавала ему тарелки на стол.
Они сели за стол и принялись за обед.
-Знаешь, нам предстоит за это время сделать очень многое и с этим следует поторопиться. Времени у нас в обрез, - сказала она.
Юра рассказал матери о той бомбе, которая упала во дворе школы, чем сильно обеспокоил её.
-Мама, а мы поедим в пассажирских вагонах или в товарных, - спросил Юрий.
-Нет, сынок, нам предстоит ехать в товарных вагонах и при чём по много человек. Вагонов выделили мало, а нас едет порядочно, и хорошо, что мы сумели сэкономить ещё два вагона для людей, за счёт уплотнения грузов. Нам предстоит ехать примерно трое суток и там, в вагонах, придется, и спать, и готовить пищу, и жить. Так что ехать будит трудно. Но мы же не из барского сословия и привыкли переносить все трудности. Правда, же! – она обняла и поцеловала сына.- Нашему отцу на фронте во много раз хуже приходится,
наверное, добавила она.-
-А мы что, будим спать прямо на полу в вагоне, - спросил Юрий.-
-Нет, сейчас на заводе занимаются переоборудованием вагонов. Там сейчас делают стеллажи, на которых мы будим спать и сидеть в дороге. Готовить еду будим прямо в вагоне на примусе, так что примус и керосин нужно брать с собой.
А ещё, мне посоветовали приготовить сушеную картошку, чем мы и займёмся с тобой ещё сегодня, - заключила мать, убирая посуду со стола.
-А нам выдали документы об окончании третьего класса досрочно, - похвастался Юра. –
-Это хорошо, ибо там, куда мы приедем, вряд ли придётся первые месяцы заниматься в школе, так, как ещё не известно, как и где мы будим жить. Может быть, даже, в палатках придётся пожить какое то время.
. После обеда мать с сыном занялись заготовкой картошки в дорогу. Что бы приготовить сушеную картошку была необходима духовка, но поскольку кроме примуса у них ничего не было, пришлось обходиться тем, что было. Мать начищала картофель, мыла её и резала тонкими кружками. Затем всё это присаливалось и сушилось полотенцем, что бы убрать лишнюю влагу. Юрий на сковороде в масле жарил эту картошку до румяной корочки и шумовкой вылавливал ее, складывая в большой таз. Картофель получалась очень аппетитная и вкусная. После, мать и сын стали укладывать вещи, и тут долго сомневались и спорили, что нужно взять обязательно с собою, а без чего можно было обойтись. Когда завершили первый отбор, выяснилось, что вещей отобранных неимоверно много и пришлось из уже отобраного отбирать ещё. Главное нужно было взять с собой больше тёплой одежды, так как за Уралом зима на много холоднее. Не мало места заняли и постели. Да ещё продукты, которые нужно было взять с собой все и не только в дорогу, но и на первое время по приезде на место. Разрешалось брать с собою груз не более 100 килограмм на взрослого и 50 килограмм на ребёнка. Когда всё сложили у порога, то получилась довольно значительная куча вещей. Теперь всё это нужно было приспособить для переноски и упаковать. В доме нашлись два больших чемодана хранившихся ещё со времён молодости родителей. Их тут же набили всякими одеждами так, что с трудом сумели их закрыть. Постель и зимнюю одежду свернули в большой рулон и увязали вдоль и поперёк верёвками. Посуду и часть продуктов уложили в большую плетеную корзину. Из всего остального вышло ещё две довольно тяжёлые упаковки. Когда всё было уложено и снесено в кучу, мать с сыном сели на стулья и с облегчением вздохнули. В доме оставалось ещё много того, что могло бы им пригодиться на новом месте, но у них и так, наверное, лимит был перебран. Жалко было расставаться со всем этим, с трудом постепенно нажитым, и как сложится их судьба в дальнейшем и вернутся ли они ещё сюда в свою оставляемую ими квартиру.
Время уже приближалось к полуночи, когда в дверь кто-то постучал. Это была Ася, заводской курьер. Она только зашла в комнату и сразу стала искать места, где можно было присесть. Видно было, что она очень устала. Взволнованным голосом Ася сообщила, что выезд на сутки сокращается в связи с резким ухудшением на фронте, и есть опасность, что немец подойдёт к железной дороге и отрежет путь поезду. Руководством принято решение выезжать завтра к вечеру, или вернее уже сегодня, так как время было уже за полночь. Погрузка в вагоны начнётся завтра с 10 утра. Всё это Ася выпалила на одном дыхании и тут же попросила пить. Раиса Ивановна налила ей ещё не остывшего чаю, и подала на стол хлеба. Ася жадно выпила чай, а хлеб взяла с собой, что бы поесть по дороге. Ей ещё многих нужно было предупредить о досрочном выезде.
-Вот и всё, - растеряно сказала Раиса Ивановна, - это последняя ночь, которую мы проведём дома, а дальше неизвестно как всё будить. Хорошо, что мы с тобой поторопились и почти всё упаковали, - добавила она. –
Только что приготовились ложиться спать, как объявили воздушную тревогу, и пришлось спускаться вниз в бомбоубежище. Очень не хотелось выходить но, помня рассказ Юры о той бомбе, что упала во дворе школы, мать решила не рисковать. Этот раз бомбёжка была особенно затяжной и жестокой. Чувствовалось, что враг сильно обнаглел, и это очевидно связано с его успехами на фронте. Бомбили в основном железнодорожную станцию, но и с других районов города доносились взрывы, трескотня пулеметов, и уханье зениток. Когда объявили отбой тревоги, на улице уже стало светать. Спать уже расхотелось и, придя, домой, мать стала вновь готовиться к отъезду.
Документы и деньги мать зашила с изнанки гимнастёрки, в которой собиралась отправляться в дорогу. Нагрели чаю на примусе и сели завтракать, что бы после завтрака помыть и упаковать окончательно посуду и примус. На обед мать приготовила картофельные оладьи, запаковала в отдельную сумочку, что бы потом не распаковывать посуду и продукты.
Мать убежала в заводоуправление к шести часам утра, что бы разузнать порядок погрузки и позаботиться о транспорте для доставки вещей к вагонам. Юру она попросила пригласить друзей, что бы они помогли снести все вещи вниз к подъезду примерно к десяти часам утра.
У заводоуправления, несмотря на ранний час, уже толпилось много народу. Все ждали, когда выйдет заместитель директора по хозяйственной части и объявит дальнейший план действий на сегодня.
Все были взволнованы и напряжены ожиданием. Говорили о плохом положении на фронте и о том, что по всей железной дороге немец бомбит поезда, и многие уже разбомбил. Наконец вышел заместитель директора и все сразу притихли. Он без всяких вступлений начал рассказывать порядок погрузки людей в вагоны. В каждом вагоне будит ехать примерно по 25 – 30 человек. Грузиться целиком семьями, и лишь одинокие могут подселяться к семьям. Транспорт подавать начнут уже с девяти часов утра прямо по квартирам проживания. Излишние вещи будут оставлены, так что бы каждый знал, что везти можно только норму на человека. Погрузкой будит руководить старший, который будит прибывать с машиной. А сейчас необходимо каждому начальнику цеха получить командировочные деньги и раздать их своим рабочим, а так же получить всем в отделе кадров командировочные удостоверения. Раиса Ивановна пошла в кассу, получать деньги на свой цех, а люди разбились по цехам и стали ждать. В каждом цеху людей было не так уж и много, так как часть их уже уехало на новое место и там уже работает по восстановлению работоспособности цехов.
Юрий, прежде всего, поднялся на этаж высшее, где жил его одноклассник и друг Николай Коротков. Вместе они пошли к остальным ребятам своего подъезда, которые, как и они, уезжали сегодня. Всех их набралось шесть человек, таких, которые могли таскать вещи вниз к подъезду. Решили начинать с самого верхнего этажа. Когда постучались в первую квартиру, то оказалось, что жильцы ещё не успели упаковать свои вещи, и в квартире стоял приличный раскардаш. Те же, которые были уже готовы, с радостью приняли помощь ребят. Работа закипела полным ходом, и ребята с шумом присущим своему возрасту принялись стаскивать вещи вниз. Как правило, получалось, что за один заход они полностью спускали вещи одной квартиры. На улице у подъезда росли кучи вещей, и у каждой кто ни будь, стоял из семьи, хозяина вещей. С подъезда набралось восемь семей. Уже к десяти часам все вещи были снесены вниз и практически все уезжающие были тут же. Только безконца раздавались возгласы, о том, что кто-то что-то забыл, и тогда забывака бежал опять в свою квартиру за забытым.
Вскоре пришла первая машина, а с нею и мать Юры. Стали посемейно по очереди, опять таки с верхнего этажа проживания, грузить вещи в машину. Старший по погрузке строго следил за порядком и за количеством вещей погружаемых в машину. С вещами разрешили ехать на машине только по одному человеку с семьи, которые останутся там с вещами, а за остальными должен будит приехать автобус. Вещи Юры с матерью, попали на вторую машину. С машиной уехала мать Юры, так как она должна на месте руководить погрузкой и улаживать все вопросы, возникавшие по ходу погрузки.
Юра продолжал помогать погрузку оставшихся семей. Когда последняя машина уехала с вещами, у подъезда остались стоять двенадцать человек. Через полчаса за ними заехал автобус и все сели в него. Вагоны, в которые грузились люди, стояли в тупике, отдельно от вагонов с оборудованием. Это было сделано в цели безопасности при бомбёжках. Вряд ли немец будит бомбить вагоны несколько штук стоящие в стороне от станции. Когда погрузились в вагон, то оказалось, что жильцы ихнего подъезда полностью вселились в один вагон, и их набралось двадцать шесть человек. Больше решили пока не вселять в этот вагон, и уж если не будит хватать мест для других, то тогда подселят ещё четверых к ним. К вагонам подвезли четырёх ведёрные бачки для воды и ребята, подхватив ведра, пошли искать воду. Вода оказалась не близко, и им пришлось попотеть, что бы донести её до вагона.
                По вагонам.
Уже в час дня погрузка была закончена, а в три часа было объявлено, что бы все заняли места в вагонах и не выходили их них. Начались маневровые передвижения для сбора всего состава и подготовка его к отправке. Паровоз толкал вагоны то в одну сторону, то в другую, то вдруг отцеплялся и уходил куда-то, то вновь подцеплялся к вагонам, но уже с другой стороны. На станции было масса вагонов, стоявших на путях, или двигавшихся при помощи маневрового паровоза со смешным названием «Кукушка». Он и в самом деле был похож на «кукушку» так как был меньше по размерам остальных паровозов, и при каждом движении давал сигналы похожие на «Ку-ку». Полностью состав был сформирован уже к девятнадцати часам. Железнодорожники торопились отправить состав, что бы, когда стемнеет, поезд подошёл к месту, где немец особенно близко подошёл к железной дороге, и бомбил дорогу очень интенсивно. Ночью же, он поезда не бомбил, а бомбил только станции. Вскоре всех собрали у вагонов, и представитель железной дороги коротко проинструктировал как себя вести в случаях нападения на поезд самолётов противника. Тревогу будит подавать паровоз, такими же сигналами, как и всегда. При этом состав должен быстро остановиться. После остановки, все должны срочно покинуть вагоны и укрыться подальше от состава в неровностях местности или в посадках деревьев. После налёта, паровоз подаст сигнал отбоя и через некоторое время тронется вперед, если путь не повреждён и состав не разрушен бомбами. Так же всех предупредили, что фашисты не только ведут бомбометание, но и обстреливают из пулемётов людей. Конечно, бодрости духа этот инструктаж не вселил людям, но, по крайней мере, они поняли всю серьёзность своего положения.
Солнце уже садилось за горизонт, когда составу разрешили отправление. Мимо вагонов поплыли городские улицы и дома. Затем поезд, выйдя за черту города, понёсся по просторам России. Местами дорога подходила близко к Дону и тогда в вечерних сумерках видны были отблески воды в реке.
Уставшие за день от напряжения люди стали готовиться ко сну. На нарах из грубых досок это было совсем не просто, ибо каждый не хотел сильно развязывать свой багаж, и предпочитал держать его в собранном виде. Стелили под себя всё то, что легко было достать и из-за этого приходилось терпеть бокам все изъяны плотницкой работы. Люди долго ещё ворочались на нарах, устраиваясь на ночлег. Наконец все успокоились, и в вагоне наступила относительная тишина. Состав двигался как-то странно, то несся с бешеной скоростью, то вдруг сбавлял ход и двигался очень медленно, а то вдруг останавливался посреди степи и долго стоял у семафора. Всё это было продумано железнодорожниками для безопасности. На больших станциях поезд либо проходил, не останавливаясь на большой скорости, либо делал небольшую остановку, а затем вновь двигался вперёд. Большие станции старались не загружать стоящими составами, а пропускали их на проход. Сами станции постоянно подвергались бомбёжкам. Подходящие к станции поезда старались удерживать на подходах к станциям у семафоров, пока не кончался налёт самолётов. Нашим пассажирам пока везло и они ещё не разу не попадали под бомбёжку. Сталинград проезжали на рассвете. Состав медленно проехал через город, не останавливаясь. Не смотря на то, что это был большой город, огней не было видно нигде, и только по большому количеству огней светофоров можно было понять, что это крупная станция.

                Трагедия.   
Солнце ещё не вышло из-за горизонта, как высоко в небе появился немецкий самолёт разведчик, так называемая «рама». Его хорошо было видно по отблеску освещавшего его солнца. Ну, теперь нужно было ждать и самих воздушных пиратов, которые как мухи слетались на движущиеся составы. Поезд резко увеличил скорость, стараясь как можно дальше продвинуться вперёд. Затем вскоре послышался сигнал тревоги с паровоза, и он стал резко замедлять ход. Вскоре послышался быстро нарастающий звук моторов, и заработали крупнокалиберные пулемёты с первой платформы состава. Это девушки зенитчицы встречали непрошеных гостей. Раздались первые разрывы бомб, сброшенные на бреющем полёте с самолётов. Девушки, смело вступившие в бой, обескуражили противника, и у него прицельного бомбометания не получилось. Пролетевшие вдоль состава «мессеры» стали разворачиваться, что бы повторить налёт. Люди бежали от состава к спасительной посадке деревьев, мечтая в ней укрыться. Теперь «мессеры» кроме сбрасываемых бомб обстреливали людей из пулемётов. Так произошла первая встреча с вражескими самолётами, к счастью окончившаяся благополучно для всех. Однако радоваться было рано, ибо вражеских лётчиков не на шутку рассердил не столь радушный приём наших девушек зенитчиц. Охранные зенитные платформы, как правило, выделялись для наиболее важных грузов, следовавших по дороге. Так оно и вышло. Не успел состав минуть после налёта небольшую станцию, как вновь прозвучал сигнал воздушной тревоги. Люди после остановки поезда падая, скатывались с крутой насыпи вниз, устремляясь к расположенной в 50 метрах от дороги посадке. Пять «мессеров» как коршуны налетели на состав, сбрасывая смертоносный груз и поливая свинцом бегущих людей.
Юрий спрыгнул с вагона на землю одним из первых. Увидав летящих на него «мессеров», он инстинктивно бросился от них убегать по дроге, которая проходила вдоль посадки. Сзади бежала его мать, крича, что бы он сворачивал в посадку. Однако Юрий как заколдованный бежал от рычащих сзади него самолётов. Несколько пуль со свистом ушли в землю рядом с ним. «Мессеры» развернувшись, опять пошли Юрию на встречу. Он инстинктивно развернулся и побежал назад. Увидав впереди бежавшую ему на встречу мать, которая показывала ему, что бы он сворачивал в посадку, Юрий свернул с дороги и по высокой траве побежал к посадке. Пробежав несколько шагов по траве, Юрий споткнулся и упал в какую-то ямку. «Мессеры» были уже рядом, когда Юрий почувствовал, как на него сходу упала его мать и прикрыла собою его тело. Вокруг просвистело несколько пуль. И со звуками фьють, фьють, фьють, ушли в землю недалеко от его головы. Вдруг Юрий почувствовал, как тело матери как-то обмякло и навалилось всей тяжестью на него. Спустя несколько мгновений, на лицо Юры закапало, а затем побежало струйкой что- то тёплоё и скользкое. Юра лежал, боясь пошевельнуться. От пережитого испуга ему вдруг стало плохо, и он потерял сознание. Всё стихло, и люди стали возвращаться к вагонам. Вскоре послышался лязг вагонов, и состав двинулся дальше. Очнулся Юрий через несколько минут. Кругом стояла необыкновенная тишина, и даже птицы оправившись от испуга, стали подавать свои голоса. Мать так и лежала на нём неподвижно и безмолвно. Тут его осенила догадка, от которой он опять пришёл в ужас. Он яростно стал выбираться из-под тела матери, и когда выбрался, то увидал на её затылке круглое отверстие, из которого всё ещё бежала кровь. Юрий в ужасе вскочил на ноги и бросился бежать, сам не зная куда. Так он бежал несколько минут, пока не наткнулся на небольшое болото. Он остановился, и вытер лицо по привычке рукавом. Рукав после этого был весь в крови. Мальчик, от увиденого, вновь потерял сознание. Он не знал, сколько так пролежал на краю болота а, придя в себя, от бессилия не мог даже пошевелиться. Ему казалось, что это всё происходит не с ним, а с кем-то другим. Казалось, что только стоит позвать маму, и она тут же придёт к нему. Но жуткая картина, увиденная им, мамы, с дыркой кровоточащей в голове, стояла как будто специально, что бы пугать его, и испытать на смелость. В глубине, Юрий понимал, что произошло что-то непоправимое и страшное, но разум не как не мог смириться с такой потерей! Поднявшись на ноги, Юрий почувствовал, что всё лицо его стянуло чем-то липким и скользким а, вспомнив, он тут же побежал к воде и стал яростно мыть лицо не слишком чистой водой. Умывшись и немного успокоившись, он пошёл в обратную сторону. Идя по дороге, он ещё издалека, узнал этот злосчастный косогор и, свернув в сторону, стал искать место происшествия. Найти его не представляло трудностей, ибо от дороги это место было всего в 5-7 метрах. Мать. Как и прежде, лежала лицом вниз, раскинув руки, как бы прикрывая своего сына. Подойдя вплотную, Юрий с усилием перевернул мать на спину. Выражение лица потрясли мальчика. Мать как будто замерла от боли и вместе с тем, выражала какое-то удовлетворение и успокоенность, за что-то сделанное ею во благо. Родные черты лица, к которым Юрий привык с детства, сейчас были какими-то далёкими и не здешними. Он припал к её лицу, как и раньше, бывало, что бы выразить свою любовь. Но оно было холодным как камень, и не излучало той нежности, к которой привык он. Он невольно отшатнулся, и сев рядом безутешно заплакал. Неизвестно сколько он просидел, так проплакавши, но когда очнулся, то солнце уже было готово зайти за горизонт. Слёз у Юрия уже не осталось, и он сидел просто так. Не видя перед собою ничего. Он понимал, что нужно как-то похоронить тело матери, но всего этого он не умел и просто боялся, потерять образ матери навсегда и своими руками зарыть её в землю. Что же теперь ему делать дальше? Этот вопрос всплыл как бы сам собою. Куда идти и к кому обратиться? На ум, не приходило не каких соображений. Одно он только твёрдо знал, прожив несколько месяцев в напряжённое военное время, что главным вопросом в теперешней жизни, является вопрос питания. Тут только он понял, что сильно хочет, есть, а еды то вообще не было. В этот злополучный день он ещё не держал и маковой росинки во рту. Все их вещи и продукты теперь уехали и находятся от него далеко, а здесь в степи растёт только трава. Даже воды напиться не было негде. Превозмогая боль внутри, Юрий залез рукой в материнское платье, где были зашиты документы и деньги, и с силой выдернул этот пакет изнутри. Затем он старательно, при помощи булавок, которые нашёл на платье матери, пристегнул этот пакет себе на грудь с изнаночной стороны. Он попробовал рыть могилку для матери руками, но земля была твёрдой и через некоторое время на руках его появились мозоли. Тогда он пошёл к железной дороге и, бредя вдоль нее, надеялся найти хоть какую железку. Ему повезло и, пройдя несколько сот метров, он нашёл ржавый костыль, которым когда-то крепились рельсы к шпалам. Взяв его, Юрий вернулся к матери. Сколько он провозился, вгрызаясь в землю этим костылём, он не помнил. Но под конец его руки уже не чувствовались, как таковые. Он уложил тело матери на дно не глубокой ямки боком, так как посчитал не уважительным засыпать её лицом к верху и, нарвав лопухов, прикрыл её лицо ими. Потом он начал пригоршнями сыпать землю на её тело. Сперва, покрыв ноги, затем туловище, а в последний момент лицо. Всё это время слезы, не переставая, лились из глаз. Земли едва хватило, что бы прикрыть тело сверху. Но Юрий был полный решимости вернуться сюда вновь и перезахоронить мать как положено. Он выломил небольшую ровную веточку и, привязав к ней при помощи травы перекладину, изготовил что-то похожее на крест, воткнув его у изголовья матери.

                Лена и Лида.
 Он не помнил, сколько просидел у могилки, но вдали, на дороге показалась фигура шедшего человека. В сумерках не было видно, кто это, мужчина или женщина, но зато было видно, что этот человек, что-то несёт в руках, и прижимая к себе какой то свёрток. Когда прохожий приблизился, то оказался молодой женщиной с ребёнком на одной руке и большим узлом в другой руке. Она была на столько молода, что казалась просто школьницей, а вообще то это так и было, ибо ей было не более 15 лет, и только ребёнок придавал ей некоторую солидность. Несмотря на её молодость, в её глазах уже был виден жизненный опыт и, прежде всего то, что она была матерью.
Увидев сидящего на земле и заплаканного Юрия, она свернула с дороги и подошла ближе. Немного постояв молча, она участливо спросила: Самолёты? – Юрий утвердительно кивнул головой.
-Это кто? – вновь спросила она. –
-Мама, - коротко ответил Юрий. –
-И что, больше с тобою никого нет из взрослых? –
-Нет, - тихо промолвил Юрий. –
-Ну, так чего же ты тут сидишь? Уже ночь на дворе. Нужно идти дальше. –
-А куда? – Юрий с надеждой посмотрел на женщину.
-Ну, куда? Куда? Искать ночлег и чего не будь поесть. А вообще то нужно торопиться, так как немец уже почти к Волге подошёл. – Она ловко перебросила свёрток с ребёнком с одной руки на другую.
-Наверное, есть хочешь? С утра, небось, ничего не ел. На вот, у меня тут кусочек чёрствого хлеба завалялся. Возьми. Погрызи, – и она протянула Юре этот хлеб. Он взял кусок и, поблагодарив женщину, сунул его в рот.
-Да ты потихоньку, а то подавишься, - с усмешкой заметила она. –
Юрий, смутившись, вынул кусок изо рта и, откусив маленький кусочек, стал жевать.
-Пойдём, пойдём, малец. Нечего тут у могилы сидеть. Мать всё равно не вернуть, а тебе ещё жить да жить, - поучительно заявила она, поднимая одной рукой его с земли и увлекая за собой, возьми только узел у меня. Юрий поднял узел и послушно пошёл рядом, но прежде чем они отошли, он ещё несколько раз обернулся к могиле, как бы прощаясь с матерью. Теперь у него начиналась другая жизнь, в которой каждый борется за себя, и устоять на ногах в ней не каждому удаётся.
И кто бы мог подумать, что за сутки, можно столько пережить и всё так может измениться. Только вчера утром, Юрий с матерью готовились к отъезду, хлопотали, беспокоились, что бы чего ни будь не забыть, перетаскивали и грузили вещи в вагон, ехали на поезде. Теперь же Юрий потерял самого дорогого человека, свою мать. Он остался выброшенным на улицу, без родных и близких, в чужом краю, голодный и раздетый, и идёт с незнакомой женщиной неизвестно куда и за чем.
-Тебя как звать то?- спросила женщина Юрия.-
- Юра, - ответил тот.-
-Ну, а меня Лена. А дочку мою Лидочкой зовут. Вот и познакомились, - сказала она.-
-А сколько же тебе лет и откуда ты родом, - продолжала любопытствовать Лена. Юра обстоятельно объяснил ей всё.
-А мне уже семнадцатый год пошёл. Вот какая я старая, - пошутила она, - Я до рождения Лидочки в седьмом училась.-
-А куда мы идём? – в свою очередь поинтересовался Юра.-
-А тут через пару километров будит железнодорожная будка обходчика. Обходчик мне дальним родственником приходится.
 Мы у них переночуем и поужинаем, а там дальше будит видно. Я думаю нам нужно за Волгу подаваться. Немец то совсем близко подошёл.
 Дальше шли молча, думая каждый о, своём. Как назло, раскапризничалась Лидочка, и Лена ни как не могла её успокоить.
-Обпрудилась, наверное, и не хочет в мокром лежать барыня, - резюмировала Лена, - ничего, потерпишь, уже не далеко осталось, - и она вновь перекинула этот живой кричащий свёрток на другую руку.
По железной дороге то и дело проносились с грохотом поезда. Их можно было услышать, ещё из далека, а когда они проносились мимо по вылетающим из трубы паровоза искрам.

                Проверка.
Вдруг из придорожных кустов раздался окрик: Стой! Кто идёт?
Оторопев, ребята растерялись, а затем неуверенно хором промычали: Мы-ы-ы.
Из кустов на них упал синий свет фонаря, а затем вышло трое военных. Старший из них командир, среднего возраста, а двое других молоденькие красноармейцы. Старший держал в одной руке фонарик, а в другой направленный на ребят пистолет. Красноармейцы были вооружены винтовками.
-Ваши документы, - строго потребовал командир.
-А у нас ещё нет документов, - заикаясь, проговорила Лена, - мне ещё только шестнадцать, а ему двенадцать, - добавила она.
Командир опустил пистолет и спрятал его в кобуру.
-Ну и чего вы по ночам шляетесь у железной дороги, а не сидите, дома с мамкой? – строго допрашивал командир.
-А у нас нет мамки. Померла она, - выдавила из себя Лена, - а идём мы вон к той будке. Мой дядя здесь работает обходчиком.
-Как фамилия дяди? – Допытывался командир.-
-Игнатьев Пётр Иванович, - ответила Лена.-
-Правильно. Всё сходится, - согласился военный, - а чего же вы ночью то идёте, - продолжал командир?-
-Так налёт был на состав. Немец бомбил, и нам пришлось в кустах отсиживаться, - ответила Лена.-
-Знаю, - ответил командир.-
-Убитые или раненые там были?-
-Убитые есть. Вот его мать там осталась убита. Он с того состава, - Лена кивнула головой в сторону Юрия.-
-Ладно. Проверим.-
Тут во весь голос заявила о себе Лидочка, и Лена принялась успокаивать её.
-Чей ребёнок, - строго спросил командир.-
-Мой, - заикаясь, проговорила Лена.
-Такая молодая и красивая, а уже мамка, - со смехом проговорил один из красноармейцев.-
-Отставить разговоры! – Строго приказал командир и, обращаясь к путникам, сказал: завтра мы забежим к вам на будку. Нам ещё кое-что нужно у вас поспрашивать. Можете идти к дяде. –
Военные так же внезапно растворились в темноте, как и появились.
Ребята продолжили свой путь дальше. Не успели они пройти и ста метров, как их догнал один из красноармейцев.
-Мне приказано вас сопроводить до места, - запыхавшись, произнёс он, и пошёл рядом, взяв из рук Юрия узел.-
Некоторое время шли молча, а затем военный задал мучивший его вопрос: а отец ребенка, где сейчас?
-На фронте, - просто ответила Лена, - он у нас уже лейтенант, но ещё не знает, что стал отцом. Мы с ним встретились за неделю до начала войны. Влюбились. Когда он уходил в армию, мы, прощаясь, и согрешили, чтобы не забыть друг друга. Но вот уже два месяца я не получаю от него писем и не знаю что и думать.-
-Счастливые вы! – с завистью произнёс военный, - а мы с Ритой не отважились на такой шаг. Теперь бы и у меня наследник рос, и если уже и пришлось бы погибнуть, то хотя бы память обо мне осталась, - а ты смелая девушка! Больших тебе удач в жизни, - пожелал он Лене.
-А меня зовут Толиком. Служу я всего ещё только три месяца в армии. Скоро обещают послать на фронт фашиста бить. Скорее бы, а то руки так и чешутся надавать фрицу по морде за то, что напал на нас и безобразничает в нашей стране. Вот взять хотя бы этого мальца. За что он лишил его матери? За что убивает сотни и тысячи не в чём не повинных людей? – Парень говорил это страстно и убеждённо. В голосе его звучали обида и ненависть. Ещё не знал этот парень, сколько оплеух придётся на его долю от врага, пока он не научится в серьёз давать сдачи. Перед его глазами пролетит видение, которого не пожелаешь и врагу. Сколько он потеряет в боях своих друзей, и сколько увидит бед и страданий, прежде чем поставит свою роспись на стенах Рейхстага!

                В будке обходчика.
Так в разговорах незаметно, молодые люди подошли к будке. При приближении к ограде, заслышав их шаги, подал голос пёс Валет. Его мощный лай обеспокоил хозяина и, захватив в коридоре всегда горевший ночью фонарь, он вышел во двор.
_Кого там принесла нелёгкая сила, - грубо пробурчал он.-
-Пётр Иванович! Это я, Лена, - отозвалась Лена.-
-А это ты! И чего ты по ночам шляешься в такое смутное время? Ведь и обидеть могут. А это ещё кто с тобой? – спросил хозяин.-
-А это моя охрана, - смеясь, ответила Лена, - попридержи Валета, а то, как бы он гостям штаны не порвал.
-Это он может запросто, - усмехаясь, ответил хозяин, укорачивая цепь у будки.-
В дом вошли целой гурьбою, и сразу в доме стало тесно. Лидочка не преминула и себе подать голос как бы здороваясь.
В комнате, куда вошли все, был полумрак. Света от одной керосиновой лампы хватало лишь для того, чтобы не наткнуться на что- либо и различать кое-как друг друга.
Навстречу поднялась не высокая худая женщина, лет сорока пяти.
Поздоровавшись с вошедшими, она сразу же протянула руки к маленькому свёртку, который был на руках у Лены и недовольно пищал.
-Лидочка. Дорогая! Тебя совсем замучили. Сейчас я тебя разверну, и ты помахаешь ручками и ножками. – Она взяла ребёнка на руки и понесла на кровать.
-Ой! Да ты совсем мокрая моя хорошая. Мамка твоя не хорошая не перевернула тебя. Сейчас мы заменим твои пелёнки, и ты будишь в сухеньком. Сейчас, сейчас. – Действуя быстро руками, она не переставала говорить с ребёнком. Лидочка как будто понимала этот благожелательный тон и сразу замолчала.
-Ой! Да тебя нужно срочно купать, - воскликнула она, - вон уже вся попка покраснела от солёного, - воскликнула она и побежала ставить воду на примус. –
-Вы извините меня, что я занялась принцессой, но тут неотложные дела, сами знаете. И оно вновь принялась хлопотать возле ребёнка.
Валентина Ивановна, так звали хозяйку дома, очень любила детей, хотя ей Бог детей не дал.
В дом вошёл хозяин. Это был мужчина лет пятидесяти, коренастый, с окладистой бородой, наполовину уже поседевшей, как и волосы на голове, некогда бывшие тёмными. Его так же седые густые брови нависали над глазами как две шапки. Он прихрамывал на правую ногу, которая была ещё с детства повреждена и была на целых два пальца короче. Голос у него был басовитым, грубым, а лицо простодушным и добрым.
-Так, - сказал он, - гости на ночь пожаловали, значит. А мы со старухой уже спать улеглись, когда слышу, Валет голос подал. И кто же это к нам пожаловал? Дайте-ка рассмотреться, - он стал рассматривать пришедших по очереди, - красноармеец мне знаком, давеча с командиром здесь был, а вот этого парнишку я не знаю. –
-Павел Иванович, это парень с литерного состава, что сегодня с утра фрицы бомбили, - вмешалась Лена, -  Он ехал с матерью, а мать при налёте убило. Состав ушёл, а он с матерью остался. Иду я, уже темнело, а он сидит над могилкой плачет. Вот я и забрала его оттуда. Его Юрой кличут. –
-Вот значит, какая история, - задумчиво произнёс Павел Иванович, -
Ты правильно сделала, что не оставила его одного с его горем. Так что же теперь нам с тобой делать, горемычный ты наш, - обращаясь к себе, произнёс обходчик, - время теперь смутное, военное, беспокойное. Немец того и гляди к Волге подойдёт. Все заняты серьёзными делами, и вряд ли кто начнёт сейчас заниматься его судьбой. – Юрий, стоял, понурив голову, и слёзы опять застилали его глаза, при воспоминании о пережитом сегодня.
– Ну, а ты, служивый, небось, провожал их? – обратился он к военному.
-Да. Мне командир приказал проводить их к вам. Я, наверное, уже пойду, - сказал Анатолий, собираясь уходить.
-Да подожди ты! Хоть чаем тебя угостим, всё веселее будит ночь коротать, - тоном, не терпящим возражений, проговорил Павел Иванович. –
Пока женщины возились с младенцем, он поставил на примус чайник и стал готовить на стол не хитрую еду, состоящую из варёной картошки и кукурузных оладий.
Когда юная принцесса была выкупана и перепелената, Лена взяла её на руки и стала кормить грудью. Она, как и многие женщины, не стеснялась мужиков и даже не прикрывала свою довольно полную грудь.
Юрий, глядя на неё, и то, как она кормит младенца, не переставал удивляться, что мать может быть такой молодой. Лена, и в самом деле была ещё совсем ребёнком. Так и хотелось подойти и дёрнуть её за косичку. И, вместе с тем, в выражении её лица было что-то, что придавало ей солидности, и уважение к её миссии матери.
Валентина Ивановна, закончив стирку пелёнок и развесив их на тут же протянутой верёвке, присоединилась ко всем, сидящим за столом.
-Ой! Надо же к чаю чего ни будь сладкого подать, - воскликнула она, и выбежала в сенцы. – Оттуда она принесла баночку, с каким-то повидлом и тарелку с сухофруктами. Повидлом оказалась уваренная сахарная свекла с айвой. Такие сладости были уже давно в моде у хозяек. Хотя при употреблении это повидло и отдавало свеклой, но было приятно  кисло-сладко, и чай с ним можно было вполне пить.
Анатолий долго задерживаться не стал и, распрощавшись, ушёл.
После ужина, который Юрий съел с большой охотой, и выпитого чая, Юрий буквально стал кунять носом, и его глаза сами по себе закрывались. Сказался напряжённый день и переживания, которые сопровождали его с самого утра сегодня. Валентина Ивановна, хотя и сгорала от любопытства, расспрашивать Юрия не стала, а постелила ему постель здесь же в этой комнате на двух сдвинутых в место лавках. Юра уснул моментально, хотя его сон бесконца прерывался то стонами, то всхлипываниями.
Лидочку уложили в ванну, как в люльку, где она чувствовала себя вольготно, наевшись и в сухой постели. Лена легла рядом с ней прямо на полу на подстеленные телогрейки укрытые простынкой.
Утром, хозяева вставали рано, и занимались своим хозяйством.
Павел Иванович кормил скотину и убирал навоз из-под неё, а Валентина Ивановна, подоив корову, отвела её на поляну, где, забив железный штырь в землю, привязала её на длинной верёвке. Чуть поодаль так же привязала и телка, позаботившись о том, что бы он не доставал до коровы и не подсасывал молоко.
По железной дороге без конца шли поезда в обоих направлениях.
От их грохота сотрясалась земля, и с непривычки не каждый мог уснуть при таком шуме, однако хозяева уже привыкли  и почти не замечали этого шума.
Вокруг будки было высажено немало фруктовых деревьев, и когда они цвели, то этот уголок казался райским садом. Сейчас они уже отцвели, и всюду была видна мелкая завязь фруктов. Чуть поодаль имелся распаханный участок земли, где росли всякие овощи.
Во дворе имелся колодезь, вода в котором была холодной и вкусной.
На колодце был установлен ворот, при помощи которого доставали воду. Против будки имелось ещё два сарая. В одном содержался скот хозяев, а другой предназначался для запасных частей и инструмента для ремонта дороги. Тут же у сараев был сооружён мощный стеллаж для запасных рельс и шпал. Рядом красовался красный пожарный щит с пожарными инструментами. Посредине двора и с внешней стороны, между будкой и насыпью были разбиты клумбы цветов, за которыми ухаживала Валентина Ивановна. Она была большой любительницей цветов, и они её благодарили за это своим шикарным цветением и ароматом.
Просёлочная дорога, которая шла вдоль железной дороги, делала небольшой крюк, огибая ограду будки. Сразу же за дорогой начиналась посадка из деревьев разных пород. Её ширина была примерно метров 50, а дальше начинались поля колхоза, где выращивались всякие культуры ежегодно.
Юрий проснулся как всегда около половины седьмого утра, и прямо в трусах выбежал на улицу. Увидав не знакомую обстановку, он сразу же вспомнил вчерашний день и те беды, которые он ему принёс. Не привычно думать о том, что матери уже нет, и больше он её никогда не увидит. От этого защемило сердце и, опять слёзы выступили на глазах. Однако, превозмогая себя, он сделал несколько упражнений физзарядки и побежал по дороге вдоль посадки. Пробежав километра полтора, он повернул обратно.
Павел Иванович наблюдал за этим, из далека и с болью в душе думал, что, наверное, хорошие родители были у этого мальца, что и в беде он не забывает о заведённом порядке и дисциплине.
Юрий, после пробежки подошёл к колодцу и стал обливаться холодной водой. Вода была и впрямь очень холодной, и Павел Иванович, не выдержав, посоветовал этого не делать. Юрий сказал, что дома он часто умывался и натирался зимой по утрам снегом, и к холодному привычен. Павел Иванович только покачал головой.
Вскоре из дома вышла и Лена. Она была заспанной, и казалось, что сон её ещё не покинул. Юра в это время растирал тело принесённым Валентиной Ивановной полотенцем. Лена подошла тоже к колодцу и, набрав в кружку воды, попросила Юру слить ей. Когда Юра влил в её расставленные ладони воду, она вскрикнула от неожиданности от холодной воды.
-И это ты такой водой мылся, - спросила она, - я бы, наверно, умерла бы от разрыва сердца, если бы мне налили такую воду на спину. –
Юра привык к таким вопросам. Ему часто их задавали и ещё дома его сверстники и взрослые.
- Я к этому привык с раннего детства, - просто ответил он. –
Валентина Ивановна пригласила всех в дом завтракать.
За столом стали обсуждать, как действовать дальше. Юрии, почти не знал ничего о Лене, и куда, и откуда она направлялась до встречи с ним. Теперь он узнал из рассказа её о том, что буквально на днях у неё тоже умерла Мама. Она долго болела, и врачи давно уже поставили на ней крест. Лена тоже знала, что она скоро умрёт, и была к этому готова. Последнее время мать почти не приходила в себя и умерла, не попрощавшись с дочерью и внучкой. Больше там, где она жила, у Лены не было никого из родственников, и она решила придти за советом к двоюродному дядьке Павлу Ивановичу.
Теперь нужно было решить, как быть дальше.
Павел Иванович долго молчал что-то обдумывая, а за тем обратился к Лене: знаешь племянница, я с удовольствием оставил бы тебя у нас здесь, но боюсь, что и нам придётся сматывать отсюда удочки.
Думаю, что немец скоро отрежет дорогу у Сталинграда, вон он, как прёт. Тогда поезда здесь перестанут ходить, и даже если он и не дойдёт до нас, то дорога не будит снабжать нас продуктами, так как надобность в нас отпадёт, и тогда нам придётся отсюда уходить и ещё не известно куда. Думаю что тебе, скорее всего нужно пробираться к тётке Насте, что работает бакенщиком на Волге. Раньше её Алексей был бакенщиком, а когда его забрали на фронт, она стала на его месте работать. У неё приличный домик на берегу Волги, думаю, там не будит тесно вам. А второе то, что немца, наверное, к Волге не пустят, а если и дойдёт он до Волги, то у Насти есть лодка, и вы свободно переправитесь на другой берег. У неё тоже есть корова, так что молоко для Лидочки будит вдоволь. Да и Волга сама может кормить немало, рыбка то пока в ней есть и не мало. Все внимательно слушали Павла Ивановича, и нельзя его было упрекнуть в несправедливости.
-А что же нам делать с Юрой? – задала вопрос Валентина Ивановна.
-А что делать! Мне кажется, что ему тоже надо ехать с Леной и думаю, что Настя с удовольствием примет такого мужика и помощника как Юрий. Всё-таки, трудно ей одной управляться с водным хозяйством, и с хозяйством тоже, а вместе они спокойно переживут эту суматоху. На том и, порешили.
-Так что готовьтесь, как только придёт дрезина с продуктами, на ней и уедите до разъезда, а там как не будь, до Волги доберётесь. Там всего, каких то 60 километров, может попутка будит или лошади а, в крайнем случае, и пешком за пару дней дотопаете.
Давай мать, приготовь им чего-то на дорогу и собирай их в путь.
Тут вдруг требовательно заплакала Лидочка.
-Ага! Соня! Захотела, есть, да и мокрая, наверное! – спохватилась Лена и, пошла к дочери, ублажать её. Лида перестала плакать и из угла уже слышались агукающие звуки.
Валентина Ивановна, посмотрев на Юрия, спросила: А у тебя одежды только та, что на тебе? – Юрий утвердительно кивнул головой.
-Да! Придётся порыться мне в сундуках и поискать тебе чего-то.
Она достала пару хозяйских рубашек и штанов, а так же полотенце и
старые, но ещё хорошие сапоги, они были немного великоваты, но за неимением других и эти сойдут тоже. Из простого мешка был сооружён вещевой мешок, с привязанными к углам лямками из верёвок, в него были уложены вещи и Юры и Лены. Теперь руки освободились для другой поклажи. Продукты решили положить в плетёную корзинку. Валентина Ивановна из своего старого платка, соорудила что-то похожее на колыбельку с завязками с двух сторон. Теперь надев её через шею, можно было в неё положить Лидочку и, нести её впереди себя, не напрягая рук
Павел Иванович не принимал участия в приготовлениях, а что-то мастерил в сарае. Через некоторое время он вышел из сарая, неся небольшой гладко оструганный деревянный крест с прикреплённой гвоздями небольшой табличкой.
-Это мы с тобой пойдём, сынок, и похороним твою маму
 По-крестьянски, как положено. Заодно и попрощаешься, как следует, с мамой, - сказал он. –
В это время в калитку вошли вчерашние военные, во главе с командиром. Они поздоровались и, сняв фуражки, стали вытирать пот с головы. Командир, подозвав Лену, и Юрия стал расспрашивать вновь о вчерашнем происшествии на железной дороге.
Все, обстоятельно расспросив, он сказал, что сейчас отправляется на место происшествия и прочешет с ребятами местность, что бы убедиться, что больше ни кто не пострадал, а если таковые найдутся, то оказать помощь или похоронить.
-Мы вот тоже с Юрой собрались туда, что бы похоронить его мать. Уже даже крест приготовили, - сказал Павел Иванович. –
- Кстати, что вы решили делать с Юрой, - спросил командир, - может мне его забрать с собой и сдать командованию, а там его, куда не будь, определят? –
Павел Иванович подробно рассказал командиру про их планы и командир с ним согласился полностью.
-Конечно, в такое время вряд ли можно надеяться на то, что кому-то хватит времени заняться одним подростком, а на Волге там спокойней, и даже если его не примет тётка, то там есть к кому обратиться. Я напишу записку своему товарищу на разъезде, где стоит его рота, и он при возможности может, поможет добросить ребят хотя бы поближе к Волге. –
Он тут же сел и написал письмо своему товарищу, вручив конверт Лене, как старшей.
-Ну, а теперь мы отправляемся на место происшествия, - сказал командир и, отдав честь и забрав своих подчинённых, вышел за калитку.
                Похороны матери.
Павел Иванович, взяв на плечо крест и отдав Юрию лопату, пошёл вслед за ними.
-Далеко ли до того места? – спросил он у Юрия. –
-Да, наверное, километров пять будит, - ответил тот, хотя и не был уверен в этом. –
-Это как раз на стыке участков с моей стороны, - предположил Павел Иванович. –
Они шли не по дороге, а прямо по путям, где обходчик, выполняя попутно свою работу, внимательно осматривал железную дорогу.
В некоторых местах попадались вблизи насыпи воронки от бомб.
 Это остались следы от прошлых налётов немцев на идущие поезда.
Вот вдали показалось знакомое Юрию место. Там уже ходили по траве военные, тщательно осматривая местность.
Юрий свернул с насыпи и пошёл к тому месту, где зарыл вчера мать.
Холмик был небольшим и убогим. Земля едва прикрывала тело покойницы, и хрупкий крестик смотрелся неуклюже.
Подошли военные, которые уже осмотрели местность и, не обнаружив больше никого. Командир отдал приказание красноармейцам и те, достав свои сапёрные лопаты, стали откапывать могилку. Вынув тело, они стали рыть уже новую, более просторную могилку, споро работая лопатками. Юрия они не подпускали к могилке, пока всё не приготовили. Командир, отдав красноармейцам свою плащ-палатку, приказал завернуть тело и уложить на дно могилки. Край палатки отогнули, и лицо матери стало видно. Юру пригласили попрощаться с матерью. Он подошёл к краю могилки и, став на колени, нагнулся над нею, в последний раз вглядываясь в родные черты, которые запомнились ещё с самых пелёнок. Прощай мама, тихо произнёс он, и слёзы ручьями брызнули из глаз. Плащ-палатку опять завернули, прикрыв лицо покойницы.
-Брось в могилу три пригоршни земли, - сказал Павел Иванович. –
Все бросили по три пригоршни земли в могилу, и военные стали зарывать могилу. Когда был установлен крест, и вся земля собрана на могиле, военные, попрощавшись, ушли. Юрий остался с Павлом Ивановичем, который лопатой подравнивал холмик. Закончив, он достал из кармана баночку краски и кисточку, приготовился писать текст на табличке.
-Давай диктуй. Ты помнишь, когда она родилась? – спросил он. –
Когда весь текст был написан на табличке, Юрий прочитал.

Раиса Ивановна Железнова.
Родилась 11 марта 1911 года.
Погибла при обстреле 15 мая 1942 года.
Мир праху твоему!

Юра твёрдо решил, что когда ни будь, он придёт сюда и, поставит здесь памятник матери. Теперь же ему предстояло торопиться, что бы не опоздать на дрезину.
Обратно уже шли по дороге и путь их, на много ускорился.
-Я буду присматривать за могилкой твоей матери, - сказал Павел Иванович, -  А ты будь молодцом и не о чём не думай. Присматривай там, где вы будите за Леной. Ты всё-таки мужик.
Не давай ей расслабляться с парнями, а то видишь, что вышло.
Сама ещё дитя, а уже мать. В такое смутное время хотя бы самим выжить, а детей малых мучить не к чему. Да, ещё хочу предупредить, что Настя иногда зелёным змием увлекается, она ещё при муже начала баловаться, так ты, пожалуйста, проследи, что бы эта болезнь не перекинулась на Ленку, а то будит беда, да и сам Боже избавь не прикасайся к этой отраве, иначе пропадёшь. Ты я вижу, парень правильный, так что я на тебя надеюсь.
-Что вы Павел Иванович! Меня ещё отец предупреждал об этой заразе, да и я сам повидал уже таких жертв не мало, так что к этому у меня устойчивый иммунитет, - заверил Юрий.
-Вот и ладненько! – успокоившись, проговорил Павел Иванович, - а мы будим смотреть по обстоятельствам. Если что, куда ни будь, смотаемся, а может, и в ваши края двинем. –
К приходу мужчин, все приготовления к отъезду уже были закончены, и Валентина Ивановна позвала всех обедать.
Лена в это время тешилась с Лидочкой. Она её развернула и, наблюдала, как дочка мотает ножками и ручками и что-то пытается говорить. Иногда девочка строила уморительные гримаски, что веселило Лену, и она громко смеялась. Мужчины тоже подошли полюбоваться весельем матери и дочки. Крохотные пальчики Лидочки, то сжимались в кулачки, то разжимались, обнажая крохотные ладошки. Иногда они непроизвольно сворачивались в дульки, что приводило Лену в восторг. Павел Иванович тоже наблюдал за происходящим с улыбкой. Он подошёл к Лене сзади и положил руку на её голову.
-Слушай дочка! Ты только должна понимать, что ребёнок это не кукла и не забава. Это маленький человечек и относиться к нему нужно по-человечески. Она уже умеет, как и мы, радоваться и огорчаться, ей бывает и весело и грустно. И только ты, как мать, можешь её, и приласкать, и защитить, и спасти от беды. Ты не на минуту не должна забывать о её существовании, о её благе, о её потребностях. Кроме тебя, ей надеяться не на кого. Кто знает, вернётся ли к ней отец, и когда это будит, а ты сейчас рядом и вся ответственность лежит на тебе. Ты пока молода и не опытна во многих вопросах. Присматривайся, прислушивайся к советам опытных женщин, но свою голову не теряй, ибо могут такого насоветовать, что и за век не расхлебаешь. Дети часто болеют, и нужно их лечить, а там, куда вы поедете, врачей близко нет, и тебе самой придётся принимать решения, как и чем, лечить своего дитя.
Я думаю, что тётя Валя тебя уже проинструктировала по этим вопросам, и снабдила травами, нужными для лечения.
-Я всё понимаю, дядя Павел. Я буду стараться изо всех сил, что бы Лидочке было хорошо и, она у меня была здоровенькая и счастливая, - проговорила Лена. –
                В дорогу.
Только что закончили обед, как с улицы раздался сигнал дрезины.
Все вышли на улицу, и подошли к рабочим, которые приехали на дрезине.
Это были два молодых парнишки лет по семнадцати. Один из них ростом повыше и покрупней, был, очевидно, старшим. Второй пониже ростом, но очень подвижен и говорлив. Звали их Лешка и Женька.
-Здрасте дядя Паша, - ещё издалека, выкрикнул Женька, - вот привезли тебе харчи на неделю. Принимай, да поскорее, а то нас состав поджимает сзади. - Они выгрузили мешок с продуктами на обочину дороги.
-Рассчитаемся в другой раз, а то мы торопимся, - выкрикнул Лёшка, собираясь заводить дрезину. –
-Погодь, погодь, - остановил его Павел Иванович, - Захвати до разъезда пассажиров, да довези аккуратно, а то знаешь меня, - строго проговорил Павел Иванович. –
-Ну, давай быстрее, - прокричал Лёшка, стараясь перекричать шум заведённого мотора. –
К дрезине уже бежали Лена с Лидочкой на руках и Юра с рюкзаком и корзиной. Они вскарабкались по ступенькам на платформу дрезины и, оттуда стали прощаться с хозяевами.

                В путь к Волге.   
Лёшка врубил скорость, и дрезина, набирая ход, покатилась по рельсам. На рельсах ещё долго было видно, как Павел Иванович и Валентина Ивановна в след им махали руками. Валентина Ивановна
в след дрезине послала крестное знамение и, взяв под руку Павла, пошла с ним к дому.
-Пусть Бог им поможет бедолагам, - промолвила она, - боюсь, натерпятся они лиха. –
-Это уж точно, - добавил Павел Иванович, - этого лиха, наверное, хватит и для всех. Кто знает, что завтра будит с нами.
Он почти угадал. Наступали очень трудные времена, и не кто не мог
Предвидеть, что с ним будит завтра. Уже через несколько дней, немец перережет железную дорогу на Ростов, и начнётся великая битва за Сталинград. Битва, после которой произойдёт коренной перелом в войне и начнётся медленный и трудный путь освобождения.
На дрезине, между тем, было весело и смешно. Женька как заводной не на минуту не закрывал рот. Он как петушок ходил вокруг Лены и старался её развеселить. Лёшка не вмешивался в разговоры и внимательно следил за дорогой. Изредка из репродуктора рации раздавался голос команды, предназначенный для разных абонентов.
До разъезда они ещё два раза останавливались и сдавали продукты будочникам. Наконец показались строения разъезда, и в этот момент из рации прозвучал вопрос к 453 абоненту.
-Где вы находитесь? – прозвучал вопрос. –
-Мы подъезжаем к разъезду. Осталось с километр. По прибытии выйдем на связь, - сообщил Лёшка. – На этом рация замолчала.
Дрезину приняли на второй путь. Там их ждал уже бригадир.
-А это кто с вами! – строго спросил он у Лёшки, - я же запретил вам брать на дрезину пассажиров, - возмутился бригадир. –
-Да это Павел Иванович попросил подвести родичей до разъезда, -
оправдывался Лёшка.
-А, ну ладно, коли так, - пробурчал бригадир, осматривая пассажиров. Куда путь держите? – обратился он к Лене. –
- На Волгу к тётке. Она там бакенщица, недалеко от Припасного села. Но прежде, нам нужно повидать командира военных. У нас к нему письмо от командира, что служит рядом с нами. Вы не подскажете где нам его найти? – в свою очередь спросила Лена. –
-Вон в том здании, - показал бригадир рукой, - да поторапливайтесь, а то сейчас литерный подойдёт.
Юра слез на землю вместе со своим грузом, и поставив его на землю, поспешил помочь, сойти Лене с ребёнком.
Командир оказался на месте и, прочитав письмо, сказал: завтра утром я посылаю в ту сторону патрульную машину. Нам сообщили, что где-то в том районе пропала машина с продуктами. Но это место примерно километров десять, от вашей бакенщицы. Вам придётся до неё добираться пешком. –
-Мы согласны, с радостью проговорила Лена. Десять, это не шестьдесят всё же. –
-Тогда к шести утра будьте здесь, - сказал командир и, повернувшись, вышел из кабинета. –
Лена с Юрой вышли на улицу, и подошли к зданию разъезда.
Там Юра снял с плеч рюкзак и усадил на него Лену с ребёнком.
Лида начала капризничать, чем привлекла внимание вышедшего бригадира.
-Ну что, повидались с командиром? – спросил он. –
-Да. Он обещал завтра утром нас подвезти туда поближе. –
-Я вас на ночь определю у бабы Веры, нашей уборщицы. Согласны?
-Конечно, конечно, - заверила Лена, - а то моя принцесса уже раскапризничалась. –
Баба Вера, пожилая строгая женщина, с неохотой приняла постояльцев. Глядя на Лену и её дитя, она неодобрительно покачала головой, но в дом пустила и усадила на старенький диван.
Расплакавшуюся Лидочку, не как не удавалось успокоить и, Лена попросила разрешение у бабы Веры перепеленать её. Та безучастно махнула рукой. Лидочка по самый подбородок была мокрая.
Когда Лена подстелила ей сухие пелёнки и покормила, она успокоилась и заснула. Поужинали хлебом с молоком, которое Валентина Ивановна положила в корзинку с харчами.
Лена с Лидочкой примостились спать на том же диване, а Юрий примостился спать на широкой лавке, стоявшей в этой же комнате.
Было как-то не уютно ночевать в доме с недоброжелательной хозяйкой, но усталость взяла своё и они быстро заснули.
Разбудил их, утром плачь, проснувшейся Лидочки. Она выспалась и теперь хотела есть. Оказалось, что Лидочка во время разбудила их, и уже нужно было торопиться идти к командиру. Лена наскоро перепеленала Лидочку и покормила. Выпив по стакану оставшегося после ужина молока, они быстро пошли к зданию, где располагался штаб. Там у подъезда их ждала уже машина с тремя красноармейцами. Двое из них были молодыми ребятами, а третий, лет тридцати пяти.
-Командир отделения Петров, - отрекомендовался он, - ну, что, вы готовы уже, - спросил он, обращаясь к Лене. –
-Да, да, мы готовы ехать, - поспешно заверила Лена.
На крыльцо вышел вчерашний, уже знакомый командир.
-Прибыли уже? – глядя на ребят, спросил он, - ну, в добрый путь.
Петров! Так смотри, как я уже говорил, не увлекайся и, к вечеру, что бы были уже здесь. –
-Слушаюсь! – ответил старший группы, - можно отправляться! –
-Отправляйтесь, да не растрясите женщину с ребёнком, - на всякий случай напомнил командир. –
Старший группы сел в кабину, а все остальные расположились в кузове на узкой лавке. Старенькая полуторка, натужено урча, двинулась вперёд. Красноармейцы были полностью экипированы и вооружены винтовками. За плечами у каждого были на лямках вещмешки, а сбоку на ремнях фляги, очевидно с водой.
Когда выехали за посёлок, машина резко свернула на просёлок, почти заросший травой. Видно было, что по этой дороге ездят очень редко. Дорога была ухабистой и не ровной, она то и дело петляла между полей, чем-то засеянных местным колхозом, и обходила попадающиеся на пути перелески и болта. В кузове сильно трясло и, не смотря на все старания Лены, как-то смягчить толчки, всё же на ухабах здорово подкидывало. Это не сильно нравилось Лидочке, и она недовольно всхлипывала. Старший, временами посматривавший в заднее окно из кабины, видя эти неприятности, остановил машину и, выйдя из кабины, предложил Лене пересесть на его место.
Лена с благодарностью приняла его предложение. В кабине было на много комфортней и трясло меньше, что вызвало одобрение со стороны Лидочки, и она моментально заснула.
Красноармеец сидевший за рулём, был не разговорчивым и не приставал к Лене с расспросами, за что она была ему благодарна.
Почему-то не хотелось не о чём говорить, тем более рассказывать кому-то про свои беды. Она думала о том, что их ждёт впереди.
Думая о Юрии, она считала, что ей повезло с этим мальчиком, и теперь около неё есть живая душа, с которой можно общаться и делиться мыслями, да и как не как он уже почти мужчина и сможет оказать посильную помощь в нужный момент. Одной ей, было бы намного хуже и тоскливей.
В кузове Юрию наоборот не давали скучать, и ему приходилось отвечать на многочисленные вопросы любопытных спутников.
Ему пришлось пересказать все свои злоключения и всё то, что он успел узнать о жизни Лены. В основном, расспрашивал старший.
Слушая, он постоянно вздыхал и выражал сочувствие ребятам.
Он рассказал, что родом он с Украины, и что их село уже давно захватили немцы, и теперь он ничего не знает о своей жене Оксане и
пятилетней дочке Христине. Уцелели ли они, и если да то, как им теперь живётся под неволей у немцев. Так же его сильно беспокоил вопрос верности жены, ибо она, по его словам была красива и статна. Когда он говорил об этом, то кулаки его сжимались до боли.
Машина вдруг остановилась и водитель, высунувшись из кабины, прокричал, обращаясь к старшему: пожалуй, мы примерно находимся в районе поиска. Что будим делать дальше? –
В кузове все встали и стали осматриваться вокруг. Кругом на сколько хватало глаз, была холмистая местность, поросшая высоким бурьяном.
-Да, попробуй тут чего ни будь найти в этих Гаврах-Гаграх, - процедил сквозь зубы старший. Давай, проезжай ещё километра два,
А мы будим просматривать местность, - распорядился он. –
Машина снова двинулась дальше. Теперь в кузове все внимательно стали следить за местностью. Ничего, что бы указывало на присутствие машины, не было видно. Проехав ещё с километр, Юрий заметил, что над полем в одном месте кружится стая ворон, делая плавные круги, как бы танцуя вальс. Это ему показалось подозрительным, но он промолчал, боясь ошибиться в своих предположениях, и что бы не стать посмешищем среди военных.
Когда машина уже проехала это место, и не кто не обратил внимание на ворон, Юра всё-таки решил высказать свои предположения.
-Что-то подозрительно кружатся вон те вороны. Впечатление такое, что они кружат над добычей, но им кто-то не даёт сесть, - сказал он, обращаясь к старшему. – Тот внимательно посмотрел в ту сторону, и вдруг застучал кулаком по кабине. Машина остановилась.
-А ведь парнишка прав, - сказал он, - нужно проверить это место.
Иначе мы тут проблукаем долго и не найдём ничего по дороге.
Все из кузова спрыгнули на землю. Идти до этого места было метров
Двести, так как они порядочно проехали вперёд. Идти по бурьянам было не легко. Бурьян был высоким, и к тому же в нём было изрядное количество репейника, который тут же стал цепляться за одежду. Юрий тоже пошёл со всеми. У машины осталась только Лена с Лидочкой. Она была довольна, что все мужчины ушли, и она могла  выйти и присесть в бурьяне справить свои нужды. Она уже долго терпела, но не решалась попросить остановить машину, что бы не вызвать смеха и шуток со стороны мужчин. Кроме того, ей нужно было перепеленать и накормить Лидочку, ибо она уже начала вести себя беспокойно, да и время уже подошло.
Поисковики вдруг наткнулись, на свежую воронку от бомбы, а далее заметили следы машины, которые неимоверно петляли во все стороны. Тут же около этих следов в нескольких местах были видны воронки от разорвавшихся бомб. Сомнений не оставалось, в том, что здесь произошла трагедия, где фашист устроил охоту за одинокой машиной и гонялся за ней ради спортивного интереса. Шофер, как мог, уходил от преследователя, делая неимоверные виражи. Но всё-таки немцу удалось поразить машину, и это было видно по тому, что она уже была видна издалека. Машина стояла на выгоревшей поляне, и сама была сожжена тоже. При подходе, все увидели убегающую собаку, невесть-откуда взявшуюся здесь вдали от жилья. Впрочем, и собакам, как и людям, приходилось не сладко в эти времена, и их бродило по земле великое множество, потерявших хозяев и постоянное пристанище. Тут старший, обернувшись к Юрию, похвалил его за наблюдательность и находчивость.
-Молодец парень, - сказал он, - если бы не твоя догадка, мы бы, наверное, долго искали эту машину. -
Когда поисковики подошли к машине, то увидели жуткое зрелище.
Бомба, очевидно, угодила прямо в кузов. Кузов, вместе с его содержимым разметало по полю в радиусе в 50 метров. Кругом валялись консервные банки разбитые и целые, а так же разные продукты, большинство из которых сгорело в огне. Водитель оставался в кабине, видно его сразило сразу осколком, затем огонь довершил своё дело. Рядом с кабиной лежал ещё один красноармеец, зажав в руке свою винтовку. Огонь и его не пощадил. Чуть поодаль валялась на земле скотская нога, так же обгоревшая и порядком погрызенная убежавшей собакой. Между прочим, пёс далеко не убежал, а залёг метрах в пятидесяти от машины, наблюдая за происходящим. Он не хотел расставаться с найденной добычей, и надеялся вернуть её себе. Документы сохранились только у того, что лежал на земле, так как он лежал лицом вниз и под ним сохранились  карманы его гимнастёрки. Это был рядовой Н части Ефимов Илья Астафьевич, родом из Оренбургской области.
Юрий, тем временем, подобрал несколько целых банок консервов, и сложил их у машины.
Старший группы, осмотрев место вокруг машины и саму машину, сделал заключение, что машина не пригодна и восстановлению не подлежит, а вот что делать с покойниками он не знал.
Подумав, он принял решение, доехать до села Припасного, а оттуда связаться по телефону с командованием и получить инструкции.
Увидав сложенные у машины консервы, старший, приказал получше осмотреть вокруг местность и подобрать всё, что не повреждено из продуктов. Через некоторое время, к машине снесли всё, что сумели найти. В основном это были консервы и хлебные буханки, некоторые были немного поджаренные. Все продукты забрали с собой и отправились к своей машине.
Когда пришли, Лена уже со всем управилась и теперь терпеливо ожидала всех. Лидочка крепко спала. Старший, отделил двадцать банок консервов и четыре буханки хлеба, и торжественно вручил Юрию.
-Вот тебе парень награда за находчивость и смекалку. Ты нас здорово выручил. Кроме того, мы вас подвезём почти на место в село Припасное. И Юрий, и Лена, были в восторге от сказанного, и готовы были танцевать от везения. Продукты тут же рассовали между тряпками в рюкзаке Юры, и он заметно потяжелел. Успокаивало то, что теперь идти было близко.
Машина вновь двинулась вперёд. Теперь оставалось уже ехать немного. Десять километров проехали быстро, когда вдали, показалось село Припасное.
Машина остановилась в центре села, у какого то здания. Это, как, оказалось, была контора колхозной бригады. Увидав не знакомую машину в окно, бригадир сам вышел к машине. Старший, рассказал о цели их приезда и спросил о наличии телефона. Бригадир с сожалением сообщил, что телефон уже двое суток не работает, а ближайший телефон есть на центральной усадьбе колхоза. Туда по дороге всего пять километров. Он показал рукой  направление дороги. Лена, слушая разговор, решила спросить, как им найти домик бакенщицы.
-Да вот прямо по этой же дороге проехав километра полтора, увидите спуск к Волге. Это и будит дорога к бакенщице. Лена, аж подпрыгнула от радости. Сегодня им с Юрием положительно везло.
Только выехали за село, как дорога повернула вправо и вскоре все увидали большую реку, и плывший по ней пароход. Это и была Волга. Все с широко открытыми глазами смотрели на это чудо.
Такой великой реки никто из присутствующих ни когда не видал.
Её вид был спокоен и величественен. Не даром её зовут «Матушкой Волгой». С высоты берега, она была хорошо видна и завораживала своей красотой. Противоположный берег был несколько ниже и положе. Туда, наверное, уходила лишняя вода при разливах. Там были видны многочисленные луга и перелески. Машина остановилась у спуска с берега. Ребята вышли из машины, и поблагодарили от души военных за помощь. Те, в свою очередь пожелали им счастья и удачи. Машина тронулась ехать дальше, а ребята ещё долго стояли на берегу и взирали на эту красоту.
Что их ждало впереди, они не знали и, это тревожило их и волновало. Подойдя к самому обрыву, ребята увидали внизу прилепившийся к круче небольшой домик, под красной черепицей, а на берегу небольшой мосток и к нему привязанную лодку. Это и было обиталище бабы Насти, управлявшейся на своём участке с бакенами. Пароходик натужено шлёпал по воде плицами колёс, увлекаемых его вперёд вверх по течению. Взвалив свою потяжелевшую ношу, Юрий пошёл за шедшей впереди Леной с дочкой на руках.

                Баба Настя.
Когда приблизились к дому, от порога им навстречу выбежал небольшой рыжий пёс и лениво залаял на пришедших.
На порог вышла хозяйка дома. Женщина лет 45, а может и чуть больше. Она была ростом чуть выше среднего, плотного телосложения. В её фигуре чувствовалась сила, а в манерах уверенность. Сразу было видно, что этой женщине не приходилось сидеть, сложа руки, и что всё, что было необходимо, она привыкла делать сама. Хотя лицо её и было испещрено множеством морщинок, она не потеряла своей былой красы и женственности.
Голос её был чуть сипловат, а взгляд строгий и придирчивый.
Она была коротко подстрижена, как и большинство женщин, которым приходится много физически работать, когда о нарядах и красоте почти забывается. Да и красоваться то ей не было перед кем, ибо сюда редко кто заглядывал. Мужа она потеряла ещё до войны. Он, работая бакенщиком после изрядно выпитого, отправился зажигать бакены, и не вернулся. Тела его не нашли, так что и хоронить было нечего. На его месте продолжала работать баба Настя, и не плохо справлялась с этой работой, так как ей частенько приходилось заменять мужа, когда он был не в форме. Они не ругались с мужем, и только когда муж после очередной пьянки приходил в себя, она с укором смотрела на него. Муж для неё был всем. Она всецело доверяла ему и старалась чем могла помогать.
Однако и потерю мужа она восприняла спокойно и без паники.
-Кто вы, и чего вам нужно? – не особо приветливо спросила хозяйка.
Последнее время стало много шатающихся людей, и от них были всегда только лишние хлопоты. В основном всегда просили переправить на другой берег, а это для женщины было не так просто переправлять через такую реку как Волга на вёслах. Хотя и платили ей за это, но она предпочитала лучше не связываться с таким заработком. Конечно, не приятно было отказывать, но после такой работы, когда и своей вдоволь хватало, она всегда чувствовала себя разбитой и усталой. Наверное, уже стали сказываться годы. Раньше переправиться через Волгу ей ничего не стоило, и она это делала с удовольствием.
-Баба Настя, это я, ваша племянница, дочь вашей сестры Лены. –
-Ну, проходи. Чего стала там? Небось, не укушу, - проговорила хозяйка, - наверное, я понадобилась, раз пришла. Когда во мне нет нужды, ко мне не кто не ходит, в том числе и родственники. Про меня уже давно все забыли, что я и на свете есть, а вот когда надо от меня чего-то, то и вспоминают сразу, - ворчливо заметила она. –
-Лена, обескураженная таким приёмом, топталась в нерешительности на месте, не зная, что делать. –
Видя замешательство девчонки, баба Настя смягчив тон, сказала:
Ладно, ладно, не дуйся, это я не про тебя говорю, а про своих братьев и сестёр. Ты то здесь не при чём. Проходите в дом, там разберёмся. Она прикрикнула на не унимавшегося пса и, открыв двери, пригласила путников в дом, -  Слава Богу, хоть не клиенты пришли с просьбой о перевозе, - подумала она. –
Лена вошла первой, с Лидочкой на руках, а за ней, поставив тяжёлый рюкзак в сенцах, вошёл Юрий.
-Твой? – войдя в дом, спросила баба Настя, кивнув на младенца. –
-Моя дочка Лидочка, - ответила Лена. –
-А тебя-то, как саму звать? –
-Меня, как и маму, Леной назвали, ответила Лена, - Можно я её перепеленаю, а то она уже крутится в кульке? –
-Конечно же, делай всё, что нужно, за одно, и я взгляну на неё. Не бойся, у меня глаз добрый, не сглажу. Я детей сильно люблю, хотя Бог мне их и не дал.
Лидочка и в самом деле была вся мокрая, и когда её переложили на сухое, с удовольствием замотала ножками и ручками, разминая их после долгого пребывания в кульке одежды. Баба Настя с удовольствием рассматривала девочку, улыбаясь доброй улыбкой.
-Пора бы её искупать, - сказала Лена, - а то наша принцесса уже давно не купаная, а она этого не терпит. –
-Так в чём же дело? Это мы мигом исправим, - сказала баба Настя,
И побежала ставить воду на керогаз. –
                Дом бакенщика.               
Пока женщины занимались ребёнком, Юрий внимательно осматривался вокруг. Выйдя во двор, он, прежде всего, познакомился с псом, которого звали Тузиком. Пёс долго не заставил себя уговаривать и подошёл,  виляя хвостом к Юрию. Юрий потрепал его по шее и погладил, чем и был установлен дружеский контакт, которому суждено было продлиться не один день.
Двор у дома был обширный, но чувствовалось здесь отсутствие мужских рук. Забор покосившейся и местами поломан, крыльцо, подгнившее и шаткое, по двору разбросаны не нужные вещи, которые нужно было обходить стороной, дверь туалета сорвана с петель и валяется в стороне, одним словом дел для мужчины даже на первый взгляд, было достаточно.
Заглянув в сарай, Юрий увидал рыболовные снасти и его глаза разгорелись. Он очень любил рыбалку, и его отец не раз брал его с собою на Дон, что бы побаловаться удочкой. Здесь были и удочки, и всякие лески, и крючки, и ещё много всяких принадлежностей, назначение которых Юрию было не известно. Здесь же были смотанные в рулон рыболовецкие сети разных калибров и размеров.
По всему двору без всякой системы росли фруктовые деревья, которые защищали летом двор от горячего южного солнца. По двору важно разгуливало полтора десятка белых гусей и среди них сердитый большой гусак, который при приближении Юрия грозно зашипел и пошёл в атаку на пришельца. Чтобы не обострять конфликтную ситуацию, Юрий поспешил ретироваться.
В скотском сарае Юрию не понравился запах давно не чищеного навоза. Кроме гусей, по двору бегало десятка два рябых курочек.
Таких курочек Юрию раньше видеть не приходилось. Ноги у них были обросшие перьями и при ходьбе они цеплялись этими перьями за землю, что казалось не удобно при ходьбе. Зато петух был настоящим красавцем. Его большой и широкий гребень как корона украшал его голову, а длинные красные серёжки были вообще бесподобными. Перья на ногах у него были ещё больше, чем у куриц, а шпоры были длинные и острые.
Обойдя двор, Юрий спустился к реке. У мостка, как уже было замечено раньше, была привязана небольшая лодка. Вёсла были аккуратно уложены на днище. Ещё в лодке стояла большая керосиновая лампа, совсем необычной формы, а на дне лодки лежала длинная цепь с якорем на конце. Самое главное, что понравилось Юрию, это сама река. Волга здесь была достаточно широка, и противоположный берег, казалось, был очень далеко. Течение казалось медленным и спокойным, хотя люди, жившие на её берегах, знали, что это не совсем так. Сейчас же вода была тихой и спокойной. Юрий, сняв с себя одежду и, оставшись только в трусах, смело вошёл в воду. Плавал он не плохо, и купание в реке, ему доставляло большое удовольствие. Здесь на берегу, сколько не смотри, не было видно не единого человека. Берег был песчаный, и было приятно по нёму бродить босыми ногами.
В доме, тем временем, шли баталии с разбушевавшейся Лидочкой.
Она проголодалась и не хотела мириться  с тем, что купать её решили раньше, чем кормить, хотя и купание она тоже любила.
Баба Настя с интересом смотрела, как Лена ловко управляется с малышкой, хотя и сама казалась совсем ребёнком. Занимаясь с дочкой, Лена всё время что-то говорила ей своим спокойным и мягким голосом. И дочка прислушивалась к нему, хотя и не всегда была с ним согласна.
Искупав Лидочку и, наскоро вытерев, Лена, не заворачивая её, стала кормить. Тут баба Настя вообще была заворожена девочкой. Лидочка с жадностью набросилась на кормёжку и от удовольствия болтала ножками и ручками, разве что не урчала как котик, а усилено сопела от трудной работы.
Покормив дочку, лена уложила её спать, так как под конец кормления она заснула. Её не стали тревожить и заворачивать, а уложили, прикрыв сверху одеяльцем.
Прибрав всё после купания и, подметя пол, баба Настя присела на лавку и, усадив около себя племянницу, стала расспрашивать её.
Когда Лена сообщила ей о смерти своей матери, баба Настя всплакнула и прижала к себе Леночку.
-Все мы смертны, - сказала она успокаивающе, ибо Лена, глядя на бабу, тоже расплакалась, - однако живому нужно думать о живом.
Вот я, когда утонул муж, думала что настал конец света, ан нет, живу, и уже привыкла совсем. Бывает, конечно, находит тоска, жить одному бобылем, когда и словом перекинуться не с кем, не весело.
-Ну и какие же планы сейчас у тебя? – спросила она у Лены. –
Лена рассказала бабе Насте, какое решение они приняли, будучи у дядьки Павла.
Баба Настя, помолчав и подумав, решительно сказала: правильно вы решили! Я с вашим решением вполне согласна. Мне действительно трудно одной со всем с этим справляться, а чего стоит только моё одиночество! Теперь будит хоть перекинуться с кем словцом. Конечно, не легко нам будит жить в такое смутное время, но кому сейчас легко. Я теперь смогу хоть оторваться отсюда и сходить в магазин и с людьми повидаться, а то живу как бирюк, не вижу не кого, не с кем не общаюсь. Дом и хозяйство не бросишь без присмотра. Вон сколько людей по свету болтается, и среди них всякие люди есть. Хотя и нет у меня особого богатства, но и последнего лишиться не хочется. Вот и сижу, как наседка, дом стерегу. Бывает, поплыву бакены зажигать или тушить, а душа болит, не пришёл бы кто да не побезобразничал в моё отсутствие.
-Ну, а парнишка это чей? – спросила баба Настя. –
Лена рассказала ей всю историю Юрия и, похвалила его со своей стороны, что бы создать благоприятное впечатление.
-Да! Много горя сейчас по свету бродит, и самое страшное то, что оставляет после себя много вот таких сирот, - с сочувствием проговорила баба Настя, – Пусть живёт вместе с нами, он не помешает. Мне помощником будит, будим с ним бакены зажигать, а то, одной совсем не с руки. В школу можно и отсюда ходить. Ходят ведь дети с колхозного отделения, а от них километров пять до школы будит. От нас туда всего три километра, я туда в магазин хожу. У меня корова есть, будим кормить Лидочку молоком, есть куры и гуси, яичек хватает ещё и продать можно что-то, а то у меня и молоко и яйца все опять идут скотине. Много ли мне одной надо. Однако я что-то заболталась. Пора уже давно обедать. Зови Юрия, а я на стол буду готовить, - сказала она, направляясь к кухонному шкафу. –
Лена вышла на улицу и увидала Юрия на берегу, одевавшего после купания свою рубаху.
Она бегом спустилась к реке и, на ходу сняв платье, с разбегу бросилась в воду, обдав Юрия множеством брызг. Барахтаясь в воде, она отфыркивалась и сплёвывала воду, попадавшую в рот.
-Вот здорово, прокричала она, мы теперь каждый день будим купаться и плавать. Баба Настя согласилась нас принять, и мы будим жить здесь на этой замечательной реке.
Юрию такая весть понравилась, и он так же выражал свою радость дикими прыжками.
Одевшись, он сел на край мостика и стал наблюдать за тем, как купалась Лена. Она была в трусиках и бюстгальтере и теперь хорошо была видна её изящная фигура. Раздетой она казалась ещё моложе и
Стройнее. Не дать, не взять школьница. Юрий всё ещё не мог привыкнуть, что она уже мать Лидочки, а не сестрёнка. Он настолько уже привык к Лене, что казалось, они всю жизнь прожили вместе и были знакомы с самых пелёнок. Ему нравилось то, что она не задавалась тем, что старше его и разговаривала и вела себя как с равным. Кроме того, она покровительствовала ему, а это так ему было необходимо в связи с утратой его главной покровительницы- матери.
Наплескавшись вдоволь в воде, Лена вышла на берег и, не одеваясь, присела рядом с Юрой. Она вкратце рассказала о разговоре с бабой Настей, и ближайших планах, которые они определили.
-Знаешь, а мне понравилась баба Настя. По-моему, она хорошая.
За то я здорово испугалась, когда она стала ворчать на нас по приезде. Я подумала, что она не захочет нас принять, и нам придётся искать себе новое место жительства. –
-Я тоже испугался, - сознался Юрий. –
В это время мимо них по реке проплывал большой пароход в сопровождении двух лёгких катеров. Пароход вёз какие то грузы и сразу видно было, что эти грузы военные, так как по палубе ходили вооружённые люди. Вдруг из-за облаков против солнца неожиданно вылетели три мессера и, как коршуны набросились на пароход.
Пароход стал подавать сигналы тревоги, а люди забегали по палубе.
Некоторые стали стрелять по самолётам их винтовок. И было интересно наблюдать, как стрелявший выстреливал из винтовки и виден был дым при выстреле, а звук выстрела приходил только через некоторое время. С катеров стали вести огонь по самолётам из крупнокалиберных пулемётов. Их звук напоминал кваканье лягушек.
Ребята с интересом смотрели на картину боя, до тех пор, пока недалеко от них не просвистели пули и не вспенили воду в десятке метров от них.
-Бежим! – Крикнула Лена и, подхватив своё платье, кинулась к дому. За нею, едва поспевая, бежал Юрий. На пороге спокойно стояла баба Настя, наблюдая за происходящим.
-Что, испугались голуби, - с усмешкой заметила она. Я, так уже, не обращаю внимание, на эти налёты. Сейчас такую картину можно видеть по несколько раз на день. Теперь в основном все грузы на фронт стали доставлять по реке, вот немец и встречает их на подходе. Фронт то от нас всего каких-то сотню километров. А вот ниже по Волге, там сейчас такие говорят битвы идут, что не приведи Господь. Давеча проходил тут один человек, так он рассказывал, что по радио передавали, как наши крепко упёрлись перед Волгой и не хотят немца пустить дальше. Особенно сильные бои идут сейчас за Сталинград и южнее его. Помоги Господи нашим выстоять и не пустить супостата за Волгу, - баба Настя перекрестилась при этом и тяжело вздохнула.
Мессеры наскоро отбомбивши и дав несколько очередей по пароходу, подгоняемые нашими зенитками и пулемётами, улетели восвояси. Нервы у фрицев были слабенькие, и они не выдержали.
-Как там сейчас дела у дяди Павлика, - промолвила Лена, - наверное, поезда уже не ходят по дороге, и ему придётся тоже уезжать из своей будки.
- А как вы обеспечиваете себя продуктами? Дяде Павлику на дрезине их подвозили, – спросил Юрий у бабы Насти. -
_ У нас вместо дрезины катера ходят, и нам раз в три дня подвозят хлеб и если есть, ещё чего ни будь. Селянам по карточкам хлеба не дают, а нам дают.
_Так и мы сможем получать хлеб по карточкам тоже? – спросила Лена. –
-Нужно узнать про это, - сказала баба Настя, - было бы не плохо лишний кусок хлеба получить. Вот катер придёт, я передам ваши документы Яшке, а он всё узнает и если получится, то оформит всё. – Баба Настя, а мы когда ехали сюда, видели, как в поле разбомбили машину с продуктами военную. Там два красноармейца были мёртвые и обгорелые, а продукты по полю разбросало. Мы что уцелело, собрали, а мне за то, что я увидал эту машину, командир дал консервов и четыре булки хлеба, - сказал Юра и внёс в комнату свой вещмешок. –
Когда вынули продукты из мешка, то баба Настя очень обрадовалась.
-Это же по теперешним временам целое богатство, особенно свиная тушёнка, - сказала баба Настя. И вот ещё что, - строго заметила она, - не завитее меня больше бабой. Я не привыкла к такому титулу. Все меня зовут просто Настя. –
_Но вы же на много старше нас и нам не приятно звать вас просто Настей. Это, по-моему, не уважительно, - вставила Лена. –
-Вот ещё чего, не уважительно! Вы делами меня уважайте, а титулы мне не к чему. Да и не старуха я ещё вовсе. Хочу быть молодой, -
шутливо закончила она, – теперь, давайте, как-то устраиваться жить вместе. Лена с малышкой будут спать в моей комнате. Лене на топчане кровать устроим, а Лидочке пока придётся поспать в ванне.
Я на днях схожу в центр, может, раздобуду или закажу люльку для неё. Юра, а тебя, пока тепло, мы поселим на сеновале. Там так хорошо и сено пахнет, да и на свежем воздухе лучше спать. Мой муж и сам частенько там ночевал. Только смотри не запали сарая.
Ты куришь? – Спросила она. –
-Нет, он не курящий, - за Юру ответила Лена. –
-Вот и молодец, - похвалила Настя, - ну а когда похолодает, то мы что ни будь, в комнате тебе пристроим. Я встаю рано, ещё за темно, и плыву тушить бакены. Это занимает у меня часа три. Затем завтракаю и занимаюсь хозяйством. Потом готовка обеда и обед.
Вечером до наступления темноты часа за три, я опять плыву зажигать бакены. Вот такой примерно мой распорядок. Ну а теперь, когда нас стало больше, мы в распорядке что-то изменим, и будим жить по новому распорядку.
                Зажигать бакены.
-А можно я с вами поплыву зажигать бакены, - спросил Юрий. –
-Конечно можно, но вы сегодня устали и вам нужно отдохнуть, -
заметила Настя. –
-Да нет, я совсем не устал, и вполне могу с вами плыть, - взмолился Юрий. –
-Ну, коль так, то, пожалуй, поплывём вместе, - с улыбкой проговорила Настя, - раз у меня будит помощник, то за одно и заправим лампы в бакенах. – Вёслами-то грести умеешь? – спросила она. –
-Немножко, - смутившись, ответил Юрий, хотя по правде, он ещё не пробовал грести вёслами на лодке. –
-Ничего, научишься! – уверено заявила Настя.
День уже склонялся к концу, и Настя стала собираться зажигать бакены. Она говорила Юрию, где, что и сколько нужно взять с собой, показывая, где что лежит.
-Ты Лена остаёшься дома на хозяйстве. До нашего возвращения, за калитку не выходи и не кому не открывай её. А то тут всякие люди бродят. Вот ружьё, если что стреляй в воздух. По реке звук вечером и утром далеко разносится, и мы тебя услышим. Что, ты боишься стрелять? Пойдём, я тебя научу. Здесь эта наука нужная, и Настя взяла за руку племянницу, а в другую руку ружьё, повела Лену на улицу. –
Отойдя подальше, что бы не разбудить Лидочку, она дала Ленке ружьё, показав как нужно его держать при стрельбе.
-Теперь покрепче прижимай его к плечу, и нажимай спусковой крючок, - сказала она, и едва закончила, как раздался выстрел. –
-Вот и умница, - похвалила она Лену. Не страшно же? Но Лена стояла бледная и руки у неё тряслись. Она и сама не ожидала выстрела и нажала спуск после того, как Настя сказала, нажимай.
Ну, ничего привыкнешь. Увидав, как Юрий тоже захотел выстрелить, она, зарядив ружье, молча отдала его Юрию. –
Юрий с волнением сделал всё, как учила Настя, выстрелил. После выстрела, он в противоположность Лене, был в восторге.
-Вот, сразу чувствуется, что мужик и будущий охотник. У нас здесь развелось зайца множество, так что будит тебе возможность поохотиться, да и к столу мяса будит добавка. – Настя осталась довольна обучением, и понесла ружьё в дом.
В лодку было погружено всё необходимое, и Настя с Юрием сели в лодку. За вёсла села Настя. Она гребла сильно и уверено. Чувствовалось, что такая работа для неё хорошо знакома. Она вела лодку вдоль берега против течения, прижимаясь к самому берегу, где течение не такое быстрое. По пути она рассказывала Юрию все тонкости по работе с бакенами и плаванию на лодке по реке.
Плыть пришлось довольно долго, ибо против течения лодка двигалась медленно. Наконец, подплывая к очередному бакену, она сказала: вот наша граница и наш крайней бакен, дальше территория другого бакенщика. Она подплыла к самому бакену и приказала Юрию взять трос с кошкой, и кошкой зацепить за петлю у бакена.
Затем при помощи маленькой лебёдки, подтянула лодку вплотную к бакену.
-Вот теперь можно с ним делать что угодно, - сказала она, доставая лампу бакена, из-под колпака. Лампу заправили керосином и зажгли.
-Вот и вся хитрость, - сказала Настя, берясь вновь за вёсла. Юрий отцепил кошку от бакена, и они поплыли, теперь по течению.
По течению плыть было легко, и Юрий попросился сесть за вёсла.
Грести оказалось не так просто, как смотреть за плывущим умело лодочником. Вёсла всё время выскакивали из воды, поднимая кучи брызг над водой, а другой раз зарывались в глубину чуть не по самые уключины. Настя громко смеялась над неловкостью Юрия и давала советы, как нужно держать вёсла и как ими управлять.
Но всё равно, с каждым взмахом вёсел, у Юрия получалось всё лучше, и пока они закончили зажигать последний бакен, Юрий уже довольно сносно грёб вёслами. Назад за вёсла села опять Настя, так как она торопилась управляться со скотиной. Когда лодка была привязана и из неё всё вынули и снесли в сараи, Настя позвала Юрия с собою за скотиной. Нужно было привести с пастбища корову и телка. На дворе уже было темно, когда Настя, по только ей, знакомым приметам, привела Юрия на место, где была привязана корова и телок. Они, зачуяв хозяйку хором, замычали, и нетерпеливо ждали, когда их поведут домой. Настя повела на верёвке корову, а Юрию достался телок, который, не помня себя от радости, стал взбрыкивать такие фортели, что чуть не повалил Юрия на землю.
Пока Настя доила корову, Юрий напоил телка и принёс воды для коровы. Затем он слазил на сеновал и принёс сена для скота.
Объедками он застелил стойло. Теперь, кажется, всё было сделано.
Вошли в дом, где их уже ждала Лена с Лидочкой. Молока надоили чуть не полное ведро, и ребята удивлялись такому обилию молока.
Поужинали парным тёплым молоком. Юрию никогда раньше не приходилось пить парное молоко и, оно ему очень понравилось.
Спать, Юрий отправился на сеновал. Там был постелен небольшой матрац и простынь с одеялом. Тут действительно хорошо пахло сеном, и воздух был приятен и свеж. Юрий быстро заснул.
Утром, как всегда он проснулся в половине седьмого. Сбежав по лестнице вниз, он принялся делать физзарядку. Затем, пробежав по берегу положенную дистанцию, пошёл к реке и, раздевшись, прыгнул в воду. Вода была приятной и освежающей. Юрию сильно понравилось утреннее купание, и он вылез из воды бодрым и полным сил. К мостику причалила лодка. Это Настя уже вернулась домой, потушив бакены.
-А почему вы не разбудили меня? Я бы поехал с вами, - спросил Юрий. –
-Не хотелось тебя будить. Я заглянула к тебе на сеновал, увидела, как ты крепко спишь, и пожалела будить, - сказала Настя, – ещё успеешь наплаваться, - добавила она. –
Она взяла подойник и, набрав в него воды, пошла, доить корову.
Юрий никогда не видел, как доят коров, и с любопытством наблюдал за действиями Насти.
Отнеся молоко в дом, Настя вернулась к сараю и позвала Юрия, что бы он помог отвести скотину на пастбище. Как и вчера вечером, она повела за верёвку корову, а Юрий, отвязав телка, пошёл за нею.
Телок опять стал веселиться и бегать вокруг Юрия, взбрыкивая задними ногами. Юрию было смешно смотреть на это веселье, но теперь он крепко держал верёвку и не давал телку сильно разгуляться.
Вернувшись, Юрий взялся за неприятную работу, вычищать в сарае навоз. Сперва запах от навоза сильно бил в нос и на глаза даже выступили слёзы, затем, привыкнув, Юрий уже не замечал запаха и работал на совесть. Когда он закончил чистить и вернулся к дому, Лена уже проснулась и теперь кормила малышку. Та жадно глотала молоко из груди матери и причмокивала.
-Да потихоньку, не подавись ты. Не кто у тебя не отнимает твою дудольку, - успокаивала она дочку. –
Из кухни уже доносился приятный запах жареной яичницы со свиной тушёнкой. Это Настя готовила завтрак.
За завтраком Настя сказала, что они с Юрием поплывут на ту сторону Волги, где у неё накошена трава на сено, и соберут её в копенки, да ещё подкосят новой. Вернутся часа в два, так как в три часа придёт катер с продуктами, и мы должны в это время быть на месте.
Катер для бакенщиков был основной связью с остальным миром. Через него они узнавали последние новости и распоряжения по пароходству, матросы по их просьбе привозили им заказанные вещи,
И привозили продукты и расходные материалы, требующиеся в повседневной жизни.
Захватив, и погрузив в лодку грабли, вилы и косу, они с Юрием отправились на другую сторону Волги. Настя гребла сильно и уверено, держа лодку носом к течению. Казалось, что лодка всё время стоит на месте и левый берег не приближается вовсе, но это было не так, и Юра вскоре понял, что они прошли уже половину пути. Он попросил Настю сесть за вёсла, но она не разрешила.
-Когда ты научишься нормально грести, тогда можно будит и попробовать, а сейчас нельзя, ибо нас унесёт течением, кто его знает куда. При переправе не столько сил уходит на саму переправу, как на борьбу с течением, - сказала она, налегая ещё сильнее на вёсла.
Наконец берег был уже совсем рядом. Юрий стал готовиться к выгрузке.
-Да успокойся ты, пожалуйста, не вертись, а то и за борт угодить не долго. Вода не любит суеты и может наказать, - строго сказала она.
Привязав лодку к большому кусту, и захватив инструменты, они отправились в глубь луга примыкавшего к берегу. Пройти пришлось с километр, прежде чем они добрались до сенокоса, хотя и у самого берега росла отличная трава.
-А почему вы косили так далеко от берега, когда и у берега травы достаточно, - спросил Юра.
-Летом, хотя и не бывает наводнений, но при обильных дождях река выходит из берегов и может затопить прибрежные луга, вот и приходится уходить с сенокосом подальше, - объяснила она, - сено мы забираем зимою, когда лёд укрепится, а иначе нельзя не как. –
Скошенная трава уже подсохла и, от неё распространялся приятный аромат луга. Настя показала Юрию, как сгребать сено в валки, а сама стала подбирать его и, укладывать в копну.
Так они сметали три копны. Теперь нужно было накосить ещё травы, что бы она тоже сохла. Настя взяла косу и как заправский косарь стала косить траву. Валки у неё получались ровными, а стерня маленькой и ровной. Когда Настя стала передохнуть, Юрий взял косу и попробовал косить. С первого же взмаха, коса у него воткнулась в землю, а при втором, пошла по верху травы и почти не скосила её. Настя засмеялась его неуклюжести, а затем, взяв косу в руки, стала показывать, как это нужно делать. Казалось, что коса у неё сама косит, а Настя только держится за неё. Юрий снова попробовал косить, и теперь, когда он учёл замечания, дело пошло лучше, однако на жнивье оставалось много не скошенной травы.
-Ты не забирай слишком много травы, и следи, что бы пятка косы была почти у земли. Размах делай во всю руку, и плавно без рывков, - наставляла она. –
Затем она взяла косу и продолжила косить. Когда солнце поднялось до зенита, Настя вытерла косу пучком травы.
-Всё. Баста. На сегодня хватит, - сказала она,- и, вскинув косу на плечо, пошла в сторону реки. Юрий подхватил остальной инструмент, и пошёл за ней. На обратном пути, они некоторое время плыли вдоль берега против течения, что бы причалить прямо у мостика, на другой стороне. Проплыв примерно половину пути, Настя вдруг повернула в сторону и с усилием стала грести к какому то предмету, плывшему по воде. Когда подплыли, оказалось что это большое бревно, наверное, оторвавшееся от плота. Настя, подплыв вплотную, вбила в бревно скобу, лежавшую на дне лодки и ловко зацепила за скобу тросик с якорем.
-На зиму нужно запасаться дровами, и поэтому, нужно вылавливать из реки всё, что горит в печи, – пояснила она. С бревном плыть было значительно труднее, и поэтому лодку унесло далеко за мостик. Пришлось грести против течения, идя вдоль берега. Когда причалили к мостику, Юрий разделся и, войдя в воду, подтолкнул бревно к берегу. Оно было сырым и тяжёлым, и они вдвоём, с трудом, выкатили его на сушу.
-Пускай сохнет, - сказала Настя, - а когда подсохнет, мы его распилим и унесём в стайку.
Лена уже ждала их. Они сели за стол обедать. К обеду она приготовила вкусный борщ, и Настя, кушая, похвалила её стряпню.
-Вот сколько у меня появилось помощников, - сказала она, - теперь мне только плюй в потолок, - смеясь, добавила она. –
-Ой, как вы только и управляетесь со всем этим одна, - с удивлением сказал Юрий. –
-А что делать? Если больше некому этого делать, а делать нужно. Когда муж был живой, то в основном этим занимался он, а как осталась одна, то всё на меня упало. Сперва было трудно, особенно с бакенами, а теперь привыкла. Ничего, справляюсь, и даже похвальную грамоту от пароходства дали мне. Вместе нам теперь будит, полегши, - заключила она.
Не успели вымыть посуду после обеда, как от реки раздалась сирена катера. Все побежали туда, и даже Лидочку прихватить не забыли.
Катер был не большим, и пришвартовался прямо к мостику. На берег, разминаясь, вышел пожилой моряк в брезентовой робе, и берете на голове.
-Привет Настя, - поздоровался он, - всё хорошеешь не по дням, а по часам, - пошутил он.
-Да ну тебя Яшка! Вечно ты со своими шутками. Небось, уже на кикимору стала похожа, - покраснев, ответила Настя.
-Ну, ты скажешь тоже, - возмутился он, - ты ещё баба в соку, что называется! Я бы и сам к тебе присватался, да Верку некуда деть, а она у меня такая мегера, что не приведи господь, – пошутил моряк, -
А у тебя, я вижу гостей полный дом, да ещё и малюки есть. А мамка то, какая молодая, да красивая. Эт что ж, родня, что ли? – спросил он.
-Да, это племянница с дочкой и зовут её Леной, а это, - Настя посмотрела в сторону Юрия, и чуть помедлив, сказала, - племянник Юра. А приехали они ко мне потому, что сестра померла, и они остались сиротами. Куда ж им идти, кроме как ко мне, - объяснила Настя. –
-Ну и как же ты думаешь справляться с такой семьёй одна? Сейчас это очень трудно ведь, - допытывался Яшка. –
-Ничего, они уже большие. Как ни будь, проживём. Они мне помогать будут, - заверила Настя. –
Тем временем с катера, на берег, неся мешок с продуктами, сошёл ещё один парень. Он был небольшого роста, в старенькой робе. На голове его красовалась бескозырка, которой он как видно дорожил.
На носу у него сидели большие толстые очки, которые он по привычке всё время подправлял пальцем левой руки. Он поздоровался со всеми, и поставил мешок с продуктами  на землю.
-Вот тебе харчи на три дня получи, и давай я повырезаю твои талоны, - сказал он. Он стал ножницами вырезать из карточек талоны на привезённые продукты.
-Яша! – обратилась Настя, - ты не знаешь, как получить карточки на вот этих сирот?
-Пиши заявление на имя начальника пароходства с ходатайством, давай их открепительные талоны с прежнего места, и их метрические выписки, - объяснил Яков. –
Лена с Юрием сбегали в дом и принесли необходимые документы.
Настя, повертев их в руках, отдала Якову. Затем она прямо на мостике принялась писать заявление, а Яков подсказывал его текст.
Продукты переложили в принесённую корзину, а мешок вернули.
-Ну что нового на свете, - спросила Настя у Якова.
-А что нового? Немец всё ещё прёт на Кавказ. Уже Ростов взял.
За Сталинград дерутся наши как тигры, и не пускают немца к Волге.
Уже три парохода из нашего пароходства разбомбили, а почти все остальные мобилизовали для перевозки грузов к фронту. Наши сейчас боевую технику подтягивают сюда. Уже скопилось её не мало. Наверное, хотят разом покончить с извергами. Сейчас много раненых приходится с фронта вывозить. Все госпиталя забиты ранеными. Но и свежие силы поступают. Мы только успеваем их переправлять сюда из-за Волги. Ещё наградили бакенщика Серегу Губатого за спасение людей. Когда на его участке разбомбили пароход, то он на лодке сорок человек спас. Вот, пожалуй, и все новости, - заключил Яков, - ну, а тебе чего привезти к следующему разу? – Спросил он. –
-Да, вроде, не нужно ни чего, кроме керосину. У меня заканчивается уже.
-Ладно, привезу. Нам пора. Будьте все живы и здоровы!
Моряки взошли на катер и, он, дав сигнал сиреной, отошёл от причала, держа курс дальше.
-Теперь можно передохнуть часик, полтора, - сказала Настя, направляясь к дому. Юрий, подхватив мешок с продуктами, пошёл рядом с Леной.
Дни потянулись длинной чередой и мало отличались друг от друга.
Юрий всё больше включался в хозяйство и заботы по дому. Он теперь хорошо стал справляться с лодкой, хотя по-прежнему ходил на бакены с Настей. Через день они плавали на сенокос и при возможности доставляли домой дрова. Юрий взялся потихоньку за ремонт сараев и прочих надворных построек, благо, что бывший хозяин имел неплохой набор инструментов. Всё это Юрию давалось не легко, ибо он раннее не имел представления о подобных работах. Многое подсказала ему в этих вопросах Настя, которой самой пришлось осваивать эти инструменты, когда она осталась без мужа.
Разобрался Юра и с рыболовными снастями и стал ходить на рыбалку. На столе теперь появилась рыба, что значительно улучшило их питание. Настя теперь стала продавать часть молока и яичек, которые они не успевали съедать, но главной проблемой в этом было то, что на рынок вовремя она не успевала, из-за того, что поздно возвращалась после обслуживания бакенов. Доверить Юрию полностью эту работу она боялась, так как это было очень ответственно, и за любые нарушения строго наказывали, вплоть до судимости. Пароходы с военными грузами стали ходить чаще, а на обратном пути они везли раненых военных. Срыв с места бакена считался большим чрезвычайным происшествием. Поэтому бакенщики больше всего боялись этого, и внимательно следили за креплениями бакенов. Такой свободно плывущий бакен мог ввести в заблуждение капитана, и пароход мог сесть на мель, из-за такой ситуации. Всё решилось само собой, когда Настя, вдруг, приболела и не смогла плыть зажигать бакены. Юрий вызвался плыть сам. Настя внимательно посмотрела на него, и с сомнением покачала головой.
-Управишься ли ты сам, не знаю, но другого выхода, наверное, нет. И я прошу тебя быть внимательным и осторожным. Выходи пораньше, и постарайся вовремя управиться. Я с нетерпением буду ждать твоего возвращения, - сказала она. –
-Я всё сделаю как надо. Не волнуйтесь и не беспокойтесь, - заверил Юрий. –
В это же время ему пришлось попробовать свои силы и по переправе через Волгу на сенокос. Теперь он мог считать себя вполне самостоятельным и чувствовать себя мужчиной в доме. Настя почувствовала большое облегчение в своей жизни, с приходом в семью этого мальчика, почти ребёнка. Да, во время войны, многие мальчишки быстро повзрослели и чувствовали себя мужчинами в своих домах и на работе, куда им пришлось идти, что бы заменить ушедших на фронт отцов. Не легко и не просто было жить этим детям, взвалившим на себя эту, можно сказать, не посильную ношу.
Рано повзрослев и обременяя себя повседневными заботами, они потеряли свою часть самой прекрасной поры в жизни – детства.
Не легко всё это давалось и Юрию. Хотя он и был крепким мальчиком, но постоянная ежедневная тяжёлая работа утомляла его, и к вечеру он, буквально, валился с ног, хотя и не подавал вида.
Теперь он часто стал плавать, обслуживая бакены самостоятельно.
Он даже разработал и применял свою схему этой работы. Теперь, когда он плыл по течению, и не нужно было усилено грести, он доставал рыболовные снасти и попутно ловил рыбу. Для этого нужно было только выходить пораньше, что бы во время успеть закончить работу с бакенами.
Настя теперь вполне доверяла Юрию все свои дела, и частенько уходила в посёлок. Для этого она находила множество причин.
С посёлка она почти всегда приходила навеселе, что начинало беспокоить Юрия. Однажды она пришла домой, с каким то мужиком, который буквально тащил её на себе. Мужик этот сразу не понравился Юрию и когда он начал приходить ещё и ещё, то Юрий совсем приуныл и поделился своими мыслями с Леной.
Лена тоже не одобряла загулы тётки, но что она могла с этим поделать, когда хозяйкой в доме была тётка.
Лена осторожно стала намекать тётке, о её участившихся случаях пьянок, но та в свою очередь только отшучивалась. Мало того, она попыталась приобщить племянницу к выпивке, предлагая ей попробовать стаканчик зелья. Лена от выпивки отказывалась и всегда уходила из дома, когда приходил этот мужчина.
Теперь в доме возникло два сообщества. С одной стороны, Лена и Юрий, а с другой Настя со своими кавалерами. В семье появилась напряжённость и не однозначность.
Так, Юрий не по своей воле, стал причиной того, что Настя, получив возможность расслабиться, за счёт оказываемой помощи со стороны Юрия, стала злоупотреблять выпивкой, всё больше погружаясь в пьяный угар. Теперь она иногда даже не приходила ночевать домой и, ребятам приходилось со всем хозяйством справляться самим.
Но вот наступило первое сентября, когда Юрию нужно было идти в школу. Теперь он не мог так свободно подменять Настю и днём и вечером, и она, понимая это, несколько сбавила свою разгульную жизнь. Однако, уже изрядно привыкнув к такой жизни, она была недовольна ущемлением её свобод и стала злиться на Юрия и упрекать его в дармоедстве и лентяйничестве. Эти упрёки сильно обижали его, и он частенько тайком выплакивал своё горе, куда ни будь уединившись. Лена не раз пыталась урезонить тётку, защищая Юрия, но это помогало не на долго. Усугублял их взаимоотношения Настин ухажер, подстрекая её на скандалы. И Лена, и Юрий понимали, что всё это хорошим не закончится, но что-либо изменить они не могли. Ленин муж, написав ей пару писем с фронта, почему-то замолчал и, она не знала, что и думать о его молчании. То и дело оттуда приходили похоронки в разные семьи, а многим после долгих молчаний, присылали уведомления о без вести пропавшем военном.
Она тоже часто впадала в уныние и не раз потихоньку ревела и печалилась над своей судьбой.
У Юрия с отцом так же положение было безнадёжным, и он, сколько не писал ему писем, они оставались без ответа. Теперь у них обоих не было ближе людей, чем они сами. Они относились друг к другу, как брат и сестра. При этом Лена, как старшая, заботилась, как могла о Юрии.
В школе Юра учился хорошо, и занятия ему давались легко, так как требования в сельской школе были значительно ниже тех, к которым он привык. В школу он ходил в утреннюю смену. Всё расстояние до школы, Юра каждый день пробегал бегом и туда и обратно, за что товарищи его окрестили стайером.
До конца навигации на Волге оставалось чуть больше месяца. Затем придёт служебный катер и соберёт все бакена на базу для ремонта, и привезёт расчётную зарплату за сезон. После этого бакенщики могли наниматься на другую работу, или сидеть дома до следующей навигации, проживая накопленные деньги, если таковые имелись.
Настя всегда отлаживала резерв на этот случай, а теперь почти все сбережения были пропиты с её ухажёром. На какие средства они будут коротать эту зиму, было не известно. Деньги нужны были хотя бы на то, что бы выкупить продукты в магазине. Одна надежда была на рыбу, которую Юрию удавалось поймать. Иногда ему везло, и улов был значительным, что позволяло часть рыбы продать. Корова уже скоро перестанет доиться, и тогда придётся и Лидочке покупать молоко. Лидочка не смотря не на что, быстро росла и становилась забавной девчушкой. Она уже что-то постоянно лепечет и пытается говорить. И Лена и Юра очень любили забавлять её, а она при всяком случае награждала их звонким смехом.
Ночами становилось прохладно, и Юрий перебрался спать в комнату на установленный небольшой топчан, который загромождал и без того тесную комнату. За лето Юрий сумел собрать от продажи рыба небольшую сумму денег и купил себе поношенную телогрейку и ещё одни брюки, что бы ходить в школу. Деньги, которые он взял у матери он предусмотрительно запрятал на всякий случай.
Однажды придя со школы, Юрий застал в доме целую компанию за столом. Настин ухажёр притащил с собой ещё молодого парня, и теперь за столом они сидели весёлой компанией, но что поразило Юрия, тут же сидела с ними и Лена. Парень с нахальной улыбкой обнимал одной рукой Лену, а в другой держал недопитый стакан с мутноватой жидкостью. Лена при этом громко смеялась, и смотрела на всех осоловелыми глазами. Настя и её ухажёр заговорчески перемигивались. Юра оторопел от увиденного. Он подбежал к Лене и с криком «что ты делаешь Лена?» вырвал из рук её стакан и бросил его на землю. Он попытался поднять Лену и увести её из-за стола, но она, взглянув на него пьяными глазами, сказала: «уйди пацан», и тут же уронила голову на грудь. На Юрия загудели сразу все застольники, обзывая всякими словами. Юрий не выдержал и выскочил из комнаты. Из комнаты доносились пьяные тосты и нецензурная брань. Затем всё потихоньку стало утихать. Заплакала Лидочка, и Юрий, подавляя отвращение к пьяной компании, пробрался между ними к Лидочке. Она была мокрая и голодная, к тому же замерзла, так как была не прикрытая не чем.
Юрий как мог, перепеленал и укрыл её, но она была этим не довольная и требовала мать, что бы та её накормила. Мать в это время была в полной отключке и громко храпела сидя на стуле.
Юрий принёс ковш холодной воды и плеснул воду на лицо Лене.
Та недовольно проворчала и снова углубилась в сон. Тогда Юрий плеснул воды ей за воротник на спину, чего Лена очень боялась. Та подскочила, словно ужаленная и стояла, не понимая происходящего. Юрий вывел её из-за стола и подвёл к Лидочке, показывая, как она плачет. Только после этого та поняла, что это её дочка и что её нужно кормить. Она села около ванны, в которой лежала Лидочка, и жестом показала Юрию, что бы он дал ей ребёнка. Юра вынул Лидочку и осторожно положил её на колени к матери. Та, вынув переполненную грудь, сунула её в рот орущей дочери. Юрий при этом стоял, наблюдая за происходящим. Он боялся, что мать с пьяна, может навалиться на дочь и задушить её своим телом. Когда Лидочка насытилась, Юрий взял Лидочку на руки и уложил в импровизированную кровать. Лену он от греха подальше оттащил в другой угол, где она и заснула прямо на полу. Юрий очень торопился, так как нужно было плыть зажигать бакены. Всё это время, которое он отсутствовал, он боялся за Лидочку, как бы кто не причинил ей вреда. Тут он вспомнил наказ дяди Павла и слово, данное ему, присматривать за Леной и уберечь её от дурного влияния Насти. Он твёрдо решил завтра серьёзно поговорить с Леной и раз  навсегда покончить с её выпивками.
Когда он вернулся домой, то женщины уже немного отошли от выпитого, а Лена мучалась тошнотою. Юрий, в первую очередь, прошёл к Лидочке и, убедившись, что с нею всё в порядке, успокоился. Поужинал он тем, что смог найти в шкафу и, не раздеваясь, лёг на свой топчан. Женщины ещё долго возились в полумраке. Наконец все угомонились.
Утром за завтраком, Юрий со злостью стал выговаривать обоим за вчерашнее. Особенно досталось Лене. Юрий напомнил ей про обещание, данное дядьке Павлу, и о том, что она бросила без надзора свою дочь, увлекшись пьянкой. Напомнил, о том, что у неё есть муж, и он бы не похвалил её за вчерашнюю выходку.
Настя, была с утра ещё не в форме и, её кидало со стороны в сторону, а Лену бесконца тошнило. Юрию пришлось пропустить занятия в школе и отправляться тушить бакены.
Уходя, он бросил обоим женщинам, что если такое будит повторяться, то ему придётся от них уйти совсем, и пускай тогда живут, как знают. Лена, страдая от вчерашнего, ругала себя, что смалодушничала вчера и позволила себя напоить. Её так же испугало, что Юрий пригрозил уйти от них. Всё же она при нём чувствовала себя в большей степени защищённой, хотя он был ещё мальчиком, но с высокой степенью ответственности. Так же она чувствовала свою вину и перед своей дочкой крохой, за то, что оставила её на произвол судьбы. Поддалась же она на уговоры застольников от безысходности и тоски. Тоски по своему мужу и примеси скрытой ревности к нему от неизвестности, где он и чем занимается. Ко всему, Настин ухожор подливал масла в огонь рассказами, о том, что на фронте мужики поголовно таскаются, с кем не попадя. Ей стало себя жалко и на душе тоскливо. Хотелось нежности и мужской ласки, которой она почти не успела испытать.
Тут же, к ней подсел здоровый парень, от которого веяло мужским теплом и желанием её. Вот тут она и растаяла. Это было вчера, а сегодня, всё это выглядело мерзко и низко и, она сильно корила себя за это. Настя же в этом не видела ни чего необычного, она считала, что бабский век короток и, нужно пользоваться любым случаем, что бы насладиться жизнью. Эта новая  мораль появилась у неё после смерти её мужа, а раньше она была примерной женой и подругой мужу. Угроза же Юрия уйти от них на неё подействовала сильнее, чем предполагал Юрий. Она отлично понимала, какую помощь Юрий оказывает ей, и ценила в нём его работоспособность и упрямство в достижении цели. Впервые с момента смерти мужа, она почувствовала облегчение от непосильных забот, свалившихся на её плечи. Ей было даже несколько стыдно за то, что она переложила на хрупкие плечи мальчика такую тяжесть. Но это было до первой выпитой рюмки, а затем все забывалось и, совесть куда-то уходила в сторону, больше не мучая её.
Она тоже решила пересмотреть своё поведение и сократить пьянки до минимума. Следующий раз, когда пришли опять кавалеры, она их выставила за дверь, чем сильно удивила их.
С фронта же приходили всё ещё печальные новости. Враг всё ещё рвался вперёд и уже покорил половину Северного Кавказа. Шла великая битва за Сталинград, от которой зависела победа. Теперь в небе почти всё время висели вражеские самолёты, но теперь они уже небыли безнаказанными за свои поступки. Наши самолёты стали намного лучше и надёжней, и если прибавить к этому героизм наших лётчиков, то немцу приходилось в небе уже не сладко.
По-прежнему, не было вестей с фронта,  не от Юриного, не от Лениного отца.
Вот и настал день закрытия навигации на Волге. Он совпал с великим праздником победы в Сталинграде, где немцы потерпели сокрушительное поражение. Эта победа наших войск стала великой вехой в истории поворота войны в нашу пользу. Враг после такого поражения уже не смог больше оправиться и стал поспешно отступать, хотя и показывал иногда свои зубы, давая сражения.
Однако это уже не спасало, а только задерживало до некоторой степени наступление наших войск.
 На Волге уже по берегам намерзали ледяные закраины и по реке уже неслись довольно значительные по размеру льдины. Бакенщикам последние дни приходилось не сладко, ибо льдинами то тут, то там срывало бакены и их приходилось догонять по воде и буксировать опять на место. Но вот пришёл служебный катер и стал их собирать и увозить на базу пароходства. Теперь бакенщики были свободны, и могли делать что угодно.
Однако пароходы не переставали ходить по реке, пробиваясь и лавируя между льдин. Пока ещё железная дорога не была полностью отвоёвана у врага, снабжение фронта на этом участке осуществлялось по реке. Срочно были переоборудованы некоторые катера под ледоколы. Носы их одевали в толстый металл, придавая форму ледокола, и они курсировали по реке взад и вперёд, не давая застыть сплошному льду. Но двигались они, ориентируясь не по бакенам, а по вехам установленным на берегу. Здесь уже требовалось особое мастерство и знание капитанов, которых отбирали специально из, наиболее, опытных. Теперь нужно было дожидаться, когда река окончательно станет, что бы перевезти заготовленное сено к дому по льду. Вскоре пароходы совсем перестали ходить, так как уже была свободна железная дорога и по ней пошли вереницей поезда. Понемногу стали освобождаться и города и деревни на Северном Кавказе. Вот уже главные ворота город Ростов были свободны. Юрий с большой радостью воспринял освобождение своего родного города.
- Интересно как там сейчас жизнь, и много ли нанес враг урона этому городу. Как там их квартира, уцелела ли, - думал Юрий, –
Может, в почтовом ящике лежат, дожидаясь, письма от  отца. –
Настя всё не как не могла найти лошадь или быков, что бы перевезти домой сено. На дворе стоял уже декабрь месяц, а морозы не сильно упаковывали реку, и лёд был ещё тонок, что бы ездить по нему лошадьми и ещё с грузом сена. Наконец установилась морозная погода, и за несколько суток лёд покрепчал. Некоторые бакенщики уже рискнули и перевезли своё сено.
                Беда.
Однажды, когда Юрий был на занятиях в школе, Насте удалось договориться на счёт лошади и саней. Несмотря на то, что Настя была со вчерашнего ещё не в форме, она решила ехать сама за сеном, и хотя бы один раз привести его часть. Захватив всё необходимое и усевшись в сани, она покатила по льду на другую сторону Волги.
Утром погода была морозная и слегка ветреная. Настя пустила лошадь рысцой, и та легко бежала по льду, слегка припорошенному снегом. До берега оставалось уже метров тридцать, когда она услышала треск под полозьями, а затем лёд под лошадью и санями провалился и они оказались в ледяной воде. Благо, что здесь была отмель, и воды до дна было метра полтора. Лошадь, испугавшись, стала передними ногами взбираться на лёд, который крошился под её тяжестью, она продолжала выбираться, пробиваясь вперёд.
Так она постепенно выбралась на берег, а Настя всё это время так и сидела в санях по горло в воде. Не смея от страха даже пошевелиться. Когда лошадь вынесла сани на берег, Настя поднялась на ноги. С одежды стекали струи воды, и холодный ветер сразу обнял её. Вода, стекавшая с одежды, тут же замерзала на земле.
Поняв, что произошло, Настя стала лихорадочно искать выход из создавшегося положения. Как не пыталась Настя повернуть лошадь опять к реке, та не слушала её и пятилась назад. Тогда Настя, преодолевая холод, выпрягла лошадь и отпустила на волю. Та, взбрыкивая ногами, бросилась бежать от реки.
Настя понимала, что теперь ей предстоит путь по льду пешком в мокрой одежде через всю реку и ещё на ветру. Руки и ноги её стали коченеть, стоять и ждать было бессмысленно. Настя вышла на лёд и пошла по льду домой все, убыстряя шаг, пока не перешла на бег. Необыкновенный холод объял её всё тело, и даже бег не согревал её.
Наконец она выбилась из сил и перешла на шаг. Холод, всё сильнее проникал внутрь, и движения становились вялыми и неуверенными. Она несколько раз падала, но вновь поднималась и шла, шла по льду, пока не добралась до берега, и тут силы покинули её окончательно. Она свалилась на мостик и потеряла сознание.
На счастье, Лена вышла на улицу за дровами и, увидала человека лежащего на мостике.
Лена, на сколько хватало ей сил, потихоньку, затащила Настю в комнату и стала раздевать её. Рукава одежды даже примёрзли к Настиным рукам, а обувь было снять вообще очень трудно.
Лена уложила Настю на пол и стала растирать её тело снегом. Настя не приходила в себя и только жалобно стонала. В это время вернулся домой Юрий и вдвоём они стали оказывать Насте помощь. Когда тело начало отходить от холода, Настя почувствовала нетерпимые боли во всём теле. Юрий, оставив Лену с Настей, побежал бегом, на сколько мог быстро, в посёлок в больницу. Он не заметил, сколько времени бежал, но прибежал в полном изнеможении а, прибежав, еле, еле смог объяснить врачам что случилось.
Полуторка скорой помощи, как могла, быстро бежала по просёлку. Юрий, отдышавшись, рассказывал врачу что знал, из сбивчивого рассказа Лены. Спускаться вниз к дому не рискнули, ибо машина могла не преодолеть подъём. Спускались под гору бегом.
Когда зашли в дом, то Настя была без сознания, а Лена сидела возле неё и ревела. Врач быстро сделал несколько уколов Насте, и попросил фельдшера сбегать за носилками. Настю уложили на носилки, а затем прикрыли сверху одеялом. Юра с Леной взялись за носилки спереди, а фельдшер, сзади и они понесли пострадавшую в гору к машине. Лена вызвалась ехать в больницу с Настей, а Юре поручила заботу о Лидочке. Юра с болью в душе переживал случившееся и жалел, что его не было дома в это время. Теперь неизвестно чем может всё это обернуться для Насти, и для них тоже.
                Смерть Насти.
Лена вернулась поздно. Её печальный вид не предвещал хороших новостей. Врач, при детальном осмотре определил обморожение обеих рук и ног и, был, не уверен, сможет ли их спасти. Кроме того, Настя сильно переохладилась и неизвестно чем это может закончиться. Одним словом, теперь они на долго остались одни, даже при самом благоприятном исходе. По очереди они с Леной ходили в больницу, но с каждым днём Насте становилось хуже.
У неё поднялась высокая температура, и развивалось сильнейшее воспаление лёгких. Руки и ноги в местах обморожения почернели, и врачи готовились к их ампутации. Настя часто теряла сознание. Наконец впала в кому и не приходила в себя. Спустя неделю она, не приходя в себя, скончалась. Похоронили её на поселковом кладбище.
Теперь и Лена и Юрий вновь стали сиротами и беспризорниками.
Они отлично понимали, что теперь им придётся уезжать из этого приютившего их дома, так как пароходство вряд ли разрешит им занять рабочее место Насти, хотя они вполне могли бы справиться с этой работой. Дом бакенщика был казённым и, нанимая нового бакенщика, пароходство одновремённо представляло ему жильё в этом доме.
                В растерянности.
В подтверждение этого, вскоре, к ним явился представитель пароходства и сообщил новость, которую ребята и предполагали услышать.
Он сказал им, что до начала навигации дом должен быть освобождён для нового бакенщика. На просьбу, оставить эту должность для Лены, он ответил отрицательно, так как Лена ещё не совершеннолетняя, а должность ответственная. Кроме того, пароходство не могло нести ответственность за их пребывание здесь вдали от посёлка одних. Время тяжёлое, и по свету бродит много всякого сброда, который может их обидеть. Однако пожить до начала навигации им разрешили, что бы дом не оставался без присмотра.
После ухода представителя, ребята совсем растерялись и, не могли ничего придумать, как им быть дальше.
Они понимали, что придётся им расставаться и теперь жить поддельности, чего очень не хотелось. Они уже настолько привыкли друг к другу, что не представляли себе этой разлуки. Особенно переживала Лена. Она так привязалась к Юрию и считала его своим братом. Юрий так же был удручён таким поворотом дел в их жизни, так как для него Лена была одновремённо и сестрой и матерью, опекавшей его и беспокоившейся о нём. Впереди оставалось около полугода. Они продолжали жить прежней жизнью, занимаясь хозяйством и Лидочкой, которая росла не по дням, а по часам.
Она уже стояла на ногах, держась, за что ни будь, и весело щебетала на своём «тарабарском» языке. Одну её не касались напрямую все эти проблемы, так как у неё была мать, которая позаботится о ней.
Сено из-за Волги им помог перевезти сосед бакенщик, который после смерти Насти частенько навещал их и от души жалел осиротевших ребят. Он не давал ребятам расслабиться и впадать в отчаяние, обещая, что ни будь придумать для них. Ребята не понимали, каким образом этот старик мог помочь им.
                Планы деда Василия.
У деда Василия, так звали этого бакенщика, был свой интерес в этом деле. Прожив долго одиноко, он присмотрел себе одинокую старушку и хотел с ней объединиться в одну семью. С ним сейчас проживал племянник, которому уже было за двадцать лет, и которому пора было уже создавать свою семью. Две семьи в доме, это опасно, думал он, и кто его знает, как уживутся две женщины в одном  доме. Бывая у ребят, после смерти Насти, он внимательно присматривался к Лене, и не найдя в ней каких то пороков и видя её хозяйственность, ему пришла в голову мысль поженить племянника и Лену. Смерть же Насти, как нельзя лучше сопутствовала осуществлению его планов. Прежде всего, для племянника открывалась возможность получить работу бакенщика рядом с ним, что всегда приветствовалось администрацией пароходства и представляло удобства всем сторонам. Прежде всего, у администрации не болела голова о том, что бы искать подмену, когда это было необходимо в отдельных случаях, и родственники всегда добровольно подменяли друг друга, а во-вторых, за новоиспеченным бакенщиком всегда мог присмотреть родственник.
Василий не сомневался, что сумеет уговорить начальство принять на работу его племянника на место Насти, и это дело он считал уже решённым
- Ничего, что у Лены есть дочка, - думал он, - наживут и своих детей, а там как Бог даст. Кроме того, у Лены есть готовое хозяйство, доставшееся от Насти, и им не нужно будит помогать. Мальчишка же, который живёт с Леной, на первых порах не помешает, а там будит видно. В крайнем случае, его можно будит и к себе забрать, ибо он работящий и уже полностью управлялся с бакенами при Насте, а ему уже трудновато стало управляться с бакенами, и в пароходстве если поймут это, то его могут уволить. Если же на работе будит всё спокойно, то ему не грозит это увольнение, для начальства, всё равно, как и кто управляет хозяйством, лишь бы не было сбоев в работе и скандалов в связи с этим. Было ещё не маловажное обстоятельство в его задумках, это то, что Лена была замужем. Зная о том, что вестей от мужа она не получает уже много месяцев, можно было предположить, что дела обстоят с мужем не важно, и он либо забыл её, либо что-то с ним приключилось, что на фронте бывает довольно часто. С другой стороны у Лены сейчас безвыходное положение. Куда она может сейчас пойти и приклонить голову с малым ребёнком? Здесь же, у неё появлялась гарантия выживания, с неплохим новым мужем, каковым считал Василий своего племянника. Если же, к примеру, и вернётся её муж, то там их опять таки Бог рассудит. Со своим мужем она почти не жила и толком не знает его, а с племянником, к тому времени проживёт довольно долго и узнает его хорошо. Естественно у неё будит больше симпатий к тому, кто протянул руку помощи в нужный момент, а тем более, если они к тому времени наживут и своего ребёнка. Так рассуждал про себя Василий, держа в секрете пока свой план. Познакомить же молодых нужно немедленно и хорошенько проинструктировать племянника Гришку, что бы он не налегал, а делал всё аккуратно, вроде бескорыстной помощи, попавшим в беду ребятам.
Конечно, если отбросить моральную часть плана, касающеюся мужа Лены, то план выглядел вполне разумным и своевременным, в возникшей ситуации, но вот моральная сторона здесь явно была не в норме, хотя и здесь можно найти много аргументов в её оправдании.
Познакомить Григория с Леной, Василий решил на новый год, что не вызывало дурных намерений, и мотивируя своим одиночеством пообщаться с живыми людьми на знаменитый праздник, Василий набился придти в гости к ребятам, что бы вместе встретить новый год. О том, что он собирается прихватить племянника с собой, он не сказал ребятам.
-Не выгонят же гостя, хотя и не прошенного на улицу в такой праздник, - подумал он, надеясь на порядочность ребят.
 Перед новым годом, Василий сходил за Волгу и отыскал неплохую небольшую ёлочку, и принёс ребятам домой. Те были рады такому подарку, и принялись, с энтузиазмом, мастерить игрушки. Здесь отличился своей изобретательностью Юрий. Он каждый год с матерью мастерил игрушки на ёлку и у него получались неплохие вполне сносные игрушки. В дело пошло всё, что только можно было раздобыть для мастерской. Из яичной скорлупы получались смешные клоуны, свинки и другие животные, а так же всякие персонажи из сказок и книг. Из простой обёрточной бумаги всякие цепочки, звёздочки и сеточки. Всё это раскрашивалось акварельной краской и получалось очень здорово. Кроме того, были куплены на праздник небольшое количество фруктов, которое так же предполагалось развесить на ветвях ёлки. Даже рыбья чешуя не осталась в стороне и заняла своё место в украшениях. Отдельной гордостью Юрия была изготовленная им из консервных банок звезда с наконечником. Лена, очень старалась. Ей хотелось порадовать свою дочь первой в её жизни ёлкой. Юрий, как и прежде, каждый день ходил в школу и очень переживал когда, уходя, оставлял Лену одну. Народу зимой шлялось на много меньше, но опасность от этого не уменьшалась. Каждый мог придти и обидеть одинокую молодую девушку, а затем безнаказанно уйти. Уходя, Юрий каждый раз наказывал Лене прочно на засов запираться в доме и не пускать ни кого в дом. Лена всегда смеялась при этом и отшучивалась до того момента, пока её не напугал какой то мужик, забредший к ним во двор, невесть по какой причине. Он, сперва, просил Лену открыть ему дверь, а затем стал ломиться и пытаться её взломать, пока Лена не сообразила и не показала в окно ружьё и не предупредила, что она будит стрелять, если он не уберётся отсюда. Это возымело действие, и мужик с матерками покинул двор, прихватив с собою лопату стоявшую у порога. После этого случая, Лена стала серьёзно относиться к предупреждениям Юрия и всегда отпускала собаку с цепи во время отсутствия Юрия.
Приближался праздник. И Лена, и Юрий, хотели, что бы он получился на славу, и старались из всех сил для этого. Лена зарезала на этот случай гуся и собиралась из него приготовить что-то необыкновенное. Юрий наловил рыбы, и сходил с ружьём на охоту, где ему, на удачу, подвернулась пара крупных зайцев, которых собирались то же приобщить к остальным блюдам. Вершиной же всего должен был стать, Леной испечённый новогодний пирог с яблоками, такой как пекла когда-то её мать.
 Подходил к исходу 1942 год. Переломный год в Великой Отечественной войне. Потерпев поражение в Сталинграде, немцы стали откатываться назад. Они в спешном порядке, огрызаясь, ринулись через Северный Кавказ, пытаясь пробиться к Чёрному морю, что бы эвакуировать свои войска по морю. В сводках всё чаще звучал торжественный голос Левитана, сообщавший об освобождении наших сёл и городов. Однако враг был ещё силён, и приходилось делать неимоверные усилия, для того, что бы не потерять инициативу и двигаться вперёд на запад, гоня восвояси врага. По-прежнему вся страна работала на фронт, на победу над фашистской Германией. По-прежнему с фронтов приходили печальные вести о гибели родных и близких. То в одном, то в другом доме раздавался, безутешный, плачь по павшим воинам. О многих из них вообще не было вестей. Но первые успехи на фронтах, придавали радость и надежду на то, что скоро придёт время, когда весь этот кошмар закончится. Понимая это, люди с ещё большим энтузиазмом трудились на производствах, приближая долгожданную минуту победы. По-прежнему, не было вестей, не от Лениного, не от Юриного отца, хотя, они постоянно писали во все инстанции, разыскивая их.
Наступил последний день старого года, 31 декабря 1942 года.
И Лена и Юра были полностью поглощены подготовкой к празднику. Лена хлопотала у плиты, а Юрий активно помогал ей а, кроме того, заботился и нянчился с Лидочкой. Эта бессовестная девчонка не понимала, что взрослые заняты, а требовала к себе постоянного внимания. И уж, на какие только не кидался ухищрения Юрий, когда ему нужно было отлучиться от неё не на долго.
Однако время шло и скоро уже должен появиться гость, а у них ещё не всё было готово. Ещё только стемнело на дворе, как в дверь постучались. Юрий побежал открывать дверь. На пороге стоял Василий и с ним ещё высокий статный парень. Юра никогда не видел его и, пропустив Василия, спросил у парня: а вы собственно к кому? - Тот в нерешительности топтался на пороге.
_Это со мной мой племянник Григорий, - заявил Василий, - вы не возражаете? Спросил он, - не оставлять же его одного дома в такой праздник, - добавил он.
Юрий в нерешительности пропустил Григория в дом и вслед за ним вошёл тоже. Лена, обрадовавшись приходу Василия, смутилась, увидав ещё незнакомого мужчину.
-Простите нас Леночка, но я подумал, что вы не сильно обидитесь, если я прихвачу с собой племянника Григория. Он буквально накануне приехал ко мне, и мне не ловко показалось его оставлять одного, или отказаться от праздника с вами, оправдывался Василий.
Ребята решили, что на празднике лишний гость не помешает, и радушно встретили обоих гостей.
Лена бросила свои занятия со стряпнёй и, побежала в другую комнату переодеваться. Но Лидочка, увидав мать, сразу же поняла, какую выгоду можно поиметь из этих обстоятельств, и сразу же запросилась к ней на руки, закапризничав, когда та хотела её проигнорировать. Лена поняла, что пока она не ублажит дочку, та её не отпустит, и тут же села кормить её. Лидочка жадно припала к материной груди и с аппетитом проголодавшегося гостя начала свой праздник. Лена подумала, что дочь, поев, уснет сразу, но шум в доме заинтересовал Лидочку и, она не хотела спать. Тогда Лена переодев Лидочку в недавно сшитое ей к празднику платье, передала Лидочку Юре. Юра с нежностью держал этот маленький капризный комочек.
Гости сразу же перенесли своё внимание на ребёнка и стали по очереди заигрывать с ним. Лидочка, сперва, сторонилась не знакомых людей, но потом, освоившись, с охотой, перемещалась с рук на руки.
Тем временем, Лена переодевшись и причесавшись, вышла в комнату к гостям. Нужно было видеть, как смотрел на неё Григорий. Она ему показалась просто богиней, сошедшей на землю, что бы подразнить его своей красотой. Да и Василий, и Юрий широко открыли глаза, когда увидели Лену в нарядном платье, а не в повседневном.
-Ну что, как я вам нравлюсь на празднике, - шутливо, не без гордости, спросила она.
-Леночка, да ты просто красавица, - искренне выразил мнение всех мужчин Василий.
-Ну, а теперь все к столу, - на правах хозяйки, громко сказала Лена, - нужно же проводить старый год, а то новый уже стучится в окно, - весело сказала она.
У Юры на руках в это время была Лидочка, и Лена обращаясь к Григорию, попросила его установить стол, а сама побежала за приготовленными блюдами.
Василий, достал из сумки принесённой им, две бутылки мутной жидкости, и налил в стаканы, кому поскольку, в зависимости от ранга и возраста. Себе чуть больше половины стакана, Григорию поменьше, а Лене и Юрию совсем понемногу.
Лена, на правах хозяйки, встала и, держа стакан в руке, начала говорить тост.
-Давайте выпьем за то, что бы не в каких снах, нам не приснились больше кошмары, прошедшего 1942 года, - сказала она, - и залпом выпила до дна. Остальные выпили тоже молча.
Только Юрий не знал, что ему делать с налитой рюмкой.
Он ещё не разу не пробовал крепких напитков и боялся опрокинуть в рот содержимое стакана. Однако короткий и сильно сказанный тост потряс его до глубины души. Только они с Леной имели право на такие жёсткие пожелания, ибо им действительно в 1942 году крепко не везло, и за этот год им пришлось пережить столько, что горя с лихвой хватило бы на многих. Юрий закрыл глаза и, набрав в лёгкие побольше воздуха, опрокинул содержимое стакана в рот. Он тут же закашлялся и из глаз его брызнули слёзы. Лена поднесла ему на вилке солёный огурец, которым Юрий стал усердно заедать выпитое.
-И за что эту гадость любят многие, - подумал он, морщась и, не как не мог заесть горечь. А ещё он был встревожен за Лену, вспомнив, чем закончилась её последняя выпивка. Григорий не отводил глаз от Лены но, помня инструкции данные ему дядей, удерживал себя на месте и не позволял себе много говорить. Лена теперь могла рассмотреть Григория, сидевшего против неё. Высокий статный парень создавал благоприятное впечатление. Его светлые волосы кудряшками лежали на его голове, а голубовато-зелёные глаза и прямой умеренный нос придавали лицу некую элегантность. Когда он улыбался, казалось, что его рот, незримо, приглашал улыбнуться вместе с ним. Руки, привыкшие к физической работе, были большие и уверенные.  Казалось, что этим рукам не страшна любая работа, а это было настоящей правдой, так как ему пришлось в жизни браться за всё и, всё у него горело в руках. Ещё Лене нравился его мягкий грудной голос, и когда он говорил, казалось, что он воркует.
Имея за спиной большой жизненный опыт, Василий сразу подметил, что Лена, бросает на его племянника неравнодушные взгляды и, радовался, что его план начинает работать. Василий налил по второй чарке и поднялся, что бы произнести тост.
-За счастье в этом доме, -  загадочно произнёс он, и вылил содержимое стакана в рот.
Лена, несколько обескураженная тостом, выпила тоже, вслед за Григорием. Юрий же не стал пить, так как ещё не отошёл от выпитой первой чарки. И вообще ему не понравилось пить эту мутную гадость, от которой во рту оставался неприятный запах и горечь. Он взял из рук Лены Лидочку и вышел из-за стола, что бы попытаться уложить её спать. Но Лидочка не хотела спать и долго капризничала, но настойчивость Юры всё же сломила её и она, покряхтев, закрыла глаза и заснула. Возвращаться за стол не хотелось, и он ещё долго сидел около кроватки ребёнка, вспоминая прошлый новый год, когда он праздновал его с мамой. Они были только вдвоём, и мама старалась развеселить сына и придать празднику торжественность, хотя даже Юра заметил, что на самом деле ей было совсем не весело. Мать мечтала тогда о том, как они встретят первый новый год после окончания войны. Как они вместе с вернувшимся с фронта отцом будут праздновать этот праздник и веселиться. А ещё она мечтала потанцевать с отцом под хорошую пластинку, она обожала танцы. Но судьба развернула всё по-своему.
Мать погибла, от отца нет вестей и вообще жив ли он, их квартира брошена на произвол судьбы, а он, Юрий празднует новый год с чужими людьми, хотя он и не считал Лену и Лидочку чужими, а вот этих, что пришли и набились на их праздник, он почему-то невзлюбил. Прежде всего, невзлюбил за то, что они бесцеремонно вошли в дом, и что принесли с собой эту гадость в бутылках, а теперь пытаются напоить ею и его и Лену, которую он дал слово дядьке Павлу оберегать от этого зелья. И что будит, если Лена опять, как в прошлый раз, напьётся?
От этого воспоминания, у Юрия, пробежал по коже холодок.
Вдруг из соседней комнаты послышалась музыка, это заиграл патефон, принесённый Григорием. Лена захлопала в ладоши и закричала, что хочет танцевать. Юра с опаской посмотрел на спящую Лидочку, не разбудил ли крик Лены её и, выйдя из своего укрытия, попросил вести себя потише, так как ребёнок заснул только что. Все поняли просьбу и умерили свои голоса. В это время Григорий вышел из-за стола и, подойдя к Лене, элегантно пригласил её на танец. Игрался какой-то вальс, Юра не силён был в танцах, а Григорий плавно повёл свою партнёршу по небольшому кругу, на который позволяла эта небольшая комната. Пара кружилась в танце в ритм игравшего вальса, и казалось, что это ветерок от ихней одежды носит их по воздуху. Лена танцевала хорошо и легко, а её вздувшееся новое платье наполнялось воздухом, как купол парашюта. Григорий, был под стать ей, хорошим партнёром в танце.
-Вот стервец, - восхищался племянником Василий, - и когда только и где научился так танцевать. Нет, мой план сработает обязательно и скорее, чем я ожидал, - подумал он. Юрий, как зачарованный смотрел на танцующую Лену, она казалась ему лёгкой как пушинка и если, не дай Бог, дунет ветерок, то она улетит далеко, далеко.
-Интересно, смог бы я вот так танцевать с Леной, что бы сделать её невесомой, - подумал он.
Он явно ревновал Лену к этому Григорию, который так бесцеремонно обнимал её в танце. Юрий начинал ненавидеть Григория, ему так и хотелось, подойти и вырвать Лену, из рук этого нахала. Он до боли сжал за спиной кулаки. Это значит, что у тринадцати летнего юноши просыпалось мужское начало и его влечение к женской красоте.
Пластинка доиграла до конца свой чарующий вальс и умолкла.
Григорий проводил Лену до её стула и, поклонившись, удалился на своё место. Лена, раскрасневшаяся от танца и, от удовольствия, полученного от него, сидела как картинка, улыбаясь извиняющейся улыбкой.
-Ба, да так мы и пропустим встречу нового года! Вон на часах уже без трёх минут, - вскричал Василий, разливая муть по рюмкам.
Лена внесла и поставила на стол зажаренного гуся с румяной аппетитной корочкой. Все захлопали в ладоши, завидев такое угощение. Лена, на правах хозяйки, встала, что бы произнести свой новогодний тост.
-Уважаемые гости и все присутствующие, я от всей души поздравляю вас всех с наступившим новым 1943 родом. Пусть этот год будит счастливым для каждого из нас, и принесёт всем много радостей и исполнений всех желаний. Пусть повезёт в этом году каждому из нас. Я благодарна вам Василий Андреевич и Григорий Алексеевич за то, что вы разделили с нами этот праздник. Хотелось бы и дальше продолжать с вами общаться и разделять веселье. Нам очень нравится жить здесь в этом доме, на берегу Волги.
Но, к сожалению, это не возможно, ибо нам не позже апреля придётся покинуть этот дом, и уйти из вашей жизни навсегда. Где и как мы будим жить, нам пока ещё не известно, но уже точно не здесь с вами рядом. Так что этот праздник, наверное, последний в здешнем доме, - закончила Лена и, села на стул, склонив голову.
Ни кто не выпил за этот тост.
                Новый бакенщик.
-Зачем же так грустно и печально, - встав, заявил Василий, - ни кто вас не выгоняет из этого дома, и вы можете в нём жить по-прежнему. Вот рекомендую вам, новый бакенщик, мой сосед, Григорий Алексеевич Алёшин, который приступит к своим обязанностям в начале навигации. Он одинок, и для него одного этого дома будит слишком много. Много ли нужно одинокому мужчине места. Ему нужна только кровать да стол, что бы было, куда сесть поесть. А вот молодому одинокому мужчине нужно, что бы было с кем общаться. Это мы старики можем годами жить в одиночестве, а молодой не выдержит такой пытки. Так что, я думаю, он будит несказанно рад, если вы будите жить рядом с ним.
Лена опешила от такой новости.
-Так вот оказывается, кто будит здесь жить и работать вместо Насти, - подумала она, - стало быть, они не просто так пришли к нам на праздник! Они пришли всё рассмотреть заранее, что бы мы, не дай Бог, чего ни будь, не увезли с собою!
Лена заранее была настроена против того, кто будит жить здесь и работать дальше. Но она не предполагала, что знакомство с этими людьми произойдёт так, при таких обстоятельствах.
-Нет, - решительно возразила она, - это исключено! Мы не можем оставаться под одной крышей с молодым одиноким мужчиной. Что про меня станут говорить люди, тем более что я, как вы знаете, замужем.
-Лена, - робко начал говорить Григорий, - вы, пожалуйста, не обижайтесь на дядю, он немножко перегнул палку, - он с укором посмотрел на дядьку. Я вполне разделяю вашу точку зрения и, хочу поправить дядю в том, что он хотел сказать, не о жизни под одной крышей, а о том, что вам необязательно торопиться выбираться из этого дома, пока вы ещё не определились куда поедете. Я вполне могу пожить, сколько нужно у дяди. Ведь всё равно, откуда начинать зажигать или тушить бакены, с середины участка или с его конца, путь все равно один и тот же. Вы просто хорошенько присмотритесь, и если вам нужно здесь задержаться, что бы решить свои проблемы, то оставайтесь здесь жить сколько угодно долго. – Закончил Григорий и, сел на место, почему-то покраснев.
-Спасибо вам за ваше великодушие, но мы постараемся не обременять вас своими заботами, и думаю, освободим дом в установленные сроки, - сказала Лена, и встала, считая разговор на эту тему законченным.
Все встали, понимая, что праздник закончился и пора расходиться по домам.
Когда гости ушли, Юра подошёл к Лене и обнял её по-братски.
-Ты здорово ответила им, - сказал он, целуя её в щёку. Мы, как ни будь, и без их помощи найдём себе жильё и работу.
Лена обняла и прижала к груди голову Юрия.
-Ты моя защита и опора, - сказала она полушутя, полусерьёзно, -
Однако нам пора спать, а убирать будим всё завтра.
Она последовала в свою комнату, однако, проходя, увидала стоящий на тумбочке патефон.
-О, Боже! Они забыли патефон. Теперь кто-то завтра за ним явится, а мне бы не хотелось с ними опять встречаться, - сказала она.
-Лен, а я могу завтра сам отнести его к ним домой, - предложил Юрий.
-Посмотрим, - сказала, зевая, Лена и, удалилась спать в свою комнату.
Юрий долго не мог заснуть и ворочался на своём топчане, который нещадно скрипел.
Между тем, гости, покинув дом, вышли на улицу. На дворе стояла настоящая новогодняя ночь. В небе блестела почти полная луна, освещая все окрестности. В воздухе кружились блёстки инея, кружась и сверкая в лунном свете. Морозец был небольшим. Но снег громко скрипел под ногами путников. Пройдя некоторое расстояние молча, они думали о прошедшем вечере, каждый по-своему.
Василий считал, что вечер удался и его план начал действовать.
Григорий же считал иначе и был несколько раздосадован на дядьку за его поспешность, которая могла кончиться плохо, не выскажи своё мнение он и не успокой Лену, по поводу одной крыши.
Лена ему очень понравилась и, он хотел, во что бы то не стало добиться её расположения. Он специально решил «забыть» свой патефон, что бы иметь возможность ещё вернуться к Лене и добиться её расположения к себе.
-Только нужно это сделать с утра, а то чего доброго, пришлёт мальчишку с патефоном. - А ты дядюшка не последователен в действиях, - обратился он к Василию, - меня проинструктировал так, а сам, чуть не испортил всё дело, - с укором заметил он дядьке.
-Ничего, переживёт! Зато у неё есть теперь повод задуматься. Я же вижу, что она от тебя в восторге, а свои суждения на счёт людской молвы, это она так, для красивого словца сказала. Вот пойди завтра и предложи её прямо, выйти за тебя замуж, и она сразу ростаит.
Знаю я все женские хитрости! Ей нужно обязательно покочевряжиться перед мужиком. Вон Алексеевна и та, сказала, что ей нужно присмотреться ко мне. Тьфу! Чего она собирается во мне высматривать, карга старая. Что, я хуже неё что ли! Я ещё себе найду сто, таких как она, а она пускай попробует найти получше меня! Не нравлюсь! Кати колбаской по улице Спасской, -  Василий со злостью сплюнул на землю. Однако в глубине души он понимал, что несколько поторопился со своим планом и всё пошло наперекосяк. Сейчас в нём говорило выпитое зелье и своя ущемлённая гордость, со стороны Алексеевны.
-Ну ладно! Признаю, что был не прав! Но ты то не потерял надежду?
Понравилась она тебе? Девка что надо! Теперь таких не часто сыщешь! А хозяйка-то, какая! На столе видал, что творилось! Я признаться давно уже не едал такой вкуснятины. А гусь, а пирог, да и всё остальное, как положено! – восхищался Василий, - да её только за одну готовку на руках нужно носить! А сама-то, какова! Всё при ней, не добавить, не отнять! А с годами, она раздобреет и, будит как ясна зорька в хороший день, это я тебе говорю, а я зря не скажу!
Так что Гришаня теперь всё зависит от тебя, Сумеешь уломать, твоей будит, а прогавишь, облизнёшься! – многозначительно заметил Василий.
Григорий и сам всё понимал, но пока не знал, как подступиться к этому делу. Уж, чего-чего, а в душу она ему запала, это точно!
Так, разговаривая, они незаметно дошли до своего дома.
-Ладно, утро вечера мудренее, а пока нужно заснуть малость, - лениво произнёс Василий и, повалился на кровать, не раздеваясь.
Через минуту он уже громко храпел, выводя неимоверные ноты.
Григорий всё не мог заснуть и всё вспоминал те приятные ощущения, когда он танцевал с Леной.
Вот и наступил очередной 1943 год. Ни кто не знал, что принесёт этот очередной год в его жизнь, как и не знал вообще о своей судьбе.
Одно было ясно для Лены и Юрия, что скоро их размерная жизнь, к которой они уже привыкли, закончится и, ничего хорошего они впереди для себя не видели. Они ещё не решали, что дальше им делать и как дальше жить. Просто боялись говорить об этом, и откладывали все решения на потом.
Утром, раньше всех, проснулась Лидочка. Она, покряхтев немного, решила не беспокоить спящих и, перевалив за борт ванны, успешно приземлилась на полу, рядом. Затем, взявшись за край ванны, поднялась на ноги и попробовала стоять самостоятельно, не держась руками. Это она проделывала уже несколько раз, и сейчас повторила тоже. Постояв так, она осмотрелась вокруг и увидала свою маму, которая сладко спала, подложив под голову кулачек.
Лидочка обрадовалась такому видению и, ей нестерпимо захотелось к ней. Она даже забыла, что стоит на двух ногах, а не на четвереньках, и с радостью кинувшись к матери, сделала первый шаг. Когда она его сделала, то поняла, что сделала что-то новое в своей жизни, и это новое ей понравилось. Тогда она сделала ещё шаг, балансируя всем телом, затем ещё, и ещё. Наконец мамино лицо было совсем рядом и, от восторга Лидочка радостно засмеялась, тем самым, разбудив мать. Лена, проснувшись, увидела свою дочь в двух шагах от себя, шагающую с вытянутыми руками вперёд. Мать так и застыла в радостном изумлении. Когда расстояние от кровати до Лидочки оставалось в половину метра, та скоренько сделав два шага подряд, кинулась к матери и громко засмеялась.
Лена в восторге закричала, приветствуя дочь с её первыми шагами, разбудив своим криком ещё спавшего Юрия. Юрий с испуганным лицом забежал в комнату Лены, чего никогда ещё не делал, и увидел радостную картину, как Лидочка ещё не уверенными шагами делает свои первые шаги. Лена, забыв про всё, в одной ночной рубашке прыгала вокруг дочери и,  хлопая в ладоши, кричала: «Лидочка пошла! Лидочка пошла! Лидочка пошла!» Увидав в своей комнате Юрия, стоявшего в растерянности у дверей, она сообщила свою радостную новость ему, а затем, заметив, что она лишь в одной ночной рубахе, схватила со спинки кровати халат, оставшийся после Насти, быстро его одела. Юрий, тоже выбежав из комнаты, побежал одеваться.
-Юра! – крикнула ему вслед Лена, - принеси карандаш и пару листов чистой бумаги. Мы сейчас срисуем обе ножки и пошлём их папе на фронт! Пусть полюбуется на ножки своей дочери и, её первые шаги.
Когда Юра принёс бумагу и карандаш, они вдвоём стали тщательно обводить контуры обоих ножек Лидочки, что было совсем не просто, потому что она вертелась и никак не хотела стоять смирно.
Лена и Юрий хохотали с проделок малышки, а их радость передавалась ей и она ещё больше шалила. Когда было сделано два экземпляра, Лидочке надоела эта игра и, почувствовав около своего носа мамину грудь, она потянулась к ней. Она смешно искала её носиком и не находя стала злиться. Освободив грудь из-под халата, Лена сунула её в рот дочери. Лидочка припала к груди, и даже её курносый носик утонул наполовину в ней. Она для большего эффекта сдавила грудь двумя ручками и поочерёдно разминала её своими маленькими пальчиками, при этом усердно сопя. Юрий любил наблюдать за тем, как кормили Лидочку, хотя и делал это осторожно исподтишка, что бы не заметила Лена.
От женской груди пахло чем-то материнским и напоминало уже давно забытое детство. Сразу же вспоминалась и своя мать, которая тоже кормила его грудью, хотя он уже давно забыл, как это было.
Поэтому, наверное, мужчины и любят женскую грудь, что она была в жизни каждого, когда-то кормилицей, а кормилицу нельзя не любить. Пускай будит не та, что кормила его, но суть и предназначение её остались прежними, и всё равно, любая грудь когда-то будит кормить кого-то, за что ей великий поклон и ласка.
Юра, одевшись слегка, выскочил на улицу и принялся делать физзарядку. На улице стояла отличная погода с небольшим, градусов десять, морозцем. Восходящее солнце серебрило за ночь выпавший иней, убеливший всё вокруг. Срывавшийся с деревьев иней, летя вниз, искрился всеми цветами радуги на солнце. Воздух был приятным и освежающим. Проделав несколько упражнений, юра снял с себя одежду, и, оставшись по пояс голым, принялся растирать тело снегом, покряхтывая от удовольствия и контрастного ощущения. Лена всегда отворачивалась, видя такие процедуры, и зябко куталась в одежду. Растерев тело хорошенько полотенцем и, одевшись, Юра побежал управлять скотину. Пробежку он решил совместить с походом в магазин за продуктами. Закончив управляться, Юра вошёл в комнату, где Лена уже навела порядок на столе и в доме. Лидочка уснула, наигравшись и наевшись. Сели завтракать.
-Ну, и какие впечатления у тебя от вчерашних гостей, - спросила Лена, - как они тебе понравились?
-Мне они не понравились с самого начала, - ответил Юра, - что-то тут не чисто и они, по-моему, преследуют какую-то цель.
-Да? И мне так показалось. Но все-таки Григорий милашка, и быть с ним, а особенно танцевать, одно удовольствие! – С восхищением проговорила Лена.
Услышав такую оценку, Юрий насупился.
-И ничего хорошего в нём нет, в твоём Гришке, - почти со злом ответил Юрий, - распустил перья как индюк, и даже ходит так же, -
Юра встал и, показал, как ходит Гришка.
Лена от души рассмеялась, потому что, было очень, похоже.
-И всё же, ты не справедлив к нему. Кавалер он что надо, и вёл себя вполне прилично. А вот Василий, этот ничего зря не делает и, сдается мне, он нам ещё подстроит пакость не раз. Надо же, удумал, что бы мы жили в одном доме с Григорием. И кто мне потом поверит, что я не таскаюсь с Григорием, и не сплю с ним  в одной кровати? Он мне не родственник, а чужой мужик, а какой мужик вытерпит, находясь с молодой бабой рядом, не приставать к ней. И что мне скажет мой муж, если узнает об этом? – Лена с возмущением отвернулась к окну. Юра, услыхав от Лены такую откровенную речь, с почти циничными выражениями, застыл, открыв рот, и не веря своим ушам. Другое дело, услышать такое от женщины в возрасте, а  от молодой женщины, почти ребёнка, это резало слух, хотя было вполне справедливо. Лена же считала вполне допустимо говорить с Юрием в таком тоне, ибо считала его уже достаточно взрослым и понятливым. Юру взбудоражило даже не так то, как это было сказано, а то, как это будит выглядеть на самом деле, согласись она на такое предложение. Он промолчал и, закончив завтрак, стал собираться в магазин за продуктами. Сунув в карман сетку авоську и деньги, он бегом побежал к посёлку.
Лена ещё некоторое время сидела у окна, глубоко задумавшись.
Она вспомнила жизнь, когда ещё не было войны, и своего мужа, который тогда ещё только ухаживал за ней. Они были знакомы всего один месяц, а замужем она была ещё меньше, всего полторы недели. Свадьба была скромной. На свадьбе присутствовали несколько её подруг, да два друга со стороны мужа, а так же мать, которая не одобряла поступок дочери о скоропостижном браке. Но молодые торопились насладиться друг другом, ибо муж должен был вскоре покинуть молодую жену, ибо их часть отправляли, срочно, на учения. После того, как он уехал, они больше не увиделись, так как часть, не возвращаясь в своё расположение, была отправлена на фронт. Он прислал с фронта несколько писем, а затем вдруг связь прервалась, и до сей поры, писем от него не приходило.
-Где он сейчас и что с ним, - с грустью думала Лена, - он ведь даже не знает, что у него есть такая замечательная дочь, и что она сегодня совершила свой первый шаг в жизни.
Во дворе раздался лай собаки и, Лена посмотрев в окно, увидела, как к дому приближалась мужская фигура. Лена сразу узнала в ней Григория. Григорий шёл по дорожке уверенной походкой, неся в
одной  руке, красиво упакованную бутылку шампанского, а другой рукой, бережно прижимал к груди какой то свёрток. Лена бегом кинулась к зеркалу, и поправила волосы на голове, а затем сняла своё повседневное платье и одела вчерашнее. Ещё она успела наскоро подновить помаду на губах. Раздался стук в дверь.
Лена, сделав строгое лицо, спросила, кто пришёл и, открывая, сделала вид что удивилась.
-Это вы, Григорий? Мы вас, откровенно говоря, не ждали сегодня. Хотя я понимаю, что вчера, второпях, вы забыли свою музыку. Проходите же. Сегодня ещё праздник и принято принимать любых гостей.
-Простите, что я опять явился к вам незваным гостем, как и вчера, но у меня сложилось какое-то странное чувство вины за вчерашний вечер. Я счёл своим долгом придти и извиниться перед вами. Кроме того, на новый год принято дарить подарки, и я счёл возможным преподнести вам это, - с этими словами он протянул Лене свёрток, который до сих пор прижимал к груди.
-Что это, - спросила она, разворачивая свёрток, - ой, какие милые, -  воскликнула она, поднося горшочек с фиалками к своему носику, -
А я вам не припасла подарка, с сожалением сказала она.
-Для меня будит самым большим подарком то, если вы Лена, разрешите навещать вас изредка и, не будите на меня сердиться.
-Ну, это будит зависеть от вашего поведения, -  кокетливо ответила та.
-Я вас уверяю, что буду настоящим пай-мальчиком, и не посмею даже чего-то подумать обидного для вас, - поклонившись, сказал Григорий, - мне вот сегодня повезло, и я сумел раздобыть бутылочку шампанского, полагая, что не грех в продолжение праздника, выпить её, хотя это нужно было сделать вчера. А ещё, мы ведь с вами вчера не дотанцевали, кажется, а я, извините, подумал, что сегодня музыка нам ещё пригодится здесь, поэтому не унёс вчера патефон.
-А вы, Григорий, оказывается ещё и хитрец, - с улыбкой ответила Лена. Ей положительно становился приятным, этот высокий и элегантный юноша. – Раздевайтесь же. Не стоять же нам вечно у порога!
Лена приняла пальто у гостя и повесила на вешалку.
-Проходите и садитесь за стол. Я вас буду кормить вчерашними недоедками, - шутя, заметила она, подавая новые блюда, - мы правда только недавно из-за стола, но что делать, гостя поддержим. А что же Василий Андреевич не пришёл, или он позже подойдёт, - спросила Лена, хотя была рада за его отсутствие сегодня.
-Он сегодня с утра уже принял, как говорят «на грудь», а теперь собирается навестить свою Алексеевну, - ответил Григорий, -
А где же ваши остальные члены семьи, - в свою очередь поинтересовался он.
-Лидочка спит. Она нам сегодня преподнесла сюрприз, сделала свои первые самостоятельные шаги, - Лена рассказала, в подробностях, о случившемся. Юра побежал за продуктами в магазин и скоро уже появится.
Григорий расхохотался, услышав о проделках Лидочки.
-Это вы, мамаша, видно, после праздника крепко спали и, не обращали внимание, на свою дочь. Она решила вас проучить, и потаскать за это за нос, - смеясь, заметил Григорий.
Лена подала на стол всего, что у них было наготовлено, и принесла стаканы под шампанское. Григорий, с громким выстрелом откупорил бутылку и наполнил два стакана вином.
За окном послышалось топанье ног, и через минуту в дверях появился Юрий с сумкой, в которой лежали принесённые продукты.
Увидав вчерашнего гостя, Юра недовольно скривился, но поздоровался с гостем. Лена подала ещё один стакан. Григорий и его наполнил вином. Юра ещё не успел отдышаться от быстрого бега, сел за стол.
-А чего это ты запыхался? Гнался за тобой кто-то, что ли? –
чтобы поддержать разговор, спросил Григорий.
Юра не ответил и отвернулся.
-Он у нас спортсмен, и шагом не ходит, а только бегом, - за Юрия ответила Лена, и прыснула в кулак от смеха, вспомнив о том, какую характеристику дал сегодня Юрий Григорию. Иногда Григорий и впрямь был слегка похож на индюка.
-Давайте ещё раз выпьем за наступивший новый 1943 год, и пускай всем нам в этом году будет хорошо и уютно, - сказал Григорий, поднимая свой бокал. Все, и даже Юрий, выпили содержимое стаканов. Юре понравился вкус вина, и если раньше он думал не пить его то, попробовав, выпил всё.
-Расскажите о себе и вашей жизни, - попросила Лена Григория, -
Где вы жили до того, как переехали к дядьке?
-Дядька немного слукавил, говоря о том, что я к нему переехал.
Скорее всего, он переехал ко мне, после смерти моего отца, и стал моим опекуном. Отец умер уже давно, когда мне было только десять лет, от рака печени. Он последнее время начал увлекаться самогоночкой. Работал он бакенщиком на этом же месте, где я живу и сейчас. После смерти отца, дядька стал работать на его месте.
Я же и родился и вырос в этом доме, где и живу сейчас. В армию меня не взяли по здоровью, хотя я и очень хотел пойти служить.
Что-то сердце забраковали, хотя я вроде и неплохо себя чувствую.
Правда бывают моменты, когда что-то побаливает в груди, но быстро отпускает. Я уже к этому привык, и почти не обращаю внимание. Я так же хотел стать бакенщиком, как и отец. Мне очень нравится природа и река. У нас здесь за Волгой такие красивые места есть, что аж дух захватывает. Если бы сейчас было лето, то я, обязательно повез бы вас и, показал во всей красе эти места.
Я всё время ждал, когда освободится, где ни будь, место бакенщика, что бы его занять. Извините, так вышло, что этим местом оказалось ваше. Я очень соболезную вам в связи с кончиной Насти. Так нелепо вышло. Она меня хорошо знала и обратись бы тогда ко мне, можно было избежать этой трагедии. Григорий замолк.
-Слушайте! А ведь как раз сегодня исполняется сорок дней со дня её кончины, - вдруг вспомнила Лена.
Посчитали дни, и оказалось точно сорок дней.
-Ой, как же я не вспомнила про это, - с горечью сказала Лена.
-Ничего, ещё не поздно, и мы это сейчас поправим, - сказал Григорий, наполняя стаканы вином, а Лена достала ещё стакан, и после того, как его наполнили, накрыла кусочком хлеба.
-Царствие небесное, тебе наша дорогая баба Настя. Мы, будим всегда, помнить о тебе, - сказала Лена, и опрокинула в рот содержимое стакана, не чокаясь. Все последовали её примеру.
-Так вот, -  продолжил Григорий свой рассказ, - жили мы с дядькой.
Он работал, а я помогал ему во всём. К тому времени я уже больше знал о бакенах, чем он, и мне приходилось подсказывать ему, что и как нужно делать. Мне тогда было трудно только грести против течения, всё же сердце давало о себе знать, а так я мог справляться вполне самостоятельно. Когда я понял, что сердце мне станет помехой, я тоже вплотную начал заниматься спортом. Сперва понемногу, а за тем добавляя нагрузки, я добился того, что болезнь отступила, но не совсем ещё. Я продолжаю тренировки и сейчас. Так что ты извини Юра, что тогда задал тебе бестактный вопрос. Занимаюсь я в основном сапожным делом сейчас, которому меня научил отец. Как-то жить надо ведь. Ничего, нам с дядькой наших заработков хватает на жизнь, даже мне на книги иногда перепадает.
Очень люблю читать. У меня, их уже столько собралось, что в одну телегу не влезут, - с гордостью сообщил он.
-Ух, ты! – С восторгом выкрикнул Юрий.
Он тоже любил читать книги и многое уже прочёл из районной библиотеки. Если ему в руки попадала интересная книга, то он мог по нескольку часов подряд, не отрываясь читать, за что мать его неоднократно ругала. Теперь ребятам стало понятно, откуда у сельского парня взялись такие светские привычки и приличная эрудиция. После рассказа Григория, он всё больше стал нравиться Юрию. У него оказался стойкий характер, что Юрий ценил в людях. Похоже, что он не хвастался, а говорил правду всё о своей жизни, и ему самому, как и Юрию пришлось турить свою тропинку в жизни.
-Но откуда у него такие манеры обращения с женщинами, а тем более умение танцевать? Уж не Ловелас ли он, - подумал Юра.
Когда Юра задал этот вопрос, то ответ оказался довольно простым.
В посёлке, долгое время жила артистка, которая, уйдя на пенсию по старости лет, создала и руководила долго кружком бальных танцев для молодёжи. Она любила общаться с молодёжью и прививала своим ученикам не только любовь к танцам, но и этику и эстетику. Учила, как правильно ходить, как вести себя в обществе, как должен кавалер приглашать даму на танец, как он должен говорить, общаясь с дамой и многое другое. Она не терпела грубостей со стороны мужчины, и жеманства и излишнего кокетства со стороны женщины.
После себя она оставила хороший след, и парни и девушки, обучавшиеся у неё, всегда побеждали на всяких конкурсах и соревнованиях. Местные чиновники к её деятельности относились с недоверием и какой-то брезгливостью. Они считали, что современной молодёжи не к чему знать барский этикет и быть культурным в обращении с ближними. Это они считали пережитками прошлого, однако, когда заходил какой-то спор или дискуссия, то эта учительница так могла спорить и доказывать свою правоту, что не редко эти чиновники невольно попадали в очень неловкую ситуацию, при этом всё сказанное ею было настолько красиво и аргументировано, что её оппонентам приходилось скрывать своё невежество путём обыкновенного бегства. Музыкой в кружке служил её собственный рояль, который она без колебаний сразу перевезла в сельский клуб, и разрешала играть на нём всем, не позволяя только глумиться над музыкой и инструментом. К сожалению, эта учительница умерла в позапрошлом году, а ученики, в том числе и Григорий, остались, и как память о ней продолжали её дело, хотя бы тем, что показывали пример поведения и культуры.
Лена была в восторге от рассказа Григория.
Выпили ещё по рюмке, за здоровье всех присутствующих, и Юрий почувствовал, как тёплая волна прокатилась от головы к ногам. Ему никогда не приходилось испытывать чувства опьянения и, поэтому он чувствовал себя странно. Перестали действовать тормоза на сдержанность и, он стал много болтать, порою не впопад, кружилась приятно голова и, хотелось чего-то совершить. Лена, заметив это, показывала на Юрия Григорию и смеялась. Григорий же отнёсся к этому серьёзно и пожалел, что налил Юрию последнюю рюмку.
Он посоветовал Юрию пойти на улицу и проветриться на свежем воздухе. Тот послушно оделся и вышел. Он бродил по сверкающему снегу, слушая, как он скрипит под ногами, сняв с головы шапку и, подставив голову освежающей прохладе. Схватив с земли горсть белого рассыпчатого снега, он отправил его в рот, смакуя прохладу.
Он думал о Лене, о её красоте и свежести, об её лучезарной улыбке и озорном взгляде. Если раньше он не позволял себе думать о ней иначе как о сестре то, теперь, на смену пришло какое то совсем другое чувство, будоражащее его всего. Он стал оценивать поведение Лены совсем в другом ракурсе и, находил в нём всё новые очарования. Он стал видеть в ней не просто девчонку, а женщину.
Начинавший нравиться Юрию Григорий, враз обрёл совсем другой статус. Теперь он стал ему ненавистен и противен. Это в Юрии просыпалась ревность мужчины, с которой он не мог ничего поделать, хотя и понимал, что всё это глупо. Он понимал, что выглядит смешным, ибо по сравнению с Леной, он был просто мальчишкой. Он по настоящему не мог не защитить, не обеспечить Лену и сам-то он нуждался в чьей-то поддержке. Юрий решил, не в коем случае не показывать Лене свои чувства к ней, и оставить всё как есть. Теперь нужно думать о том, что же предпринять в дальнейшем в связи с создавшейся ситуацией. В голову ничего утешительного не приходило. Немного походив и успокоившись, Юра вернулся домой.
В доме играла музыка, и танцы были в самом разгаре. Лена танцевала, держа на руках дочку, так как та не хотела сидеть одна.
Юра, немного разогревшись, взял Лидочку на руки. Она с удовольствием пошла к нему на руки. Сидя на руках, она стала его рассматривать и ощупывать. То заинтересуется носом, то тычет пальчиком, пытаясь достать глаз или залезть в рот. При этом она весело пищала и веселилась.
Танцы продолжались ещё долго, почти до вечера. Наконец Григорий стал прощаться. Он не захотел поужинать с ними и торопился домой. Причина была уважительной. Он боялся, что дядька, увлёкшись праздником, домой ещё не вернулся, а хозяйство нужно было управлять. Патефон он просил оставить здесь, что бы ещё придти и потанцевать. Лена не возражала.
После ухода Григория, Лена с разбегу упала на кровать и, раскинув руки в стороны, вскрикнула: «Господи! Как хорошо!» У Юрия при этом, что-то «ёкнуло» в груди, однако он не подал вида и, одевшись, пошёл на улицу управляться с хозяйством.
Дни потекли однообразно. Григорий стал здесь своим человеком, и приходил почти каждый день. Юра, как и прежде, следил за хозяйством, ходил в школу. Теперь. Благодаря Григорию, он имел возможность читать книги, чем сильно увлекался. Григорий приносил ему интересные книги, которые Юра, можно сказать, не читал, а глотал. Разговор о предстоящем отъезде всё ещё не состоялся с Леной, и жили они сегодняшнем днём.
Лидочка теперь бегала по дому и, нередко шкодила, поэтому, за нею приходилось тщательно следить.
Незаметно подкрался март месяц. Дни стали длиннее и, солнышко всё чаще стало выглядывать из-за туч и согревать землю. На деревьях стали набухать почки. Весна стучалась в двери.
Однажды, во время обеда, Юрий напомнил Лене о том, что пора уже решать вопрос об отъезде, так как времени осталось мало и в апреле они уже должны будут освободить дом. Лена скривилась, как от зубной боли при этих словах.
-Но ты же слышал, что нас пока не выгоняют отсюда. К чему торопиться?
-Но ты же говорила, что не воспользуешься их подачками.
-Да говорила, но теперь я изменила своё решение, - упрямо заявила Лена.
-Так может ты и согласна жить с Григорием? – Зло выкрикнул Юрий.
Лена посмотрела на Юрия отсутствующем взглядом, как будто сквозь него, и тихо сказала: « может, быть, может, быть», - и тихо вышла из комнаты.
Юра, аж подпрыгнул от негодования. Он не думал, что у Лены с Григорием зайдёт так далеко. Он со всей силы ударил кулаком по столу, сел на стул и, обхватив голову руками, заплакал.
В комнату вошла Лена. Увидав рыдающего Юрия, она подошла к нему, обняла и поцеловала в голову. Юрию стало ещё больнее от такой нежности, и он ещё сильнее заплакал.
-Юрочка, дорогой, не сердись на меня, пожалуйста, и давай мы с тобой посоветуемся. У меня сейчас ближе тебя никого нет, и за советом обратиться не к кому, -  она ещё крепче прижала Юру к себе и тоже расплакалась.
Юрий, тронутый её слезами, перестал плакать, и принялся успокаивать Лену.
-Понимаешь, Юра, я долго думала всё это время и, ни как не могла что-либо придумать, как нам быть дальше. По всякому получается, что нам идти некуда. Ну, предположим, мы уйдём сейчас к дядьке Павлу, а больше-то нам и идти некуда. Что хорошего нас там ждёт?
У меня не работы, не денег нет, и там их негде взять. Что бы нанять комнату, где ни будь в посёлке, опять таки нужны деньги и работа, а у меня сам знаешь вон длинный хвост, которого нужно и кормить и одевать и всё время присматривать за ним. Что же это получается, мне придётся брать на руки Лидку, и идти по-над дворами просить подаяния? Ночевать при этом на улице. Мы же совсем пропадём, а особенно Лида. Здесь же Григорий предлагает мне выйти за него замуж и оставаться с ним. Я знаю, что он позаботится и обо мне и, о Лидочке. Пусть я его ещё не люблю, но нравится мне он точно.
Скажешь, что у меня уже есть муж, это точно есть! Но разве он будит, доволен тем, что я, будучи верна ему, угроблю нашу дочь?
Если он меня любит то, скорее всего, поймёт и простит меня. Потом, если нам суждено ещё встретиться, мы потихоньку разберёмся с ним и решим, как поступать дальше. Юрий понимал, что Лена права и в её рассуждениях есть железная логика. Однако то, что Лена станет женой Григория, он ни как не мог воспринять и допустить. По мере того, как он слушал Лену, его лицо всё больше мрачнело.
                Решение Юрия.
-А как же я? – коротко спросил он, глядя в её глаза.
-Ты, конечно, будишь жить с нами как мой брат, - с сомнением ответила Лена.
-Захочет ли Григорий, что бы я жил с вами? Я ведь тебе не кто!
-Да брось ты Юра! Как так не кто? Я же сказала, что брат!
Юра с сомнением покачал головой.
-Не кому я не нужен, - с твёрдой уверенностью сказал Юрий и отвернулся, -  Раз ты уже всё решила, я тебе не буду мешать. В твоих решениях есть резон и здравый смысл. Но жить у вас я не буду и, как только, закончатся занятия в школе, я от вас уйду.
-Как уйдёшь? - В растерянности спросила Лена, - и ты бросишь меня?
-А что тебя бросать, когда у тебя вон какая опора есть. Думаю, что у вас с Григорием всё получится.
-А куда же ты пойдёшь? У тебя же, как и у меня ни кого нет!
-Да уж! Свет большой, и у меня нет хвоста, как у тебя. Где ни-будь, пристроюсь как-то, - уже решительно проговорил Юрий.
Лена, при его таких словах, как-то, сникла и отвернулась, стараясь не показать новые слёзы.
-Значит, будим считать, что мы всё уже решили каждый для себя, и теперь только время нас удерживает друг около друга, - решительно подвёл итог Юрий.
Лена, после объяснения с Юрием, вскоре дала согласие Григорию стать его женой и в доме закипели подготовительные работы по обустройству дома для семейной жизни. Свадьбу решили не играть, а просто посидеть вечерок вместе. Весна была уже на пороге и, нужно было до навигации всё успеть. Нужно было посадить огороды, обустроить жильё, Григорию нужно перевезти свои вещи, а так же оформить их женитьбу официально. Последнее на себя брала Алексеевна, так как у неё племянница работала в сельском совете и обещала устроить оформление дела.
Юрий, после принятого решения, очень изменился. Он стал строже относиться к себе, перестал подавать советы Лене и, старался, как можно реже, попадаться ей на глаза. Он сразу заметно повзрослел.
Однако его чувства к Лене не ослабевали, а наоборот получили как бы вторую подпольную жизнь. Он не упускал случая полюбоваться Леной издали, и кусал себе губы, когда Григорий целовал её.
Всю свою любовь он переключил на Лидочку и подолгу с ней возился, а порой уходил с ней, куда ни будь в укромное место, когда позволяла погода.
Григорий вскоре перебрался в дом, и теперь Юрий понимал, что он мешает молодым жить свободно. Свадьбу играли в одно из воскресений. Народа было немного, но пили много и пели не жалея глоток. Благо, что соседей нет и мешать отдыхать было не кому.
Юра собрал всю свою волю и поздравил молодых с законным браком, и даже выпил почти всё, что ему налили в стакан. Затем, забрав Лидочку, удалился на улицу, благо была хорошая погода, и не появлялся больше в комнатах.
До открытия навигации оставалось две недели и на реке вовсю работали уже работники пароходства, замеряя дно и устанавливая бакены. Катера пароходства сновали по Волге взад и вперёд, стараясь успеть сделать всё к открытию навигации. Волга уже полностью освободилась ото льда, и только отдельные небольшие льдины иногда проплывали по реке. Разлив такой реки как Волга, это потрясающее зрелище. Теперь её берега далеко убежали друг от друга, и она казалась как море безбрежной. Река плавно и спокойно несла свои воды, однако в этой воде чувствовалась неукротимая сила и мощь. Катерки, сновавшие по воде, казались щепками не больше.
Из дома вышел во двор Василий. Он был уже довольно прилично пьян и, увидав Юрия с Лидочкой на руках, подошёл ближе.
-Нянчишь, - с улыбкой спросил он, на что Юрий только качнул головою.
-Правильно, что унёс дитя из хаты, а то там и оглохнуть можно, - покачиваясь, сказал Василий, - а знаешь, у меня к тебе есть дельное предложение. Давай пока с месяц поживи у меня, Пускай молодые поживут как на медовый месяц и потешатся друг другом, - нахально смеясь, выговорил он.
-Я согласен, сказал Юрий. Он и сам думал, куда бы это сбежать на это время.
К ним подошла вышедшая из дома Алексеевна.
-О чём толкуете мужики, спросила она и, было видно, что она тоже уже была на хорошем взводе
-Да я вот толкую мальцу, что пускай поживёт пока у нас, и даст натешиться молодым, - снова зареготав, ответил Василий.
-Это дельное предложение, поддержала Алексеевна, и тебе на первых порах поможет. А то Гришки то теперь не будит, а на первых порах после открытия работы хватает, - сказала она, икнув, - поможешь ведь, - дыхнув перегаром, спросила она.
-Конечно, помогу, - согласился Юрий.
Когда все напились и накричались, стали собираться домой.
Из дома вышли все, и молодые тоже. Лена была раскрасневшаяся и весёлая. Она держалась за руку мужа и вся сияла. Взгляд Юрия потускнел. Лена подошла к Юре и, поцеловав его, поблагодарила за то, что он всё это время занимался с Лидочкой. Лидочка, увидав мать, закапризничала и стала проситься к ней. Лена взяла её на руки и понесла в дом кормить.
Василий и Григорий переговорили, отойдя в сторону. Василий опять с нахальной улыбкой, что-то объяснял Григорию. Теперь Юра шёл впервые не домой, а из дома. Он с Алексеевной с трудом вели по дорожке загулявшего Василия.
Дом, куда привели его новые хозяева, ни чем не отличался от того, в котором Юрий жил с Леной. Такие же две комнаты, только грязи было больше. Юрия поселили на кровать, на которой спал раньше Григорий. Василий и Алексеевна спали во второй комнате, откуда ещё долго доносилась возня и ругань. Наконец всё утихло. Юра ещё долго не мог заснуть. Чужой запах и чужая кровать не давали заснуть. Но не это всё же была основная причина, а то, что теперь он себя чувствовал одиноким и покинутым. Нет, он понимал, что никто и ничем ему не был обязан. Он понимал, что у Лены тоже не было выбора и, поступив так, она просто спасала свою дочь, но всё равно на душе было тяжело и обидно. Теперь он должен рассчитывать только на себя и все решения принимать сам.
-Папочка, папа! Где ты? Мне очень плохо! Посоветуй мне что ни будь, как поступить и куда податься! – так Юрий взывал в темноту ночи со слезами на глазах. Он не стеснялся в темноте плакать и, это приносило ему облегчение. Вдруг, словно подсказка из темноты, пришло решение. Нужно ехать в свой родной город, в свою квартиру, а там будит видно, как поступать дальше. Там остались его друзья и знакомые, а так же те, кто знал и уважал его мать и отца. Наверное, они дадут какой-то совет или помогут. А вдруг, там, в почтовом ящике давно дожидается его письмо от отца, или ещё лучше, может и, он сам вернулся, и теперь разыскивает его. На этом Юрий успокоился и заснул.
                Жизнь у Василия.
Проснулся он рано, когда заря только начала окрашивать небо в розовый цвет. Выйдя во двор, он начал проделывать упражнения гимнастики а, окончив, побежал к реке, что бы освежиться, как это он делал всегда. Волга по-прежнему спокойно и уверено несла свои воды вниз к Каспийскому морю. На поверхности воды, то там, то здесь видны были всплески кормившейся рыбы. Раздевшись по пояс, Юрий начал плескать на себя прохладную воду, покряхтывая от удовольствия. На порог дома вышел Василий. Оглядевшись, он увидал Юрия плескающегося в воде.
-Ты уже выспался? – подойдя, спросил он и, тут же скривившись, взялся за голову, - а у меня башка трещит после вчерашнего, мочи нет, - пожаловался он. Славно мы вчера попраздновали. Я и не помню, как мы домой добрались, - признался он.
-Да, это уж точно, - согласился Юрий.
-Давай-ка, мы с тобой сплаваем, проверим сетки, которые я давеча поставил. Ты ведь поможешь мне? – обратился он к Юрию.
-Конечно, помогу, - отозвался тот.
-Тогда беги в сарай и принеси вёсла, а я пойду «лекарства» приму, а то башка вот-вот расколется.
Юрий пошёл к сараю, а Василий, зайдя в дом, налил себе почти полный стакан самогона и залпом опрокинул содержимое  себе в рот. Прихватив с собой большую плетеную корзину, он подошёл к лодке. Юрий уже его ждал в лодке. С трудом, забравшись в лодку, Василий плюхнулся на скамейку в лодке и, махнул рукой, показывая направление Юрию. Юрий сильными гребками повёл лодку в указанном направлении.
-О, да ты гребёшь лихо, - заметил Василий, - хороший матрос с тебя выйдет, - похвалил он.
Вынутая из сети рыба, почти наполнила корзину. Уложив сеть на дно лодки, они отправились в обратный путь.
-Слушай! А не перебраться ли тебе ко мне насовсем. Будим вместе с бакенами управляться, а то мне уже как-то тяжеловато стало одному. Теперь Григорий от меня ушёл, и койка его свободна стала. Будим, потихоньку, рыбачить. Как ты на это смотришь?
Юрий отрицательно покачал головой.
-Мне домой, в свой город, отправляться нужно. Может там от отца весточка есть, да и квартира там наша осталась без присмотра.
-Ой, парень, что ты в городе сейчас не видал. Там одна голодуха и разруха. Пропадёшь ведь! Здесь рыбы вон, сколько в Волге!
-У нас, в Дону, её не меньше, - заметил Юрий.
-Ну, как знаешь. А то пожил бы пока с нами. Мне уже годков пять больше не потянуть бакены, а ты бы к этому времени и сменил бы меня. Готовое место, можно сказать.
Юрий отрицательно покачал головой.
-Не, я учиться хочу. Хочу инженером стать, как мой отец, - ответил Юрий.
-Ну, и когда ты собираешься в путь, и за какие шиши, - ядовито спросил Василий.
-Как только закончатся занятия в школе, так сразу и поеду. А на счёт денег – как не будь, доберусь, - уверено заявил Юрий.
-Ну-ну! «Дай Бог нашему телёнку, волка съесть», - с иронией сказал Василий.
Он понял, что план его, привязать Юрия к себе срывается, и был зол на неуступчивость Юрия и его твёрдый характер. Сам он вряд ли протянет на этой работе и пару лет. Постоянные пьянки сильно подкосили его здоровье и, сейчас уже ему стало трудно справляться, особенно, когда он с похмелья. Всё-таки грести против течения каждый день по-нескольку километров, было трудно.
-Сам виноват, - со злостью подумал он, - нужно было не отпускать Гришку. Захотелось вишь, поиграть в благородство. Племяннику помочь! Стратегический план придумал! Тьфу! То сидел бы Гришка возле меня на коротком поводу, и не куда бы ещё лет пять не делся. Теперь всё летит к черту. Вот старый дурак!
Так рассуждал Василий про себя, пока лодка не толкнулась в песчаный берег у дома.
-Ну, что расселся! Вылазь, да тащи рыбу в дом, а я сети развешу сушить, - со злом скомандовал он Юрию.
Юрий молча взял тяжёлую корзину и потащил её в дом.
Время было уже позднее, и, он опаздывал в школу. Поставив корзину, он умылся и, побежал в школу, не позавтракав.
Со школы он решил забежать за учебниками на бывшую квартиру, заодно повидать Лидочку.
Лена, увидав Юру, обрадовалась его приходу и сразу усадила его за стол. От свадьбы ещё осталось много не съеденного и, Юрий с удовольствием накинулся на еду. Глядя на Юрия, Лена поняла, что он необыкновенно голоден, хотя всегда умеренно всегда ел.
-Ты что, сегодня не ел ещё, спросила она.
-Да так как-то получилось, уклончиво ответил тот.
-Бедный ты бедный мой, - жалобно проговорила она и, подойдя сзади, обняла его.
В комнату вошёл Григорий.
-О, Юра! Здравствуй, - протягивая руку, сказал он, - ну, как вы вчера дотащили дядюшку, - улыбаясь, спросил он.
-Да, было трудновато, но Алексеевна сильная женщина и нам без приключений удалось это сделать, - улыбаясь, ответил Юрий.
Из комнаты раздался, плачь Лидочки. Юрий, бросив, есть побежал к ней. Та, увидав Юру, заулыбалась и протянула к нему руки. Он бережно вынул её из ванны и прижал легонько к себе. Лидочка весело рассмеялась, хотя всё лицо её было в слезах.
-Смотри! Родню увидала, - заметила Лена улыбаясь, - дай я её одену, а то с постели прохладно.
-Давай лучше я сам, - сказал он, и принялся одевать Лидочку. Та пищала от радости и выделывала всякие фокусы. Лена с интересом наблюдала за этой картиной.
На улице быстро темнело, и пора было собираться уходить, но Юрию сильно не хотелось отсюда уходить.
-А можно я переночую на сеновале, -  вдруг спросил Юра, и сам не ожидавший от себя такой прыти.
-Зачем же на сеновале? Твой топчан всегда твой, и ждёт тебя. Сейчас ещё холодно спать на сеновале, - сказала Лена.
                Возвращение.
Григорий, зная характер дядьки, сразу всё понял.
-Тебя не кто не прогоняет отсюда. Это и твой дом тоже. Так что можешь располагаться как тебе удобно. Только на сеновале, наверное, ещё прохладно. Я тоже любил спать на сеновале, и спал почти до самых морозов, - смеясь, заметил Григорий.
Лена с благодарностью посмотрела на мужа.
-Ничего. Не замёрзну. В крайнем случае, в сено зароюсь, радостно сказал Юрий и, отдав Лене Лидочку, полез на сеновал.
-А ужинать, - спросила Лена.
-Я же только что поел и теперь сыт по горло, - крикнул Юрий, располагаясь на мягком сене.
С завтрашнего дня открывалась путина на Волжском пароходстве, а это значило, что нужно было приступать к работе.
Был воскресный день, и в школу идти было не нужно.
 Юрий, встал как всегда с зарёй. Пока молодые нежились в пастели, он успел управиться со скотиной, и даже подмести во дворе, где после вчерашнего было чего убирать.
После завтрака, Григорий собирался плыть подготавливать и проверять бакены, что бы к вечеру они были готовы к работе.
Юрий не хотел оставаться наедине с Леной и, тоже собрался плыть с Григорием.
Вдвоём у них работа шла споро и уже через два часа они подплывали к последнему бакену. Всё это время у них разговор шёл только о работе. Когда работа была закончена, и они тронулись в обратный путь, Григорий заговорил с Юрием на счёт его планов.
-А, может ты, делаешь ошибку, уезжая в неизвестность! Сейчас времена трудные и выживать не просто. Что тебя здесь не устраивает? Я был бы доволен, если бы ты остался здесь. Вместе всё же веселее. Я вижу, что ты без дела не привык сидеть и обузой нам не будишь. Сверх моей зарплаты мы придумаем, что ни будь ещё.
Я бы научил тебя сапожному делу, а это уже специальность и в смысле заработка не хуже других. У меня полно заказов, и я не справляюсь с ними. Лена тоже была бы довольна.
При упоминании о Лене, Юрий сразу сник, но постарался не показать своих волнений и упрямо замотал головой.
-Нет! Всё уже решено! Я еду в родной город. - Тут Юрий привёл свои доводы, включая надежду разузнать что-либо об отце.
-Что ж, раз ты так решил. Но если там будит плохо, то не стесняйся и возвращайся назад. Мы с Леной будим рады.
Упоминание о Лене опять больно хлестнула по самолюбию Юрия.
Вечером Юрий вызвался сам поплыть зажечь бакены, мотивируя тем, что ему всё равно делать нечего, а у Григория масса дел по устройству в доме. На самом же деле он не хотел быть на глазах у Лены, и старался, как можно меньше попадаться ей на глаза.
Наутро Григорий сам поплыл управляться с бакенами, не взяв Юрия с собою. Юрий воспользовался случаем, что бы поиграть и побыть вместе с Лидочкой.
Вскоре после возвращения Григория, к ним пришёл Василий. Он был изрядно пьян и настроен агрессивно. Сразу же по приходу, увидав Юрия, он набросился на Юрия.
-А волчонок! Ты здесь! Бросили на произвол судьбы старика и рады.
На шум из дома вышел Григорий. Он стал успокаивать дядьку, но тот, ещё больше бушевал. Долго он спорил с племянником, упрекая его во всех грехах и требуя, что бы тот забрал на обслуживание половину его бакенов. На то, что Юрий скоро уедет, он не реагировал.
-Ты вот приютил у себя этого волчонка, а смотри, что бы он твою кобылку не объездил. Я давно наблюдаю, как он смотрит на неё. Юра, аж побелел от злости, сжимая кулаки. Лена стояла, не жива, не мёртва, прижимая к себе Лидочку
 Наконец спор перерос в ругань, Василий, распалившись, вскочил в дом, сорвал со стены ружьё и, выбежав на крыльцо, выстрелил в Григория. Григорий как сноп повалился на землю. Дробь попала ему в ногу выше колена. Лена, вскрикнув, упала, выронив Лидочку. Та в свою очередь тоже заревела.
Юрий, потеряв над собой управление, как вихрь бросился на старика.
Он с налёта сшиб его на землю и, вырвав ружьё из рук, придавил им горло Василия к земле. Тот пытался вырваться, но Юрий держал его мёртвой хваткой. Тот стал хрипеть и задыхаться. Если бы не Лена, подскочившая к нему, то неверное Юрий прикончил старика. Лена оттащила Юрия и бросилась к мужу. Тот лежал на спине, и кровь текла из раны на лодыжке. Она разрезала брюки и пыталась перетянуть ногу жгутом, что бы остановить кровь. Старик, поднявшись и чуть отдышавшись, испугался содеянного и что-то бормотал невнятное. Юрий, оправившись от волны бешенства и взглянув на рану Григория, вновь перевёл взгляд на старика. И новый приступ ярости проснулся в нём. Он, схватив валявшийся без дела кол, и с криком «Убью!», вновь кинулся на старика. Но тот уже не стал ждать, пока его «перекрестят» колом, с необыкновенной прытью бросился бежать.
Лена позвала Юру, что бы он помог ей занести Григория в дом.
-Нужна помощь врачей, - сказала Лена, - придётся тебе Юра, сбегать в больницу.
-Хорошо, я мигом, только что им говорить про всё это?
-Скажи, что нечаянно, сам себе прострелил ногу, понял? – сказал Григорий.
_Понял, - ответил Юрий и, сорвавшись с места, побежал в посёлок.
Скорая приехала быстро. Рана оказалась не опасной, из неё вынули дробь и промыв забинтовали. Поскольку в больнице мест свободных не было, а рана не опасная Григория оставили дома. Ходить Григорий пока не мог. Милиция легко поверила версии самострела, прочитав нотацию и, составив протокол, уехала.
Теперь все заботы опять легли на Юрины плечи.
Только теперь, после зло брошенных слов Василием, Лена поняла, почему Юрий так изменился по отношении к ней.
-Бедный мальчик! Он же в меня  влюбился и теперь мучается! А я то думала, почему он стал избегать меня.
Григорий тоже не пропустил вниманием сказанное Василием, и тоже сопоставляя факты, пришёл к аналогичному выводу.
Однако и Лена и Григорий с пониманием и сочувствием отнеслись к такому факту. Они восхищались его мужеством и выдержкой.
Василий, хотя и был, изрядно выпивши, убегая, домой от разъярённого Юрия, понимал, какое злодеяние совершил и весь трясся от страха. Он представлял, что вот-вот за ним приедет милиция, и его посадят в тюрьму на долго. Болела сдавленная Юрием шея, и из горла вырывались хрипы и свисты.
-Вот волчонок! Чуть не задушил меня! – растирая больные места, думал Василий.
Алексеевна, увидав его, сразу поняла, что он что-то натворил, и приступила к нему с допросами. Василий долго упирался, но потом сдался и рассказал о содеянном. Та, всплеснув руками, набросилась на него.
-Что же ты натворил, изверг несчастный! Уму не постижимо! Бросаться и стрелять в человека, да ещё в родную кровь, только за то, что они не хотят обрабатывать тебя лодыря и пьяницу! Да если бы ты не пил, то и сам ещё со всем справлялся. А то зальёшь зенки,
И ходишь тыкаясь мордой, как шелудивый пёс! Вот посадят в тюрьму, да посидишь на старости лет годков пять, а то и больше, тогда, может, поймёшь почём фунт лиха, - кричала она над самым его ухом.
-Господи! Что же делать, что же делать, - бормотал Василий. Панический страх всё больше сковывал его.
Алексеевна, накинув на голову платок, помчалась к Григорию.
Григорий лежал на кровати. Забинтованная нога лежала поверх одеяла. От потери крови, лицо его было бледным, но настроение было бодрым или, во всяком случае, он хотел показывать его таким для окружающих. Алексеевна, постучав, вошла в дом. Она с сочувствием посмотрела на Григория, а затем разразилась проклятьями в адрес Василия. Григорий, приподнявшись на локти, стал успокаивать её.
-Да не волнуйтесь вы Алексеевна. Всё будит нормально. Рана не опасная и всё обойдётся. Вот отлежусь несколько дней и буду опять как новенький. Как там чувствует себя «Аника-воин», небось, в штаны наложил? – Шутя, спросил Григорий.
-А как же! Тюрьма не мать родна, да ещё на старости лет! Боится он её как огня! А вишь ты, отважился в человека стрелять ирод проклятый. Ой! Что теперь будит, что будит, - запричитала она.
-Да успокойтесь Алексеевна! Ни какой тюрьмы не будит. Я милиции сказал, что сам себе прострелил ногу по неосторожности.
Лицо у Алексеевны посветлело, и она набросилась с благодарностями на Григория.
-Я же понимаю, что это в нём водка говорила. Не мог же я на него в милицию жаловаться. Всё-таки родной дядька, и меня вырастил.
Передайте ему, что б не мучался угрызением совести и, скажите, что я его уже простил. Да пускай умерит свой пыл с выпивкой, а то не ровён час, отправится вслед за своим братом на тот свет. Батя ведь мой тоже по этой причине рано ушёл из жизни.
-Спасибо тебе Гриша, - опять принялась благодарить Алексеевна, но Григорий прервал её, - но этому извергу я сразу не скажу о твоём прощении. Пусть помучается, может, поумнеет.
Попрощавшись, она вышла из комнаты, полна благодарности к Григорию.
У крыльца в это время стояли Лена и Лидочкой на руках и Юрий. Алексеевна остановилась и, поклонившись, обратилась к ним.
-Гриша простил моего непутёвого. Прошу и вас не держать зла на нас. Я тут тоже виновата. Надо было не давать ему самогонки и спрятать от него. Да что уж там! Свинья и сама грязи найдёт, - с сокрушение созналась она.
-Ладно, Алексеевна! Мы простили, и Бог простит! Не волнуйтесь. Обойдётся, - сказала Лена.
Когда ушла Алексеевна, Лена подошла к Юрию и крепко поцеловала его.
-Это за то, что ты такой смелый и решительный. Если бы не ты, то Василий не Бог-весть что натворил бы. Я даже испугалась, когда ты его ружьём придавил к земле и, боялась, что ты его задушишь.
-И задушил бы, со злом ответил Юрий. Я его сразу невзлюбил, и знал, что он такая сволочь, от которой только и жди пакостей.
-Ладно, не злись. Ты всё правильно сделал. На-ка вот Лидочку, а я пойду готовить обед, - с этими словами, она удалилась.
Юрий понимал, что уехать сразу после окончания занятий в школе, он не сможет, так как бросить семью, когда она в беде, не сможет и, придётся ждать, когда Григорий поднимется на ноги и, сможет самостоятельно работать и, заниматься хозяйством.
Но подготовку к отъезду он всё же продолжал. Его угнетало то, что вся его одежда поизносилась и, теперь, он в ней выглядел довольно не прилично. Но он надеялся на то, что из тех денег, которые остались у него от матери, и которые он старался не тратить, сможет что-то выкроить на одежду.
Лена видела его мучения и предложила Григорию что-то купить Юрию из одежды. Тот сразу же согласился.
До окончания занятий в школе, оставалось ещё две недели.
Григорий подозвал к себе Юру, и предложил ему походить в его туфлях, пока он подремонтирует обувь Юры.
-Я всё равно пока ходить не могу, - сказал он, - так ты походи пока в моих туфлях, а я займусь твоими штиблетами. Может, чего и, выжму  из них. У нас с тобою, пожалуй, один размер обуви.
Юра согласился, тем более, он и сам хотел попросить об этом Григория. Лена пересмотрела все оставшиеся после Насти тряпки, кое-что выбрала из них и села кроить рубашки для Юрия и нижнее бельё.
Василий появился у Григория спустя неделю. Пришёл он под конвоем Алексеевны совершенно трезвый, но удручённый.
С виноватым видом, он попросил прощения у Григория и Лены и стал благодарить Григория, за его великодушие. Тот прервал его и, усадив возле себя, заговорил.
-Мне не пристало, конечно, тебя учить, дядя, но пойми, что все беды у нас у всех от нашей не сдержанности. Ты только вникни. Твой брат так рано покинул нас из-за чего? А Настин муж из-за чего и сама Настя? Да можно ещё продолжать и дальше этот список, ты это знаешь. Это как болезнь у бакенщиков. Времени свободного много, живут на выселках одиночками, вот и дуреют от безделья. Хочешь пожить, соберись и настрой себя. Ну а насчёт помощи тебе, не беспокойся. Я всегда непротив помочь, только мне нужно сперва наладить всё в своей семье. Сейчас вот нужно собрать в дорогу Юрия, он недели через две уезжает от нас. Я ему очень многим обязан и за себя. А главное за Лену. Он хотя ещё и не взрослый, но фору даст и многим из нас, - Григорий многозначительно посмотрел на дядьку, - То, что ты увидел его любовь к Лене, это не значит, что он негодяй. Наоборот, он очень благороден и понимая, что из такой любви толку не будит, тщательно скрывал её и держал в себе. Что делать? Сердцу не прикажешь. Я думаю, что и уезжает он от нас в основном по этой причине. Поступок вполне мужской и достоин похвалы. Лишь потому, что ты так грубо открыл его сердечную тайну, он обозлился на тебя и набросился с такой силой.
-Да уж! Я подумал, что мне конец пришёл, когда он меня прижал к земле. До сих пор на шее синяки, - промолвил Василий, показывая свою шею, на которой действительно были значительные синяки.
Поговорив с Григорием, Василий вышел во двор и, увидел Юрия,
что-то мастерившего у сарая. Василий подошёл к Юрию и, поздоровавшись, попросил у него прощение за нанесённую обиду.
-Да, что уж, там, это вы меня извините за то, что я не сдержал себя, - ответил Юра, увидав синяки на шее Василия.
-Стало быть, уезжаешь всё-таки?
-Да поеду, - утвердительно ответил Юра.
Василий потоптавшись, нерешительно подошёл к Юрию и, достав из кармана брюк сторублевку, сунул её в карман Юрию.
-Пригодится в дороге, промолвил он и смущённо удалился.
Юра знал, что когда закончатся занятия в школе, он ещё не сможет уехать, так как Григорий ещё не полностью поправился. Откровенно говоря, Юра с сожалением покидал эти места и людей, с которыми свела его судьба. Ему и сами места эти стали дороги, так как красота здесь была неописуемая, а особенно в самый разгар весны. Долго он ещё будит вспоминать могучую реку Волгу, по которой ему пришлось проплыть за это время не один десяток километров то, зажигая то, гася фонари на бакенах. Длинные гудки проплывающих пароходов, которыми приветствовали капитаны бакенщиков. Запах и благоухание заливных лугов, а главное, беспредельный простор, как многоводной реки, так и всей земли русской.
Григорий поправился на столько, что мог уже с палочкой ходить и упражнялся каждый день, нахаживая за день всё больше километров.
В один из выходных дней, Григорий объявил, что сегодня, они все пойдут на рынок в посёлок. Лидочку усадили на коляску, которую Юрий смастерил ещё раньше. Лена боялась, что Григория будит трудно пройти столько километров, но он храбро отбивался от её опеки. До посёлка добрались благополучно. На рынке бойко торговали всем, что у кого было. Здесь и продукты, и всякие вещи, и скот и всякие самоделки. Григорий повёл всех туда, где торговали вещами и одеждой. Они с Леной решили немного приодеть Юрия на прощанье. Лидочку пришлось взять на руки, так как толпа, через которую им приходилось идти, всё сгущалась и превращалась в толкучку. Им пришлось долго побродить по рынку, пока не выбрали для Юры куртку ещё совсем хорошую, перешитую из немецкой шинели, брюки тёмно коричневого цвета и рубаху новую цвета Бирюсы, которая, как сказала Лена, очень шла к глазам Юры.
Кроме того, Григорий купил трофейный плоский фонарик с меняющимися цветными стёклами красными, синими и зелёными.
-Это тебе от меня на память, сказал он, - торжественно вручая его Юрию.
Тот был настолько польщён, что был готов расцеловать Гришу.
Выбравшись с рынка, им пришлось отдохнуть в сквере на скамейке, так как Григорий устал со своей больной ногой.
Когда пришли домой, и Юра надел обновки, то его было не узнать.
-Ну, хоть сейчас жени. Куда не жених, - с восторгом сказала Лена. От этих слов Юрий даже покраснел.
Вечером за ужином, Лена попросила Юрия рассказать о своих планах, и как он собирается добираться до Ростова.
-Прежде всего, мне нужно добраться до разъезда, если ты помнишь.
Затем я планирую ещё раз побывать на могиле у матери, а поэтому я естественно побываю у дяди Павла. Думаю, он мне посоветует, как лучше добраться до Ростова, а может чем и поможет. Он же железнодорожник. Вот собственно и всё. В Ростове я, прежде всего, найду своих друзей и сослуживцев матери, а там буду действовать по обстановке, - закончил Юрий.
-А может тебе будит проще добираться водным путём, - вмешался в разговор Григорий, - Ростов ведь только недавно освободили от немцев, а значит, ещё не успели навести порядок на железных дорогах. Для водного пути, это проще. Лишь бы были пароходы и мы, бакенщики. Если ты поплывёшь по реке, то тебе до Сталинграда мы раздобудем бесплатный билет. А там от Сталинграда до Калача всего 50-60 километров. Доберёшься или поездом, или машиной, даже попутной. В Калаче сядешь опять на пароход, и до самого Ростова доплывёшь.
-Нет, - сказал Юра, - я к маме должен завернуть, и сказать ей, что я еду домой.
-Ну, что ж, так тому и быть, - согласился Григорий.
Наступила пора экзаменов в школе. Так как четвёртый класс, считался выпускным классом начальной школы, то Юрию тоже предстояли экзамены по четырём предметам. Это русский язык, математика, история и география. Экзаменов он не боялся, так как учился почти на одни пятёрки. Только русский язык у него вызывал некоторую тревогу. Но всё обошлось благополучно. Экзамены сданы, и свидетельство об окончании начальной школы было получено.
Теперь он был образованным человеком. Дальше учиться он мог по желанию, а мог и вообще не учиться, за это с него не кто не спросит.
Когда Юра пришёл домой, то увидел, что стол празднично накрыт и, украшен. На стене висел нарисованный от руки плакат. На нём крупными, хотя и не ровными буквами было написано «ПОЗДРАВЛЯЕМ С ОКОНЧАНИЕМ»
Юра смутился и покраснел. Ему было очень приятно, что о нём помнили и радовались за него и его успехи. Раньше он ждал похвал только от матери с отцом.
Май месяц подходил к концу. Григорий уже чувствовал себя хорошо и мог сам заниматься своим хозяйством. Юра понял, что наступил момент, когда пора было уже трогаться в дорогу. Он объявил, что в этот выходной намерен покинуть эти края и двигаться к своему родному городу Ростову. Его начали собирать в дорогу. Григорий пошил из имевшегося куска брезента удобный рюкзак и хорошо подогнал его по фигуре Юрия. Все вещи уложили в рюкзак, и в нём ещё много места оставалось для продуктов. Лена нет-нет, да и всплакнёт незаметно, глядя на Юру. В качестве гостинца для дяди Павла, приготовили отдельный свёрток с вяленой рыбой.
-Вот и всё! – Завтра я покину этот дом, эту семью, и наши судьбы разойдутся, скорее всего, навсегда, - подумал Юра, в последний раз укладываясь спать на сеновале. Он не знал, ещё сколько раз он будит с завистью вспоминать этот уютный, тёплый, пахнущий всегда весенним лугом уголок, и как ему порой будит не доставать его.
Все проснулись рано. Лена хлопотала над плитой, готовя завтрак и ещё что-то на дорогу. Григорий поплыл тушить фонари бакенов.
Юра ещё раз проверил все вещи и пошёл забавлять проснувшуюся Лидочку. Он прикипел душой к этому маленькому комочку, который, кстати, становился всё больше и больше.
Вскоре вернулся Григорий и все сели завтракать. За завтраком звучали последние наказы и пожелания.
-Ты в дороге не говори не кому, что твоя мать умерла, - посоветовал Григорий, - ибо если милиция узнает об этом, то тебя могут забрать и поместить в детский дом. Кстати, если  вдруг, у тебя будит безвыходное положение, то ты можешь воспользоваться этим и, попасть в детский дом. Всё же лучше, чем жить на улице и голодать.
Но мы просим тебя, если не получится у тебя там, то приезжай к нам и, будим жить, как и прежде. И ещё вот что, в дороге будь внимателен и, находись всегда среди людей, не уединяйся, шпаны сейчас шляется много, враз обчистят до нитки. Документы и деньги не вынимай на виду, что б ни кто не видел, где они у тебя спрятаны и что они у тебя вообще есть. Не стесняйся звать на помощь, если тебя вдруг прижмут хулиганы или грабители. Есть не мало людей, которые придут на помощь в трудную минуту, - Наставлял
 по-отечески Григорий.
Юра понимающе кивал головой. Провожать Юрия решили идти все.
Взяли и Лидочкину коляску, на всякий случай. Решили идти в посёлок, оттуда проще было уехать до разъезда, так как по той дороге ходило больше машин.
Единственным сообщением между сёлами и посёлками были попутные машины. Люди выходили на край посёлка на дорогу, которая вела в нужном направлении, и ждали проезжающую машину, шофёр которой соглашался взять с собой пассажира. И шофера и пассажиры знали расценки за такие услуги, хотя они и колебались существенно. Всё зависело от жадности шофёра и щедрости пассажира. Некоторые шофера и вовсе стеснялись брать деньги за услугу, а брали пассажира для того, что бы было поговорить с кем в дороге.
Другие наоборот строили на этом своё благополучие.
Наконец, Юрий, и провожавшие его, добрались до места. На обочине дороги уже толпился народ, дожидаясь своего везения.
Показалась первая машина из-за поворота. Подъехав к собравшимся, шофер, притормозив машину, выкрикнул маршрут своего движения.
Желающие побежали к машине. Эта машина ехала не в том направлении, куда нужно было Юрию. Простояли уже больше часа, а машины в нужном направлении всё не было. Юра уже стал волноваться. Подъехала старенькая полуторка, у которой вся кабина была настолько разболтана, что она ходила при езде ходуном, кузов был ободранный и тоже держался на честном слове. Увидав это чудо техники, пассажиры даже не пытались предложить себя в качестве попутчика. Однако она шла именно в нужную сторону. Шофёр, молодой парень в лихо заломленной фуражке, из-под которой торчал кудрявый чуб «гроза девиц», остановившись, бодро выкрикнул:
«Ну, кто желает прокатиться с ветерком на Антилопе Гну, до колхоза «Счастливый путь», и даже туда и обратно»
-Да ты хотя бы за трое суток туда добрался и, твоя Антилопа не развалилась, - кто-то выкрикнул из толпы, и вслед раздался дружный смех ожидавших.
-Мой аппарат, ещё некогда меня не подводил, - браво выкрикнул шофер.
В этот момент машина вдруг чихнула пару раз и заглохла.
В толпе опять раздался дружный хохот. В это время Юра подошёл к машине и тихо сказал шофёру: «Я поеду с вами»
-Ну, и ладненько! Садись в кабину и жми на газ, а я за стартер поработаю, - с этими словами он вынул из-под сидения заводную ручку и вставил её в гнездо для заводки.
Открыв капот мотора, он стал что-то там ковырять и щупать.
Подошли Лена и Григорий с Лидочкой на руках.
-Может, всё же, подождём другую машину, - тихо проговорила она, что бы шофер не услышал.
-Да не волнуйся красавица! Доставлю твоего птенца как на крыльях орла в целости и сохранности, а главное в срок, - Выкрикнул шофёр, закрывая капот. Он всё же услыхал сомнение Лены.
-Так, давай парень жми на железку, - скомандовал он Юрию, а сам стал с остервенением крутить заводную ручку. Машина не заводилась. Парень упрямо полез опять под капот и стал что-то «колдовать».
В это время подошла ещё машина, которая ехала в том же направлении, и все желающие полезли в её кузов. Шофера были, очевидно, знакомы и подъехавший шофёр подошел к капризничавшей машине. Они некоторое время совещались и осматривали машину. Затем, что-то подкрутив, и подрегулировав, стали вместе заводить её. Машина, несколько раз чихнув, завелась.
-Наверное, это у тебя свечи барахлят. Я дам тебе запасную одну, на всякий случай, - и, достав из-под сидения, свечу, он вручил незадачливому водителю. Тот, поблагодарив, сел за руль.
-Ну, что ж, понеслись! – скомандовал он, приглашая Юру в кабину.
Юра закончил прощаться, поцеловав всех по очереди, и сел в машину. Газик взревел мотором и, трясясь всем телом, тронулся с места.
-Не пуха не пера! – Выкрикнул вдогонку Григорий.
-К черту, - ответил Юрий, на известное охотничье пожелание.
Машина, трясясь всем телом, набирала скорость, оставляя за собою клубы пыли и, стоявших на обочине дороги, ставших дорогими, Юрию людьми. Он в последний раз бросил взгляд назад и, слёзы выступили у него на глазах. Там стояли, махая вслед уезжавшей машине руками, Григорий и Лена с Лидочкой на руках.
Дорога петляла между колхозными полями, засеянными зерном, и дружные всходы пшеницы покрыли зелёным ковром эти поля, обещая труженикам порадовать их хорошим урожаем зерна.
-Ну, что ж, давай знакомиться. Владимир. – Протянув руку, сказал водитель.
-Юра, пожимая руку, ответил Юрий.
-Куда путь держим, если не секрет?
-Мне нужно добраться до будки обходчика, что за разъездом.
-Ну, я подброшу тебя только до разъезда, а там тебе придётся добираться самостоятельно.
-Конечно! Я об этом знал заранее, - ответил Юрий
- А эта красавица с ребёнком, что тебя провожала кто тебе, сестра?
- Да вроде того.
-Как это вроде того? Так не бывает! Или сестра, или не сестра, только так!
Юра почувствовал во Владимире хорошего парня и, не смотря, на предупреждение Григория, ему захотелось поделиться с ним своими злоключениями. Выслушав рассказ Юры, Володя аж подпрыгнул.
-Ну, ты даёшь! Просто как в кино! А на будке у тебя кто?
-Да это просто, Дядя Лены там работает, а я еду, что бы попрощаться с могилой матери.
-Правильно делаешь. Мать это святое! А оттуда, куда подаваться думаешь?
-В свой родной город. В Ростов.
-А там у тебя кто есть из родни?
-Нет, Никого там у меня не осталось, кроме ребят, с которыми я учился, да знакомых и сослуживцев матери.
За разговорами не заметили, как впереди показались строения переезда.
-Эх! Была, не была! Людям нужно помогать! Подброшу-ка я тебя Юра, прямо к дядьке. Там всего километров семь будит крюк, думаю, что моя ласточка не подведёт, - сказал Володя, круто сворачивая на дорогу, которая шла вдоль железки.
Когда подъехали к месту, где была могила матери, Юра попросил остановиться. Выйдя из машины, Юра подошёл к могиле и, сняв шапку, стал на колени перед холмиком.
-Здравствуй мама! Это я прошёл навестить тебя. Я, очень скучаю по тебе и, мне без тебя очень плохо. Вот, еду домой. Может там, ждёт весточка от отца. Растерялись мы все по одиночке и, плохо всем нам.
Особенно тебе, лежать под тяжёлым и холодным земляным одеялом.
Мамочка! Я очень скучаю по тебе и часто вспоминаю. Как бы мне хотелось сейчас тебя обнять и поцеловать! Услышать от тебя ласковые слова, как раньше. Почувствовать на голове твою нежную тёплую руку. Услышать твой чарующий голос. Я всегда буду помнить тебя. Буду помнить, чему ты меня учила. А сейчас прощай.
Мне нужно двигаться дальше. Вперёд. По трудной дороге жизни и испытать все повороты судьбы.
Юра поднялся на ноги. Достав из кармана платок, он насыпал в него горсть земли и, завязав платок в узел, сунул его в карман.
Володя стоял в стороне метрах в десяти и наблюдал за всем происходящим. Слёзы обильно текли из его глаз, но он не стеснялся их. Он подошёл к Юрию и, обняв его, повёл к машине.
-Пойдём братуха. Ты правильно сказал, что нам нужно жить.
Они сели в машину и газик, скрипя и гремя, двинулся вперёд.
Машина подрулила к задней калитке ограды и пронзительно три раза просигналила. На пороге показалась фигура Павла. Он заспешил к калитке, ковыляя и, его чёрная борода развевалась по ветру. Не часто сюда подъезжали машины, а если подъезжали, то почти всегда в них приезжали начальники и проверяющие.
Юрий выпрыгнул из кабины, держа в руках свёрток с подарком Лены, и пошёл навстречу.
-Никак Юра? А почему один? Где Лена? Что с ней? – засыпал он Юрия вопросами с тревогой в голосе.
-Да не волнуйтесь дядя Павел. С Леной и Лидочкой всё в порядке.
-Фу! Гора с плеч! А я то подумал, что-то случилось. Пойдёмте в дом, там всё и расскажешь, и бабка послушает, - сказал Павел, увлекая Юрия во двор.
-Где тут у вас можно набрать водички, что бы напоить моего коня? –
Громко спросил Володя.
-Да вон колодезь, только я привяжу пса, а то он у нас серьёзный парень и может пощупать за мягкое место, - с этими словами, Павел пошёл укорачивать цепь собаки.
На порог, услышав шум, вышла хозяйка. Она сразу узнала Юрия и, поздоровавшись, стала приглашать гостей в дом.
-А у меня как раз обед поспел, заодно и поедим горяченького.
Юра передал пакет с привезённой рыбой, чем сильно обрадовал хозяев.
-Проходите, проходите и садитесь за стол. Я сейчас мигом накрою, -
хлопотала Валентина Ивановна.
-Пожалуй, мы, сперва, руки сполоснём, - отозвался Юра, и вышел во двор к умывальнику.
-Володя, айда, руки мыть, да пообедаем, - позвал Юра.
-Да я, пожалуй, поеду, - с неуверенностью ответил тот. Хотя, конечно поесть хотелось.
-Не выдумывай, пожалуйста. Это люди добрые и если чего делают, то всегда от души.
Володя вылил остаток воды из ведра и, поставив ведро на место, подошёл к умывальнику.
Сели за стол. Валентина Ивановна поставила перед каждым миску с дымящимся борщом. Борщ был вкусным, сваренный по-украински, с затолченным салом.
-Как там поживает Настя, - поинтересовался Павел.
Юрий рассказал произошедшую трагедию.
-Вот те, на! - С изумлением воскликнул Павел.
-Значит, сеструха померла! Не повезло ей бедняге. Царствие ей небесное! Надо бы помянуть. Достань Валя там чего ни будь.
-Валентина Ивановна принесла бутылку самогона и пять стаканов.
При виде самогона, у Юрия по спине пробежали мурашки.
-Извините, я ни, ни за рулём! Первым откликнулся Володя.
-Если можно, то и мне не наливайте. Я не могу его пить, - попросил Юрий.
-Что ж, а мы с Ивановной выпьем и помянём сестру, - с этими словами, он налил в стакан жидкости и сверху накрыл хлебом. Затем до половины наполнил ещё два стакана.
-Пусть земля тебе будит пухом сестричка. Все мы там будим, - сказал он и, слёзы выступили у него из глаз.
Молча выпили и стали обедать. За обедом Юрий старался, как можно больше рассказать об их житье, и о том, что с ними произошло.
Рассказал, что Лена вышла замуж, и что Лидочка уже, вовсю, бегает ножками.
-Ну, а ты, навестить нас приехал или по делам? – спросил Павел Юру.
Юрий рассказал о своих планах, и что у него проблема теперь добраться до Ростова. Павел Иванович помолчал, а затем, глядя Юрию в глаза, произнёс печально: - сдаётся парень, ты делаешь большую ошибку. Вы там жили как у бога за пазухой и, вас почти не касалась война. Ты и понятия не имеешь, на что себя обрекаешь, уезжая в Ростов. Там ещё такая кутерьма и неразбериха, что ты можешь влипнуть как муха в борщ. Только что оттуда ушёл немец. Ещё не какого порядка, навести не успели. Там вообще то сейчас не до тебя. В толчее запросто могут и затоптать, не заметят. Посидел бы на месте ещё хотя бы полгода, а уж, тогда, пожалуйста. Я тебе настоятельно рекомендую вернуться назад, - заключил Павел.
-Нее, я уже и маме сказал, что еду, - возразил Юра.
-Что ж, раз решил, так тому и быть. Уехать в Ростов я тебе помогу.
Нам, железнодорожникам, каждый год положен бесплатный билет в обе стороны, хоть куда, хоть на дальний восток. Я на протяжении всего времени не пользовался этими льготами и думаю, что мне пойдут навстречу и выделят один билет до Ростова, - сказал Павел, -
Вот напишу заявление и, на разъезде всё оформят и посадят на поезд. На разъезде не останавливаются пассажирские поезда, а для того, что бы посадить по льготному билету, даже скорые останавливают. А как же, не подвести своего брата железнодорожника!
-Во! А я тебя сейчас и подкину до разъезда! Мне отсюда всё равно, что через разъезд ехать, что через переезд, расстояние одинаково, -
обрадовался Володя, что может ещё чем-то быть полезен этому, так понравившемуся ему парню.
-Так что? Вот так сразу? Я думал, что ты, как гость, поживёшь у нас, хотя пару дней и, подробней расскажешь обо всём.
-Дядя Павел, пожалуйста, не обижайтесь на меня. Раз такая оказия, что Володя подбросит до разъезда, то не удерживайте меня. Я хочу как можно быстрее попасть в Ростов, - взмолился Юра.
-Ну, хорошо! Я прямо сейчас напишу заявление и записку начальнику, и вы можете отправляться, - недовольно произнёс Павел. Он написал всё что нужно, и отдал Юрию. Пускай тебе повезёт парень и минуют тебя все лиха, - сказал он, перекрестив Юрия.
Подошли к машине. Павел посмотрел на машину, затем пошатал кузов, который как кисель подавался во все стороны.
-Что же ты так плохо за конём ухаживаешь? – с упрёком обратился он к Володе.
-Да я бы рад, - ответил тот, - да некогда и не из чего. Главное некому. У нас один плотник на весь колхоз, да и тот на полноги.
Павел внимательно осмотрел кузов, пошатал его в разные стороны, заглянул, и долго изучал его из-под низа.
-Всё ясно! Нижние брусья гнилые, доски половину не годные, требуется полная разборка и перетруска. Вдвоём, при наличии материалов за недельку можно управиться, - резюмировал он.
Володя аж подскочил.
-А вы сможете взяться за эту работу дядя Павел? Не бесплатно конечно. Председатель денег не даст, а продуктов из кладовой обязательно выпишет. Я его уговорю. Я там присмотрел ещё один почти такой же кузов, так я его приволоку. Из двух мы точно соберём один, - сияя, сообщил Володя, - так по рукам! – Подступал он к Павлу.
-Ладно, привози свой кузов, посмотрим, на что он годиться. Только ты тут тоже будишь со мной ремонтировать. Понял?
-А как же! Так я начинаю уговаривать председателя? – спросил Володя.
-Упрашивай, упрашивай! Может, и упросишь, - смеясь, ответил Павел.
Попрощавшись, Юрий сел в машину, а Володя, взяв, кривой стартер, стал крутить ручку, заводя мотор машины.
На удивление она завелась сразу. Развернув машину, Володя направил её в обратную сторону. Набирая скорость, полуторка, подпрыгивая на ухабах, катилась вперёд.
-А тебе не нагорит, за то, что ты меня сюда возил? – Спросил Юрий.
-Ничего, переживём! – Бодро ответил тот, - за мною не кто не следит, и пускай скажут спасибо, что машина вообще ездит. Я её можно сказать из хлама собрал, а то кроме лошадей в колхозе ничего не было. Мне бы только уговорить председателя, отремонтировать кузов, а с железками я, как ни будь и сам разберусь, - мечтательно проговорил он.
-Большое спасибо тебе Володя, что ты здорово помог мне. Но как говорят, долг платежом красен. Сколько я тебе задолжал за услуги?
-Ты что? Сдурел что-ли! Я с тебя не возьму не копейки. Ты для меня теперь друг, а с друзей плату не берут. Может, когда ни будь, вспомнишь обо мне, и то хорошо.
Машина остановилась у уже знакомого здания, где располагалась контора начальника. Юра, сердечно поблагодарив Володю, направился в контору.
Начальник сразу узнал Юру.
-А это опять ты? Чего же ты вернулся назад? А где же твоя спутница?
Юра, не вдаваясь в подробности, рассказал о своих планах.
-Не знаю, чего ты там не видел в Ростове сейчас? Но раз решил, то усажу тебя на поезд. Ближайший, будит через полтора часа. Смотри не опоздай. Через час, что бы был здесь, приказным тоном сказал начальник.
Юрию не нужно было ни куда идти, и он примостился на скамейке прямо у здания. Вечерело. Тёплый весенний воздух благоухал ароматом трав и деревьев. Назойливо стали кусать комары.
-Как там сейчас Лена? Чем занимается, - подумал он, - Григорий точно, сейчас плывёт от бакена к бакену, зажигая фонари. Почему-то заныло в груди. Теперь всё там будит происходить без него.
Может, и в самом деле, он поторопился с отъездом и, нужно вернуться назад. Сейчас, пока он не сел в поезд, можно ещё вернуться, а уж потом будит поздно. Все не советуют ехать сейчас в Ростов, а это люди с опытом жизни. Сомнения закрались в душу к Юрию. Если он решит вернуться, то уже завтра будит опять на Волге. Будит плавать на лодке, зажигать бакены, плавать на рыбалку.
Можно будит снова играть с Лидочкой.
Из здания вышел начальник. Он был в красной фуражке и с флажком  в руках.
- Сейчас прибывает поезд. Нужно по-быстрому, сесть в вагон, так как это не плановая остановка, - сказал он.
Юра отбросил все сомнения и твёрдо решил ехать.
Подошёл пассажирский поезд Москва-Ростов. Юру подвели к третьему вагону, и начальник, подойдя к проводнице, сказал: - Верочка возьми нашего льготника до Ростова. Да присмотри за ним, что бы было всё в порядкё, пожалуйста, - сказал начальник.
-Хорошо дядя Егор, присмотрю, - ответила та.
Юра вскарабкался по ступенькам в вагон и топтался в тамбуре в нерешительности. Начальник поднял жёлтый флажок, и поезд тронулся, прокричав на прощанье своё Ку-ку-у!
Юра в первый раз ехал в пассажирском вагоне. Ему отвели место в купе, где ехала семья. Мать с двумя детьми, расположившаяся на двух нижних полках. Мальчик лет шести и девочка лет десяти. Мать, худая измождённая женщина очень скромно одета. Дети тоже были худыми и бледными. Юрий снял свой рюкзак и положил на верхнюю полку.
-Можно мне присесть? – спросил он у женщины.
-Конечно, конечно садись, - сказала женщина, торопливо отодвигаясь в сторону, - Ромочка, забери свои игрушки, дай мальчику сесть, обратилась она к сыну.
-А вы тоже едите в Ростов? – поинтересовался Юра.
-Да, мы возвращаемся домой из эвакуации, - вздохнув, ответила она.
-Меня зовут Юрием, - отрекомендовался Юра.
-Очень приятно, а меня Сара Генриховна, а это Рома и Тома, мои дети. Роме уже шесть лет исполнилось, а Томе одиннадцать. Торопимся домой, а что нас ждёт там, кто его знает! Когда уезжали, бросили всё, а вот теперь не знаем, сохранилось ли там, чего ни будь.
Нас эвакуировали в самый последний момент, когда немцы были уже почти в городе. Нашему поезду чудом удалось проскочить, но перед Сталинградом путь всё-таки нам отрезали и, нам пришлось пешком добираться до Волги и переправляться за неё самостоятельно. Ой, что там творилось в то время неописуемо.
Наших войск было видимо- невидимо. Немец всё время бомбил.
Продуктов достать было не возможно. Всё жильё занимали красноармейцы, а нам приходилось ночевать, где придётся. И в сараях и в сене, а иной раз просто на улице. Мы поднялись вдоль Волги километров на двести, а дальше идти было не под силу, да ещё Ромочка, приболел.
Нас приютила одинокая старушка в своём небольшом домике за небольшую плату. Вот мы и жили там, перебиваясь, как ни будь.
Нам ведь никак нельзя было попадать в руки к немцам. Знаешь, как они к евреям относятся! Почти все сбережения мы проели, хотя очень экономили и, хорошо, что прогнали немцев скоро, а то я и не знаю, что бы с нами сталось. Вот теперь возвращаемся домой, - печально закончила она.
-А наш эшелон разбомбили и, мы с мамой потерялись. Я тоже добрёл до Волги, где приютил меня бакенщик. Вот теперь еду домой, может мама уже там ждёт меня, - соврал Юрий, помня наказ Григория, не рассказывать, что остался один.
-Бедный мальчик, - посочувствовала Сара, - как нам всем не повезло!
Проходившая мимо купе проводница сообщила, что поезд приближается к Сталинграду. На улице было уже темно, но была полная луна и, её бледный свет освещал местность вокруг.
В окно было видно, что весь город разрушен, и только отдельные остова сгоревших и разрушенных зданий, иногда мелькали перед вагоном. Всё остальное было превращено в горы битого кирпича и металла. Кое-где, из-под развалин вился дымок. Это люди, жившие в уцелевших подвалах домов, топили самодельные печки «буржуйки».
Поезд сбавил ход, и медленно продвигался среди нагроможденных гор разрушенных зданий. На станции простояли, пока не поменялась бригада и паровоз, затем поезд медленно двинулся дальше.
В Ростов должны прибыть по утру. Поэтому все легли спать.
Среди ночи, поезд остановился прямо в степи у семафора. Вдали слышался вой сирен воздушной тревоги, а затем глухие удары разрывов бомб. Это бомбили железнодорожную станцию, которая была впереди. Наконец всё стихло и, подождав ещё некоторое время, поезд двинулся дальше. Проезжая мимо станции, было видно, как пожарные тушат горящее здание. Это, после этого налёта, бомба, попавшая в здание, подожгла его. Больше до самого Ростова приключений не было. На улице светало. Чем светлее становилось, больше было видно, какую разруху принесла война этим местам.
Особенно пострадали железнодорожные станции и вокзалы.
Им доставалось за это время и от немцев и от своих. Когда они находились на территории русских войск, их бомбил немец и наоборот. Ещё и сейчас нет-нет, да и прилетят фашистские ястребы, что бы согнать зло за неудавшийся «блицкриг». Но теперь они делали это по-воровски, с опаской, ибо возросшая мощь нашей армии, а особенно самолётов, не давала им, как раньше безнаказанно разбойничать на нашей территории. Теперь наши «Миги», «Петляковы», «Лавочкины» и тяжёлые бомбардировщики «ТБ», очень больно кусали из самих и, не давали спуску нигде.
За окном в розовом отсвете зари, с правой стороны поезда, показалась река. Это был родной, для Юры Дон. Спокойная гладь воды отражала розовую зарю восходящего солнца.
Кругом были видны следы прокатившейся войны. Не было не одной станции, что бы она не пострадала от бомбёжек и обстрелов. Если воронки от бомб, упавших на дорогу, моментально засыпались, то те воронки, которые не мешали дороге, оставались как памятники, былых, сражений.
Поезд, сбавив скорость, подходил к вокзалу. Здесь тоже были видны следы разрухи. Наконец поезд, дёрнувшись в последний раз, остановился. Паровоз, выпустив облако пара замер. Радио сообщало о прибытии поезда и информировало пассажиров о расположении служб и объектов. Толпа пассажиров, сошедших с поезда, двигалась по перрону к вокзалу. Юра влился в эту толпу. Выйдя на привокзальную площадь, он осмотрелся. По площади сновали люди, нагруженные ручной кладью. Тут же важно прохаживались в белых фартуках и с большими блестящими бляхами носильщики. У входа стояли пять милиционеров, о чём-то совещаясь. Чуть дальше стояла толпа, ожидающая трамвая. Юра направился к остановке. Проехав на трамвае до пересечения со своей улицей, Юрий вышел. Дальше он решил идти пешком. Идя по улице, он с интересом смотрел по сторонам, отмечая изменения, которые произошли в его отсутствие.
Вот здесь раньше был большой магазин, а сейчас на его месте стояли только обгорелые стены. А вот и родная школа. Но в её фасадной части зияет огромная дыра от попавшего в здание снаряда. Часть первого этажа выгорело и теперь смотрело на улицу пустыми чёрными глазницами. Подходя к своему дому, он ужаснулся.
На месте окон их квартиры, зияла большая дыра. Снаряд попал прямо в окно и разорвался прямо в квартире. Юра поспешил в подъезд. Там валялись битые кирпичи и на уровне второй площадки разрушен лестничный марш. Часть его так и висела, грозя в любую минуту обрушиться вниз. Подъезд был, не обитаем. Юра зашёл в следующий подъезд и, выйдя на чердак, прошёл по нему к своему подъезду. Спустившись с чердака на площадку, он опустился на свой этаж. Дверь в их квартире была выбита и валялась на площадке.
Юра осторожно вошёл в комнаты. От взрыва снаряда, стены были изрешечены осколками и большого и маленького размера. В некоторых местах зияли дыры в другую комнату. На полу валялся искарёженый пулемёт, две немецкие каски и пустой ящик из-под патронов. По полу разбросана разбитая мебель и посуда. На стене чудом уцелела мамина фотография, где она, улыбаясь, смотрела со стены на весь этот кошмар. Юра осторожно снял фотографию и, протерев от пыли, долго рассматривал её. На него смотрело родное мамино лицо. Казалось, что она сейчас подморгнёт глазом и скажет:
-всё в порядке сынок! - На глаза навернулись слёзы.
 Юра осторожно пробрался в мамину комнату. Здесь беспорядок был не меньший. Осколки маминого трюмо валялись по всему полу. К ним примешивались осколки оконных стёкол. На кровати лежали две немецкие шинели, запачканные кровью. Туалетный столик был придвинут к кровати и весь заставлен пустыми бутылками из-под «шнапса». Пили как видно прямо из горлышек. Тут же валялись кругом пустые и полупустые консервные банки из-под тушёнки, от которых исходил неприятный запах. Здесь, по всей видимости, немцы устроили огневую точку и жили долгое время. Скорее всего, их было двое. Когда нашим надоела эта огневая точка, они её уничтожили из орудия. Трупы немцы, как видно забрали, а больше тут и забирать-то было нечего.
Юра брезгливо сбросил на пол шинели и сел на голую сетку кровати.
-Всё пропало, - в отчаянии подумал он, - теперь и жить негде. Что же делать, что же делать? Как дальше жить? – Он обхватил голову руками и раскачивался со стороны в сторону, - Стоп! Почтовый ящик! - Вспомнил он. Сорвавшись с места, Юрий тем же путём пробежал вниз в свой подъезд, где висели когда-то почтовые ящики.
Часть ящиков не было вообще, часть ещё висело на стене, и даже в некоторых была корреспонденция. Их ящик болтался на одном гвозде, готовый свалиться на землю. Юра лихорадочно заглянул внутрь, и сердце его сжалось от предчувствий. В ящике на дне лежала одна единственная бумажка. Юра трясущимися руками достал её и впился в неё глазами. Через мгновение руки его опустились и, голова поникла. Это была похоронка на отца. Она пришла как видно давно и лежала, храня в себе это жуткое известие.
Плакать не было сил, и двигаться тоже. Юра сел прямо на землю и так сидел, смотря перед собой, но он не видел ничего. Только жёлтые круги кружились хороводом, находя друг на друга. В голове стоял неимоверный шум, от которого голова готова была разорваться на части.
Очнулся Юра от того что, кто-то его тормошил и звал по имени.
-Юра, Юра, очнись! – звал знакомый женский голос. Когда круги немного разошлись, сквозь пелену, стало проявляться лицо, в котором Юра узнал мать своего одноклассника и друга Максима Иванова,  с соседнего подъезда, Ольгу Матвеевну. Раньше Юра часто заходил к ним в дом, где они с Максимом иногда готовили уроки, а иногда играли во что-либо.
Ольга Матвеевна была приветливой женщиной, и никогда не ругала ребят, даже тогда, когда они чрезмерно шумели.
Юра всё ещё держал в руке злополучный листок бумаги. Ольга Матвеевна сразу догадалась, в чём дело и, обняв Юру за плечи, повела к себе домой. Зайдя в квартиру, Юра сразу заметил, как обеднела некогда хорошо обставленная квартира. Отец Максима был на руководящей работе и неплохо зарабатывал до войны.
 В их семье очень любили живопись и поэтому на стенах везде красовались хорошие картины. В зале висел роскошный ковёр, восточной работы. Везде было много маленьких статуэток и безделушек. Сейчас всего этого не было, и, большая квартира казалась пустой. Отец Максима погиб ещё в начале войны, и Юрий всегда искренне сочувствовал другу, хотя и от своего отца они уже давно не получали вестей. Ольга Матвеевна усадила Юрия в уцелевшее кресло и принялась его утешать. Юра сделался как каменный и до него не доходил смысл слов, сказанных Ольгой Матвеевной. Наконец Юрий понемногу стал приходить в себя.
Когда же он увидал на столе опять знакомую бумажку, и до него дошёл её смысл, он горько расплакался. Ольга Матвеевна, не отходившая от него, поощряла Юрия: - поплачь, поплачь милый, тебе станет легшее, - говорила она. И действительно становилось легче. Напряжённость в теле исчезла и за этим наступила вялость и сонливость. Ольга Матвеевна уложила Юру на кровать и укрыла одеялом. Вскоре Юра заснул.
Ольга Матвеевна не уходила от кровати и так молча сидела, смотря в одну точку. Когда Юра проснулся, он первым делом спросил Ольгу Матвеевну про Максима.
-А где Максим? Он скоро придёт?
Помолчав, она тихо сказала: - не придёт никогда к нам теперь Максим твой друг, мой сыночек, - и слёзы ручьём полились у неё из глаз.
Юра, почувствовав недоброе, спросил: - что, Максима больше нет?
-Нет моего Максимушки! Моего сыночка. Моей кровиночки! – запричитала она. Погиб он, и лежит теперь в сырой земле, – ещё больше распаляясь, причитала Ольга Максимовна.
Юра, как мог, стал успокаивать её.
Когда она успокоилась, то рассказала Юрию, как погиб Максим.
-Когда немцы отступили, - рассказывала она, - мальчишки шарили по городу и собирали всякие боеприпасы, оставшиеся после боя.
Вот и Максим ещё с четырьмя мальчишками нашли не то гранату, не то снаряд. Они стали его ковырять, пытаясь достать из него что-то.
Снаряд взорвался и все пять мальчишек тут же погибли. Максимушке осколок, вокурат, в висок угодил, так он сразу помер.
Двое из них долго мучались, пока Бог не прибрал их. Двоих же просто порвало на части и их собирали по частям, - снова заплакав, закончила свой рассказ Ольга Матвеевна. Юра с сочувствием прильнул к женщине объятой непомерным горем.
-Вот теперь я осталась одна на всём белом свете. И зачем мне теперь жить? Хожу и живу как во сне. Всё мне теперь не нужно и безразлично вокруг.
-Ой! Ты же, небось, голоден! – Спохватилась она, - сейчас я тебя покормлю, - и она побежала к плите разогревать еду.
Когда на стол была подана пшённая каша, заправленная постным маслом и чай, Юра взялся за еду. Он со вчерашнего дня не ел ничего, и теперь изрядно проголодался.
-Ой! А где ж твоя мама? Почему ты один? – спросила Ольга Матвеевна.
-Нет у меня теперь не мамы, не отца, - потупившись и перестав, есть, - сказал Юра. – Погибла мама при бомбёжке поезда в прошлом году, когда мы ехали в эвакуацию.
-Бедный мальчик! Стало быть, ты теперь тоже круглый сирота, как и я, - она встала, подошла к юре и обняла его, прижав к себе.
-Только вы, пожалуйста, не говорите не кому, что я сирота, а то меня заберут в детский дом, - сказал он, вспомнив наказ Григория.
-Ну и что же ты теперь думаешь делать один, - спросила Ольга Матвеевна.
-Не знаю! Поосмотрюсь кругом, а потом буду что-то решать.
-Ой, сынок, трудно будит тебе выжить одному. Тут взрослые едва, едва сводят концы с концами, а уж о малолетках, говорить не приходится. А жить то где собираешься?
-В нашей квартире мамина спальня почти цела и даже дверь сохранилась. Приберусь и, буду потихоньку обустраиваться. Вот ходить придётся только через чердак, дак это, наверное, ещё и лучше.
Не будут пацаны донимать. Они сейчас, наверное, хозяева всему бесхозному.
Юра ещё долго просидел с Ольгой Матвеевной, рассказывая о своей жизни за последний год. Слушая рассказ Юры, она только вздыхала.
Дело подвигалось к вечеру, и, Юра собрался идти к себе домой, но Ольга Матвеевна не отпускала его и уговаривала остаться ночевать у неё. Юра особенно не упирался, так как в своей квартире нужно было сперва навести порядок. Спать Юра лёг на кровать Максима, хотя было и неприятно занимать кровать покойника.
Ольга Матвеевна, уложив Юру, ещё долго стояла в дверях комнаты и смотрела на кровать своего сына. Порою ей казалась, что в кровати лежит именно её сын и, подойдя и, разбудив мальчика, она снова увидит своего Максимчика! Наконец перекрестив кровать и прикрыв за собой двери, она удалилась.
_Бедный мальчик, - думала она, - как ему теперь жить? Проклятая война, сколько же она наделала бед и оставила вот таких сирот!
И я вот теперь как неприкаянная, как жить буду.
В голову лезли мысли одна мрачнее другой. Вдруг, словно луч света, ворвалась к ней в голову мысль: -  А не приютить ли этого несчастного мальчика к себе?- Вдвоём будит жить веселее. Всё-таки он был другом Максиму и, я его давно знаю. И мать его я тоже хорошо знала. Квартира большая и, мне в ней одной просто не уютно. Конечно, сына им не заменишь, но может, и, полюбимся друг другу. А там, будит видно, как дальше поступать.
Всё! Решено! Я так и поступлю! Только бы он согласился, - подумала она, успокоившись.
Новый перенесённый стресс и постоянные переживания, истощили нервную систему мальчика, и, организм требовал отдыха и покоя.
Впервые за многое время, Юра спал в удобной мягкой кровати.
Сон его был ровным и глубоким. Когда Ольга Матвеевна заглянула к нему в спальню, Юра спал настоящим детским сном и, на его лице светилась счастливая улыбка. Не выдержав, Ольга Матвеевна подошла к кровати и погладила Юру по голове. Юра не открывая глаз, поймал её руку и, прижав её к щеке, пробормотал: - Мама, мамочка - когда же открыв глаза и увидев перед собою Ольгу Матвеевну, Юра смутился.
-А у вас такая же нежная и ласковая рука, как и у моей мамы, - сказал он, не отпуская руку от щеки.
-А я и есть мама. А все мамы одинаковые. Так что спутать не мудрено, - ответила она, - а хочешь, я буду твоей второй мамой? Я буду тебя любить, как и твоя мама. Мы будим жить вместе, и будим помогать друг другу, прогнав, прочь одиночество и тоску. Ты будишь учиться а, выучившись, поступишь работать. Потом встретишь хорошую девушку и женишься на ней. У вас появятся дети, а мне они будут приходиться внуками и, я их тоже буду любить и баловать. А они будут бегать по комнате и весело, весело смеяться, - мечтательно закончила она.
Юра утвердительно закивал головой.
-Хочу, - и, покраснев, приподнялся и обнял Ольгу Матвеевну.
Так застыв, они просидели ещё с минуту обнявшись, две родственные души, потерявшие в жизни самое дорогое и пытавшиеся обрести чего-то взамен утерянного.
Ольга Матвеевна по возрасту была примерно такая же, как и Юрина мать. Её белое лицо не утратило ещё женской красоты, хотя после пережитой смерти сына несколько осунулось и на нём прибавилось морщинок. Фигура, некогда изящная, теперь с возрастом чуть пополнела, но это ни сколько не повлияло на её красоту. По характеру она была деятельна и всё, за что она не бралась, у неё получалось не плохо. Раннее, она работала на том же заводе, где и мать Юры, начальником ОТК. В эвакуацию не поехала по причине болезни. Как раз, когда нужно было ехать, она лежала в постели с высокой температурой. Когда же она поднялась с постели, то в городе были уже немцы.
После освобождения города, она сразу же пошла на свой бывший завод, где к удивлению встретила ещё немало своих сослуживцев, которые, так же как и она не смогли выехать с заводом. Все они интересовались, когда завод опять вернётся назад. Однако пока не кто не знал когда и как это будит. Но вот теперь все узнали окончательно, что возвращать завод назад не будут, а на этом месте построят новый завод, тем более что большинство зданий бывших цехов не плохо сохранилось. Уже прислали человека на должность генерального директора и, он начал формировать управленческий аппарат и нанимать рабочих. Пока держалось в секрете, чем будит заниматься новый завод, но все точно знали, что выпускать он будит военную продукцию. Пока же, в основном, нанимали строительных рабочих. Ольга Матвеевна, тоже, решила сменить профессию на строительную и, подала заявление на должность маляра.
Теперь уже со следующей недели она приступает к своей работе.
Юрию очень нужна была поддержка и покровительство взрослого человека. С момента гибели матери, ему самому приходилось принимать все решения и порою очень не простые. Он очень устал от таких нагрузок и нервных напряжений. Его детской душе хотелось расслабиться и положиться на человека умудрённого опытом, который направлял бы его во всём. Попав же под покровительство Ольги Матвеевны, он почувствовал себя защищённым, почувствовал себя дома.
 Время, проведённое в вынужденной безработице, сильно подорвало материальное положение Ольги Матвеевны. Гибель и похороны сына ещё больше усугубили её положение. Все те картины и ценности, что они собирали с мужем ушли на рынок. И теперь ещё приходилось что-то выбирать из оставшегося и нести на рынок.
Видя всё это, Юрий отдал все свои деньги, которые у него ещё остались, Ольге Матвеевне. Та сперва не хотела их брать, но Юрий настоял на своём.
-Да будет у нас ещё много денег, - успокаивал он её, вы скоро начнёте зарабатывать на заводе, а я займусь рыбалкой, на Волге у меня не плохо получалось. Проживем, как ни будь! Тогда она, подумав, сдалась. На некоторое время это сильно выручило их.
Юра приобрёл всё, что нужно было для рыбной ловли и, стал уезжать на Дон каждое утро, вставая ещё по-тёмному. Возвращался же к концу дня, когда Ольга Матвеевна была уже дома и, приготовив ужин, ждала Юру. Приносил Юра домой рыбы не много, но для себя хватало с лихвой и даже кое-что продавали. Хотя рыба не мясо, но она была большим подспорьем к их столу, и ещё иногда появлялась лишняя копейка. Он всё время мечтал о небольшой лодке, на которой бы мог уплывать на другую сторону в хорошие места. Но пока на лодку денег не было и приходилось удовлетворяться тем, что было. Из бывших друзей по школе, в городе ни кого не осталось, и Юра сильно скучал по ним. На рыбалке он познакомился с инвалидом без обеих ног. Правая нога его была отрезана на четверть ниже колена, а левая на четверть высшее щиколотки. На правой ноге он носил деревянный протез, опираясь на него коленом, а на левой укороченной ноге было привязано что-то наподобие круглого башмака на толстой подошве, как копыто у коня. Ходил он при помощи костылей, пользуясь костылями и протезом. На левую, он опирался, когда стоял. Ноги он потерял на фронте, когда пытался подбить немецкий танк связкою гранат. Когда он полз на встречу танку, и пытался попасть между гусеницами, как учили, немец, как видно заметил его и в момент прохождения танка над ним, развернул танк, что бы задавить ползущего. Под гусеницы попали обе ноги, но он всё таки нашёл в себе силы и бросил гранаты в танк.
Танк загорелся. Когда фашисты попытались выбраться из танка, он расстрелял их всех троих из пистолета.
-Так что, не задаром я отдал свои ноги, - шутил он, - фрицы на том свете, наверное, до сих пор помнят меня, русского лейтенанта.
За его геройский поступок, он награждён орденом «Красной Звезды». Они часто встречались на рыбалке и, Алексей, так звали этого лейтенанта, часто рассказывал ему о фронтовой жизни и о боях, в которых ему пришлось участвовать всего два месяца.
Однажды в разговоре, Алексей упомянул о том, что до армии, перед самым уходом, женился на ещё совсем молоденькой девочке, которую звали Леной. Она была ещё совсем ребёнком шестнадцати лет, но влюбились в него неимоверно. Он её тоже любил.
После потери ног, он решил не связывать эту девочку с собой инвалидом и, перестал писать письма ей.
-Она молодая, цветущая найдёт свою судьбу в жизни. Я же буду карабкаться как смогу, - рассуждал он.
Услышав такой рассказ, Юрий оторопел. Страшная догадка осенила его.
-А как ваша фамилия, - спросил Юра.
-Громов, - коротко ответил тот.
Юра аж рот открыл от удивления. Сомнений не оставалось, перед ним был отец Лидочки. Однако он не знал, как поступить. Нужно ли рассказать этому человеку, что у него есть дочь и что его жена вышла замуж за другого. Что он, Юрий, хорошо знает Лену и даже влюблён в неё. Что они совсем недавно расстались и, он написал ей отсюда письмо. Заметив смятение Юры, Алексей подозрительно посмотрел на него.
-А что, что-то случилось, - спросил он.
-Да нет, ничего! Просто фамилия знакомая, - ответил тот.
-С такой фамилией много людей ходит по свету, - шутливо ответил Алексей.
Когда Юра пришёл домой, первым делом, рассказал Ольге Матвеевне о необыкновенной встрече. Та в свою очередь, тоже сильно удивилась. Юра попросил совета. Нужно ли рассказать о семье Алексею?
-Думаю, что сейчас не стоит, - ответила она, - никому облегчения раскрытие этой тайны не принесёт. Наоборот, сделает несчастными всех сразу. Он же сделал свой выбор, когда отказался от семьи.
Согласна, что это было не простое решение, и его поступок можно оценить как настоящий мужской. Но при этом, он не спросил Лену, как она воспринимает такое решение. Если бы он сказал об этом ей, может быть, для неё было бы счастьем ухаживать за своим любимым человеком, даже если он инвалид. И может быть в таком случае, они нашли бы своё обоюдное счастье. Теперь же, всё это, только принесёт всем несчастье и боль. Вряд ли теперь на старом месте можно создать новое счастье. Когда дочь подрастёт и станет взрослой, она сама решит, как ей поступать. Сейчас же не нужно портить её беззаботное детство взрослыми проблемами, - Заключила она.
Выслушав, Юрий вполне согласился с доводами, и решил пока молчать и беречь эту тайну.
Ольга Матвеевна всё больше привязывалась к Юрию. Первое время, она ревниво сравнивала своего сына с Юрой. Однако ласковый по натуре, и открытый характер его, всё больше покорял её сердце. Она звала Юру сынком, и всё больше он становился для неё именно сыном. Точку над всем поставил случай, когда в порыве благодарности, Юрий назвал её мамой и попросил разрешения так называть её всегда. Ольга Матвеевна была неимоверно счастлива, и горда, что у неё опять есть любимый сын. Теперь она не стала так часто вспоминать о Максиме, и боль из материнского сердца стала постепенно уходить. Ей было, опять, для кого жить и, на кого надеяться.
Стояло жаркое лето. Воздух днём прогревался до 38-40 градусов.
Только на речке можно было спасаться от жары. Юра по-прежнему каждый день ходил на рыбалку. Там он познакомился со многими любителями этого занятия и, стал среди них своим человеком. Только с Алексеем стал встречаться реже, а точнее, только по выходным дням. Алексей поступил на курсы бухгалтеров и, отдавал всё время занятиям.
Из писем с Волги, Юра знал, что там всё хорошо. Лена уже ждёт опять ребёнка и, что Григорий, её очень любит и жалеет. Лидочка совсем выросла и уже хорошо разговаривает. Григорий теперь помогает Василию управляться с бакенами, и даже повлиял на Василия, тот стал меньше пить. Юру такие известия радовали.
Он почти забыл о своей безвременной детской любви к Лене, и относился к ней как к сестре опять. Ему очень хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на всё это, а главное поболтать с Лидочкой.
На фронтах дела обстояли значительно лучше, и теперь немцы, на всех направлениях огрызаясь, отступали. Наши войска вплотную подошли к государственной границе СССР. Однако всё ещё на фронте нужны были не малые технические и людские ресурсы.
По-прежнему актуален был лозунг «Всё для фронта, всё для победы!» С фронтов, как и прежде, приходили домой искалеченные и душой и телом солдаты. По-прежнему раздавались душераздирающие плачи по погибшим родным и близким. Многие, вернувшись, домой, оказывались не востребованными в силу своих утраченных физических способностей в результате увечий. Инвалиды оказавшись в такой ситуации не находили себе применения и толпами слонялись по рынкам, просили милостыню на вокзалах, в вагонах, где только было можно. Собранные деньги тут же пропивались, а возникавшие на почве выпитого ссоры нередко переходили в настоящие баталии. Тут в ход шло всё, что попадало под руки. И обидно было видеть, как один бывший солдат избивает своего сотоварища, порою совсем беспомощного.
Люди, видя это, не слишком строго осуждали их, ибо не от хорошей жизни доходили до такого состояния бывшие защитники Родины.
Это были люди сломленные войной, с исковерканными судьбами, потерявшими надежду в жизни. Сильные духом и не позволившие себе сломаться, такие как Алексей, находили себе выход и понемногу приспосабливались к новой для них жизни и качеству.
Постепенно налаживалась жизнь и в бывших оккупированных районах страны. Потихоньку  восстанавливались разрушенные объекты и строились новые. Одно за другим вступали в строй предприятия и заводы. С продуктами пока было ещё туго. Жили в основном на то, что было положено по карточкам. Сельские жители, трудясь на полях и фермах, тогда зарабатывали так называемые «палочки», которыми отмечали в ведомости выход на работу или «трудодень». В конце года на трудодни выдавали мизерное количество зерна и другой сельхозпродукции, с которой селянин не знал что делать, толи самому съесть, толи продать на рынке и купить что-то на себя и на детей одеть. Дисциплина по-прежнему была железной и под суд отдавали за любую провинность на производстве. Нельзя было просто так по собственному желанию придти и уволиться с завода или с колхоза. Такая роскошь предоставлялась только по согласию директора или председателя колхоза. На селе вообще человек не мог покинуть своё село, так как там не выдавались даже паспорта без согласия администрации.
Сельские жители жили и содержали себя в основном только за счёт огородов, которые они садили и работали на них в свободное от основной работы время. Однако люди не роптали, понимая, что идёт кровопролитная война, в которой все желали стать победителями.
На заводах в основном работали женщины старики и дети.
Для создания квалифицированных кадров, государство готовило из подрастающих ребят специалистов разных профессий путём создания ремесленных училищ и школ фабрично-заводского обучения. Туда принимали юношей и девушек в возрасте 14-16 лет с образованием не ниже начальной школы, то есть четыре класса.
Начальное образование было обязательным для всех. Такие училища и школы не редко создавались при крупных заводах, обеспечивая их кадрами.
Однажды Ольга Матвеевна придя с работы, сообщила Юрию о том, что при заводе создаётся ремесленное училище по разным специальностям, которые нужны заводу. Она спросила его о желании поступить в такое училище и приобрести рабочую специальность. Юра понимал, что для семьи не маловажен достаток, а одной Ольге Матвеевне не потянуть семью.
Юра согласился поступить в училище и учиться на электрика, в то время эта специальность была одной из престижных.
Ольга Матвеевна походатайствовала перед администрацией и Юру допустили до сдачи экзаменов. Предстояло сдать экзамены по математике и русскому языку. Они были уже не за горами и, уже через недели полторы он держал в руках экзаменационный билет.
Экзамены Юра сдал на оценку «хорошо».
Теперь с первого сентября он уже ученик ремесленного училища, как ребята между собой называли его - «ремеслухой».
Училище обеспечивало своих учеников трёхразовым питанием, выдавало из одежды форму ремесленника и обеспечивало общежитием. Всё было хорошо, но Ольга Матвеевна не хотела расставаться со своим новым сыном и уговорила его, что бы он ночевать ходил домой.
Наступила пора занятий. Теперь Юра целый день находился в училище и приходил только к вечеру после ужина. За рыбалку пришлось забыть. В училище успевающим ученикам выплачивали небольшую стипендию, теперь Юра полностью обеспеченный человек и, уже не был обузой матери. Учёба нравилась Юрию. В училище, ученики по окончанию, получали не только рабочую специальность, но и неполное среднее образовании, то есть семь классов.
Перед началом учебного года всех ремесленников переодели в форму, которая состояла из чёрной рубахи, типа гимнастёрка, и брюк такого же цвета из хлопчатобумажной ткани, типа «рубчик».
Кроме того, им выдали шинели тоже чёрного цвета полусуконные с блестящими пуговицами, на которых отштамповано названия училища. Ещё им выдали форменные фуражки мальчикам и береты девочкам с эмблемой училища. Для повседневной работы на производстве, была выдана спецовка тёмно синего цвета типа «комбинезон». Всех постригли под машинку, за исключением девочек. Теперь они были похожи на маленьких солдат. Ребятам очень нравилась их форма, и они ею очень гордились. Всего в училище было набрано около двухсот человек. Треть из них были девочки. Девочек поселили в отдельном корпусе и мальчиков туда не пускали. Девочек так же не пропускали в общежитие, где жили мальчики. Занимались же они все вместе.
Первую неделю занятий, посвятили ознакомлением ребят с производством. Их водили по цехам завода и показывали производственные процессы, станки, оборудование и то, как простое железо, после определённой обработки, постепенно превращалось в готовое изделие. Большинство ребят, были потрясены, увиденным.
Здесь им разрешали заменить выбранную, раннее, профессию, на увиденную в натуре, и понравившуюся новую.
Хотя профессия электрика и не была отдельно видна, но Юрий чувствовал, что вся сила и мощь станков и оборудования лежит именно в этой профессии. Простого включения рубильника было достаточно, что бы гигантская машина ожила и приобрела огромную силу, которой не мог противостоять даже самый прочный металл. Он не стал менять выбранную профессию и решил твёрдо стать электриком. В группе электриков набиралось тридцать пять человек, из них шесть девушек. Ребята были разные по комплекции, но одинаковые по возрасту. Всем им было по четырнадцать лет.
Им предстояло проучиться три года, а затем они должны будут отработать на этом заводе в качестве специалиста по выбранной профессии, ещё не менее трёх лет. В идее училища была заложена программа подготовки кадров для завода в основном будущих мастеров производства. При училище была шикарная столовая, хотя блюда, подаваемые на стол, были не хитрыми и, порой не хватало их, что бы наесться досыта, но прядок и чистота здесь были всегда идеальными. Спальные корпуса были ещё не все достроены и поэтому часть ребят, у кого была возможность, проживала у себя дома, как и Юра. Зато мастерские были, что называется великолепные. Здесь были установлены лучшие станки и в распоряжении мастерской были собраны все необходимые инструменты. Руководство завода понимало, что хороших специалистов можно вырастить только на хороших примерах, и не скупилось в средствах для училища.
Когда Юра появился в первый раз дома в своём новом обмундировании, Ольга Матвеевна всплеснула руками.
-Ну, не дать, не взять, маленький солдатик, - сказала она, обнимая Юрия, - теперь ты почти рабочий человек. Через, каких-то, три года, выйдешь в самостоятельное плавание. Я, от души, желаю тебе успехов в учёбе и, всех благ в жизни, - сказала она и заплакала.
Юра понял, что она вспомнила Максима и, пожалела, что он тоже не такой как он, Юрий. Он подошёл к ней и, обняв, стал успокаивать.
Дни потекли чередой. Ребята потихоньку вживались в новую жизнь и привыкали друг к другу. Первое время не обходилось без ссор и конфликтов. Всегда находился кто-то, кому не нравилось что-то или кто-то. В таких случаях в конфликты вмешивались педагоги-воспитатели. На первых порах, дирекции училища даже пришлось исключить нескольких учеников за их поведение, но эта мера была вынужденная и поучительная для оставшихся. Со временем, ребята привыкли друг к другу, и стали дорожить честью своего училища.
Теперь они смело вступались за своих, если кто нападал на их товарища. Это уже была дружная сжившаяся семья.
К девочкам, учившимся в их группе, здесь относились не так, как это было в школе, а как-то более лояльно и по взрослому. Их не донимали дразнилками и не дёргали за косы. При случае, уступали место и пропускали вперёд. Чувствовалось, что ребята сильно повзрослели. Многие дружили с девочками, и те благосклонно принимали ухаживания за ними. Теперь, собравшись в кружок, можно было услышать, как обсуждают достоинства или пороки той или иной девочки или мальчика. Некоторые девочки уже смотрели на мальчиков влюблёнными глазами, хотя и тщательно скрывали это от всех. Юра относился ко всем ровно и обогащенный опытом первой любви к Лене, он не хотел больше таких переживаний, по крайней мере, сейчас.
Занятия в училище увлекали ребят. Здесь они имели возможность изучать предметы в тесном соединении с практикой, что давало реальное представление о предмете. Они имели возможность, в прямом смысле слова, потрогать изучаемый предмет своими руками.
Особенно нравились всем, практические занятия.
Кроме учёбы по основным предметам, учащихся привлекали к строительству зданий и корпусов училища, где они попутно знакомиться со строительными специальностями. В основном это были подсобные работы и работы по уборке мусора на строительных площадках. Однако, работая подсобниками, им иногда доверяли не сложные работы самостоятельно.
Училище возглавлял талантливый воспитатель, бывший военный политрук в звании полковника Михаил Альбертович Розов. Он очень любил детей и делал всё от него зависевшее, что бы каждый день учёбы для них был, если не праздником то, по крайней мере, желанным делом. Однако, как человек военный, он не любил расхлябанности, и разгильдяйства, как со стороны учеников, так и со стороны преподавателей. Дисциплина здесь была сродни военной.
Все указания преподавателей и воспитателей должны были выполняться беспрекословно. Чистота и порядок поддерживались самими учащимися и, за этим, весьма строго, следил комендант, который, по аналогии с военным уставом, заменял старшину.
От преподавателей, начальник требовал уважительного, но строгого отношения с ребятами. Не допускал панибратства, но и не терпел ханжества. Он всячески старался оградить своих воспитанников от безделий и пустого времяпрепровождения. Для этого в училище, на базе клуба, который был при училище, создавалось множество кружков и творческих коллективов, где ребята могли проявить себя по интересам. В полную мощь работал спортивный зал, куда ребята ходили с удовольствием заниматься. Одним словом здесь делалось всё, для того, что бы учащиеся, изучая рабочие профессии и входя в мир взрослых, не ощущали утраты детства.
Юра тоже посещал несколько кружков, но самым любимым кружком его был музыкальный. Здесь он имел возможность научиться и играть на своём любимом инструменте аккордеоне. Он всегда слушал с замиранием игру на этом инструменте и, мечтал научиться играть на нём. По выходным дням в клубе устраивались танцы, на которые каждый ученик мог пригласить знакомого парня или девушку. Иногда такие танцы проходили, как говорят, за закрытыми дверями, когда танцевали только свои.
Почти каждый ученик, находил себе занятия по вкусу и, увлекался ими. Поэтому у ребят почти не оставалось времени болтаться по городу и слоняться без дела. Первый год в училище было трудно с продуктами, и ребята выходили из столовой, не насытившись обедом. На следующий год Михаил Альбертович выхлопотал большой участок земли в пригороде, где были высажены овощи и даже фруктовые деревья. Теперь стало на много легшее, и, ребята были довольны своей столовой.
Юра очень серьёзно относился к учёбе. А в силу своего твёрдого и уверенного характера быстро завоевал расположение и уважение своих товарищей. Его любили и уважали. К нему шли посоветоваться по всяким вопросам, и он всегда, чем мог, помогал ребятам. Когда в группе выбирали старосту группы, все единогласно выбрали его. Теперь у Юры было ещё меньше свободного времени.
Он всё реже стал приходить домой и оставался на ночь в общежитии. Через полгода были достроены корпуса общежитий и всем ученикам, которые жили по домам, предложили перейти в общежитие. Ольга Матвеевна очень скучала по Юрию. И она, и Юра всегда использовали моменты, когда можно было повидаться.
Иногда они виделись на работе, но всё это было не то, чего им хотелось. А хотелось близкого не торопливого общения, когда, не торопясь можно было рассказать о себе, о своих планах, о жизни.
Только в выходной день можно было себе позволить такую роскошь.
Однако за неделю назревало столько вопросов на выходные, что это время резко сокращалось. Даже своим любимым занятиям, таким как рыбалка, очень редко удавалось выкраивать время. Но всё же, иногда, он бросал всё и, уходил на речку с удочками. Прежде всего, для того, что бы побаловать маму свежей рыбкой, а заодно и встретиться с друзьями рыбаками. Юре долго не удавалось увидеться с Алексеем, но однажды, он всё-таки застал его на реке. Разговорились, как старые приятели. Юра рассказал про свою жизнь и учёбу, а Алексей рассказал Юрию о том, что женщина, у которой он живёт на квартире, скоро станет его женой и, что скоро, у них появится ребёнок. Он с восторгом рассказывал, какая это хорошая и милая женщина. Как он её любит, а она в нём души не чает. А зовут это прелестное создание Вероникой. Она на два года старше Алексея, но он этому не придаёт ни какого значения.
Юра был рад за друга, а он считал Алексея таковым, не смотря на разницу в возрасте.
-А всё это могло происходить и с Леной, не прими Алексей опромётчивое решение с ней расстаться, - подумал Юра, -
Что ж, видно не судьба быть им вместе с Леной и дочкой.
Алексей окончил курсы бухгалтеров и теперь работает в одной из торговых организаций. Он записал Юрию свой адрес и пригласил к себе в гости в день их бракосочетания.
-Можешь взять с собою и свою подругу, если таковая имеется, - шутя, заметил он, - а то ты мне не рассказываешь о своих сердечных делах.
-Да нет пока у меня ни каких сердечных дел, - ответил Юра, а сам подумал в очередной раз про Лену.
Он не переставал скучать за этими так полюбившимися людьми, за тихой и спокойной Волгой, за божественной красотой тех мест.
Хотя он и был городским жителем, но пожив на Волге, он просто влюбился в те места. Откуда ему было знать, что на Дону красивых мест не счесть тоже, но ему не доводилось их посетить. Позже он увидит и полюбит не меньше эти места в его родном краю.
Юра одинаково ровно относился ко всем своим сотоварищам из их группы, но всё же три из них, ему были ближе по духу и общим интересам. Прежде всего, ему нравился высокий светловолосый юноша с большими голубыми глазами со степенным и уравновешенным характером Володя Галкин. Их как-то сразу притянуло друг к другу обоюдная симпатия. В Володе Юрию нравилась честность и его бескорыстие. Он всегда спешил на помощь к тем, кто в ней нуждался. Два других парня, были словно два близнеца, похожи и лицами и характерами. Это Дмитрий Пашков и Виктор Славин. Они ещё до поступления в училище были друзьями «не разлей вода». Родились они и выросли в квартирах, расположенных на одной лестничной площадке друг против друга.
 На свет появились почти в одно время. Их матери сдружились и часто проводили время вместе, гуляя с сыновьями по улицам. Часто одному из них приходилось перекочевывать друг к другу в коляску, когда одна из матерей была занята. А уж когда они встали на ноги, то почти постоянно были вместе. Ходили вместе в детский садик, а затем в школу и вообще были всегда неразлучными. Их так и звали «близнецами Витька с Митькой» И в училище они решили поступить вместе, изучая одинаковую специальность. Они были не высокого роста, плотного телосложения, но Виктор был чуточку крупнее и казался старше своего товарища. Зато Дмитрий был более темпераментен и инициативен. Если кто-то иногда пытался наезжать на одного из них, то тут же, как из-под земли вырастал его товарищ, а вместе, они были одним мощным кулаком. Поэтому их всегда обходили заводилы всяческих драк и конфликтов.
Четвёртым в их дружеском кругу был щуплый  не чем не приметный паренёк, который в силу своего физического несовершенства, просто был взят под опеку и охрану ребят. Зато его врождёнными умственными способностями, ребята пользовались всегда. У него была поразительная, можно сказать феноменальная память. Он мог в уме производить всякие действия с четырёхзначными цифрами, выдавая почти моментально ответ. Он мог дословно пересказать десять страниц текста, только что прочитанного. А уж в логических рассуждениях, ему не было равных. Звали этого парня Вячеславом Затулиным, или просто Славкой. Иногда звали «профессором».
Так получилось, что у всех, кроме Юрия были на примете девочки, с которыми они чаще всего общались и хотели быть рядом.
Володя дружил с девочкой высокого роста, чуть ниже его, которую звали Юлей Несмашной. Она, как и Володя была блондинкой с длинными прямыми волосами, которые веером ниспадали с её плеч.
Фигура её не отличалась изяществом но, скорее всего из-за того, что ещё полностью не развилась. С виду она казалась щупловатой с длинными руками и ногами. Её пальцы на руках были тонкими и длинными, что приводило в восторг музыкантов игравших на фортепьяно. Они ей пророчили блестящее будущее, если она увлечётся музыкой. Несмотря на свою кажущуюся нескладность, она обладала характером непоседы. Энергия так и била из неё ключом.
Будучи избранной секретарём комсомола группы, она постоянно что-то выдумывала, и старалась увлечь за собою во всякие, как её казалось увлекательные дела. Однако большинство её задумок не имело поддержки у всех ребят и, они в штыки принимали её затеи.
Она всегда искренне удивлялась и обижалась на ребят за это.
Её так и звали «Заполошная Юлька», на что она и не обижалась.
-Да если бы не мои затеи, то вы бы закисли в своём болоте обывальщины, - говорила она, когда её донимали.
Володя снисходительно относился к её выдумкам, а иногда и активно поддерживал её, когда считал идею стоящей. Но чаще всего, он старался удержать её от не продуманных до конца идей и выступлений. Иногда она на него обижалась но, поняв, что почти всегда он оказывался прав, стала прислушиваться к его советам.
Витька и Митька, нашли себе подруг из параллельной группы «управленцев», так называлась она потому, что в ней готовили такие профессии как учётчик, кассир, бухгалтер, контролёр и ещё другие профессии. Они тоже были близкими подружками между собой.
Звали их Зоей Черных и Соней Волошко. Их отношения были ещё не окончательно установлены. Девочкам нравились оба парня одинаково и, они ещё не остановились окончательно на выборе. Они знали только одно, что каким бы не был выбор её подруги, вторая возьмёт себе, оставшегося. Ребятам нравилась такая постановка вопроса, и, они поддерживали игру девочек, считая каждую из них своею. Что интересно, у них никогда не возникали проблемы из-за выбора.
Вячеслав дружил с девочкой кроткой и задумчивой. Её предыдущая жизнь не была безоблачной, так как росла она без отца, а мать, будучи малограмотной, еле сводила концы с концами, работая техничкой. В силу того, что в семье постоянно царило недоедание,
она была щупленькая и бледная. Зато сзади, на спине её, висела роскошная коса, которая была повсеместной завистью девчат. Звали её Эльвирой Ратниковой или просто Эля. Она была застенчива и, не многословной. Больше любила слушать, чем говорить. Училась она очень прилежно, помятая урок её матери в жизни. Она всеми силами старалась исправить несправедливость, которая, как она считала, постигла её мать из-за малограмотности. Её мечтою было выучиться и зарабатывать столько, что бы её мать не в чём больше не нуждалась. О себе она пока не думала. Слава ей нравился за скромность и не многословность. За его талант, как она считала.
А больше всего за то, что он хорошо понимал её и всегда поддерживал. С ним приятно было проводить время и беседовать на разные темы. Он никогда и не кого не высмеивал и не унижал, а был вежлив и корректен со всеми. Общались они не часто и больше всего в парке, усевшись в уединении на скамеечку. Редко ходили в кино на дневные сеансы.
Юрию нравились многие девочки, но выделить одну из них он не решался, так как не одна из них не подходила к серьёзным отношениям. Ему было хорошо в кругу его товарищей и девочек, с которыми они дружили. По праздникам друзья собирались, как правило, у кого ни будь на дому. Чаще всего у Витьки с Митькой и у Юрия. Ольга Матвеевна очень любила, когда в доме собиралась молодёжь. Она хорошо уже знала всех Юриных друзей и была в восторге от них. И мальчики и девочки ей очень нравились. Она не нашла не одного изъяна у них не у кого, разве что Митька был порой не в меру говорливым. Он всегда на праздниках выступал за тамаду и веселил компанию.
Заканчивался 1943 год. Ребята сдавали последние зачёты в училище.
Наступал новый 1944 год. Наступило время, когда не нужно было бояться воздушных тревог и бомбёжек. Врага далеко прогнали на запад и, уже наши границы были полностью восстановлены. Теперь шло освобождение Европы от коричневой чумы фашизма.
Намного легшее стало с продуктами. В магазины стали выбрасывать коммерческие продукты, которые можно было приобрести без карточек, хотя и за повышенную цену. Многое, из разрушенного, было уже восстановлено. Завод набирал свою былую силу.
Новый год ребята решили встречать у Юрия. Ольга Матвеевна была рада, что ребята опять придут к ним на праздник и, старалась изо всех сил. Юра тоже включился тоже в подготовку к празднику.
На рыбалку сходить не удалось из-за нехватки времени, но он всё же пробежал на место, где постоянно рыбачили его друзья, и скупил лишнюю рыбу у них. Из сбережений откладываемых совместно с матерью, они закупили часть продуктов, а часть из них были принесены друзьями в складчину.
В канун нового года все собрались за двумя сдвинутыми столами, на которых красовались аппетитные блюда. Но вершиной украшения стола были, не весть, откуда, раздобытые Витькой и Митькой бутылки, одна шампанского, а другая, почти такая же игристого вина. Ребята были возбуждены и веселы. Они громко разговаривали, стараясь перекричать, друг друга. Ольга Матвеевна, поддавшись общему настроению, тоже принимала в этом шуме участие, от души радуясь за ребят. В половине одиннадцатого уселись за стол, что бы по традиции проводить старый год. Митька уже взялся за бутылку шампанского, что бы произвести эффектный выстрел, как в дверь кто-то постучал.
-Я открою, - вызвался Юра и побежал к двери.
Когда Юра открыл дверь, то увидел стоящего против себя военного с погонами подполковника. В одной руке он держал изящную трость, а другая была занята большим кульком и такой же большой коробкой. Лицо его скрывала густая чёрная борода и усы. Глаза были радостные и добрые.
-Деда мороза не ждали, - спросил он.
Услышав этот голос, Юрий вздрогнул. Что-то слышалось в этом голосе родное и близкое. Юра пропустил военного вперёд, недоумевая, кто бы это мог быть.
-Может это знакомый Ольги Матвеевны, - подумал он.
-Я не помешал вашему празднику, - спросил он и, улыбнувшись, глянул на Юрия.
Юра побледнел. Только у его отца могла быть такая улыбка, и он её запомнил на всю жизнь. Лишь густая борода ввела Юру в заблуждение.
В следующее мгновение Юра бросился на военного и повис у него на шее.
- Папа, папочка! Ты жив, - раздался душераздирающий крик мальчика.
Юра беспрерывно целовал это бородатое лицо, такое родное и знакомое с детства.
Военный выронил из рук трость и пакеты и сильными руками привлёк к себе сына.
-Сынок! Дорогой мой! Наконец я встретил тебя! Я столько ждал этой минуты! Вот, наконец, дождался нашей встречи.
Слёзы обильно текли из его глаз.
Ольга Матвеевна растерялась и, только бормотала, крестясь: - свят, свят, кто бы мог подумать, - и на всякий случай, перекрестив военного, бросилась подбирать пакеты и трость с пола.
Отец, осторожно освободившись от объятий, скривившись от боли, потянулся за тростью.
-Нога ещё не зажила, - оправдывался он, ослабляя тяжесть на неё при помощи трости.
-Папочка садись сюда, Юра подвёл отца к старенькому креслу и бережно помог ему сесть.
Нога не гнулась в колене, и пришлось для неё освободить пространство перед креслом.
Только теперь Ольга Матвеевна пришла в себя и задала, казалось бы, нелепый вопрос: - Сергей Игоревич это вы? Вы живы?
-Да Ольга Матвеевна, это я. Дважды похороненный, но чудом уцелевший и с большим трудом добравшийся сюда Сергей Железнов, - ответил тот.
-Слава Богу, слава Богу! Какая радость. Вы живы! – бормотала она, и слёзы рекой текли из её глаз.
Ребята, сбитые с толку, сбились в кучу в углу комнаты и не знали, что им делать. Всё это было так необычно и неожиданно.
Видя замешательство на лицах, Сергей нарочит то громко, произнёс:
-И что ж вы братцы приуныли. Скоро новый год, а вы ещё не за столом, - при этом он достал из внутреннего кармана кителя бутылку шампанского и, лихо, с громким выстрелом открыв её, стал разливать вино в бокалы.
-Все вопросы и ответы будут после праздника, а теперь всем праздновать и веселиться, - приказным тоном объявил он.
Ребята, придя в себя, задвигались и заговорили.
Ольга Тимофеевна внесла красивую вазу, в которой красовался большой букет красных роз, принесённых Сергеем.
 Сергей поднялся.
-Простите, Ольга Матвеевна, за то, что всё так получилось и, я не вручил вам этот букет лично в руки, но я от души дарю его вам. Дарю за ваше мужество и добропорядочность, что вы не побоялись в такое трудное время и пригрели Юру у себя. За вашу ласку и заботу о нём низкий поклон вам наша дорогая.
Ольга Матвеевна покраснев, смущённо улыбнулась.
-Полно те, Сергей Игоревич! Юра для меня родной человек. Кроме него у меня не кого не осталось. Я очень рада, что так случилось, что Юра оказался рядом со мной. Теперь он и мой сын, - с гордостью сказала она.
На часах было уже без пятнадцати минут двенадцать.
-Сергей снова поднялся и, взяв в руку бокал, откашлявшись, как перед докладом сказал: - дорогие мои, заканчивается 1943 год. Год не самый лучший в нашей жизни. Однако и он нам, каждому из нас, принёс какую-то хоть небольшую радость. Прежде всего, он намного подвинул к нам нашу заветную мечту, окончания войны и наступления всеобщей радости победы и торжества справедливости.
Главное, что все мы живы и имеем возможность сейчас сидеть за этим столом и встречать новый год. За то, что жизнь продолжается и, в подтверждение этого, мы видим наших повзрослевших детей, которые уже скоро возьмут бразды правления в свои руки и надеюсь, что это у них получится лучше, чем у нас. Выпьем же за нашу молодёжь, за наше будущее, за вас ребята! – он выпил вино и сел, наблюдая, как это делает молодёжь.
Часы пробили двенадцать. Первым тостом в новом году был тост за победу, за окончание войны. За столом было шумно и весело. Каждый ждал от наступившего года больших перемен, радостей, счастья, исполнения своих сокровенных желаний.
Юра всё это время сидел возле отца и не спускал с него глаз. Он всё ещё не мог поверить, что отец его жив и теперь сидит возле него и радуется празднику, радуется долгожданной встрече с ним, радуется жизни. У ребят на устах вертелось масса вопросов к подполковнику, а главное, хотелось узнать, за что он получил звезду героя. Однако, помня его наказ, что все вопросы после праздника, они с трудом сдерживали себя.
Ольга Матвеевна подала на стол торт, принесённый Сергеем.
Он хотя и несколько пострадал при падении, но всё же не утратил своей былой красоты, а главное, ребята уже совсем забыли вкус такого изделия и ждали от него неимоверного наслаждения. Вкус торт совсем не потерял от падения, а это было главным.
Выпив горячего чая с тортом, ребята ещё некоторое время повеселились и стали собираться идти по домам. Время было уже позднее. Сергей вызвался проводить ребят, и они шумной гурьбою вышли во двор. Погода была новогодняя. Шёл небольшой снежок и, почти полная луна иногда выныривала из-за туч. В свете луны, кружившиеся снежинки, как маленькие звёздочки падали на землю, на одежду, на ресницы. Кругом слышались голоса и песни. Часто проходили то парами, то в одиночку, то целыми компаниями прохожие. Все они, встречаясь, желали друг другу счастья, удач и поздравляли друг друга с новым годом. Проводив ребят, Юра с отцом остались наедине. Юра был счастлив идти рядом с отцом, с таким большим и сильным человеком, роднее которого не было на свете. Он почувствовал себя опять маленьким, но защищённым от всего, что бы не случилось. Впервые за эти годы на душе у Юры было спокойно и тепло.
Они не торопясь, возвращались назад, вдруг Сергей остановился и, взяв Юру за руки, тихо спросил: - сынок, расскажи, как погибла мама.
В его вопросе было так много печали и боли.
Юра, не торопясь, рассказал всё отцу, как это произошло, и как он, Юра, хоронил её один, разгребая землю руками.
-Бедная моя Раечка! Не довелось тебе дожить до этого счастливого дня, когда мы все могли встретиться. При свете  луны было видно, как по щекам его катились крупные слёзы. Ничего сынок! Теперь будит всё в порядке. Теперь нас не кто не разлучит. А маму мы перезахороним здесь, что бы можно было приходить к ней и, она не лежала от нас вдалеке.
Я уже три дня нахожусь в городе и всё, что можно было, узнал про вас с мамой. Меня направили сюда на работу и, я эти дни потратил на то, что бы обо всём договориться с администрацией и решить наши дела. Извини сынок, что я не сразу пришёл к тебе, но время военное и я должен был, прежде всего, явиться по месту назначения.
Заодно решил устроить тебе сюрприз на новый год. Очень трудно было сдержать себя и не подойти и обнять тебя.
-А где же ты жил эти дни, - поинтересовался Юра.
-Меня устроили в гостинице, а на днях, дадут квартиру, где мы и будим с тобой жить.
-А как же Ольга Матвеевна? Мы что, её бросим одну? – с тревогой спросил Юра.
-Что-то придумаем, ответил отец. Я ещё примерно месяц буду в отпуску, а заодно подлечу ногу. Она у меня ещё не полностью зажила. На счёт тебя я тоже договорился с твоим начальством. Тебя отпустили до конца месяца, с условием, что ты потом нагонишь пропущенные уроки самостоятельно. Я от твоего имени пообещал.
 Не подведёшь меня?
-Не подведу папа, - радостно заверил Юра. Он был просто счастлив, что целый месяц проведёт с отцом.
-Завтра, а вернее уже сегодня ещё праздник, а затем я попробую договориться на счёт, того, что бы перевезти маму сюда и, похоронить на нашем кладбище. Ты же поможешь мне в этом?
-Конечно! Я же ей обещал это сразу сделать, как только появится такая возможность.
-Ну, вот и договорились.
В квартиру зашли, когда на улице уже начинало светать. Ольга Матвеевна не спала и, вид у неё был грустный и подавленный. Она очень боялась, что теперь Юра уйдёт от неё и, её последняя надежда рухнет. Что она опять потеряет и этого сына.
Сергей стал извиняться перед ней и собираться идти в гостиницу.
-Серёжа, я вас никуда сегодня не отпущу. Вы только что увидались с сыном и вам нужно побыть вместе. Сегодня вы ляжете на Юрочкину кровать отдыхать, а ему я постелю на полу. Он молодой и кости ещё не болят как у стариков, - сказала она.
-Конечно, папа, оставайся с нами. Я, так соскучился по тебе!
Сергей согласился. Все долго не могли заснуть. Каждый думал о своём. Юрия сверлила назойливая мысль, как сделать, что бы Ольга Матвеевна не осталась одна. Юра полюбил эту женщину, которая, не раздумывая в трудный момент, согласилась стать ему матерью.
Сергей, прокручивал в уме события последних дней и, встречу с сыном. В груди что-то заныло, когда он вспомнил рассказ Юры о гибели Раисы. Она была ему любимой женой и другом. Сколько планов у них было задумано на всю жизнь. Им хотелось завести ещё ребёнка, и это обязательно должна была быть девочка, которую они заранее назвали Наташей.  Теперь всё рухнуло, и больше никогда им не придётся, сесть рядышком, как бывало, и помечтать. Сергей сжал зубы и они со скрипом и болью отозвались на эту чудовищную не справедливость. Ольга Матвеевна и рада была за Юру, что его отец жив и приехал сюда к сыну, с другой стороны, она сильно переживала за будущее. Не отойдёт ли Юра с приходом отца от неё.
Будит ли он любить её, как раньше, или забудет. Вспомнила и о Максиме. Если бы он был жив, то никто бы не смел, посягнуть на него. Она, и только она бы, была безраздельной хозяйкой его сердца.
Немного всплакнув, она успокоилась, решив что, пусть будет, как будет. Наконец все успокоились и заснули. А на дворе разгорался уже новый день. Первый день нового 1944 года.
Первой проснулась Ольга Максимовна и принялась за приготовление завтрака. Затем проснулся Юра, который привык вставать рано, хотя время уже приближалось к обеду. Он, как всегда побежал во двор делать физзарядку и растираться снегом. Когда встал Сергей, он первым делом спросил про Юру. Ольга Матвеевна подвела Сергея к окну и показала во двор, где Юра, сняв рубаху, осыпал себя горстями рассыпчатого снега и растирал интенсивно своё тело.
-Молодец сын, - похвалил Сергей Юру, - не забыл моих уроков. А я то, грешным делом подумал, что когда уйду на фронт, он прекратит заниматься закалкой. Нет! Всё же есть в нём мой характер, характер Железновых, - с гордостью закончил он, - Меня не раз спасала на фронте моя закалка. Многие и погибли собственно из-за того, что были не подготовленными к экстремальным условиям.
В дверь постучали. Это вернулся Юра, а с ним Димка и Тимка с девочками. В квартире сразу стало шумно. Они наперебой рассказывали свои новогодние сны, которые по поверью должны сбыться, только их нужно было разгадать. Пока Сергей умывался, ребята столпились у стула, на спинке которого висел его китель с боевыми наградами. Каждому хотелось потрогать их и рассмотреть. Особенно привлекала ребят золотая пятиконечная звезда героя.
Юра со всеми вместе рассматривал награды отца и, гордость за него,  переполняла его.
Ольга Матвеевна позвала всех к столу. Ещё не принялись за еду, как пришли Володя с Юлей. Они были возбуждены из-за того, что, подходя к подъезду, были атакованы снежками, ребятами двора и, им вдвоём, пришлось отбиваться от целой дюжины ребят.
-Что ж, опоздавших ждать не будим, - заявила Ольга Матвеевна, имея в виду Славу с Эльвирой, - когда придут, тогда и усадим.
Сергей налил всем в бокалы шипучки и поздравил ещё раз с наступившим новым годом, пожелав всем счастья и здоровья.
Чуть подкрепившись, Тимка задал Сергею свой так мучавший его вопрос: - Расскажите, пожалуйста, Сергей Игоревич, за что вас наградили звездой героя? Все ребята впились в Сергея глазами.
Сергей понял, что придётся исполнять обещанное, хотя он не любил отвечать на этот столь часто задаваемый вопрос.
- Это происходило в Белоруссии, когда мы под напором превосходящих сил противника отступали по всем фронтам. Я тогда был в чине капитана и командовал ротой. Нам приказали закрепиться на развилке дорог и удерживать этот узел как можно дольше, обеспечив тем самым отход войск из грозившего замкнуться котла. Немцы тогда нас сильно потрепали, и ещё нависла угроза окружения. Под командой у меня была полусотня красноармейцев.
Мы заняли оборону по обе стороны дороги на краю леса. Наскоро окопавшись, стали ждать. Немец не заставил себя ждать, и, первые танки появились перед нашими позициями. Бой был смертельным и наши бойцы, один за другим погибали в бою. Первую атаку мы отбили. Немец перегруппировавшись, вновь ринулся на нас.
Близко от меня разорвался снаряд, выпущенный танком. Меня оглушило, и я потерял сознание. Очнулся я ночью. Отзвуки боя доносились далеко на востоке. Значит, немец продвинулся далеко вперёд. Сильно болела голова и, в ушах стоял постоянный звон. Тело было вялым и с трудом двигалось. Я позвал своих, надеясь, что кто-то ещё жив, но никто не ответил. По виску стекала струйка крови.
Перевязав кое-как голову, я пополз в лес, так как фашисты утром обязательно обнаружили бы меня. Не знаю, сколько я полз, временами теряя сознание, но видно судьба охраняла меня, я наткнулся на лесную сторожку. Лесник оказал мне помощь и спрятал на сеновале, где я пробыл дней пятнадцать. За это время контузия немного прошла, и я стал подумывать, как добираться до своих. Лесник отговаривал меня идти на  восток, так как он считал, что я рано или поздно попаду опять к немцам в плен. Он сообщил мне, что слышал, будто в этом лесу был оставлен партизанский отряд, специально для борьбы с немцами в их тылу. Он пообещал разузнать всё и, если удастся, свести с партизанами. Я стал ждать, но с каждым днём всё опасней было оставаться здесь, так как немец рыскал кругом, разыскивая партизан, которые стали его беспокоить.
Однажды ночью, из леса пришёл человек, с которым лесник и познакомил меня. Это был высокий плотный мужчина, лет тридцати пяти, с чёрной как смоль бородой. Он был одет в брюки галифе и телогрейку. На ногах обуты солдатские кирзовые сапоги, а на голове его красовалась кепка, которая казалась, ему явно мала.
Он долго расспрашивал меня обо всём и, даже партийный билет, показанный мною, его не успокоил. Однако, поговорив так со мной битых два часа, он всё же поверил мне и велел собираться в дорогу.
Попрощавшись с лесником и поблагодарив его за оказанную помощь, я пошёл вслед за партизаном. Это оказался политрук отряда, под командованием знаменитого руководителя партизанского движения Медведева. Назвался он Станиславом. Мы долго шли по лесу, где Станислав находил дорогу по, только ему, знакомым приметам. В отряд пришли на рассвете. На подходе нас окликнул часовой. Станислав назвал пароль, и мы беспрепятственно вошли в лагерь.
Лагерь был выполнен со знанием дела. Среди густого леса виднелись добротно сделанные землянки, замаскированные зелёными маскировочными сеткам. Все дорожки были проложены так, что бы они не проходили по открытому пространству, а петляли под сенью деревьев. Не одно дерево на территории лагеря не было спилено и деревья тщательно оберегались, что бы с самолёта нельзя было рассмотреть лагерь. По лагерю взад и вперёд ходили партизаны, занимаясь каждый своим делом. Недалеко дымилась походная кухня.
Мы подошли к большой землянке, у входа в которую стоял часовой.
Станислав приказал мне ждать снаружи, а сам вошёл внутрь и долго не появлялся. Наконец меня позвали.
За столом в землянке сидел человек, одетый в военную форму полковника. Он был широкоплеч, с коренастой фигурой и так же, как и политрук с чёрной окладистой бородой. Его уверенные движения и манера поведения, выдавали в нём человека привыкшего руководить и приказывать. Это был явно человек из руководства бывшего аппарата Советской власти. Он бросил на меня изучающий взгляд.
-Так, Железнов Сергей Игоревич, - заговорил Медведев, а это был именно он, - вы по образованию инженер и работали на крупном Ростовском заводе, член партии, капитан и командир роты, - заглядывая в мои документы, проговорил он, - что ж, такие люди нам нужны позарез. Думаю, вы по образованию с техникой на «ты» обращаетесь, а раз так, то вам и карты в руки, руководить подрывниками. Маловато у нас образованных людей, а война требует строгого расчета и знаний. Так что приступайте к обязанностям немедленно. Подразделение сформировано и, есть инструктор. Ребята подобраны хорошие, боевые, уже испытанные в деле, и имеют уже кое какой опыт. Не стесняйтесь учиться у них, со временем вы пойдёте дальше их. Главное, вам придётся, на первых порах, учиться воевать по-новому. Партизанская война существенно отличается от войны регулярных частей. Здесь не противник ищет нас, а мы его находим и, определив самое больное место, наносим молниеносный удар и тут же отходим, заметая следы. Бывает, конечно, что, выследив нас, противник преследует нас, но тут-то и нужно умение, что бы выскользнуть у него из-под носа, и оставить его с носом, - смеясь, закончил Медведев.
Так я стал командиром подрывников в партизанском отряде легендарного Медведева.
Вскоре я постиг все мудрости партизанского дела и подрывных хитростей. Немцы сильно боялись нас и обещали большие награды за мою поимку.
Я начал рассказ отсюда потому, что предвидел вопрос. Почему меня официально похоронили, и почему я остался жив?
А всё оказалось просто до банальностей. Когда меня контузило, и я потерял сознание, бойцы, увидав на моём виске дырку, решили, что я убит. Они достали мой медальон и отдали, вернувшись в часть командованию. На этом основании сюда послали похоронку. Я же об этом узнал недавно. Рана на виске у меня, была настолько похожа на рану от пули, что ребята поняли, что пуля попала мне в голову и осталась там. Осколок мне вынул лесник, при помощи завалявшегося у него пинцета. Он пробил височную кость, но не дошёл до мозга. Вот полюбуйтесь моим шрамом, - и Сергей показал его на правом виске.
Ребята, затаив дыхание, слушали рассказ Сергея.
-Ну, а звезду! За что вы получили звезду? – не унимался Тишка.
-А вот, выпьем по стаканчику горячего чая и, я вам расскажу про звезду, - улыбаясь, сказал Сергей.
-Отряд получил задание от командования, в октябре 1942 года, уничтожить железнодорожный мост через небольшую речку Словечну, приток реки Припять. По этой железной дороге немцы направляли свои войска и технику в район Сталинграда. Этот мост пытались не однажды разбомбить с воздуха, но прикрытие самолётами у врага было очень сильное и все попытки не давали результатов. Поэтому и решено было поручить уничтожение моста партизанам, то есть нам. Для выполнения задания, я отобрал самых надёжных бойцов. Со мною их было десять. Покрыв расстояние в полторы сотни километров по лесам и болотам, мы добрались до места назначения. Проведя тщательную разведку местности и гарнизона, охранявшего мост, мы убедились, что задача нам досталась не лёгкая. Немец придавал этому мосту особое значение и поэтому на охрану его не скупился. Весь лес и кустарник прилегающей местности был вырублен подчистую. Подходы к мосту охранялись не менее как ротой солдат. По обоим берегам было по два пулемёта, охранявшие подходы к воде и саму реку. Кругом установлены прожектора, которые, будучи включёнными, делали из ночи день вокруг.
Мы долго думали над задачей и, наконец, решили действовать нагло, почти авантюрно. В ближайшем депо, мы договорились с рабочими, что они нам изготовят тайно маленькую дрезину, но с мощным и безотказным двигателем. Отдельно по нашим чертежам изготовили броневой колпак, который мог защитить от пуль.
Когда всё это было готово, мы перевезли дрезину поближе к мосту,
А дальше на руках перенесли её почти под самое полотно дороги.
Когда укрепили броневой колпак, то у нас получился низкий и устойчивый броневичок.
Идея была рассчитана на неожиданность и быстроту. На дрезине должен был размещаться один из нас в положении лёжа и управлять дрезиной, а так же вести огонь по неприятелю, на сколько это можно было. Впереди лежащего под платформой располагался ящик с взрывчаткой весом в сотню килограмм. Сзади точно так же располагался ещё один такой же ящик, но к нему было приделано управляющее устройство сбрасывания ящика, которое управлялось лежащим бойцом. Для того, что бы меньше было слышно выхлоп мотора, мы поместили выхлопную трубу в бак с водой. Нужно было подойти на дрезине как можно ближе незамеченным, а затем развить максимальную скорость и вылететь на мост. Там мина сбрасывалась, а дрезина двигалась вперёд на большой скорости, обстреливая врага.
Дрезина должна была пройти мост и вблизи моста врезаться в поезд идущий навстречу. Всё это нужно было точно рассчитать, ибо малейший сбой испортит всё дело. Лежавший боец, должен был, проехав за мостом сто метров, спрыгнуть с дрезины и углубиться в лес, где его будут ждать товарищи, Дрезина же будит двигаться на встречу поезду и взорвёт его второй миной. Вот вкратце, каков был наш план.
Когда всё было готово, я решил сам отправиться на дрезине, так как вся эта авантюра была задумана мной, а кому ж выполнять её, как не автору.
Начиналось всё хорошо, и всё шло по плану. Рассчитав по времени, прибытие поезда на мост, мы за считанные минуты поставили дрезину на дорогу и, заведя мотор, я двинулся вперёд. Немцы поздно заметили дрезину, примерно в пятидесяти метрах от моста и открыли огонь. Бронированный колпак исправно служил свою службу, и пули только отскакивали от металла. Применить что-либо серьёзное против дрезины, немцы боялись, что бы ненароком не повредить мост Я в свою очередь вёл огонь с пулемёта по появлявшимся немцам. Когда дрезина вышла на средний пролёт, я нажал рычаг ногой и сбросил мину на рельсы.
Взрыв был потрясающий, Мою дрезину чуть не сбросило с рельсов, но она устояла и двигалась с большой скоростью вперёд, перескочив с падающего пролёта, на следующий. Немцы, оглушённые и растерянные, бегали по насыпи, где я их обильно поливал свинцом.
Проехав мост, мне пора было выбираться и прыгать под насыпь, но, выбираясь, я за что-то зацепился под колпаком и не мог никак вылезти, Достав нож, я обрезал державшую меня одежду и прыгнул с дрезины как можно дальше под насыпь. Шедший на меня поезд был в это время уже в ста метрах. Падая, я услышал новый взрыв, это взорвался поезд. Получилось, - подумал я и потерял сознание.
Так как скорость дрезины была большой, то при падении я сильно повредился и был без сознания. Очнулся я только в лагере в санчасти. Весь перебинтованный и загипсованный. Оказалось, что я без сознания пролежал пять дней и, врач уже потерял надежду поднять меня на ноги. Когда я пришёл в себя. Меня пришёл проведать сам Медведев. Он пожал мою руку, если можно это было назвать рукой, а не гипсовой болванкой, сообщил, что задание выполнено блестяще. Оказывается, что опора моста была сильно повреждена и, когда поезд по инерции выехал на мост, то она развалилась, и поезд со вторым пролётом моста оказался на дне реки, погребя под собой и технику, и живую силу врага. Немцы долго лютовали после этого, разыскивая партизан, а наш и след простыл к тому времени. С задания вернулись все, кроме меня, живыми и здоровыми, даже ранен ни кто не был. Меня отправили первым же самолётом в Москву. В госпиталях меня лечили почти год и, кое-как склеив, послали получать орден героя. Теперь я вот перед вами. К службе в армии меня признали не годным, ну а на гражданке мы ещё послужим, - улыбаясь, закончил свой рассказ Сергей.
-Господи, какие страсти вы нам рассказали Сергей Игоревич, с волнением сказала Ольга Матвеевна, - а мы то плачем, что нам трудно, да у нас тут можно сказать рай, по сравнению с тем, что приходится переживать бойцам на фронте, - при этом она истово перекрестилась.
Юра и все ребята долгое время не открывали рты, а потом их словно прорвало и они на перебой стали задавать новые вопросы.
-Стоп, стоп, - заявил Сергей, - не всё сразу и, хорошего
понемножку. Теперь, остальное, в другой раз, как ни будь, - с этими словами он поднялся и потрепал ребят по головам.
Ребята ещё долго не могли успокоиться и, собравшись в кружок, обсуждали услышанное.
Сергей захотел пройтись по воздуху прогуляться, и стал одеваться. Юрию он сказал, что негоже оставлять хозяину гостей самих, так что придётся остаться.
-Если вы не возражаете, - сказала Ольга Матвеевна, - я то же пройдусь с вами.
-Конечно же, я не против, прогуляться с дамой в праздничный день, - шутливо согласился Сергей.
Они вышли на улицу и, не спеша, пошли по скверу, о чём-то разговаривая. Ольга Матвеевна держалась за руку Сергея, хотя идти ей было не совсем удобно, так как нога Сергея, не гнущаяся при ходьбе, заставляла делать его шаг не равномерным.
Ребята тоже решили выйти на улицу на свежий воздух.
Во дворе они затеяли снежную баталию, сражаясь снежками и, просто, бросая снег, друг в друга.
Наигравшись, решили разойтись по домам, что бы остаток дня провести с родителями. Юра пошёл провожать их. Когда он довёл последнюю пару к их дому, не улице начало смеркаться. Юра быстрым шагом пошёл домой, надеясь, что отец и Ольга Матвеевна уже вернулись домой. Проходя мимо разрушенного дома, Юра услышал крик женщины, звавшей на помощь. Юра, сорвавшись с места, побежал на крик. У стен развалин он увидал двух парней постарше его, которые пытались затащить девушку в развалины. Один из них высокий и тощий тянул девушку за собой, а второй коренастый пинками помогал ему сзади.
У Юры всё закипело внутри. Подбежав, ближе он с гневом выкрикнул парням: - отпустите девушку немедленно! Те остановились и оценивающим взглядом посмотрели на Юрия.
-Это что ещё за прыщ выискался, что бы на нас орать, спросил коренастый, и пошёл на Юрия. Подойдя вплотную, он, дохнув на Юрия перегаром, процедил сквозь зубы: - Ты, щенок! Ты чё тявкаешь? Тебе жить надоело? Ну-ка брысь отсель, пока ноги ходят! – и пнул Юрия ногой под зад.  Юра позеленел от обиды и злости. На него нашло такое состояние, как тогда с Василием. Он уже не соображал что делал. Ему было всё равно, сколько было обидчиков, и сильнее ли они его. Он полный ярости и ненависти, со всех сил налёг на врага и, тот не удержавшись, рухнул на землю.
Тогда Юра надавил на горло противника локтем, после чего тот захрапел и забился. Длинный бросил девушку и, вынув из кармана нож, пошёл на Юрия, который был, повёрнут к нему спиной.
Девушка, увидав это, страшно испугалась и завизжала изо всех сил.
Длинный подойдя сзади к Юрию, вонзил нож ему в правый бок.
Юрий от боли и неожиданности застыл на мгновение, но горло врага держал ещё. Тогда длинный второй раз вонзил свой нож в живот Юрию. Юрий покачнулся и упал в сторону. Поднявшись, коренастый увидав содеянное, набросился на напарника: - ты что оборзел? Ты ж его завалил! Это же мокруха! Быстро линяем, пока мильтоны не набежали! – он схватил напарника за руку и побежал с ним по улице,
На крик девушки прибежал находившийся неподалёку милиционер.
Увидав милиционера, девушка ещё громче закричала, показывая направление, куда побежали убийцы.
-Они убили его, они убили его, - кричала она, трясясь вся от страха.
-Сколько было их, - спросил постовой. Девушка показала два пальца.
-Телефон здесь близко есть, - спросил постовой.
Девушка утвердительно покачала головой.
-Так! Я, попробую догнать их и задержать, а ты, мигом, звони в скорую, а то он истечёт кровью, - сказал на ходу уже постовой.
Телефон был в квартире у девушки, которая была почти рядом.
Она быстро побежала домой и вызвала скорую помощь, а заодно и рассказала родителям, что с ней приключилось. Отец и мать вместе с девушкой побежали на место происшествия. Мать на всякий случай захватила с собой простыню. Вместе они пытались остановить кровь, которая бежала из ран Юры.
-Ой! Как больно! – стонал Юра.
-Потерпи, потерпи миленький, сейчас приедет скорая и, тебе помогут, - успокаивала его мать девушки, - какой молодой мальчик, а какой храбрый. Не побоялся проклятой шпаны.
Из-за поворота вывернула машина скорой помощи и, сигналя, подъехала к стоявшим людям, где на земле лежал недвижно Юрий.
Врач, сделав укол, приказал грузить пострадавшего в машину.
Юра посмотрел на девушку и, поманив её пальцем, сообщил свой домашний адрес. Та закивала головой, обещая передать печальную новость родителям Юры.
В больнице, куда привезли Юру, его сразу же положили на операционный стол. Операция длилась долго. Повреждения были серьёзные и, грозили перерасти в калапс. Были задеты печень, желудок и часть кишечника. Нужно было с величайшей скрупулёзностью вычистить внутренности и продезинфицировать.
В таких случаях нередко бывают заражения. После операции у Юры поднялась большая температура, и он бредил, не приходя в сознание.
Отец и Ольга Матвеевна неотлучно находились в приемной, бесконечно задавая вопросы докторам. Ольга Матвеевна всё время плакала, а Сергей аж почернел от переживаний. Пока ничего утешительного врачи сказать не могли и надеялись на молодой и здоровый организм. Только на другой день к вечеру не на долго Юра пришёл в себя. Увидав через окно отца и Ольгу Матвеевн, он криво и виновато улыбнулся. Те помахали ему рукой и послали воздушный поцелуй. Три дня Юра находился между жизнью и смертью, а затем постепенно наступило улучшение. Действительно крепкий организм помог Юрию выкарабкаться из беды, и, он стал постепенно поправляться.
Когда Юре стало лучше, к нему бесконца приходили посетители.
Его посещал регулярно отец и Ольга Матвеевна. Посещали друзья.
Приходили родители той девочки, из-за которой он пострадал. Они с благодарностью относились к нему, за то, что он вступился за их дочь. Но больше всего Юре нравилось, когда к нему приходила сама девочка и подолгу сидела возле него. Звали девочку Люсей, и она была бесподобно красива, так, по крайней мере, казалось ему. Они были одногодки. Всё в этой девочке напоминало Лену, когда он впервые увидал её. Смешная манера подёргивать носиком забавляла Юру. Сколько он не пробовал так сделать со своим носом, у него не получалось. Особенно ему нравились Люсины спокойные серые глаза. Всё настроение её могли отражать её глаза. Они могли быть смешными, весёлыми, грустными и даже с хитринкой. Они подолгу беседовали, оставаясь одни. Санитарки подшучивали над Юрой.
-Вон, смотри, невеста опять пришла твоя, - смеялись они.
Все в больнице знали Юру и его поступок и, считали его героем. Он смущался, когда его так называли, но в душе было приятно, что люди оценили его поступок.
Приходил в больницу и следователь, подробно расспросивши Юру о происшествии в тот вечер. Милиционер оказался расторопным и смелым он быстро настиг и задержал этих подонков. Теперь им предстоит суд, где каждому достанется по заслугам.
Отец как-то пошутил с Юрой.
-Вот, теперь вроде и ты побывал на своеобразном фронте, и мы с тобою оба раненые солдаты. А вообще, я горжусь тобой сынок, за твою смелость и добропорядочность, за твоё стремление помочь людям. Молодец! Так держать! Пускай знают нас Железновых!
Отец с сыном крепко обнялись.
Когда Юрию стало лучше, отец сам решил ехать на могилу к матери и привезти её сюда для перезахоронения. Юра подробно рассказал, как найти Павла обходчика, который сможет показать могилу и помочь в чём нужда будит.
Он очень сожалел, что не сможет поехать с отцом. Может, повезло бы и, они смогли бы проскочить на Волгу к Лене. Но ему пока ещё даже не разрешали вставать с кровати.
Отец уехал за прахом матери. Перед отъездом, он забежал ещё раз к Юре в больницу.
-Знаешь старик, ты тут, того, поправляйся! Я мигом обернусь, - сказал он.
-Ладно, пап. Поезжай спокойно. Со мной будит всё хорошо, - и он ещё раз повторил, как нужно ехать, что бы добраться до могилки.
Уже закончились новогодние каникулы в училище, и теперь друзья Юры приходили только по вечерам Они рассказывали о своих делах и новостях, которые происходили в училище.
.-Знаешь Юра, я вот тут подумал и предлагаю проводить занятия с тобой, пока ты лежишь здесь, а то отстанешь ведь, - сказал Слава. Мы будим приносить тебе домашние задания и помогать разбираться с ними, а ты, только жуй готовое и глотай!
Юра с благодарностью принял предложение друзей. Он и сам хотел как-то начать заниматься, но с помощью друзей, это будит гораздо легче.
Люся помимо занятий в школе, училась ещё в музыкальной школе по классу фортепьяно. Не смотря на то, что день её был расписан почти по минутам, она выкраивала время, что бы забежать проведать Юру. Тот с нетерпением ждал её прихода и всегда волновался, если она задерживалась. После свиданья с Люсей, после её ухода, Юра ещё долго находился в приподнятом настроении и продолжал с нею мысленно беседу. Тут уж он не стеснялся и говорил ей все, что было у него на душе. Однажды, неожиданно, в палату вошёл Алексей. Он пожал руку Юре и, как  бы оправдываясь, сказал: - а я вот только вчера узнал про твоё несчастье, а сегодня подумал, дай забегу, не надо ли чего, да и вообще просто проведать. – Он протянул Юрию пакет с фруктами. Юра был очень рад приходу Алексея и набросился на него с расспросами. Особенно его интересовали два вопроса, это свадьба Алексея и дела на рыбалке.
-Какая свадьба без тебя Юра? И водка не будит горькой, - отшутился Алексей, - а если серьёзно, то пока всё нормально. Свадьбу назначили через месяц, так что ты ещё успеешь поправиться и погулять на свадьбе. На рыбалку сейчас не хожу. Полно работы дома. Хочу до свадьбы всё успеть сделать задуманное. Вероника же сам знаешь, помощник плохой и её нужно сейчас поберечь. Кстати, она просила передать тебе привет от неё.
-Но мы с нею ещё не знакомы, - заметил Юра.
-Но ведь ты, то знаешь о ней всё! Так же и она о тебе знает всё, - горячился Алексей, - ещё хочу сообщить тебе новость. Мне пообещали в военкомате, что закажут протезы на обе ноги, и проверявший врач протезист, сказал, что такие протезы можно сделать, и что я потом смогу даже танцевать!
-А у меня отец нашёлся. Он оказался живым, только сильно изранен, - сообщил Юра.
-Да ты что! – удивился Алексей, - вот это новость! С неё надо было и начинать, а то про рыбалку, да про свадьбу! Как я рад Юра и за тебя и за него! Такие случаи на войне, хотя редко, но случаются, когда мёртвые оживают. Ну и как он сейчас? Ты меня с ним познакомишь? У нас было бы, о чём поговорить.
-Ладно, познакомлю. Только он сейчас поехал, что бы забрать тело матери и похоронить её здесь. Когда приедет, тогда познакомлю.
-Слушай, ну а тех мерзавцев поймали, что тебя порезали?
-Поймали. Скоро суд. Жаль, что я не смогу на нём быть. Я бы хотел взглянуть им в глаза. Не так давно приходили их родители. Плакали и просили меня простить. Если бы это дело касалось только меня, я бы ещё подумал. А дело касается чести девушки, на которую они так бесстыдно напали! Нет. За это я им простить не могу.
-И правильно! Чего уж теперь плакать, когда выросли такие подонки! Раньше нужно было смотреть и воспитывать своих чад. А то сетуют на трудную жизнь, на безотцовщину! Ты же оставшись без родителей, не пошел, в какую ни будь банду и, не стал насильником или разбойником, а пошёл трудиться и честно жил всё это время.
А эти, я думаю, с жиру бесятся, потому что их мамочки пихали и пихают им всё, отнимая от себя, и заботятся о том, что бы пылинка не села на их чада.  Вот и вырастают тунеядцы и насильники, по вине этих сердобольных мамаш. А теперь то чего плакать? Что заслужил, то и получи! У общества теперь нет времени и желания, что бы сюсюкаться с каждым подонком. Им только и места что в лагерях! – со злостью закончил Алексей, - ну ладно, ты давай поправляйся, да не забывай, что скоро моя свадьба! Пока! – и Алексей покинул Юрия, успокоившись.
Однажды, когда у кровати Юры сидела Люся, в палату вошли сразу все девочки его друзей. Юля, Зоя и Соня были одеты в форму, а Эльвира в простенькое ситцевое платье в зелёный горошек. Её роскошная коса покоилась, как всегда на привычном месте и, доставала до пояса. Увидав Люсю, девочки смутились.
-Ой! Мы, наверное, не во время, - проговорила Юля, пятясь к двери.
-Да нет девочки, как раз во время, - поспешил развеять сомнения Юра, - проходите, и знакомьтесь. Это Люся, - отрекомендовал Юра, - а это, - он показал рукой на Юлию.
-Юля, - отрекомендовалась та.
-Зоя.
-София.
-Эльвира.
Кокетливо приседая, назвались девушки.
-Вот и прекрасно. Познакомились! А я то думал, когда я смогу вас представить друг другу.
-А это, как я понимаю, Люся, которую ты, так храбро защищал? –
Юля внимательно посмотрела на Люсю женским оценивающим взглядом. Люся покраснев, тихо ответила: - Да.
Девчонки окружили Люсю.
-Ой, расскажи Люська! Тебе страшно было тогда, - пристала Зоя.
-Ты что? Дура, что ли! Тебе не страшно было бы, если бы на тебя напали, - зашипела на неё Соня.
Люся стояла в кругу смущённая и растерянная.
-Хорошо, что есть такие парни, как Юра, способные защитить нас, - с пафосом сказала Юля, и все девочки посмотрели в сторону Юрия с благодарностью, будто он защитил каждую из них. От девочек в палате поднялся натуральный галдеж. Проходивший доктор не вытерпел и, зайдя в палату, сделал замечание всем. Девушки попритихли и стали собираться уходить. Люся тоже попрощалась с Юрой. После ухода девочек, у Юры с лица ещё долго не сходила улыбка. Ему страстно захотелось вернуться домой, вернуться в училище, к друзьям, вообще на свежий воздух. Но, увы! До этого было ещё далеко.
Лёжа на кровати и уперев взгляд в потолок, Юра думал: - какое счастье, когда тебя окружают тобой любимые люди, когда есть друзья и любимое занятие, когда мир так светел и прекрасен.
Отец вернулся через пять дней. Он рассказал Юре о своей поездке. Всё получилось, как и было задумано. Он благополучно добрался до места и нашёл Павла Ивановича. Вмести, они раскопали могилку и уложили тело матери в гроб. На обратном пути так же обошлось без приключений.
-Теперь мама наша будит рядом с нами, - сказал отец, смахнув набежавшую слезу. Только вот не знаю, найдётся ли фотография, что бы вставить её в памятник.
-У меня есть фотография, - сказал Юра, - и он поведал историю этой фотографии отцу.
-Вот и хорошо, - ответил отец, - когда ты поправишься, мы вмести сходим к маме.
Отец рассказал Юре подробности о том, как его приняли в доме у Павла Ивановича.
-Это удивительный человек, - так отозвался отец о Павле Ивановиче, - У него золотые руки и, не менее, золотой характер.
Меня они приняли, как родного, когда узнали что ты мой сын.
Ты там у них, оказывается, в большом почёте и, они тебя помнят и любят. Павел Иванович, как новый Кулибин, всё изобретает, строит и создаёт. Представляешь, построил во дворе ветряк и теперь он у него и за мельницу работает и за насос для откачки воды из колодца, а главное даёт электричество и освещает дом. Теперь у него планы, что бы запрячь его крутить столярные станки, которые он сам и делает. А его помощник Володя, который приезжает к нему из колхоза, тоже очень симпатичный парень. Он у Павла Ивановича за снабженца служит и всё, что тот не закажет, достаёт и везёт. Он тебя хорошо знает и называет другом. Сказал передать тебе вот такой привет, - Сергей показал привет, разведя руки в стороны, на сколько было возможно, - А ещё я знаешь, кого там встретил? Твою старую знакомую, с которой ты бедовал на Волге, Лену. Она как раз гостила у Павла Ивановича с дочкой Лидочкой. Когда она узнала, кто я, то бросилась ко мне на шею, и целовала и плакала, благодарила Бога за то, что ты теперь не один. Она не отпускала меня до тех пор, пока не узнала всё про тебя. Её дочка Лидочка, очень хорошенькая, но болтушка страшная. Я решил подвезти Лену с ребёнком к ним домой, что бы она не мучалась на попутках. По дороге она мне всё рассказала про вашу жизнь на Волге, как вы там бедовали.
Слушая, её я и радовался за тебя и, мне было больно слышать, как  вам было трудно. Я сынок горжусь тобой, что ты у меня такой, что не сломался и не опустил руки, когда жизнь больно била тебя.
-Папа, ну что ты говоришь! Я тут почти не чем не отличился. Просто мне повезло, что встретил этих таких милых людей, которые помогли и приютили меня в трудную минуту. Я, со своей стороны, только старался облегчить положение и помогал, чем мог. Просто сложилось так, что я оказался там единственным, хотя и не совсем,
мужчиной и чувствовал на себе ответственность за своих покровителей. А разве ты не так поступил, когда залез под этот бронеколпак и помчался с минами на мост? Ведь признайся, ты просто пожалел своих подчинённых подставить под огонь и послать на смерть, поэтому сам выполнял эту, почти смертельную миссию.
А знаешь, я долго думал над твоим рассказом, и пришёл к выводу, что ты не верно поступил, приняв такое решение.
Сергей застыл в изумлении. Он и не предполагал, что кто-то такое мог ему сказать.
-И почему же ты так считаешь? – серьёзно и озабочено спросил Сергей.
-Ты что, не доверял своим бойцам? Ты боялся, что они не справятся?
-Да нет, - обескуражено ответил Сергей. Я был в каждом из них уверен, как в себе!
-Значит, ты их пожалел, пожалел тех, кто был дорог тебе. Так?
-Может быть, - задумчиво ответил отец.
-Но ты, как командир, должен был знать, что командир, на то и есть, что бы командовать, а не исполнять. Если у вас было уже всё подготовлено и решение было принято, то оставалось только исполнить, а исполнить мог это любой из вас. Так?
-Так, - ещё больше удивляясь, ответил Сергей.
-Влезая под бронеколпак, ты не подумал, что оставляешь восемнадцать человек бойцов, дорогих для тебя людей, сиротами, без командира. Для них ты был важнее, когда бы был с ними и продолжал руководить операцией до конца. Теперь они оставались одни, и им пришлось самим выходить из боя, да ещё и спасать тебя.
Сергей, опустив голову, задумался.
-Но ведь операция была задумана мной и промашка стоила бы жизни другим людям, - пытался оправдаться Сергей.
Папа, но ты же понимаешь, что ты не прав! Что бы было, если бы каждый командир, разработав стратегию, кидался исполнять её сам.
Я понимаю, что победителей не судят, но в случае провала операции, думаю, что тебе бы светила не звезда героя, а что-то в виде трибунала.
Сергей задумчиво молчал. А в уме он не находил слов для восхищения.
-Ай, да Юрка! Ай, да сын! Ай, да стратег! Вот щёлкнул батю по носу! Откуда всё это в нём? В его рассуждениях столько логики и расчёта, что многие командиры позавидовали бы! Что же мне ему ответить? Ведь он прав сукин сын! Я и сам часто думал о своей ошибке, да как-то всё хотелось оправдать себя перед собой, а он видишь, не побоялся и не постеснялся сказать правду отцу! Ну, Юрка! Далеко пойдёшь! Ты мой человечище! Есть чем гордиться в тебе!
Юра увидав, что Сергей задумался и молчит, поспешил попросить извинение у отца, за столь строгое суждение.
-Пап! Ну, ты извини меня! Я не хотел тебя обидеть! Глупо, что я полез судить тебя! Мне теперь очень не приятно за сказанное.
-Ну, почему же? Ты сделал хороший анализ и сделал выводы.
Ты, на основании своих выводов, пришёл к заключению, что были допущены серьёзные ошибки и просчёты, о которых тебе захотелось сообщить мне, как своему лучшему другу и отцу. Кто, как не друг должен указать на ошибки друга. Я с тобой спорить не стану, потому, что ты совершенно прав! Я и сам много раз думал об этом.
Я рад, что ты у меня такой стратег, и сразу разобрался в этой не простой ситуации, сделав правильные выводы! Молодец сын!
Пап! Ты, правда, не сердишься на меня? – Спросил смущённо Юрий.
-Да нет! Конечно, не сержусь! – Ответил, улыбаясь, отец.
-Лена, очень обеспокоена, случившимся с тобою. Она передала тебе привет и маленький презент. Это вяленая рыба с Волги, такая, как ты любишь. Это мне она сказала. Но с презентом придётся малость подождать, так как врач, пока не разрешает тебе есть солёную рыбу.
-Да ладно папа! Я её на Волге столько поел! Вы лучше с Ольгой Матвеевной покушайте. Она очень любит вяленую рыбу. Кстати, как она там? Она уже два дня не приходила ко мне.
-Она эти дни очень занята и почти не бывает дома. У них там идёт сдача очень важного заказа, так что ей не как не оторваться.
-Понимаю. Ты ей передай привет от меня и скажи, что я очень за ней скучаю. Ну, а ты заходил в дом к Лене и познакомился с её мужем Григорием? Мне он очень нравится, и так много для меня сделал.
-Я пробыл у них буквально пару часов. Григорий принял меня хорошо и рад за нас, что мы нашли друг друга. Приглашали нас всех в гости. Кстати, у них на днях уже должно появиться пополнение.
-А ты знаешь, я очень скучаю по ним! Я надеялся, что мы с тобой поедим туда, да вот видишь, не удалось.
-Мы обязательно съездим туда вместе в отпуск. Друзей нельзя забывать. Порыбачим на Волге! Я уже и забыл, как рыбачить, наверное. Проведём там весь отпуск. Ты покажешь свои любимые места. Покатаемся на лодке.
-Мы поплывём зажигать бакены, а утром тушить их, - загоревшись идеей, воскликнул Юра, - и Ольгу Матвеевну с собой возьмём на Волгу! А знаешь папа! Я храню в себе большую тайну, касающуюся жизни Лены и её дочери. Я случайно встретил её первого мужа Алексея, отца Лидочки. Он пришёл с фронта калекой, без обеих ног.
Решив, что он станет обузой для любимой женщины, он не вернулся к ней и, не подал весточки о том, что он жив. Сейчас он живёт в нашем городе и скоро у него будит свадьба, на которую я приглашён. Его женой станет женщина, у которой он остановился на квартире и уже давно живёт. Скоро у них родится ребёнок. Ольга Матвеевна посоветовала мне не открывать эту тайну перед Алексеем и Леной, а лишь когда Лидочка вырастит, рассказать ей об этом. Как ты считаешь, мы правильно поступаем, лишая дочку отца?
-Да! Задача! Я прямо и не знаю, как на это ответить.
-Думаю это жестоко, по отношению к Лидочке, лишать её отца, а Алексея дочери. Если Алексей сам виноват, в том, что семья распалась, то Лидочка тут не пи чём. Если Лидочка узнает, что у неё был отец, и ты о нём ей не сказал, то она может на тебя сильно обидеться. И чем дольше ты будишь молчать, тем сильнее будит обида. Думаю нужно поступить так, что бы, как говорят и волки были сыты и овцы целы. Нужно всё это вскрыть тогда, когда всё успокоится и войдёт в колею. Другими словами, когда родятся дети в обеих семьях, и они к ним окончательно привяжутся, тогда можно будит сообщить им об этой новости. Будит меньше боли и обид, так как новые семьи будут уже окончательно сформированы. Для Лидочки и Алексея же, появится возможность обрести друг друга.
-Ой! Папочка! Ты прямо снял с моей души тяжкий камень! Я всё время ходил и мучался с этой тайной, и не знал, как поступить.
-Видишь, и я ещё кое на что гожусь, с улыбкой сказал Сергей, -
Однако мне пора идти и заканчивать свои дела.
-Папа, а ты сейчас живёшь у Ольги Матвеевны или в гостинице?
- Ольга Максимовна пока не отпускает меня от себя, да я и не сильно противлюсь этому. Она чудесная женщина и делает всё от души. Но думаю, что злоупотреблять её гостеприимством, будит не вежливо.
Правда, мы с ней не так часто видимся. И у неё и у меня хватает забот. Ну, пока! До скорого! – распрощавшись, Сергей вышел из палаты. Оба они остались довольны друг другом.
Сергей думал о том, что Юра значительно вырос и не только ростом, а главное стал уже почти мужчиной, а по поступкам и суждениям далеко опередил многих взрослых. Глядя на сына, Сергей всё не мог привыкнуть, что перед ним не слабый ребёнок, а вполне зрелый человек. Вот бы порадовалась мать за него сейчас, если бы увидала.
Юра думал об отце как о самом любимом человеке, не только давшим ему жизнь, но и ставшим его другом по жизни. Юра не мог исключить из своей жизни ещё очень близкого ему человека, это названную мать Ольгу Матвеевну. Он не как не мог оторваться от неё не душой не сердцем. Она ему была нужна как необходимость дышать, как священное окно в мире суровой действительности, как отдушина, куда в случае необходимости можно было прильнуть и забыться. В ней он видел воплощение своей матери, её добра и ласки, любви и преданности и материнского бескорыстия.
Сергей видел эту беззаветную привязанность сына к этой женщине и понимал, что всё же не смотря на взросление сына, он оставался ещё ребёнком, и ему была необходима мать, к которой он мог бы прильнуть и, положить голову на её плечо. Он понимал, что и Ольга Матвеевна прикипела к Юрию и душой и сердцем. Она видела в нём своего сына, потерянного нелепым образом. Она перенесла всю свою любовь и нежность на Юру. Теперь лишиться его, для неё было бы равносильно потере ещё одного сына. И как быть, для Сергея было настоящей делемой. Ольга Матвеевна ему нравилась, как женщина. Они были знакомы ещё до войны и с её мужем то же.
Близким это знакомство не назовёшь, но при встречах всегда здоровались, а Ольгу Матвеевну Сергей выделял как самую приятную и красивую в их дворе. Он понимал, что при определённых усилиях, с обеих сторон и, идя на встречу желаниям Юры, они могли бы создать новую семью, но пока было слишком рано говорить об этом, ибо ещё свежа была память о своей любимой жене. Он понимал, что речь о любви в отношениях с Ольгой, тут не идёт. Вряд ли он сможет полюбить другую женщину. В жизни, не всегда в семье царит безраздельно любовь. Главное, это то, что бы люди доверяли и уважали друг друга, а остальное всё приложится со временем. Он так же понимал, что жизнь продолжается и нужно жить, и рано или поздно, ему придётся подумать о новой семье, так почему бы не Ольга, если она стала матерью его сына? Пока же думать об этом рано и нужно время для того, что бы созреть до этого решения.
Срок его отпуска истёк и, ему необходимо было приступать к работе. Окунувшись в работу, Сергей с головой ушёл в дела, которые требовали от него больших усилий. Раньше ему не приходилось столько времени затрачивать на беседы с людьми, которые не всегда были приятны. Военное время требовало большой слаженности в работе коллектива и, здесь большую роль играла партийная организация. Его, как парторга, касалось всё, от идеологического настроя людей до поставки материалов и оборудования. Нужно было организовать работу так, что бы каждый рабочий проникся ответственностью за свой участок работы.
Теперь времени катастрофически не хватало. С работы он приходил поздно и теперь к сыну он стал заходить значительно реже. Юра это понимал и не сердился на отца.
С каждым днём Юрий всё больше чувствовал в себе силы, и болезнь быстро стала отступать. Теперь ему можно было вставать с постели и ходить по палате и коридору. Он много времени проводил у окна, наблюдая за происходящим на улице. Ему очень хотелось скорее поправиться и включиться в жизнь, которая была за окном палаты.
Друзья каждый день навещали его и приносили домашние задания, а так же разбирали с ним прошедшие уроки. Они рассказывали о жизни в училище и в городе, о событиях происходивших и интересовавших ребят. Люся всегда приходила в одно время и когда она задерживалась, то Юра всегда волновался.
На завтра назначен был суд, и Юра заметно волновался. Пришла Люся и они, уединившись к дальнему окну коридора, где им не кто не мешал, беседовали о предстоящем суде.
-Ой, Юра! Как мне страшно идти на суд. Я ещё никогда не бывала на суде. Там будут, сказал адвокат, задавать всякие провокационные вопросы, что бы запутать меня. Я просто дрожу от мысли о суде.
-Люся! Ну, зачем ты заранее напрягаешь себя. С тобою будут рядом знающие люди, которые подскажут как себя вести и на какие вопросы нужно отвечать, а какие можно пропустить мимо ушей. Кроме того, ведь это не ты преступник, а они. Вот, пускай они, и боятся суда. Ты главное говори всё то, что было на самом деле,
 и что ты видела. Жаль, что я не смогу быть на суде и увидеть эту шпану. Если бы ты слышала, как их мамочки расхваливали их, когда приходили просить за них. Аж стало противно. Получается что они хорошие, но бандиты!
Ты не переживай Люся. Всё обойдётся.
Юра рассказал Люсе о том, что отец уже перевёз тело матери на здешнее кладбище, а сейчас занимается установкой памятника.
-Я в первый же день, когда меня выпишут из больницы, пойду к маме и положу на могилу большой букет цветов.
Знаешь, я вот когда поговорю с ней, мне становится легче. Мне кажется, что она меня слышит и понимает. Даже иногда, кажется, что я слышу её голос.
-Я понимаю тебя Юра. Мать всегда живёт в сердце у детей, хотя они не всегда это слышат. Ладно, Юра, я пойду. У меня на сегодня ещё много работы и дел. До завтра. Завтра ты узнаешь, как прошёл суд.
И всё-таки мне страшно идти на суд.
На другой день Люся пришла поздно. Юра с нетерпением ждал её прихода.
-Ну, что? Как суд? Состоялся? – с нетерпением задал вопрос Юрий.
-Ой, дай, пожалуйста, отдышаться. Я почти бежала сюда бегом.
Отдышавшись, Люся подробно рассказала Юре, как прошёл суд.
-Знаешь, эти изверги уже давно терроризируют людей, и на суде, всплыло столько мерзких подробностей, что и вспоминать не хочется. Мать одного из них прямо в суде упала в обморок, а другая, услышав про «Подвиги» её сына, на весь зал сказала, что лучше бы она задушила его, когда он только родился, чем теперь, терпеть такой позор. В общем, длинному, который порезал тебя ножом, присудили семь лет тюрьмы, а второму три года. Оба они плакали на суде и просили прощения, но ни кто им не сочувствовал.
Как ты думаешь, Юра, кто виноват в том, что они стали такими?
Я не думаю, что матери учили их этому. Они обе интелегентные и уважаемые  женщины. Почему их сыновья стали такими?
-Я не думаю, что они интелегентны. Интелегентный человек должен иметь в себе любовь к людям. Только люди должны назвать его интелегентом, а не он сам себе присваивать такое звание.
Если бы они имели в себе любовь к людям, то вероятней всего, они привили это качество и своим детям ещё в раннем детстве. Раз этого не произошло, то эти люди, думают, прежде всего, о себе, а к остальным, относятся с высока. Таким людям, самое важное в жизни, взять от общества как можно больше, а обществу вообще ничего не отдавать. Они привыкли только получать, не давая взамен ничего. Но общество не может всё отдавать бескорыстно, тогда эти люди пускаются на всякие авантюры вплоть до насилия и убийства, что бы всё-таки получить то, чего им хочется. Всё это они делают тайно по-воровски, из-под тешка, трусливо прячась, но имея преимущества в силе против жертвы. По своей сути они трусливы и, никогда не станут, открыто на равных, вступать в борьбу. Когда их хватают за руку, они становятся плаксивыми, жалкими, стараясь вызвать к себе сочувствие. Вот примерно такова суть этих людей. Так что мамам не следует удивляться тому, что их дети стали такими. И уж если говорить, когда и кого нужно было душить, то, по крайней мере, если не душить, то этим женщинам вообще было противопоказано иметь детей, так как в силу их воспитания, они не могли детям дать ничего хорошего. Жалко, что люди ещё не научились определять степень подготовленности родителей к возможности иметь детей. Наверное, когда ни будь, это случится.
Ты же видела сама реакцию матерей на проделки их сыновей, а ведь только они виноваты, что они стали такими. Они не замечали раньше, когда их сыновья безобразничали и считали, что это просто детские шалости. Если пятилетний ребёнок побил младшего или отнял у него игрушку, то это уже не шалость, а преступление. Если такое преступление остаётся безнаказанным, то малыш подумает, что ему всё можно, тем более если эту игрушку он присвоил себе, то он получает от этого удовольствие. Вот и вырастает потихоньку незаметно гангстер, постепенно совершенствуясь с возрастом.
-Ой, да ты настоящий философ, - смеясь, заметила Люся, - всё так здорово разложил по полочкам, просто бери ложку и ешь.
-А ты не смейся. Я всегда, когда сталкиваюсь с такими явлениями, начинаю думать о причинах. Знаешь, иногда помогает!
Главное, что теперь всё позади и тебе больше не о чём беспокоиться и бояться.
-Конечно, этих двоих, я теперь не буду бояться, пока они будут в тюрьме, но ведь они не единственные, и рядом с нами живут и ходят среди нас ещё не мало таких ущербных людей, которые способны нанести вред любому из нас, особенно беззащитным женщинам.
-В этом ты права. Но если мы все будим противостоять им, то зла станет меньше.
-Ой! Я с тобой заговорилась, а на улице уже темно. Я теперь боюсь ходить по тёмной улице.
-А вон идёт провожатый, - Юра показал в другой конец коридора, где, не торопясь, шел к ним Володя.
Он принёс Юрию задания и хотел их объяснить ему.
-Слушай Вовчик я, как ни будь, справлюсь с заданием сам, а ты, если не трудно, проведи Люсю домой, а то на улице уже темно.
-А ты думаешь, что я способен совершить подвиг, как ты, защищая девушку? – Шутя, откликнулся Володя, - ладно, не беспокойся. Я в случае чего, костьми лягу, и пока меня не убьют, буду защищать даму. Так что ты не волнуйся. Доставлю в целости и сохранности.
Ребята распрощались и, Володя с Люсей вышли на улицу.
На улице стоял февраль, точнее его последняя четверть. Приближался праздник, который в народе праздновали с большим энтузиазмом. Это праздник 23 февраля, когда чествовали Советскую армию. В 1944 году он был актуален как не когда. И в самом деле, было, за что чествовать нашу армию. Потерпев поражение в начале войны, она теперь с триумфом освобождала Европу от коричневой чумы фашизма. Кроме того, в армии в тот момент было почти всё мужское население страны, способное держать в руках оружие.
Празднуя этот праздник, каждый человек, каждая семья отмечала и заслуги своих близких и родных, которые были на тот момент в армии. В дополнении ко всему, в те годы, абсолютно все люди участвовали не только в создании армии, но и в обеспечении её всем необходимым, для успешного завершения войны. Так что, все люди страны, так или иначе, были участниками в создании и поддержании армии. А в 1944 году армия, триумфально шествуя по Европе, одерживала одну победу за другой, что вполне принималось за праздники.
     В канун праздника, лечащий врач Юры после обхода, сообщил, что к празднику Юру уже выпишут из больницы, чем привёл его в неописуемый восторг. Почти двухмесячное пребывание в больнице, измотало его и, он с трудом сдерживал себя, что бы не выскочить на улицу и не пойти по городу вот так просто в больничном халате.
Ему уже давно стало лучше и, он почти не ощущал последствий ранения. Однако врач, прежде чем выписать его из больницы,
Прочитал целую лекцию и дал кучу наставлений, как дальше вести себя, что бы не навредить здоровью. Юрию теперь запрещалось на долго, многое из того, что он любил. Это, Юру, конечно, огорчало, но он тешил себя тем, что всё это временно, и придёт пора, когда он сможет жить своей привычной полноценной жизнью.
Забирать Юру из больницы пришла Ольга Матвеевна, отпросившись с работы на час раньше. Когда она вошла в палату, то Люся была уже там. Это была первая встреча Люси с матерью Юрия, а с отцом они были уже знакомы. Ольга Матвеевна придирчиво осмотрела девушку, сдержано поздоровалась с ней. Она была немного сердита на эту девочку, из-за которой её сын чуть не погиб, хотя и понимала, что не права.
-Юрочка, вот я принесла тебе всю необходимую одежду. Ты одевайся, а я пойду, побеседую с врачом, - и она вышла из палаты.
Люся тоже вышла в коридор и стала ждать, когда Юрий переоденется. Переодевшись, он позвал Люсю. Вскоре в палату вошла Ольга Тимофеевна и доктор.
-Ну, герой! Вот и пришло время нам с тобой распрощаться. Подлатали мы тебя, а теперь всё зависит от тебя. Помни мой наказ.
Если побережёшься ещё некоторое время, то всё будит в порядке.
Главное не ешь пока раздражающей пищи, ибо рубцы ещё очень ранимы и малейшее раздражение может вызвать рецидив. Не забудь показаться мне через месяц. Мы посмотрим, как идут дела с заживанием и, не образуются ли язвы.
-Я вас отлично понял доктор. Большое спасибо вам за то, что поставили меня на ноги и за заботу.
-Ну, вот и ладненько! До свадьбы, надеюсь, всё заживёт, - сказал доктор, многозначительно глянув на Люсю.
Люся при этих словах покраснела до кончиков ушей.
Собрав все свои вещи в сумку, они втроём вышли из палаты.
Проходя по коридору, Юра принимал поздравления от всех, кто его знал и желал ему всяких благ.
Выйдя на улицу, Юра почувствовал головокружение от пьянящего свежего воздуха. Почувствовал необыкновенное счастье свободы, которое пробуждает в тебе жажду жить. По улицам взад и вперёд сновали прохожие, щебетали птицы, подавал свой голос трамвай.
Всё это сливалось в голове в приятную музыку жизни. Пребывание в палате, около двух месяцев, приучили его к тишине. Там даже говорили все в полголоса. Ноги, и те чувствовали себя не уверено, отвыкнув от ходьбы. Подойдя к подъезду, Юра попросился ещё погулять во дворе, так как в квартиру идти не хотелось.
-Вы можете погулять во дворе, а я пойду домой, что бы приготовить ужин, а то скоро придёт отец, а у меня на ужин ещё ничего не сготовлено, - сказала Ольга Матвеевна, и побежала домой.
Юра с Люсей сели на скамейке у подъезда и наслаждались свежим почти весенним воздухом.
-Слушай Люся! Мне на днях предстоит идти на свадьбу к другу, которым я очень дорожу, не могла бы ты пойти вместе со мною?
-Не знаю. А удобно ли будит, я ведь его совсем не знаю.
-За то я его хорошо знаю. Это очень хороший человек. Бывший военный, к тому же инвалид и заядлый рыбак. Ну, пожалуйста! Не отказывайся! Он так и сказал, что бы я приходил вместе с девушкой, а то нам мужикам одним будит скучно. Кстати, отец мой, тоже приглашён.
-Хорошо, только я, сначала, поговорю с родителями, а затем дам тебе ответ. И, пожалуй, мне уже пора идти домой. Солнце уже садится, и родители будут волноваться за меня. Теперь они всегда волнуются, когда после захода солнца меня нет дома.
Попрощавшись, они расстались. Юра потихоньку побрёл по лестнице к себе домой.
Отец пришёл домой поздно, задержавшись на собрании посвященному празднику. Он обрадовался тому, что Юра уже был дома и по этому поводу достал из шкафа бутылку вина. Юра, помня наказ доктора, пить, отказался, и вместо вина, ему налили в бокал компота.
На следующий день, в квартире собрались все друзья Юры. Было весело и шумно. Володя выпросил у кого-то патефон и все закружились в вихре танцев. Теперь их был полный комплект, который дополнила Люся. Отец с Ольгой Тимофеевной, видя азарт молодёжи, что бы не мешать им, собрались и пошли гулять. И мальчишки и девчонки были рады тому, что за ними нет надзора взрослых глаз, веселились от души.
Когда вернулись домой взрослые, молодёжь уже разошлась.
Отец держал в руке красивую открытку, которая как, оказалось, была приглашением на свадьбу к Алексею. Свадьба должна состояться первого марта, по указанному в открытке адресу.
Ольгу Тимофеевну тоже уговорили идти вместе с ними.
Решили завтра же начать поиски подарков. Юра решил подарить Алексею и его невесте большой букет цветов и корзинку с фруктами. Ольга Матвеевна решила подарить молодым большой красивый фикус, который она с любовью выращивала несколько лет.
Сергей хотел подарить Алексею свою изразцовую трость, так как он уже обходился без неё, а Алексею, если ему сделают протезы, она понадобится хотя бы на первых порах. Люсина мама все эти дни сидела за машинкой и сшила много вещей для новорожденного, который должен скоро уже появиться.
В назначенное время все пошли по указанному адресу. Каково же было удивление Юры, когда открывать калитку вышел Алексей в отглаженном костюме, в модных туфлях, но самое главное на своих ногах, если протезы, скрытые под брюками можно считать ногами.
Он шёл почти ровно, опираясь на самодельную трость. Юра бросился поздравлять Алексея и всё на мог привыкнуть к таким переменам. Сергей тут же вручил Алексею свой подарок, которому Алексей был несказанно рад. Во двор вышла Вероника. Она радушно встретила гостей и пригласила их в дом. Тут же было решено, что Сергей и Ольга будут свидетелями в Загсе.
Сергей не на долго отлучился и вскоре подъехал на трофейном «Опеле», который любезно согласился предоставить ему директор завода по такому случаю.
В назначенное время, Сергей подогнал машину к калитке и Алексей с Вероникой уселись на заднем сидении, а Ольга села рядом с Сергеем. В таком составе они поехали оформлять свои семейные отношения. Все гости остались дома. Юра с Люсей стали помогать Матери Алексея накрывать на стол. Мать приехала на свадьбу сына с младшей дочерью Лизой, которая была на год старше Юры. Лиза была неимоверная болтушка и старалась угодить гостям, без конца, рассказывая всякие истории из их жизни, в том числе и о себе. Особенно ей понравилась Люся, которую она не отпускала от себя не на минуту. Она рассказала ей о том, что Алексей уже был однажды женат ещё до войны на очень молоденькой девушке Елене. Когда Алексея увезли на фронт, то она ушла жить к матери. С той поры они о ней ничего не знают.
-Представляешь, она была всего на три года старше меня.Я её очень полюбила и мы с ней подружились. Она мне была как сестра.
Как бы я хотела с ней сейчас встретиться! И почему они растерялись, не понимаю, - с сожалением закончила она, - нет, Вероника тоже очень хорошая женщина, но она старше меня на много, даже на два года старше Алёши. Уже через два месяца она должна родить и, мы с мамой будим жить здесь, пока она не родит.
Интересно! Это же родится мой племянник или племянница!
Юра, слыша трескотню Лизы, думал о своей тайне, которая когда ни будь, откроется и, кто его знает, кому что она принесёт. Толи радость, толи разочарование, толи гнев и возмущение, толи прощение. Кроме гостей со стороны Юры, на свадьбу пришли ещё две пары. Это Друзья Алексея,  Жора с женой Светланой, которые, приехали вместе с матерью и закадычный друг по рыбалке Игорь с женой Наташей. Юра с Игорем часто встречался на рыбалке и, поэтому у них было о чём поговорить. Со стороны Вероники присутствовали две подруги, с которыми она бок о бок прожила уже много лет. Обе они были холостячками, и, Вероника оказалась первой ласточкой вылетевшей из их дружеского холостяцкого трио. Они по-хорошему завидовали подруге и, надеялись и себе когда ни будь отхватить своего женского счастья. Главной же достопримечательностью на свадьбе был приглашённый гармонист Гриша. Он на гармони играл виртуозно и знал много песен и шуток.
Он работал на стройках города, а по вечерам и выходным дням веселил народ на танцплощадках. Часто, как и теперь, его приглашали на праздники и веселья, чем он понемногу подрабатывал себе на жизнь. Но куда бы его не приглашали, играл и веселил он от души. Вот и сейчас в ожидании приезда молодых, он не смолкая, играл и пел песни.
Наконец прибыли молодые. Их шумно встретили у калитки и не только приглашённые гости, но и толпа желающих поглазеть на молодых. Лиза вынесла на улицу ковровую дорожку и постелила от порога до калитки, усыпав её дешевыми цветами. По понятной причине, жених не понёс жену на руках в дом, а гордо прошагал по дорожке об руку с законной женой. Вероника хотя и была одета в просторное платье, не могла скрыть свой довольно разросшийся живот шла, переваливаясь с ноги на ногу. Гармонист заиграл марш Мендельсона. Мать, стоя в сторонке, потихоньку утирала навернувшиеся слёзы, зато Лиза как вихрь носилась вокруг, стараясь угодить брату.
За столом было шумно и весело, как и положено на свадьбе. Многократно кричали «горько», заставляя молодых целоваться. Пили, в основном, в то время модный напиток, так называемую бражку. Обыкновенный сахарный сироп, заправленный и настоянный на дрожжах.
Когда выпили по нескольку рюмок, молодёжь увлеклась танцами и песнями, окружив гармониста. Невеста,  устав от похода и хлопот отпросилась отдохнуть в другую комнату, а Алексей с Сергеем, наконец-то, отделившись на угол стола, начали вспоминать войну и их военные походы.
Юра не на минуту не отходил от Люси и с удовольствием кружился с ней в вихре задорного вальса. С каждым днём она ему всё больше нравилась. Он уже не представлял себя отдельно от неё, и даже когда её не было рядом, он ощущал её незримое присутствие.
Ольга Матвеевна, с матерью Алексея управляясь на кухне, тоже нашли общие темы для разговоров, которые касались, прежде всего, их детей. Веселье продолжалось довольно долго, а когда все устали, гости, поблагодарив хозяев, шумной толпой вышли на улицу и отправились по домам. И гости, и хозяева, остались довольны друг другом.
Дни потянулись длинной чередой. У каждого были свои повседневные заботы и дела. Юра погрузился с головой в занятия, так как много пропустил в связи с болезнью, приходилось усиленно заниматься, что бы наверстать упущенное. Друзья, как могли, помогали ему.
Однажды, во время перерыва, к Юрию подошли Витька и Митька. Немного помявшись, Витька, подойдя вплотную к Юре, и глядя ему в глаза, спросил на полном серьёзе: - ты не будишь смеяться, если я задам тебе довольно глупый вопрос?
-А что, у тебя кроме глупости, мне  нечего сказать? – шутливо отозвался Юра.
-Да нет, не в этом дело, Вмешался Митька, - понимаешь, у нас возникла проблема, и мы не знаем, как её решить. Может, ты чего посоветуешь?
-Ну и что же это за проблемы? Давай, выкладывай!
-Ты же знаешь, что мы дружим с Зоей и Соней. Они нам обоим нравятся, и мы им тоже.
-Вот проблему нашёл! Это уже давно всем известно, что вы как повязанные одной верёвочкой, ходите вместе уже сколько времени.
-Да нет, я не о том. Понимаешь, не принято любить сразу двоих девушек, а у нас как-то не получается разделить их между собой. Ты не посоветуешь, как нам быть?
Юра от души расхохотался, чем смутил обоих друзей.
-Ты же обещал не смеяться, - с обидой произнёс Виктор.
-Да я не смеюсь над вами, а смеюсь над вашей ситуацией, - посерьёзнев, сказал Юра, - другие от ревности сгорают, а у вас наоборот. Ну а как девчонки ведут себя с вами?
-В том-то и дело, что они ведут себя так же, как и мы.
-Вот что скажу я вам братцы, по моему, ваши взаимоотношения, ещё находятся на стадии восковой зрелости. Вы ещё не дозрели до настоящих чувств. С этим не нужно ничего делать, а просто ждать.
Может быть, вы и вовсе не предназначены друг для друга, а просто дружите и вам хорошо вместе. Возможно, каждый из вас, найдёт себе пару совсем в другом месте, а может, это чувство родится и среди вас. Так что просто живите и, радуйтесь жизни. Общайтесь, как общались и, получайте удовольствие от общения, - заключил Юра.
Друзья остались довольны советом товарища и были рады, что им не нужно что-то менять.
Понемногу силы у Юры восстанавливались, чему способствовало усиленное занятие физкультурой. Он начал заниматься осторожно, постепенно увеличивая нагрузки, чутко прислушиваясь к тому, что чувствовал у себя внутри. Раны иногда давали о себе знать, и тогда он сбавлял темп занятий, пока всё не успокаивалось. С наступлением тепла, свидания с Люсей стали чаще и продолжительней. Теперь не нужно было для свиданий искать где-то тёплый уголок, а проводить их просто на скамейке в сквере или гуляя по улицам. Теперь улицы города были освещены, и это казалось, первое время, большим счастьем, гулять по освещённой улице, вдыхая аромат наступившей весны. В городе зацвели аллеи с каштанами, и, влюблённые пары вечером прогуливались под их сенью.
Однажды, прогуливаясь по парку вечерней порой, Юра почувствовал, что Люся зябко поёжились и, теснее прислонилась к нему. Он остановился и, распахнув куртку, охватил её талию. Люся не стала возражать и плотнее прильнула к нему. Почувствовав близость её тела, в порыве нежности, Юра не удержался и прильнул своими губами к её губам, крепко прижавшись. Люся от неожиданности оторопела а затем. Пытаясь вырваться, стала колотить по его спине и плечам кулачками. Юра не отпускал её, наслаждаясь первым в его жизни поцелуем женщины. Вскоре удары кулачков стали всё тише, а затем и вовсе их не стало. Люся в порыве страсти ответила на поцелуй Юры. Этот поцелуй, казалось, длился целую вечность, разливая блаженство в их разгорячённых телах.
Когда Юра отпустил Люсю, она раскрасневшаяся, хотя этого и не было видно, без слов уткнула голову Юрию в плечо. Когда он, взяв её голову обеими руками, повернул, что бы взглянуть в её глаза, она, потупив взор, тихо спросила: - зачем ты это сделал? В её глазах не было не обиды, не боли, а лишь была небольшая грусть.
-Я очень люблю тебя Люся, - признался он, от чего мурашки побежали по его коже.
Люся посмотрела на него влюблёнными глазами и тихо произнесла: - я тоже тебя люблю, и они слились в новом поцелуе, теперь уже по обоюдному согласию и желанию. Этот вечер стал для них новой вехой в их отношениях, вехой вспыхнувшей новой любви. Теперь они не дня не могли прожить друг без друга, и всё свободное время отдавали друг другу. Даже родители заметили перемены в своих детях, что не мало обеспокоило их. Внешне почти ничего не изменилось. Они по-прежнему занимались своими каждодневными делами и заботами. Но когда они были вместе, то их глаза светились горячими угольками и излучали нежность и любовь.
Ольга Матвеевна, заметив перемены в сыне, однажды при встрече с Сергеем сказала: - а мальчик-то наш вырос и, уже любовь постучала в его сердце.
Сергей, помолчав, сказал коротко и, просто: - а жизнь продолжается!
И это было в действительности так. На пороге стояло уже новое поколение, готовое войти в жизнь и взять бразды правления в свои руки. То, как они будут это делать, зависело от того, что сумело вложить в своих детей старшее поколение. Сколько добра и порядочности успели вложить они в своих чад, пока растили и заботились о них.
                От автора.
Можно было бы писать ещё много о жизни этого замечательного мальчика. Его жизнь ещё только началась и, впереди ещё много поворотов судьбы, которые предугадать, не кому не дано.
Еще будит в его жизни не мало хороших и солнечных дней, но хочу с большой уверенностью сказать, что теперь его не что не свернёт с правильного пути и, он будит всегда достойным человеком.
Трудно было всем в эти военные годы. Не выдерживали даже взрослые, не говоря уже о детях.
Главное, на чём я хотел заострить внимание это то что, получив положительный заряд от родителей в раннем возрасте, он остаётся с ребёнком на всю жизнь. Какие только не преподносила сюрпризы Юрию его судьба, но он, благодаря такому заряду, выдержал всё, и не только сам выдержал, но и старался поддерживать окружающих его людей.
Благодаря его стойкому характеру и самообладанию, людям, окружавшим его, было хорошо находиться с ним рядом.
И самое главное. Юрию повезло, что всегда находились рядом хорошие люди, которые поддержали его в трудные минуты жизни. Но я думаю, что это не просто везение, а закономерность. Вокруг нас всегда есть масса людей, которые всегда готовы придти на помощь и оказать поддержку в трудную минуту. Они сами по себе не заметны и не чем не примечательны, но в их груди бьётся огромное сердце, которое способно согреть множество людей.
Я думаю, что таких людей большинство, во всяком случае, хочу верить в это. Хочу верить в замечательные русские традиции, оказывать помощь ближнему. В сострадании к человеку, попавшему в беду. В благожелательность.
А как же можно жить иначе?