Ничто не предвещало беды... Даже не так. Всё было совершенно замечательно. Даже лучше, чем ожидалось. И надо же такому... Впрочем, всё по порядку.
Отпуск закончился совсем не неожиданно. Очень даже ожиданно! Четыре месяца без училища – это перебор! Дома, конечно, всё абсолютно замечательно: друзья, рыбалка, футбол, вкуснющая мамина еда, да мало ли чего! Но душа просилась к морю. Конечно, в самой её нутри (а как правильно?), души этой, Алексей хотел бы ещё немного погулеванить, но об этом никто не знал. А самому себе можно было и признаться, что пара лишних месяцев дома совсем не лишняя. Но при друзьях Алексей усиленно делал вид, что все домашние дела им уже переделаны и «тревожный чемодан» стоит в положении «товсь» в прихожей. Друзья посмеивались над Алексеем – надо же, дома ему не сидится! Ну и ладно, им никогда не понять настоящего моряка.
Алексей считал себя настоящим моряком на полном серьёзе. Хотите возразить? Тогда сами попробуйте вокруг Европы под парусами! А на промысловом траулере полгода в рыбцехе рыбу шкерить слабо? То-то же. Поэтому Алексей ничуть не сомневался в том, что он уже почти что настоящий морской волк. Доказательством тому служили застиранная чуть ли не до дыр тельняшка, с которой Алексей не расставался даже жарким летом, стильные полубаки и клёши, от которых пыль стояла столбом, когда Алексей проходил по деревенской улице.
Проводы удались на славу! Со всей области съехались близкие и не очень родственники, друзья. Было весело. Выпивали, конечно. А что? Поезд только завтра днём, так что праздник был совсем без ограничений. Ну, почти совсем. Кто-то, конечно, перебрал. Что же, бывает. Алексей и так никогда не усердствовал с алкоголем, а дома он, к тому же, стеснялся родителей. Так что на пять рюмок он отвечал только одной и совершенно по этому поводу не переживал.
С утра провожающие собрались возле дома. Кто-то пришёл просто попрощаться, а кто-то и попрощаться, и поправить здоровье. Алексей всем был рад. Честно говоря, он и не мечтал о таких проводах. Все опять желали доброго пути, семи футов под килем и прочих земных и морских благ. Алексей благосклонно выслушивал пожелания и напутствия, мысленно находясь в поезде. Он любил поезда, любил дорогу. Море - оно, конечно, красивое и по-своему разное, но в вагонном окне всегда столько интересного!
На вокзал явились шумной и весёлой толпой. Пассажиры опасливо сторонились – они ведь не знали, что это самая мирная в мире толпа. А откуда им было знать? Только полдень, а тут орава полутрезвых мужиков, слегка разбавленная женщинами.
В вагон никого, кроме Алексея, не впустили. Ему передали чемодан и «тормозок» - авоську с едой. Поезд тронулся, Алексей стоял в тамбуре, а провожающие сначала шли, а потом и вовсе бежали за вагоном, на ходу крича недосказанное и шутя недошученное. Но две составляющие: с одной стороны - техника в виде локомотива, а с другой стороны - подорванное проводами здоровье провожающих, сделали своё неизбежное дело. Поезд поехал по своим делам, а отставшие родственники и друзья, тяжело дыша, побрели по своим.
Алексей зашёл в купе. Его душа пела и даже каким-то образом плясала. Собственно, и крылья Алексея вдаль несли. Эта песня про свадьбу почему-то со вчерашнего дня сидела у него в голове и пелась голосом Магомаева. А чьим же ещё? Не Пугачёвой ведь. Она же не может «по просёлочной дороге шёл я молча». По законам жанра должно быть «шла», но тоже молча.
Песня в голове прервалась, как только Алексей взглянул на попутчиц. Ба! Мама с дочкой примерно его лет, да обе симпатичные до безобразия. В хорошем смысле этого слова, конечно. Наверное и Магомаев поэтому замолчал. А что, он ведь тоже мужик! Пугачёва бы не замолчала.
Обе дамы смотрели на Алексея в четыре прекрасных глаза и все четыре выражали восхищение. Алексей всегда критически относился к своей внешности, но, раздавленный четырьмя тоннами глаз, подумал, что не всё ещё потеряно.
Он вежливо поздоровался, дамы так же вежливо ответили.
-Алексей.
-Тома.
-Света, - это младшая.
Алексей забросил чемодан на верхнюю полку и присел, смущённо улыбаясь.
-Никогда не видела таких весёлых проводов. Вы из отпуска в армию возвращаетесь? – спросила Тома.
Алексей приосанился. Он был в гражданской одежде, но клёши и тельняшка, тоpчащая из выреза рубашки, выдали его с головой.
-Нет, из отпуска в училище.
-Ой, как интересно!!! А мы только что собрались обедать. Составите нам компанию?
Действительно, на столе уже были разложены хлеб, яйца, курица – обычный стандартный набор любого купе в любом вагоне любого поезда.
-Конечно составлю! - Алексей залез в авоську и вытащил хлеб, яйца, курицу – обычный стандартный набор любого купе в любом вагоне любого поезда. Но! Но на столе стояла бутылка с минеральной водой, а в авоське обнаружилась бутылка коньяку, подкинутая каким-то безответственным родственником. Что б ему, этому родственнику, легонько икнулось и икалось до сих пор! Или приятелю. Но чтобы обязательно икалось!
А ведь всё было так хорошо, ну просто замечательно! И беды, как уже заметили самые бдительные, ничто не предвещало...
Незаметно Алексей расстегнул пуговицу на рубашке и тельняшка предстала перед дамами во всей красе. Не та, застиранная, а совершенно новенькая тельняшка с бело-синими полосками.
Он предложил выпить по глотку коньяку. Мама для приличия немного поотнекивалась, но совсем не долго. Дочка отказалась сразу – стеснительно, но решительно.
-За знакомство! – потихоньку чокнулись стаканами Алексей и Тамара.
К вечеру бутылка была допита, но пьяным никто не был. Наоборот, текла неспешная беседа. Было уютно и хорошо. Неожиданно выяснилось, что Алексей уже успел побывать во всех Океанах, совершить кругосветное путешествие, повоевать с пиратами и вообще сделать очень много хороших дел! В какие то моменты ему казалось, что на него смотрят не в четыре, а в восемь глаз! И Алексею это безумно нравилось! Ну когда ещё он сможет вот так пообщаться с приятными попутчицами под мерный перестук колёс? Ведь беды до сих пор ничто не предвещало...
Конечно, лёгкий хмель в голове присутствовал. А как же? Не роботы ведь! Интересно, а роботы от солидола балдеют? Или принимают, как неизбежность?
Мысли слегка путались, но Алексею хотелось, чтобы этот вечер продолжался как можно дольше. Вот только рано утром надо вставать и пересаживаться на другой поезд.
-Алексей, вы извините, но нам надо переодеться, - сказала Тамара.
Алексей понимающе улыбнулся и вышел в коридор, захватив с собой спортивный костюм и туалетные принадлежности. Даже в этот момент он не чувствовал приближения фиаско.
Переодевшись и почистив зубы, Алексей потихоньку приоткрыл дверь. В купе было темно. Нашарив в темноте крючок, он повесил на него плечики с брюками и рубашкой. Но даже в кромешной темноте Алексей чувствовал на себе взгляды своих попутчиц. И в этой же темноте Алексей определил, что его верхняя полка застелена заботливой женской рукой. Чувство благодарности захлестнуло его, как цунами. Он никогда не любил заправлять койку в поезде. Не получалось это у него! И Алексей решил показать, как он может закинуть своё сильное и ловкое тело на второй ярус. А ведь он действительно мог! И на брусьях у Алексея неплохо получалось.
Итак: раз, два...
Тело взмыло в прыжке вверх, правая рука нашла упор на его полке, а левая... левая упёрлась в пустоту. Вторая верхняя полка была поднята. А зачем её опускать, если в купе всего трое? Просто нелогично! Поднята себе и поднята. Зато воздуха больше.
Тело, получив ускорение от натренированных ног, без труда вышло в крайнее верхнее положение, на долю секунды замерло, обнулив кинетическую и потенциальную энергии, а потом стало разворачиваться самым непостижимым образом, находясь в полной зависимости от алексеевой правой руки, которая упорно давила на верхнюю полку. Поэтому тело, перевернувшись вниз головой, позорно понеслось в направлении стола. Стол, в свою очередь, с ужасом наблюдал за неумолимым приближением сырого мяса всеми тремя стаканами, не убранными растяпой-проводницей. У стола не было никаких шансов.
Сделав кульбит, Алексей не смог выйти из пике. Он летел вниз – позорно, безнадёжно и беспощадно. Так во время войны летели вниз сбитые самолёты. Ни их, ни Алексея уже ничто не могло спасти.
А вот стол успел всё же сгруппироваться и встретил агрессора всей своей жёсткой столешницей. Тренировался, наверное...
Алексей въехал головой в стол и его тело, следуя физическим законам гравитации, ускорения, торможения и кручения, опять начало совершать пируэт, направляясь в сторону молодости, то есть на дочкину полку. Но тут уже Алексей превзошёл себя и контакт со Светой был почти что мягким. Ну, не считая нескольких синяков на прекрасном теле абсолютно трезвой красавицы.
Далее всё было просто – Алексей шлёпнулся лягушкой на пол и, пытаясь подняться, опять грохнулся головой об стол. Только уже с нижней стороны. Стол, подпрыгнув от возмущения, стряхнул с себя стаканы прямо на томину подушку, на которой лежала по определению томина голова. А чья же ещё?
Потом Алексей, стоя на четвереньках, произнёс фразу, за которую ему очень долго было стыдно:
-Я у ваших ног!
Свете оказали первую помощь – смазали зелёнкой несколько ссадин, Тамара плакала и гладила дочку по голове. А Алексей стоял в коридоре и курил. Он боялся возвращаться в купе. Голова трещала, разбитая и ободранная щека начала опухать и принимать синий оттенок.
Когда всё относительно стихло, Алексей потихоньку забрал свои вещи и до самого прибытия на конечную станцию проторчал в тамбуре. Из вагона он выскочил самым первым. Было стыдно, больно и обидно.
***
Начальник строевого отдела не преминул задать вопрос:
-Откуда побои, курсант?
-В поезде подрался.
-По пьянке?
-Нет, из-за девушки...
-Молодец!
А ведь так всё хорошо начиналось. И беды ничто не предвещало...
20.12.2010
Матади (Конго)