Нина вышла из общежития и поплелась в сторону набережной. Ей нужно было прийти в себя, успокоиться, насколько это было возможно. Не идти же домой с зареванным лицом! Она и так почти постоянно ходит мрачнее тучи, Сережка беспокоится, принимает все на свой счет, переживает.
Он любит Нину, и она это хорошо знает. А она… она тоже, конечно, его любит, но натворить успела столько, что о своей некогда безумной любви вспоминает лишь время от времени, уже не понимая, осталось ли от нее хоть что-нибудь, или ею руководит один лишь страх. Страх потерять все – Сергея, его любовь, его доверие и уважение. Но ведь она, Нина, и не рассчитывала на все это, когда вершила свое черное дело. На что же она надеялась, как собиралась жить со своим тяжким грузом? Сейчас она уже ничего не могла понять и объяснить. О чем она думала, что руководило ею тогда?
Еще вчера она успокаивала себя мыслью, что если вдруг раскроется ее обман, и Сережка узнает, какая она дрянь – низкая, подлая дрянь, которой нет прощения-, она, Нина, конечно же, уйдет из его жизни, и будет расплачиваться за свой грех до конца дней. Иного она и не заслужила.
Но сегодня Наталья Федоровна, врачиха из районной поликлиники, подтвердила ее догадку – восемь недель беременности -, и мир обрушился вокруг , и свет померк. Нет, не то чтобы она не рада! Она счастлива, конечно, но что будет с ней и будущим ребенком, если Сергею станет известно о том, что совершила его жена?..
А если узнает Жанна Альбертовна? Вот жуть-то!
Это теперь она старается изо всех сил – подлизывается, налаживает отношения с Ниной. А куда ей деваться? Ведь они с Сергеем все же поженились, несмотря на протесты его мамочки да этих еще двух – сестрицы ее, Вероники Альбертовны да золовки Веры Петровны. Казалось бы - им-то что за беда?
Так нет же, шипели как змеи, подначивали Сережину маман. Нина, конечно, с себя вины не снимает за содеянное, но кто знает, если бы не нападки своячениц – может, сдалась бы тогда Жанна Альбертовна, она же тетка-то неплохая, беззлобная. И не было бы сейчас того ужаса, который не дает ей спокойно жить, любить своего мужа, строить семью…
Нина Жанне Альбертовне не понравилась сразу же, как только они с Сережей переступили порог дома в позапрошлый новогодний вечер, это было видно невооруженным глазом. Нина, как чувствовала, не хотела идти, но Сергей настоял, убеждая, что знакомиться с родителями все равно когда-нибудь придется.
Уже тогда он заговаривал о свадьбе, мол, после защиты диплома сразу же и поженятся. Нина была на седьмом небе от счастья, ведь она так любила своего Сережку!
Но после визита в дом Суворовых отношения с Сергеем стали как-то незаметно напрягаться, какая-то тень пролегла между влюбленными. Нина начала замечать, что Сережа порой нервничает без видимых причин, зачастую пребывает в мрачном расположении духа, иногда отменяет свидания.
Он объяснял перемены преддипломной усталостью, но ей-то хорошо были известны причины. В родительский дом он больше ни разу Нину не пригласил, о свадьбе говорил все реже. Самыми счастливыми днями были выходные, когда соседки по комнате разъезжались по домам. Целых двое суток Нина и Сережа оставались наедине, и не было времени прекраснее! Сергей говорил, что после защиты диплома они с Ниной, наконец, распишутся и уедут в Ригу. Там-то им никто не помешает быть счастливыми!
Нужно только немного потерпеть. И Нина верила, надеялась, ждала. Но к вечеру воскресенья Сергей снова становился сам не свой, комкал прощанье, стараясь обходиться без нежных поцелуйчиков, и уходил на взводе.
А однажды, когда Нина шла со смены, возле проходной ее окликнул кто-то. Она с удивлением обернулась – кто бы это мог быть?- и увидела сидящих на лавочке у зацветающей клумбы своих ненавистниц – Веронику Альбертовну и Веру Петровну.
Они плотоядно ухмылялись и буравили Нину холодными злыми глазами. «Неужели тебе все еще непонятно, что не видать тебе Сергея как собственных ушей?» - «Да где ей, Вероника, ведь на лице ее не написано ни единой мысли! Она просто не способна рассуждать о чем-либо!» - «Оставь Сергея в покое, не ломай ему жизнь!». Вынести попреки Сережиных родственниц было выше ее сил и Нина, не дослушав, развернулась и быстро пошла прочь.
Целую неделю она не находила себе места, плакала ночи напролет, от встреч с Сергеем отказывалась (да он и не слишком-то настаивал), похудела, осунулась, глаза потухли и весь вид ее стал больным и несчастным. Девчонки приставали первые дни с расспросами, но, поняв, что Нине и без того тяжело, оставили ее в покое, лишь перешептывались на кухне да провожали сочувственными взглядами.
- Что-то ты, Гусева, совсем плохо выглядишь,- сказала ей участковый гинеколог на очередном приеме. - Токсикоз мучает?
- Дайте мне направление на аборт… - вместо ответа выдавила из себя Нина, изо всех сил стараясь не разрыдаться прямо в кабинете у врача.
Докторша неодобрительно покачала головой и внимательно на нее посмотрела:
-Что за новости? Ты ведь рожать собиралась, если мне не изменяет память? - Нина горестно молчала, глядя невидящими глазами куда-то в угол. - Так что, все-таки аборт или как? Чего зря время тянуть и выращивать ненужную беременность? Ты говорила, что сначала сообщишь о ребенке отцу. Сообщила?
- Нет, - только и смогла прошептать девушка.
- Значит, сама все решила? - строго уточнила врачиха, начиная что-то быстро строчить в своих бумажках. - У тебя ведь резус отрицательный и, прервав первую беременность, ты можешь остаться калекой и не иметь больше детей. Об этом ты хоть задумывалась?
Нина почувствовала, как по лицу ее непроизвольно покатились слезы. Строгая докторша, смягчившись, взяла ее за руку, усадила на кушетку и опустилась рядом, предложив: «Давай-ка поговорим, девочка».
И Нина, глотая горькие слезы, поведала о своей несчастной любви и пропащей жизни. Она совсем не удивилась, когда гинекологиня, поглаживая ее по плечу, посоветовала успокоиться, пойти хорошенько выспаться и велела прийти завтра, пообещав что-нибудь придумать. Нина верила в добрых фей.
Она прорыдала очередную ночь, а на следующий день вопрос решился – как тогда казалось измученной сомнениями и страхами Нине, решился счастливо.
Проникшаяся сочувствием к страданиям пациентки врачиха нашла прекрасный выход из сложившейся ситуации. У нее в небольшом городке под Москвой работает подруга-гинеколог, которая согласилась приютить Нину на время беременности, даже обещала прописать ее у себя с тем чтобы Нина после родов могла вернуться в столицу и вновь устроиться на работу. Наблюдать за течением беременности будет все та же подруга, и роды сама примет в домашних условиях.
Ребенка Нина оставит у нее же, и спокойно уедет. Таким образом, никому ничего известно не будет, Нина вернется в Москву и начнет свою жизнь с чистого листа, сохранив при этом здоровье. У любопытствующих сложится впечатление, будто несчастная девушка просто уезжала в поисках успокоения после неудавшегося романа.
Родителям же Нины о случившемся сообщать вовсе ни к чему, все равно они живут далеко, вряд ли приедут навестить дочку, так что пускай себе живут в счастливом неведении. « А что будет с малышом?» - спросила обеспокоенная Нина. « Его отдадут в хорошую бездетную семью, переживать не о чем» - убедила ее сердобольная докторша. На том и порешили.
Через пару недель Нина оформила отпуск с последующим увольнением, сказала соседкам, что едет отдыхать к родственникам, и отбыла из столицы. Сердце ее рвалось на части от горя и тоски, но Наталья Федоровна, так звали гинекологиню, настроила девушку на оптимистическое видение происходящего, всячески подбодрила и, снабдив адресом участливой подруги, пожелала легких родов и счастья в личной жизни.
Роды действительно прошли без осложнений, Нина произвела на свет чудесную девочку и, едва окрепнув, засобиралась в обратный путь.
О рождении ребенка, которого Елена Васильевна Ермакова, Нинина благодетельница, должна была со дня на день передать приемным родителям, не было известно ни одной живой душе, ведь на учет по беременности девушка не вставала и все эти месяцы почти не выходила из дома. По совету дальновидной Елены Васильевны Нина подписала отказную от девочки – на всякий случай, сказала предусмотрительная женщина. Казалось бы, все складывалось как нельзя лучше…
Но за несколько дней до Нининого отъезда неожиданно пришло письмо от ее Сережи, невесть как умудрившегося разыскать бывшую возлюбленную ( потом он объяснил, что, расспросив Нининых соседок по общежитию, обратился в Центральное адресное бюро в Москве). В нем он каялся и клялся в вечной любви, писал возвышенно и высокопарно, намереваясь приехать и увезти Нину в светлое и счастливое будущее.
Молодая мать, возликовав, вне себя от нахлынувших чувств, прижала дочку к себе и закружила с ней по комнате, сопровождаемая неодобрительным взглядом Елены Васильевны.
- Оставь ребенка в покое и иди, собери свои вещи,- сухо произнесла она.- Дождешься своего Сережу в квартире моей приятельницы – она уехала в командировку - и скатертью дорожка.
Нина остолбенела:
- Как же так? А моя дочь?
-У тебя нет никакой дочери, запомни это хорошенько,- со стальными нотками в голосе посоветовала бывшая еще несколько минут назад добренькой и ласковой Елена Васильевна.- Ты отказалась от ребенка, не забыла?
- Я… я разорву эту отказную… - пролепетала ошеломленная Нина. - Пожалуйста, верните мне эту бумажку…
- Это не бумажка, дорогая. Это – документ,- безжалостно заявила благодетельница. - И если ты будешь настаивать и упорствовать – его увидит твой Сережа. Как думаешь, простит он тебе такое?..
В своих же собственных интересах забудь о девочке, будто ее никогда не существовало. - И уже мягче добавила: - Ребенок будет жить, ни в чем не нуждаясь, его будут очень любить, поверь… А ты себе еще родишь…