Маленький город на побережье, как и положено, оживился в первые дни весны. Воздух пропитался свежестью редких дождей, они омывали узкие улицы, очищали их от застоявшейся грязи и уносили с водой не только затхлый запах городского хаоса, но и ощущение холода, царившего долгих три месяца. Солнце стало появляться чаще на небосводе, выглядывая из-под бурых, но уже не таких хмурых и массивных облаков утром и изредка вечером, пропитывая землю легким и ненавязчивым теплом. Деревья, почерневшие от постоянной влаги, стояли отшельниками вдоль дорог, устремив голые, еще не проснувшиеся после зимы ветви вверх, готовые жадно всосать первые слабые лучи небесного светила. Оживились и городские жители: многие, почувствовав прилив сил и бодрость, вставали утром раньше обычного и выходили, облачившись в легкое трико, на пробежку. Город просыпался после долгой изнурительной спячки.
Аэлла уже давно открыла глаза и лежала на кровати, глубоко вдыхая прохладный воздух, влетавший через открытое окно. Девушка думала о том, как хорошо бы было прогуляться сегодня вдоль берега океана, омочить ноги в холодной воде, ловя пальцами мелкие камни, как здорово было бы полюбоваться, как в неспокойной темно-синей воде еще вдалеке зарождается рябью волна и, подходя к берегу, стремительно нарастает, чтобы обрушиться на берег искристым водным покрывалом и, как неохотно она отступает, расползаясь по песку тонкими полосками, с бессилием, но с тем же непреодолимо-рвущемся захватническим желанием уносит в свои владения последние крупицы песка.
В мыслях она уже была в двух шагах от того, чтобы сбросить с себя всю одежду и нырнуть с головой в прохладные воды океана, почувствовать на языке вкус освежающей соленой воды, но подкатившая к горлу тошнота вернула ее в реальность. Аэлла поняла, что если сию же минуту не выползет из кровати, и не доберется до туалета, то неминуемо забрызгает липкой гадостью цветастые простыни. Возможно, девушка и разнообразила бы рисунок ткани каким-нибудь неожиданным натюрмортом, потому что этим утром, как впрочем и во все остальные, чувствовала себя истощенной, подавленной,у нее жутко болела спина, и не было сил встать, но скрежет в замочной скважине заставил все же подняться ее на ноги.
Пока из-за двери уборной сочились звуки извергаемого вулкана, в коридоре вовсю слышны были стоны, надрывные и протяжные. На минуту воцарившаяся тишина в квартире вновь прервалась новыми аккордами человеческого мучения – на этот раз угрюмым пыхтением. Кому-то было очень плохо. Возможно, даже хуже чем Аэлле. Девушка прополоскала рот, умылась и направилась в прихожую посмотреть, в чем дело.
В углу, у самой входной двери, не имея сил доползти нескольких метров до роскошного кожаного дивана, развалилась на полу худощавого телосложения брюнетка. Ее длинные вьющиеся волосы обвивали шею и плечи, спускались на грудь и почти дотягивались до талии. Гримаса боли на лице позволила разглядеть ровные белые зубы, туго-стянутые на лбу черные брови и выглядывающие из-под-них большие искристые глаза. Искры из них так и сыпались, особенно с каждой попыткой поднять ногу или сделать выпад вперед. Услышав шорохи, брюнетка испустила последний отчаянный стон, а перед самым появлением Аэллы даже выдавила слезу, которая очертила кривую траекторию по щеке и запуталась где-то во впадинке у носа.
- Ох...ты здесь. Помоги... - Прохрипела едва живая девушка и протянула ноги вперед.
Это была Аманда, подруга детства Аэллы. Вместе они ходили в один детский сад, закончили одну школу, наконец, в шестнадцать лет они вместе сбежали из родительского гнезда и переехали жить в Сан-Франциско. Аэлла бежала от нищеты и спивающейся матери, Аманда – от богатства и чересчур назойливых родителей. Не удивительно, что поступили они в один университет, стали вместе снимать квартиру и даже работали официантками в одном ночном клубе. Аэлла – чтобы заплатить за учебу, а Аманда – скорей от скуки.
- Ты опять купила туфли на размер меньше! - С возмущением в голосе проговорила Аэлла и подошла, чтобы помочь подруге высвободиться из тесной обуви.
- А тебя как обычно стошнило, - ответила брюнетка, морща нос.
Аэлла насупилась, обнюхивая себя, не понимая, как та могла догадаться, ведь она старалась двигаться бесшумно!
- У тебя макаронина из носа торчит, - подсказала ей подруга и залилась смехом, а затем, успокоившись, добавила - шучу, Аэлла. Я слышала тебя в ванной. Но прополоскало тебя изрядно – опять мутные и красные глаза. Бедняжка. Как же тебе плохо!
- Ну а ты? Зачем себя так мучаешь! - Продолжала с тем же недовольством Аэлла. Она с трудом стянула последнюю туфлю с ноги Аманды и помогла ей добраться до дивана. Девушка с тяжелыми дыханием растеклась по мягкой коже. - Разве оно того стоит?
- Тебе не понять... Я ведь ростом не вышла, а нога как у великана! Кому я нужна с такими лыжами?
- Кому-нибудь, кто будет ценить не только ноги, а, скажем, незаурядное мышление, красивые глаза и чувство юмора.
Аманда одарила подругу таким взглядом, в котором Аэлла без труда прочитала иронию, и в некотором смысле даже сарказм.
- Конечно. Он будет любить меня, водить по ресторанам, загорать со мной на пляже. До тех пор, пока на песке не увидит след моей ступни и не сделает его фотографию, чтобы продать ее в какой-нибудь журнал с загадочным названием «Необъяснимое рядом» в рубрику под заголовком «Новые доказательства существования снежного человека».
На последних словах, Аманда опустила голову и долго о чем-то думала. Аэлла попыталась ее успокоить и приободрить.
- Это твои ноги и твое тело. Просто люби все это.
- И это говоришь ты, - из-подо лба блеснули черные глаза брюнетки, - та, которая каждое утро по пол часа проводит над унитазом.. Думаешь, я не слышала, как ты ругалась, проклиная все на свете?
Аэлла присела рядом, тяжело вздыхая.
- Я обижена не на себя, а на жизнь...
Она наверное добавила бы еще несколько слов в подтверждение своей тяжелой участи, если бы не увидела в руках подруги белый конверт, а на нем - свое имя. И холод прокатился по телу – сначала снизу верх, а затем сверху вниз и застрял комом где-то на уровне груди.
Не может быть... - Ошеломленно выдавила из себя Аэлла.
- Нашла под дверью, - сочувственно отозвалась Аманда и осторожно вложила конверт в руки подруги. - Как ты думаешь, оно то самое?
Аэлла не хотела верить своим глазам. Белый конверт из плотной бумаги был чист с обеих сторон – ни марок, ни штампов почтовых служб, ничего, кроме одного единственного слова – маленьким наклонным почерком было выведено - «Аэлла».
- Это оно. Тот же почерк, - сухо ответила Аэлла, держа в руках конверт и не решаясь его вскрыть, - я его ни с чем не спутаю.
- Но как такое возможно? - Удивлялась Аманда, массируя разбухшие красные ступни, - как они узнали, где ты? Мы же переехали. И этот адрес знают только...
- Да, - прервала размышления своей подруги Аэлла, серьезно задумавшись, - все верно. Значит, все напрасно. Куда бы я не пошла, где бы не пряталась...
Не договорив, она с силой сжала в руке конверт, поднялась с дивана и медленно побрела на кухню.
Аманде не надо было ничего объяснять, за долгие годы дружбы она выучила свою подругу так, что по мимике и жестам могла определить, что та сделает в следующую секунду.
- Не хочешь сначала узнать, что там, прежде чем от него останется один пепел?
- Нет, - решительно-твердым голосом ответила Аэлла.
- Жаль. - Обронила брюнетка и нарочно выдержала паузу, - может быть именно в этот раз в нем ты найдешь долгожданные слова «Прощай, я больше не побеспокою тебя!».
Слова брюнетки, как она того и ожидала, произвели нужный эффект. Рука Аэллы с горящей спичкой на минуту застыла рядом с бумагой.
- Ах! К черту все! - Послышался звук рвущегося конверта.
Аманда, позабыв про боль в ногах вскочила с дивана и подлетела к своей подруге, нетерпеливо ожидая, когда та прочтет содержимое конверта.
- Вот блин нахер! - Все, что она услышала, - Гребанная тарабарщина! Да катись оно все к чертям! - Аэлла бросила конверт на пол, и ее кулак со всей силы треснулся об стол, - Чтоб оно горело синим пламенем. Дерьмо!
Но загадочная фраза уже разлеталась в воздухе с легкой подачи сильного голоса Аманды.
- Ниагра ин кандида вертере! - С выражением декламировала брюнетка, - персикулум ин мора. Тиби ет игни!
На каждое прочитанное слово Аэлла отвечала свирепым рычанием.
- Жутко романтично! - Наконец, подытожила все сказанное Аманда, не имея понятия, о чем именно шла речь в письме.
- Жутко, - выдавила ее подруга, задыхаясь от злости, - присылать послания на мертвом языке. Страшно подумать, что за психопат меня преследует.
- Может это твоя мама балуется в пьяном угаре?
- В таком состоянии она и говорить-то не может, - медленно ответила девушка, погружаясь в собственные мысли. - Кто бы это ни был – он совсем рядом.