«Московские новости» стали пиком в моей журналистской карьере, но не в творчестве. Я все меньше печатался там и больше публиковался в набирающем ход нижегородском еженедельнике «Биржа». А выбиваться в газетные начальники, отвечать за кого-то, кроме себя, я категорически не хотел никогда. В «Бирже» у меня была своя рубрика «Народ и власть», в каждом выпуске которой я оценивал действия администраций всех уровней - от областной до районных – как они выполняют свои обязательства или долг перед населением. Выходило достаточно сердито, но против моих выводов практически никто не возражал. Не знаю, что чиновники говорили главному редактору «Биржи» Владимиру Лапырину, но он ни разу не пожаловался на нелегкую судьбу владельца газеты. К тому же я слегка был защищен подписью, которую ставил под материалами: «Владимир Ионов, собственный корреспондент газеты «Московские новости» специально для «Биржи». И начальники, очевидно, дрейфили: «А вдруг он из Москвы получил задание раскритиковать наши художества? Так что не буди лихо, пока оно тихо!» Только однажды, когда Немцов за неуплату налогов в бюджет приказал отобрать служебные автомобили у генерального директора Горьковского автозавода и начальника Горьковской железной дороги, а я посмеялся над этим в газете, дескать, нашел губернатор чем пугать должников: у одного целый конвейер по сборке автомобилей – бери любой, у другого в распоряжении специальный вагон, оба – и Пугин (ГАЗ), и Шарадзе (ГЖД) – в тот же день лично позвонили: «Владимир Борисович, мы рассчитались с долгами, а не платили не по злому умыслу – вы же знаете положение в экономике».
Конечно знал, потому что еще с советских времен ежемесячно получал на домашний адрес статистические вестники и обзоры и всевозможные записки «для служебного пользования». Так что всегда был «вооружен и опасен».
В области, как впрочем, и во всей стране, в эти годы царил выборный разгуляй. Куда только ни выбирали и кто только ни стремился быть избранным! А это потянуло за собой целую новую отрасль подспудной экономики – помощи выдвиженцам. Стали возникать организации, берущие на себя раскрутку кандидатов, откуда-то появились и специалисты в этой области. В Нижнем, насколько я помню, первый инновационно-политологический центр «Прагма» под руководством профессора Владилена Израителя образовался на базе института инженеров водного транспорта. Отец Сергея Кириенко, тогда еще скромного предпринимателя, он откуда-то привез целую библиотеку методических разработок по организации избирательной кампании Била Клинтона в США и начал опробовать эти технологии на выборах в органы власти Нижегородской области. В «Прагму» вошел еще один профессор из Нижегородского коммерческого института Владимир Спицын, который и пригласил меня писать агитационные материалы – придумывать лозунги кампаний, сочинять биографические справки на кандидатов, текстуально оформлять их предвыборные программы. Я не был специалистом в этой области, и выбор «Прагмы» пал на меня, потому что Спицын знал меня по работе в Монголии, где он преподавал в высшей партийной школе ЦК МНРП и слыл отличным пропагандистом. Любопытно, что если кто-то из монголов спрашивал советских спецов про меня, человека тоже довольно известного, откуда, мол, взялся такой в Улан-Баторе, ему отвечали: он земляк Спицына. Мы действительно были не только земляками, но и жили в Нижнем Новгороде на одной улице и даже в одном доме, только в разных корпусах. А познакомились лишь в пяти часовых поясах от дома. Бывает и такое!
Первыми выборами, за которые взялась «Прагма», были в законодательное собрание области. Мне достались два кандидата: учитель истории Борис Духан и конструктор авиационного завода Евгений Королев. Духана я знал, поскольку он светился на митингах начала 90-х, был неплохим оратором и свойским человеком, уместным в любой кампании, а потому и достаточно известным в городе. А Королева - даже фамилии не слышал, поскольку работал тот на совершенно закрытом предприятии и жил на другом от меня конце города. Буклет для Духана я сочинил буквально за один присест, напирая на то, что школьники любят его за отзывчивость, а, стало быть, это главная черта характера кандидата, которая, безусловно, будет присуща ему и в качестве депутата, что очень полезно для избирателей. Борису буклет настолько понравился, что он попросил увеличить стандартный тираж едва ли ни вдвое. А с Королевым получилось иначе. Прочитав заготовку, он поскучнел:
- Про Духана вон как здорово написано, а у меня – одна биография, и та прямая, как палка: родился, учился, пошел по стопам…
Что делать? Пообещал переписать. Посмотрел расположение его избирательного округа – ба!- да он же вокруг авиационного завода! И живет кандидат на Авиамоторной улице, и все его избиратели заводчане, и сам он потомственный самолетостроитель. Значит, Королев – фамилия авиационная! Вокруг этого и выкрутил весь буклет, чем и обеспечил Евгению победу на выборах.
Результат у кандидатов, которых вела «Прагма», получился оглушающий: ни одного прокола. То же случилось и на выборах в городскую думу, и мы стали ведущей командой в Нижнем. Потом провели в Государственную думу РФ автозаводского кандидата Александра Цапина. И пошло-поехало! Заказы повалились со всех сторон. В страховой компании «Аваль» образовался штаб по приему заказов на нашу работу. Каким образом туда пришло приглашение из Тирасполя, я не знаю, но в октябре 1996 года мы со Спицыным вылетели туда, чтобы обеспечить действующему президенту непризнанной Приднестровской Молдавской республики Игорю Смирнову победу на второй срок. Договорился с редакцией «МН», что напишу аналитическую статью о положении в ПМР или возьму интервью о том же у президента республики. Отпустили в командировку на две недели без слов, тем более, что я не просил ни денег на авиабилет, ни суточных. Все расходы на командировку брала на себя приглашающая сторона. А приглашала нас, оказывается, служба безопасности ПМР, отрядившая нам в помощь молодого, энергичного капитана, в миру занимавшего должность преподавателя Тираспольского университета. Курировал же всю предвыборную кампанию отставной (или действующий – кто ж их знает?) генерал российской ФСБ. Поначалу он только сопровождал нас со Спицыным в VIP-зал ресторана при гостинице «Тирасполь», заказывал завтрак, обед и ужин. Но однажды в качестве образца предложил мне листок с текстом, который я написал пару лет назад для одного из нижегородских кандидатов в Государственную думу. При этом генерал утверждал, что это его собственное творение, а когда я показал ему подлинник своего буклета, он, не смутившись, сказав, что идеи носятся в воздухе и эта, может быть, залетела к нему в форточку.
Но официально предвыборным штабом Смирнова руководил тогдашний мэр города Бендеры Федор (фамилию забыл). Он встретил нас со Спицыным в штыки:
- Мы что тут – младенцы, не знаем, что и как делать? Если вы, господа хорошие, приехали с тем же, чему нас учили до вас, можете поворачивать оглобли! – и бросил на стол несколько листков «Программы информационного воздействия на электорат». Прочитав полстранички, я понял, что до нас тут был Александр Николаевич Жмыриков, вице-президент Международной академии психологических наук, он же подполковник КГБ в отставке, доцент спицынской кафедры в Коммерческом институте. «Программа» представляла собой свод наукообразной белиберды, от которой у бедного хромого Федора «чуть не случился заворот кишок».
Мы предложили другой план действий, разработанный еще в Нижнем для кандидата в мэры города. Федор начал читать его с брезгливой ухмылкой, но на второй странице углубился в текст с интересом.
- А вот это уже дело,- промычал он хриплым баском.- Доверенные лица, подворный обход, обращения групп населения. Принимается. Но без оплаты, поскольку это где-то уже отработано.
- Но это просто канва, у вас мы будем разрабатывать новые детали плана,- возразил Спицын.
- А мне и старых деталей хватит,- заключил Федор и убрал бумаги в стол.
Спицын каждое утро уезжал в штаб. Они с Федором решали какие-то организационные вопросы. А я с утра до вечера сидел в номере гостиницы, писал на допотопном компьютере обращения к избирателям: от группы женщин – участниц боев за свободу республики, от отряда казаков Приднестровья, от участников боев за Бендеры, разрабатывал сценарии агиток для местного телевидения. Они были просты по замыслу, но сложны для исполнения телерепортерами, потому что им нужно было готовить людей к съемкам, как актеров. Суть сводилась к следующему: в каждом выпуске новостей корреспондент останавливал на улице, на базаре, на автобусной остановке или в магазине человека и говорил ему: «До дня выборов осталось всего семь (шесть, пять и т.д.) дней. Вы уже определились, за кого будете голосовать?» И человек отвечал. Но хитрость заключалась в том, что за нашего кандидата голосовать «собирались» симпатичная девушка, казак с бравой выправкой, чисто одетый прохожий, то есть человек, вызывающий приятное впечатление. А за соперника Смирнова «намеревались» отдать голос грязные, неряшливо одетые, слегка или прилично «поддатые» и далее в том же духе. Для телевизионщиков это была виртуозная работа, потому что мы с Федором безжалостно отправляли в корзину любой из сюжетов, где можно было заподозрить фальшь или наигранность. Репортеры на нас кричали, мол, придираетесь, какого рожна вам еще надо? Но потом гордились своей работой – она дала прекрасный результат.
Кстати, о соперниках нашего кандидата. Сначала их было шестеро, но к нашему приезду остался только один – генеральный директор госпредприятия «Местпромбыт» Владимир Малахов, весьма богатый, по Приднестровским понятиям, человек. И перед нами стояли две задачи: во-первых, удержать его в списке для голосования, потому что иначе выборы бы не состоялись – по конституции ПМР они должны быть альтернативными. А во-вторых, не смотря на популярность бизнесмена, обыграть его нужно было с хорошим преимуществом. Иначе, что мы за специалисты и кто еще пригласит нас на такую работу?!
И мы придумали двойную игру: в качестве специалиста по работе с избирателями внедрили в предвыборный штаб Малахова нашего бравого капитана, который убеждал кандидата вести борьбу до конца, уделив особое внимание средствам наглядной агитации. Для этого на Тираспольском полиграфическом комбинате отпечатали огромные – в полный печатный лист – полноцветные портреты одетого с иголочки кандидата с единственной фразой под фотографией: «Я думаю о вас». А агитплакаты Смирнова мы сделали размером вдвое меньше и всего лишь двухцветные. И это было не лицо при галстуке, а идущий в полный рост человек, сбоку от которого краснела надпись: «С ним мы победили в войне, победим и разруху».
Плакаты кандидатов расклеивались рядом, были прямой противоположностью и точно работали на Смирнова. Они как бы говорили: «Если кто и думает о нас, так это президент». Была и еще одна особенность, говорящая в пользу Смирнова – он и его сопровождение передвигались по стране на «Жигулях», тогда как соперник ездил на более дорогих машинах. Мне казалось, что в те непростые годы это было очень важно. Зная, что большинство избирателей перебиваются «с хлеба на квас», я, например, настойчиво рекомендовал одному из своих нижегородских кандидатов в Государственную думу ездить на предвыборные встречи не на роскошном SAABе, что порождало даже не зависть, а злобу, а на чем-нибудь попроще.
Президент Приднестровья был в этом плане безупречен. Лишь однажды его поведение вызвало мой протест. Мы ехали на встречу с избирателями в одно из дальних сел республики. Дорога была достаточно узкой, а кортеж президента из трех Жигулей летел на предельной скорости и по середине дороги, сметая встречные машины на грязную обочину.
- Федор, мы потеряли за дорогу двадцать или больше голосов, потому что все, кого мы согнали с асфальта в грязь, проголосуют против Смирнова, - сказал я раздраженно начальнику штаба, когда доехали до места.
- Ничего ты не понимаешь, учитель, - отмахнулся тот. – Президента страны везем, должны уступать дорогу. А вдруг провокация? Потому и летаем на бешеной скорости. Ты со своими нравоучениями к Ельцину сходи – у него вся Москва встает, когда он только вздумает куда-то ехать.
- Сказал бы, если б довелось!
- Да ладно тебе! Ты лучше послушай, как Смирнов будет выступать. Речь у него не гладкая. Может, надо писать ему выступления?
Говорил Смирнов действительно ассоциативно, перескакивая с темы на тему, но достаточно напористо и этим держал внимание зала или улицы. Правда и мысль его крутилась лишь в узком круге тем: пережитая жестокая война за независимость и против орумынивания Приднестровья, необходимость добиваться признания республики, надежда на Россию в прорыве изоляции, вера в лучшее будущее края, одаренного природой и силой народного духа.
Точно об этом уже глубокой ночью он говорил мне и в интервью для «МН». Мне ничего не надо было записывать, потому что беды и боли республики я уже знал наизусть из бесед с другими людьми, с кем встречался не только в Тирасполе по предвыборным делам, но и в Бендерах, куда меня, узнав, что я из Нижнего Новгорода, пригласил директор местного авторемонтного завода. Он хотел, чтобы я пролоббировал на Горьковском автозаводе поставки сборочных комплектов «газели» для его предприятия. Как раз накануне нашего приезда в Тирасполь печать России и Молдавии говорили об открытии в Кишиневе филиала сборочного производства ГАЗа. А телевидение показывало, как на небольшой площади вазовского автотехцентра собирают первые легкие грузовики из узлов и деталей, присланных из Нижнего Новгорода. И все это выдавалось как крупное достижение в экономическом сотрудничестве двух стран.
- В год при таких производственных площадях они соберут максимум сто машин, а я в месяц собрал шестьдесят «газелей», из комплектов, завернутых к нам из Венгрии, - с жаром и с тоской в голосе говорил пожилой директор.- При живом СССР мы были самым крупным авторемонтным заводом министерства обороны. Теперь у нас ветер гуляет по корпусам, а там на коленке отвертками крутят и трубят на весь мир.
Я написал об этом президенту ОАО «ГАЗ» Н.А.Пугину, сказав, что если где-то и можно создать настоящий филиал ГАЗа, так это в Бендерах на площадях, равных сборочному производству самого автозавода, и где сотни квалифицированнейших авторемонтников торгуют сейчас семечками и грецкими орехами.
Ответ получил уже в Нижнем. За подписью директора по развитию и маркетингу ОАО «ГАЗ» сообщалось: «В планах ОАО «ГАЗ» сотрудничество с авторемонтным предприятием г.Бендеры не предусмотрено». Всего одно предложение на подробное и проникнутое болью письмо! Я даже не стал звонить в Бендеры, чтобы спросить, отписали ли что-нибудь им. Мне было стыдно за Николая Андреевича Пугина, с которым столько лет знаком, которому столько раз помогал публикациями в центральной печати СССР и России. Горько и за себя, что не оправдал надежд старого директора и за то, что моя горячая просьба оказывается ни для кого и ничего не значит. (Продолжение следует).