Мы увидели её труп на зелёной стороне кладбища, недалеко от ограды.
- Посмотри, она ещё жива, - сказал ты.
И это действительно было так. Она разлагалась. Куски мяса слезали с лица и стекали под лохмотьями одежды. Но глаза смотрели неподвижным и одновременно живым взглядом вдаль, а рука сжимала и разжимала пальцы.
Она ждала кого-то. Или чего-то.
Ты хотел приподнять её, но я остановил.
- Нельзя трогать мёртвых, - сказал я.
А ты возразил:
- Но она же жива!
- Она жива так, как бывают живы только мёртвые. Оглянись вокруг. Видишь? Все эти могилы и там, внутри них?
Мы вместе посмотрели вокруг. Сверху шумел лёгкий ветер, и ветви лип вторили его песне. Но там, под землёй, сотни мертвецов медленно шевелились, шевеля впавшими глазницами и протягивая руки вперёд. Они упирались в полуразвалившиеся доски гробов. Некоторые уже были без них, и жирная, влажная земля медленно перекатывалась сквозь полукостянные пальцы.
- Чего они хотят? – спросил ты.
- Они ждут.
- Но чего?
- Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно стать ими.
Ты снова оглянулся на труп женщины:
- А она? Почему она не с ними?
- Кто-то бросил её тут, и теперь она не может спуситься вниз, к остальным. Мы должны похоронить её.
Ты кивнул.
- Я схожу за лопатами, - сказал ты. А я остался тут, ждать твоего возвращения.
Я присел на траву недалеко от женщины и стал смотреть на неё. Она полулежала, неестественно согнув голову, вероятно, кто-то бросил её в спешке, и теперь ей было невозможно принять иное положение. Мне захотелось приподнять ей затылок, чтобы было удобнее. Но я сказал сам себе:
- Мёртвых не трогают. Мы не должны мешать им созерцать Вечность.
Глаза женщины были пусты и в то же время выражали поиск. Она смотрела в никуда, но не небо отражалось в её взгляде, а чуть нетерпеливая покорность ожидания. И темнота одновременно.
Я понял, что если заглянуть в эти глаза, то можно прочесть судьбу. Её и кусочек своей. Это было естественно и неотвратимо. И нужно было сделать это.
Я подошёл к ней и наклонился. Взгляд её глаз медленно перешёл с неба на меня, постепенно приобретая чёткие очертания и цепкость магнитной крошки, и вдруг… всё перевернулось, открылось и выбросило меня по ту сторону Вечности.
Я видел себя стоящим за руку с этой женщиной. А вокруг плясали маленькие зелёные духи. Их хоровод устремлялся в Вечное лето, а музыка заставляла терять ощушение времени и пространства.
- Я покажу тебе счастье, - сказала она.
И мир вокруг мгновенно окрасился в золотые тона, и в лёгкости охрянных красок закружились лица друзей, близких, готовых ответов и острое ощущение надежды на будущее.
- А теперь я познакомлю тебя с поиском, - снова прозвучал её голос.
Я оглянулся на неё, но увидел сети неизведанных дорог, слова, полные вопросов, и почувствовал щемящее чувство желания и неизведанной тоски, но с верой в то, что всё найдётся и определится.
- А теперь узнай вот это, - сказала та, что держала меня за руку, и резко отпустила её.
Всё тело пронзила страшная боль, которая всё же не могла затмить другого – невысказанного отчаяния и страха, чувства потерянности, горя и отсутствия всех ориентиров грядущего. Это было поистине невыносимо.
- Мы знаем всё это, - послышался её голос. – Знаем и счастье, и боль, и обретения, и утраты. И мы имеем всё, пока не перейдём на другую сторону Вечности. Покой… Покой и тишина, царящие здесь, не заменят страстей жизни… Иди.
И стены колодца расступились передо мной, и снова увидел я ограду кладбища и зелень луга.
Она по-прежнему лежала в неудобной позе и ждала. Теперь я знал, чего она ждала. И чего ждали все те, кто был под землёй. Как и то, что напрасны и тщетны их ожидания…
- Я принёс лопаты, - послышался твой голос. - Ты уверен, что мы должны сделать это?
- Да. – сказал я.
Мы закопали её под сводом самой молодой липы на краю кладбища. Уходя, я не стал оглядываться, ибо чувствовал спиной её недоумённый взгляд и немой вопрос:
- Почему?..
И слышал свой ответ, переживший меня:
- Потому что ты тоже умерла.