Долго засиживаться в прокуратуре Чернов не собирался. Коротко изложил полученную информацию и принялся ждать соответствующих указаний.
- Откуда такие сведения? – спросил Щукин, выслушав его доклад.
- Так, один из осведомителей шепнул, – уклончиво ответил Геннадий. - Но сами понимаете, их еще проверить требуется.
Спрашивать, кто именно и при каких обстоятельствах сообщил заместителю начальника убойного отдела о связях Аверьянова, Уварова и Левченко в Заозерске, важняк не стал. Это не входило в его компетенцию. Оперативный сотрудник ему б все равно этого не сказал. И был бы абсолютно прав. На то он и опер, чтобы информацию получать из неофициальных источников.
- И что они могли там делать?
- Это мне, пока, неизвестно. Информатор, похоже, сам не в курсе этого. Придется связываться с местными, пускай пороются в делах прошлых лет.
- Нет, - категорично закачал головой следователь. – На местных полагаться не стоит, кому нужны чужие висяки. У них , наверняка, своих хватает. Придется, тебе, самому туда съездить. Оформляй командировку и вперед! Если все подтвердится, то будем объединять эти дела в одно.
- Как скажете, - согласно кивнул Чернов. Именно этого решения он и ждал. Необходимость, самому наведаться в Заозерск, он понял еще утром, во время встречи в кафе. Слишком уж противоречиво все было. Если убитых, действительно, объединяли события прошлых лет, то и преступника стоило искать там же, в небольшом провинциальном городке, в смутные девяностые. Или же, они все-таки ошибаются? И смерть каждого из троих, не связана со смертью его товарищей? Хотя, друзьями при жизни, они вряд ли были. Аверньянов с Уваровым возможно... По крайне мере, в одну группировку входили. А вот, Левченко, явно, не вписывался в их компанию, слишком уж разными они были людьми. Впрочем, гадать, сейчас, было бессмысленно. Без проверенных фактов, правильных выводов не построишь.
Выйдя на улицу, Геннадий отзвонился дяде.
- Все нормально, - произнес он в трубку. – Вечером выезжаю в Заозерск.
- Держи меня, в курсе, - кратко проинструктировал его Владимир Георгиевич. – Новостей больше никаких нет?
- Почти нет, - замялся Чернов. - Если не считать, что они какую-то любовницу Левченко нашли и собираются обыск у нее устраивать.
- Что ж ты сразу не сказал об этом?! – вспылили на том конце.
- Я сам узнал только что… Случайно, разговор услышал.
- Ладно, - перебил его дядя, поняв, что разговор становится не телефонным. – Вернешься из командировки, подробнее поговорим…
Подготовив постановления на проведение обысков, Лена отдала их Щукину. Тот сам взялся согласовать их в суде.
- Если все пройдет нормально, завтра, утром, данные мероприятия проведем, – резюмировал он, забирая документы. – А вы в ОБЭП, езжайте. Я уже позвонил их начальнику. Он ждет вас.
На этот раз, прием в районном управлении внутренних дел оказался теплее. Гостеприимно предложив сесть, начальник отдела по борьбе с экономическими преступлениями, расплылся в улыбке.
- Что ж вы на нас своему руководству жалуетесь? – не то в шутку, не то всерьез поинтересовался он. – Мы к вам со всей душой, а вы…
- Не надо было врать! – жестко прервала его любезный тон Быстрицкая. – Следователь Самохин находился в управлении, а не на выезде в «Крестах», как вы мне сказали. И вообще, я сюда не с вами болтать приехала, а с делами знакомиться.
Такой реакции от себя она не ожидала. К своим коллегам по милицейскому цеху, Лена всегда относилась спокойно. Одно ж дело, в конце-концов, делаем, зачем сориться? Но столкнувшись утром с непониманием и обманом, она интуитивно ощутила, что помощи здесь не будет. Наоборот, складывалось впечатление, что ей целеноправлено хотят помешать докопаться до истины. Это-то и злило.
Поняв, что следователь прокуратуры настроена решительно, милицейский начальник снял трубку телефона и набрал нужный номер.
- Самохин, - произнес он. – Поднимайся ко мне… К тебе с проверкой приехали.
С развалом Союза, жизнь в стране начала стремительно изменяться к худшему. Лидеры независимых государств активно начали делить доставшееся им наследство – территорию, предприятия, ВПК… В результате, такого передела большинство заводов и фабрик, технологически замыкавшихся друг на друга, и с трудом еще державшихся на плаву, было парализовано, а работавшие на них люди, остались, без средств к существованию. Но политиков, видимо, это не беспокоило. Они были заняты, куда более важными и стратегическими задачами, чем судьбами своих обнищавших народов. Каждый пытался, укрепить собственную власть и упрочить суверенитет образовавшегося государства. Очень быстро очередь дошла и до армии.
В феврале девяносто второго года, в училище пришел приказ откомандировать офицеров и курсантов призванных с Украины, в распоряжение Киевского военного округа, где на его основе был создан штаб Украинских вооруженных сил. Судя по слухам, там им предстояло принять новую присягу и получить очередные назначения. Подполковник Остапенко сильно переживал по данному поводу.
- Як жежь, можно второй раз присягу давать? Это ж, все равно, что честь свою испоганить! – искренне сокрушался он, но сделать ничего не мог. Приказы ж, как известно, не обсуждаются.
Через две недели, освободив служебную квартиру и сдав роту новому командиру, его семья уезжала с железнодорожного вокзала.
- Ты мне будешь писать? – спросила Оксана, ежась от холода. Из-за переезда семьи, ей пришлось бросить институт и ехать с родителями.
- Буду, - твердо пообещал ей Сергей. – Закончу училище и обязательно приеду за тобой.
- Можешь, не обещать, - грустно улыбнулась она. – Я тебе и так верю. Жаль, только что случится это не скоро.
- Через два года, - зачем-то уточнил он.
- Два года… - расстроено повторила она, будто речь шла о вечности.
- Они пролетят быстро. Ты только дождись меня… - поспешил успокоить её Сергей, хотя, на душе у него было также тяжело и неспокойно. Как все сложится дальше, в этом стремительно и непредсказуемо меняющемся мире, он не знал. Слишком многое зависело не от него. Оставалось лишь верить, что несмотря ни на что, они все равно будут вместе, чтобы там не случилось.
Не обращая внимания на курившего неподалеку отца, Оксана прижалась к Сергею и поцеловала его в губы. Николай Иванович, отдергивать ее не стал. Наверное, прекрасно понимал нахлынувшие на дочь чувства. Выкинув окурок, он прошел в вагон, оставив влюбленных без своего присмотра.
- Граждане, отъезжающие! - громко объявила проводник, - Проходим в вагон, через две минуты отправляемся.
Прекратив целоваться, Оксана решительно направилась к поезду. На ее глазах заблестели слезы.
- Прощай, - напоследок произнесла она.
Через мгновенье состав тронулся и, медленно набирая ход, устремился с вокзала.
- Я тебя обязательно, разыщу, - тихо сказал себе Снегирев, смотря вслед уходящему поезду…