Шло время, текло речкой ленивой. Все по заведенному порядку. Приходила пора, приезжали в тайгу к Чисхану его старые друзья – Дед Мороз и Санта Клаус. На лыжах по зимнему лесу гуляли, на коньках по застывшей реке катались, возле красавицы ели высокой в пляс пускались. Якутскими разносолами угощались, по широкой тундре на оленях мчались, с детьми играли, взрослых удивляли. Брали от посоха силу заветную и уезжали в свои страны Новый год проводить. Счастье, радость, веселье людям дарить.
Разъедутся друзья – Чисхану скучно. Ничего не радует. Ни льдинки искристые, ни сугробы пушистые, ни морозы трескучие, ни ветры могучие. Пойдет Чисхан в юрту, возьмет хомус, зубами планочку прижмет, пальцем грустную мелодию выводить начнет.
Подойдут к Чисхану сестры с женой. Зима новые унты протягивает – на, носи, только не грусти! Возьмет Чисхан, поблагодарит да в сторону отложит. Еще старые унты крепкие, хорошие, а на две ноги четыре унта сразу не наденешь.
Весна из рукава широкого птиц весенних выпустит – посиди, послушай, только себя не мучай! Послушает Чисхан птиц, улыбнется на минутку и опять грустить принимается.
Лето ягоды спелые в ладошках несет – на, покушай, отвлекись, витаминами взбодрись, только не страдай! Съест Чисхан ягоды, спасибо скажет, а сам на бок ляжет, все дальше грусти-тревоге в сети попадая.
Осень к нему близко не пускали – сама плакса, слезы по любому пустяку льет. Чем утешить может?
Грустил Чисхан в юрте, все грустили вместе с ним. За юртой ветры злые кружат, солнце прогоняют, хмурые тучи в гости приглашают. Народ лесной в гости к Снежному Деду не ходит, не тревожит. Жалко Чисхана, совсем загрустил, так и заболеть недолго. Все знают – болезни веселых, задорных боятся, а кто скучный да грустный, того быстро в плен возьмут, мучить начнут. Попробуй, отвяжись потом от них! Прилипнут, не отстанут.
Сели сестры в кружок, в темный вечерок, стали думать, рядить, как брата оградить – от болезней-печалей, от грусти-тревог. Сидят, маются, а ничего хорошего не получается. Чем брата отвлечь? Чем удивить, если он сам всему самый главный? Самый умный, самый сильный? Вдруг за юртой шум, гам – кто там? Кто кричит, верещит? Кто Чисхана отвлекает, спать-отдыхать мешает? Вышли, посмотрели: да это оказывается дятел в красной шапочке, в черном фартучке, на елке сидит, клювом стучит-шумит.
– Где-где Чисхан? Наш якутский великан? В шапке рогатой, в шубе богатой? Пусть сюда идет, посох берет! К нему новости бегут, лапами быстрыми снег мнут!
– Кто? Где? Ни в лесу, ни в поле никого не видно!
– Да вы ниже смотрите! Видите уши длинные, шубку белую, ноги резвые? Из русских полей заяц-беляк по лесу бежит, с вестью спешит! Где-где Снежный Дед? Почему не одет? Почему отдыхает, гонца не встречает?
Побежали сестры срочно Чисхана будить. Пока разбудили, одеться помогли, посох в руки дали, заяц уже возле юрты сидит, ушами шевелит, розовым носом сопит, готовится новость говорить:
– Здравствуй, Чисхан, Снежный Дед! Шлет тебе горячий привет, старому другу из Великого Устюга, Воевода Дед Мороз! Пока я тебе весть нес, отморозил себе нос, приморозил лапки хвост, дай погреться, не морозь! Отогреюсь, у костра посижу, все тебе расскажу!
Посидел зайчик у камелька, морковкой похрустел, коры осиновой поел, мордочку умыл, наконец, заговорил:
– В наши леса кукши прилетали, нашим сорокам родственницы. Стрекотали, говорили – грустит Чисхан, места себе не находит, чем заняться не знает. Наш дед Мороз как про это узнал, сразу меня позвал:
– Беги, говорит, заяц белый, по лесам по долинам, по холмам, по полям, скажи Снежному Деду, пусть не грустит, а в путь дальний собирается, ко мне в гости отправляется. Жду его в тереме резном, со Снегурочкой вдвоем. Пусть не медлит, не сидит, а оленей запрягает, нарты снаряжает. Пусть в гости ко мне приезжает!
Очень обрадовался Чисхан такому приглашению. Позвал помощников в юрту, приказ дает:
– Далеко еду, с пустыми руками в гости не ездят. Соберите мне гостинцы разные, чтобы друга моего приветить угостить, чтобы он Якутские подарки долго не мог забыть.
Прибежали выдры – полные нарты рыбы накидали. Здесь и нельма, и сиг, и чир. И пелядь белобокая на солнце блестит, и кета хвост с нарт свесила. Белки целый мешок орехов кедровых несут, олениха подошла – подоили олениху, большой чорон молока получился. К медведю мышку послали, пусть в ухо попищит, спросит, где мед лежит. Косторезы пришли, из кости мамонта, резные фигурки принесли. Лисицы глаза отвели: мы вроде ничего не принесли, только Чисхана не проведешь! Знает, что лисы самую большую драгоценность Якутии нашли – камень алмаз, что радует глаз! Покрутились лисицы, хвостом повертели, но с Чисханом ругаться не захотели, принесли алмазы. Посмотрел Чисхан – нарта полная, подарки горой лежат, вывалиться норовят. Что делать? Подошел лось, сверху на возок свои рога скинул, рога тяжелые, ветвистые, сразу к нарте весь груз придавили. Можно ехать! Сел на нарты с краю Снежный Дед, гикнул, и помчали олени Чисхана в Россию, в гости к Деду Морозу.
Бегут олени, мимо кедров, мимо елей, средь березок и осин, по белому насту снежному, среди простора безбрежного, вдоль рек глубоких, среди гор высоких. Много ли времени Чисхан на путешествие потратил, или мало, кто спрашивал? Подъехал Чисхан к невидимой границе, а там его уже встречают. Ждет Снежного Деда девушка – красавица. Снегурочкой называется. В кокошнике бисерном, с косой белой, в шубке синей, в сапожках сафьяновых. Стоит, на руках хлеб-соль держит:
– Здравствуй, Чисхан, гость дорогой! Рады видеть тебя в добром здравии, прими хлеб-соль в знак уважения, да проходи в терем резной, гостем будь, а про грусть свою забудь!
Принял Чисхан хлеб-соль, спасибо сказал, на нарты показал:
– Не видел тебя никогда, девица краса, спасибо за угощение, за приглашение, жду с нетерпением, когда же старого друга увижу, голос его услышу.
Распахнулись двери в тереме резном, вышел Дед Мороз на порог:
– Здравствуй, гость старый, из Алмазной державы, спасибо, что приехал, ждут тебя потехи, заскучал в своем лесу, а у нас масленица на носу! Заходи, с дороги отдохни. Угощенье отведай, хорошо пообедай, немного поспи, да сильно не храпи! Потом сядем мы в сани расписные, да поедем масленицу встречать, не дадим тебе скучать!
Думает Чисхан, все хорошо, только, кто такая эта масленица? Старуха горбатая или лягушка пузатая? Зачем ее встречать, она, что, заблудилась? Дороги не знает? А, ладно, потом все узнает. А сейчас надо подарки подарить, оленей накормить, самому перекусить, да немного полежать, отдохнуть, сильно далеко ехал – устал. Раздал Чисхан подарки – рыбу, орехи, молоко к столу; оленьи рога ко двору; под стекло резные фигурки; а алмазное ожерелье – Снегурке. Пока Чисхан ел, пока пил – вечер наступил. Пора отдыхать, а с утра пораньше – масленицу встречать. А как это было это отдельный рассказ.
Солнце взошло, утро настало, звездную ночь саму спать прогнало. Лежит Чисхан на широкой кровати, в расписных палатах, тянется-потягается, вставать не собирается. Подушка с лебяжьего пуха под головой мнется, теплое одеяло старые косточки греет, пышная перина на нежных волнах качает – кто от такой благодати встанет с кровати? Лежит Чисхан, глаз не открывает, широко зевает, мысли в кучку собирает.
Говорил друг Дед Мороз – красный нос, что в понедельник Масленица придет, хочешь – не хочешь, а встречать ее надо. Значит, надо с широкой кровати вставать, одежду бисером расшитую одевать, да к другу идти. Кто ее знает, эту Масленицу, а вдруг она забияка какая, да драчунья, или старуха ворчливая, со злыми глазами, кривыми зубами? Вдруг Деду защита понадобится, а Чисхан тут на постели валяется, отдыхом наслаждается! Встал Чисхан, только шубу надел, слышит в двери стук, да за дверью голос звонкий, молодой девчонки:
– Дедушка Чисхан! Хватит спать-почивать! Пора вставать, собираться, на раздольное гулянье отправляться! Солнце привечать, Масленицу встречать!
Вышел Чисхан из палат расписных узорных, глядит, возле дверей Снегурочка стоит. Взяла Снегурка Чисхана да повела на городскую площадь. Смотрит Чисхан, удивляется. На площади большой народ честной, все румяны веселы, никто не скучает, каждый любимым развлечением занят. Кто на карусели катается, за гривы лошадок чугунных цепляется. Кто на огромных качелях по воздуху плывет, туда-сюда, и все хохочут от души, даже малыши. Чуть дальше стоит балаган тряпичный, около него Петрушка зычный, разноцветные шарики ввысь кидает, на цирковое представление народ приглашает. Собаки лают, скоморохи смешные на балалайке играют. По другую сторону горки снежные, на них ребятня, возится, катается, скороговорками кидается:
« Душа ль ты моя, Масленица! Перепелиные твои косточки, бумажное тельце, сахарные твои уста! Приезжай ко мне во двор, на санях покататься, в блинах поваляться, сердцем потешиться!»
Еще дальше длинные деревянные лавки стоят, на лавках товар да угощение лежит, и никто его не сторожит, сами люди подойдут, приглянувшийся товар отберут, медну копеечку бросят, выпьют квасу да идут восвояси. Глядит Чисхан, и стар и млад народ, круглую лепешку в рот несет. Кто лепешку в сметану макает, кто в мед сладкий, кто с маслицем угощается. Спрашивает Чисхан у Снегурки:
– А что все кушают? Почему у всех лепешка круглая в руках?
Рассмеялась Снегурочка:
– Ты, дедушка, говоришь о блинах! Горячий блинок солнцу родня! На масленицу все блины едят! Зиму прогоняют, Весну-красну встречают! На масленой неделе и порядки свои есть, прямо всего не перечесть!
Понедельник – встреча называется. Видишь, Все люди друг с другом встречаются, обнимаются, блинками угощаются, о делах не говорят, и каждый другому рад!
Вторник – заигрыши. Молодые парни с девками на горках катаются, перед друг другом похваляются, кто кому нравится, тот с тем и останется. Забавляется молодежь, никого не трогают, и ты их не трожь! Если парень с девушкой друг другу нравятся, осенью свадьба играется!
Среда – лакомка. Все в гости ходят, за столами сидят, вкусную еду едят.
На широкий Четверг разгул, перелом, в пояс поклоны, задорные игры да пляски, песни для души, девки обряды водят, суженых находят. А парни молодые, садятся в сани расписные, лошадок запрягают, девок катают.
В пятницу – тещины вечорки. Зять, дочкин муж, тещу привечает, блинами угощает, подарки дарит, слова добрые говорит, за жену благодарит.
В субботу, обратно же золовки да невестки встречаются, по родне ходят, друзей находят. Родителям в пояс поклоны бьют, веселят, скучать не дают.
Воскресение особый день. Все друг у друга прощенья просят, старшие у младших, младшие у старших. От обид избавляются, чтобы зло не копилось, по домам не селилось, убегало бы Зло да Лихо, от людей втайне тихо, глаза не мозолило, сердце не корежило. Уходило бы Зло за горы высокие да за моря широкие. Вот как прогонят Зло, собираются вечером, да соломенное чучело сжигают. Вроде Весне знак дают, приходи Весна, заждались тебя!
Слушает Чисхан, головой кивает, вроде все понимает. Одного понять не может, когда ж сама Масленица придет, когда он ее увидит, руки пожмет, в горницу позовет. И еще стало понятно Чисхану, отчего сестренка его, Весна как наступает февраль-март, резвую белку на кедр гоняет, вдаль смотреть заставляет. Это Весна дыма от костра ждет, чтобы начинать в свои права вступать.
Выслушал Чисхан Снегурочку, по площади прошелся, на карусели покатался, в снежки с детворой наигрался, хороводы поводил, песни пел, в цирке балаганном на клоунов смотрел, потешил душу, блинков покушал. Всю масляную неделю не скучал, о тоске своей и не вспоминал, некогда было!
Хорошо в гостях, да дома лучше! Стал Чисхан в обратный путь собираться, с гостеприимными хозяевами прощаться. Дед Морозу руку пожал, красавицу Снегурку к груди прижал. Родными стали для Снежного Деда русские соседи. Сел на нарты, гикнул, свистнул, да поехал обратно. На нартах-то еле уместился, Дед Мороз подарками одарил, никого не забыл. Для жены Зимы – браслеты витые золотые, для сестренки Весны узорные сапожки. Для проказницы Лета легкий сарафан, да бочонок квасу, когда от жары нет спасу. Для Осени капризули зонтик да калоши, для самого Чисхана сундук хороший. С коваными углами, железными замками. В сундуке шуба да сапожки, в глиняном кувшине – окрошка. Рядом лежит, как в домике, звонкая гармоника. Оренбургские платки, да хохломская посуда от сердечного друга. Уральских каменьев немножко, да веселая матрешка. Каслинское литье, да сладкое питье. В берестяном туясе бублики да калачи, да блины горячи.
Долго ли нет, обратно Чисхан ехал, про то один месяц знает. В стойбище переполох, вернулся хозяин! Зверье из леса вышло, все Чисхана встречают, всем интересно, как Чисхан Масленицу встретил: то ли в лужу ее уронил, то ли за стол пригласил, то ли обнял слегка, то ли дал тумака. Собрались, рассказа ждут. Начал Чисхан неспешно беседу вести, чтобы ничего не упустить, про все, что видел поведать. Говорит, вспоминает и вдруг понимает – Масленица, это праздник такой, веселый, озорной. Когда Зиму на покой отправляют, а Весну встречают. Шло время, а Чисхан не тоскует, не скучает, все про Масленицу вспоминает. Понравилось, видно. Сам лета ждет, чтобы ответно гостей удивить, на Ыйсыах пригласить. Скоро лето придет, недолго осталось. Уж и птицы из теплых краев прилетают, гнезда вьют, песни поют. Родники проснулись, реки очнулись, Тайга дождем весенним умылась, прихорошилась. Придет Лето, другой праздник встречать станем!