Субъективные картинки Мира... (записки психолога)
Я помню в подробностях ту первую встречу. У нее были светлые волосы, и лицо было светлое, я не помню ничего более, разве только свое ощущение – ожидание радости. Да! Именно ожидание! Сама радость в этот момент была мне недоступна, она была огромной вкусной теплой и светлой сладостью, которая висела высоко в осеннем небе в виде раскаленного диска. Диск был розовато-тягучий и размытый, а радость светилась в нем медным золотом…
Она улыбалась мне, но губы были сомкнуты и лицо грустное, а я видела, что она улыбается! Странно, как это возможно? Улыбаться лицом. Невероятно, но я ощущала именно улыбку и ожидание радости. Позже я поняла, что это нормально, она всегда улыбалась, и всегда улыбка дарила ощущение ожидания наслаждения жизнью. Тогда же мне казалось, весь мир против меня, все темные силы пророчат мне угасание, а она улыбается. Я смотрела на нее и ненавидела это ожидание радости, она – радость, никогда не станет моей, она навсегда осталась где-то очень далеко. Так далеко, что мне казалось, ее не было вовсе. Меня поразили ее глаза, они меняли цвет и становились, то изумрудно-зелеными, то грязно-серыми, а иногда вдруг темнели, и цвет нельзя было определить. Я не могла оторваться от нее, и не могла смотреть, это было так больно, так страшно и, в то же время, не было сил оторвать взгляд. А она все улыбалась, слов я не помню, помню только боль, страх, ожидание радости.
Когда мы расстались в тот день, я шла и думала о радости, где она? Что с ней стало? Радость стала осязаемой и видимой, только навсегда потерянной.
Вечером захотелось чего-то необычного, я так счастлива теперь, что иногда надо отвлечься от этого счастья и посмотреть вокруг. Интернет казался океаном неизвестности и пестрил лицами людей, не знаю зачем, я решила искупаться в этом океане чужих лиц и эмоций, он привлекал своей неизвестностью и возможностью оставаться невидимой. Помню лишь только одно – я увидела лицо, и пришло ко мне давно забытое ожидание радости вперемешку с горькой ненавистью. Так не может быть! А это было – вкус хины и сладкого вина.
Вы когда-нибудь пробовали хину? Попробуйте и вы поймете, когда через несколько дней вы все еще ощущаете горечь во рту, ненавидите этот вкус, а он остается с вами. В нем была хина и сладкое вино, такое тягучее и радостное. Я не могла оторваться от него, мне было больно и обидно, горько и сладко и хотелось пробовать его еще и еще! Описать наше общение можно только так: удар хлыстом, восхищение красотой, хочу овладеть тобой и сделать тебе больно, опять удар, нежное мурлыкание кота, готового тебя укусить. Так укусить, чтобы ты навсегда это запомнила и убежала в страхе, а потом вернулась и просила еще и еще боли и ненависти. А я ждала радости, она висела в воздухе, и опять вспомнилось: светлые волосы, светлое лицо и ожидание наслаждения. В моем сознание плавали обрывки того старого забытого чувства одиночества, образ светлой женщины и ненависти настоящего, источаемого моим новым знакомым. Все так смешалось во мне, что я не могла понять, зачем держусь за эту тонкую ниточку связи и пытаюсь удержать его рядом.
Мы много разговаривали, он с оттенком язвительного недоверия и ненависти ко мне, а я с радостью от смеси хины и сладкого обещания счастья. Зачем мне нужна еще порция столь сомнительного счастья? У меня все есть и я довольна всем, но древняя интуиция крепко держала меня около этого странного человека. В нем было столько всего, а я ощущала только одно: невысказанную и невыплаканную ненависть и горечь послевкусия хины, а завершало все обещание радости и счастья…
…Вечер был очень тихим и приятным, когда она приходила к нам, всегда становилось хорошо и тепло, свет от нее согревал и никогда не обжигал. Она всегда улыбалась, как много лет назад ее улыбка сулила радость. Сегодня в ее глазах вовсе не было радости, не было и улыбки, она страдала, и все равно само ее присутствие дарило радость. А я была в ней, я даже была частью ее имени. Было обидно, что она не хотела рассказывать о своих страданиях, а я их чувствовала всем своим существом, хотелось все узнать и помочь.