«Прощался со мной миленький до будущей весны»
Как сохранить чувство и возможно ли преодолеть родовое проклятье? Об этом – история Анастасии Парунковой из деревни Самуэлево Минского района
В моей семье сохранилась красивая легенда: о любви бедного юноши к девушке из богатой семьи. Ее почти сосватали за другого, когда он попросил руки. Отец девушки, видя искренность чувств дочери к бедному возлюбленному, решил дать молодым шанс. Но с оговоркой, что парень должен быстро разбогатеть: лишь в этом случае ему позволят на ней жениться. Сроки были оговорены жестко: если в назначенный день он не докажет свою состоятельность, его невесту выдадут замуж за другого. И свадьба с богатым соперником была назначена: ровно через год.
О родовом проклятье
Парень решил попытать счастья в Сибири, тогда это была единственная возможность быстро разбогатеть – на охоте и торговле пушниной. И свершилось чудо: ему удалось стать равным по положению возлюбленной. Через год он отправился обратно на родину – в деревню Неделька Люднинского района, что на Брянщине. Но опоздал на день. И когда он вошел в дом любимой, там была в разгаре ее свадьба… с другим – отец девушки сдержал свое суровое обещание. Несчастному возлюбленному лишь оставалось бросить тушки соболей и пачки с банкнотами к ногам родителей любимой. Однако девушка не пожелала покориться судьбе: прямо в подвенечном платье она ушла с собственной свадьбы к возлюбленному. За это семья законного супруга прокляла ее и всех женщин рода до седьмого колена. Непокорная невеста была одной из моих пра-пра-пра-пра… бабушек.
История этой любви закончилась трагически: спустя несколько месяцев девушка сошла с ума. Но возлюбленный ее не бросил: был ей верен до смерти. Они так и остались не венчанными, жили, как тогда говорили, во грехе – ни одни священник в уезде не решился развенчать ее с бывшим супругом – слишком влиятельной была семья того. «Ни муж и ни вдовец» счастья в личной жизни тоже больше не искал: он любил ее и всю жизнь надеялся, что она к нему вернется, даже пусть не в здравом уме.
Не знаю: верить или нет в проклятье, да только женщины в моем роду с тех пор всегда рано вдовели или вовсе погибали, как случилось это с родной теткой моей бабушки. Женщина славилась красотой и образованностью, замужем была за офицером императорской армии. Жили в Краснодарском крае, где служил ее супруг, летом – на даче в Крыму. Там ее вместе с мужем-белогвардейцем и расстреляли в гражданскую.
Мама моей бабушки тоже не оказалась счастливее – муж умер в 60 лет. А сама бабушка осталась вдовой в тридцать восемь.
О бабушке
Моя бабушка – Анастасия Парункова из деревни Самуэлево Минской области – не любила говорить о любви. Рассуждать об этом у нее не было времени: сначала нужно было выживать после Октябрьской революции и гражданской войны, потом – спасать четверых детей от немцев, гнавших советских людей из-под Москвы в нацистскую Германию в 1941-ом, а после войны – работать за семерых мужиков в колхозе, восстанавливая разоренное белорусское сельское хозяйство. Возможно, поэтому бабушка, когда я спрашивала ее, как они познакомились и поженились с дедушкой Василием, лишь отмахивалась. Но однажды она все-таки разговорилась – впервые за многие годы моего детства…
…И поразила меня с первых слов:
-- Не знала я твоего дедушку до свадьбы. Впервые увидела его с цветком жениха на лацкане пиджака, -- немного смущаясь, призналась моя 80-летняя бабушка.
Замуж она вышла, как большинство молоденьких девиц из дореволюционных обеспеченных семейств, по воле родителей – за симпатичного голубоглазого парня, единственного наследника такой же богатой семьи.
-- Никто у нас тогда о чувствах не спрашивал, -- вздыхала моя бабушка Анастасия.
Впрочем, в девичестве она вовсе не Анастасией была, а Анисией. Сменила себе имя в 30-ых годах на голодающей Украине. Боялась, что НКВД будет преследовать ее семью и там.
На Украину семейство увез дедушка Василий после того, как раскулачили и сослали в Сибирь старшего бабушкиного брата Николая, а саму бабушку в ноябрьские морозы местные сельские активисты выбросили на улицу вместе с малолетними детьми.
Возвращения деда из дальней поездки пришлось дожидаться в полуразвалившемся сарае. Благо, дед Василий приехал через несколько дней и семья сразу засобиралась в дорогу.
-- Наверно, он решил, что выжить с четырьмя маленькими детишками у нас шансов на Украине, пусть голодающей, больше, чем в холодных сибирских широтах, -- рассуждала бабушка Анастасия-Анисья.
Дед был хорошим мужем: хозяйственным, детишек и жену обожал. Ни разу от бабушки не услышала ни одного дурного слова о нем.
Бабушка злобы на односельчан не затаила: в 1940-ом они с мужем вернулись на родную брянскую землю – в деревушку Неделька Люднинского района. Успели заново обжиться, построили новый дом, въехать в него собирались 22 июня 1941 года.
Дед Василий, как и бабушкины братья, ушли на фронт добровольцами. Вскоре связь с ними была утеряна: с дедом, как оказалось, навсегда. Последняя весточка от него пришла родным в 1943 году – в виде фотографии – единственной, которая сохранилась в моем семейном архиве. О том, что он погиб, бабушка узнает лишь в конце 1945 года, когда поедет на Брянщину навестить родных.
О войне-разлучнице
Оккупанты приближались к Москве стремительно. Родную бабушкину деревню Недельку спалили за день.
-- Мы едва успевали выбежать из дома, оборачивались, а за спиной уже все пылало, -- говорила бабушка.
Она всего-то и смогла, что сдернуть с кровати детское одеяльце и подхватить на руки младших детей – мою маму Надежду и ее братика Юрия. Старшие дети – Алексей и Виктор ловили на улице вырвавшуюся из загона необъезженную кобылу. Позже, когда немцы стали сгонять людей в колонну, бабушка сумела каким-то чудом запрячь эту кобылку – единственную на селе, не реквизированную советскими и немецкими войсками. На воз посадили детей и стариков, которые не могли идти.
Несколько раз колонну пытались отбить у немцев партизаны, но оставили эту затею из-за того, что каждый раз гибло много людей. На отдых колонна останавливалась редко, фрицы своих жертв не утруждались кормить, поэтому люди ели, что находили – гнилую картошку, корни деревьев, траву.
На одной из редких стоянок бабушку повели к начальнику колонны: фашистский офицер откуда-то узнал, что Анастасия вовсе не Анастасия, а Анисиа (или по-русски, Анисья) и имеет немецкие корни. Он предложил вернуться на историческую родину, обещал гарантии безопасности ей и детям. Бабушка отказалась, ответив, что ее родина – СССР и место – рядом с односельчанами.
-- Он так разозлился, -- вспоминала бабушка, -- я думала, что застрелит, мысленно попрощалась с детьми и мужем. Но немец ее отпустил, сказав, что она сама выбрала свою судьбу.
А на следующий день у нее отобрали двух старших сыновей – Алексея и Виктора. Младший Юрий умер еще в первые дни трудного пути в колонне. И, когда немцы стали отнимать детей у сельчанок, бабушка спрятала старшеньких в воронке от снаряда, прикрыв еловыми ветками. Фрицы педантично тыкали их штыками, а она, молча, как тень стояла рядом, держа на руках мою пятилетнюю маму, и боялась повести даже бровью. В этот день в ее густых и черных как смоль волосах появилась первая седая прядь. Бабушке было всего 35 лет.
Спустя несколько месяцев, уже в Беларуси, немцы попытались отобрать у сельчанок и самых маленьких детей – их посадили в кузова грузовиков, чтобы увезти в лагерь и сделать донорами для немецких солдат. Женщины бросились за автомобилями и бежали несколько километров.
-- В нас стреляли, а мы поднимались и напрямки, -- вспоминала бабушка. И немцы сдались – вернули им детей.
-- Откуда у вас было столько мужества, чтобы под пулями бежать за машинами?! -- Восхищалась я бабушкой. Та лишь смиренно улыбалась и отвечала: «А чтобы я своему Василию сказала, что не сберегла наших детей?». Но Бог ее миловал, двое старших сыновей вернулись из Германии в начале 1946-го. Выжила и моя мама. Бабушка же, оставшись солдатской вдовой, больше не вышла замуж, хоть поклонники были. Я долгие годы не могла понять, почему. И лишь недавно нашла объяснение этому странному выбору еще молодой женщины (когда закончилась война, ей было всего 40 лет): похоронки на деда она ведь так и не получила. Вот и верила в то, что он вернется, и ждала, отвергая ухаживания других мужчин.
Любила ли она моего деда?.. На этот вопрос бабушка Анастасия прямого ответа так ни разу и не дала, лишь однажды обмолвилась, что любовь к мужчине приходит со временем, с женской зрелостью и мудростью, а это возможно только пройдя через невзгоды и испытания.
… А по поводу проклятья, бабушка говорила, что нужно стремиться преодолеть судьбу. И она надеялась, что мне это удастся: в настоящее большое чувство следует верить, его нужно ждать у уж тем более за него надо бороться, пусть даже с самой судьбой.